И я приглашаю тебя на танец...

***

      — Может мне выйти? — Фэшиар презрительно выгнул бровь своим привычным жестом, но вот сузившиеся, мерцающие мрачными синими огнями глаза ничего доброго не предвещали. Ничего от слова совсем. Тоже самое сулил и сжатый до побелевших костяшек кулак, лежащий на столе.       Маар, растерянно моргнув, немного смутился своего положения и всё-таки отвел внимательный взгляд от Василисы, тут же залившейся краской до самых ушей.       — Великое Время, Вы сегодня какое-то чрезмерно нервное, даже мрачное… Я начинаю опасаться, всё ли хорошо с Эфларой — вдруг твой злобный взгляд уже похоронил где-то в горах, под лавиной невинного часовщика… — Маар откинулся на спинку стула, ухмыляясь в 32 зуба, впрочем, не самым спокойным образом. Он предпочёл не сводить с оппонента взгляда и, когда закатывал рукава коричневого пиджака, оголял часовую стрелу… совершенно бесполезную в это время суток на Остале, в центре Италии, в старом и таком уютном римском ресторанчике с хорошей инструментальной музыкой и видом на Колизей.        Какая же Николь умница…        — Драгоций, пожалуйста, перестань дуться, ты переходишь границу… — под ещё более потемневшим взглядом Фэша, Василиса, попытавшаяся было взять ситуацию в свои руки, смутилась, но нашла в себе силы продолжить, — Посмотри, на нас уже люди оборачиваются! А если здесь прямо сейчас обедают часовщики?! — её голос понизился до свистящего шёпота.       — Мы же не должны привлекать внимание, чтобы старшие не узнали о нашей отлучке… А то влетит не только нам, но и Маару, что так любезно помог нам с переходом, — поймав одобрительную улыбку Огневой, Маар довольно нагло оскалился «другу», мол, смотри, брат, какой я хороший и щедрый, — и Николь с Захаррой, которых направили сюда в наказание, а они всё равно вышли с нами на связь… Фэш! А ну меньше эгоизма! Посмотри, на нас уже оглядываются…       — Вот именно, Драгоций, подумай о сестре, хотя бы… — над столиком склонилась русоволосая девушка, в которой, даже несмотря на непривычную униформу, легко было узнать Огневу-младшую. Она расставила перед странными гостями ресторанчика десерты и кофе, весело сверкая васильковыми глазами через длинную чёлку. Последним Николь обслужила Броннера… — Действуй! — донеслось на грани его слуха, но его вопросительный взгляд оказался риторическим, — Фэш, тебя на кухне очень ждёт сестра. Она не может выйти в зал, но ей срочно нужно кое-что с тобой обсудить.       Драгоций поперхнулся своим тортом. Эта штука очень быстро перестала ему нравится, потому что по невозмутимому виду Николь всё казалось совершенно серьёзным.       Внутри у Фэшиара разверглась буря… Он не мог бросить сестру, раз та так настаивала на их разговоре (он с надеждой ещё раз посмотрел на официантку, но встретился с очень серьёзным взглядом васильковых глаз и снова сник), но и не мог оставить Василису наедине с этим… («Этот», в свою очередь, сделал самую невинную мину из всех возможных, ковыряя свой тирамису). В конце концов, бледный Драгоций неестественно резко встал, да так, что стул чуть не полетел на пол, и молча пошёл за подмигнувшей сестре Николь, всем видом показывая, что сейчас порвёт любого, кто подвернётся под руку.       Как же Василиса выросла… он не видел её всего год — дед теперь прятал его целыми днями под семью эферными замками, спасая и от встреч с Великим Временем, что теперь для него навсегда упущена, и от Черной Королевы, ранее наобещавшей Броннеру место рядом с Огневой, а теперь, видимо, стремящейся убедить его в обратном, чувствуя свою вину за сломанную мальчишескую жизнь и разбитое сердце… Он и сам всё понимал, но правительницу лютов, с её напором и стремлением вывернуть наизнанку душу, избегал, а потому деду не сопротивлялся.       Но как же она выросла… кажется, сильнее похудела, а сводящие с ума рыжие волосы стали ещё длиннее… а глаза! Всё так же глубоко-васильковые, они теперь не горели наивной решительностью — постоянные надзор и давление Зодчего Круга запрятали азарт далеко внутри, сделали изюминкой, загадкой.       — Я никогда не бывала в Риме раньше… — Василиса тоже смущённо опустила глаза, истолковав внимательный взгляд Маара по-своему. — По программе, Италия у нас только в следующем полугодии, а до моего первого знакомства с Эфларой я никогда не была за границей.       Броннер тихо хмыкнул, возвращаясь к десерту и размышляя о своем.       В зале снова появилась Николь с подносом, но вот Фэша с ней не оказалось — похоже, его задержала сестра. Огнева-младшая же пролетела мимо столика часовщиков так, будто их вовсе не существовало, балансируя с огромным количеством блюд и напитков в руках. Василиса начала откровенно скучать, вяло помешивая ложечкой свой кофе. Маар сегодня был сам на себя не похож. Молчаливый, задумчивый, скупой на подколки… как будто подменили. Николь почти бегом пронеслась в обратную сторону, принимать заказ у соседнего столика. Может, Василисе показалось, а может и нет, но сестра смотрела вовсе не на посетителей, а на Броннера, и этот взгляд ей не показался довольным.       — Кхем, — Маар странно повёл бровью, но не так, как это обычно делал Фэшиар. У девушки начали закрадываться подозрения, что между другом и сестрой идёт какой-то бессловесный диалог, но в следующую минуту Броннер обратился к ней. — Побывать в Риме и не потанцевать под инструментальную музыку — будет колоссальной ошибкой! — вот теперь она его узнаёт: его зелёные, горящие хитринкой глаза, с кошачьим прищуром… — И я приглашаю тебя на танец, — музыка, словно нарочно, стала громче. Как завороженная, Василиса вложила свою руку в большую и тёплую Маара. Вот теперь это точно он. Вот это на него уже похоже.       — С удовольствием! — она давно не занималась гимнастикой, но любовь хорошей музыке — это навсегда.       А он не терял ни минуты, вытягивая её за собой на танцпол. Он не оборачивался, точно зная, как мерцают её синющие глаза. Он не оборачивался в надежде не встретить грозовую бурю Фэша где-то в дверях кухни. Он просто жил одним порывом с этой прекрасной девушкой, которую держал за руку. Он жил прямо сейчас. Одним моментом.       Какая же все-таки Николь молодец…