Хаос

      Они часто проходили мимо друг друга, но почти никогда не могли построить сносный диалог, даже спокойно сказать ни к чему не обязывающее «привет». Он пытался улыбнуться, но улыбка эта больше походила на звериный оскал. Она же, напротив, оставалась холодной и никогда не позволяла себе даже смотреть в сторону Джеймисона, который, словно в насмешку, назывался Крысавчиком и даже внешне напоминал хулигана или уличного бродягу.       Сатья как будто пришла из другого мира, находящегося на грани мыслимого и немыслимого, на пересечении линий порядка и хаоса, с которым она всегда пыталась бороться. От него же всякий раз веяло беспорядком, всепоглощающим и разрушающим, непреодолимым и затягивающим в пучину путаницы и неопределенности, которая сводила с ума. Она совершенно не хотела падать, нырять с головой в бездну и даже быть в шаге от неё, а он и не пытался оттуда вырваться. Не пытался до тех пор, пока не увидел наверху преломлённый голубоватый свет, к которому так хотелось прикоснуться.       Джеймисон действительно любил разрушать, взрывать и безумно смеяться, получая удовольствие от запаха гари, от копоти на руках и лице. Он был готов на время притвориться спокойным и смирным, лишь бы она взглянула и оценила старания… но она никогда не смотрела, лишь проходила мимо, игнорировала существование подрывника, словно тот был всего лишь пустым местом, не находился рядом и не улыбался так глупо, когда замечал её издали. Её, такую правильную и прекрасную, идеал, до которого он никогда не достанет… «Хаос — вот истинный враг человечества», — так любила повторять Сатья, живущая в совершенном мире собственного воображения, где каждая деталь имела особенное предназначение, где все механизмы непременно работали исправно, и любая поломка, как отклонение от нормы, не допускалась. Девушка всегда знала, что будет дальше, и верила прогнозам куда больше, чем собственным ощущениям. Она никогда не покидала собственную реальность и, тем более, не пускала в неё других, боясь, что вмешательство даже одного чужого разрушит всё, что строилось годами с таким трудом.       В тот день Джемисон решил остаться собой и не пытаться в очередной раз повторить заведомо провальную попытку слиться с окружающим её совершенством. Он даже не стёр сажу с лица и плеч, не причесал торчащие во все стороны светлые волосы и совсем не позаботился о смене грязной повязки на раненной ноге. Джеймисон просто шёл вперёд, держа в руках давно заржавевшую консервную банку, внутри которой пока не было ничего, кроме пустоты. Он почти устал пытаться стать частью её мира, и сегодняшняя попытка наверняка станет одной из последних.       Сатья сидела в кабинете, как всегда, с гордо поднятой головой и увлеченно раскладывала по полочкам мысли, полностью погрузившись в работу. Её чёрные шелковистые волосы свободно струились по плечам, и Крысавчик впервые увидел их в подобном состоянии. Чаще всего она делала причёску, от которой, должно быть, ужасно болела голова, но сейчас, видно, позволила себе немного отдыха. Автоматические двери открылись почти бесшумно, но она всё равно вздрогнула от лёгкого испуга и едва не вскрикнула, когда незваный гость почти вплотную подошёл и с глупой улыбкой присел на одно колено. Он едва не поморщился от боли, но сдержался: сейчас совсем не время для слабости. — Привет! — Фокс протянул руку, но в ответ получил лишь презрительный взгляд, в котором всё же можно было найти искорку любопытства. — Видишь эту ржавую банку? — Что тебе от меня нужно? — спросила Вашвани. У неё просто не поворачивался язык обращаться к этому оборванцу на «Вы». — Просто хочу кое-что показать, — он ухмыльнулся и, дождавшись, когда девушка посмотрит на принесённую вещь, сделал резкое движение рукой. Около минуты ничего не происходило, но потом там начало расти деревце, которое слегка подсвечивалось голубоватым и казалось со стороны волшебным, если не брать во внимание нынешний уровень развития технологий. — Можешь оставить себе.       Джеймисон с трудом поднялся, оставил баночку на столе и потихоньку поковылял к выходу из кабинета. Сатья ничего не говорила, лишь проводила удивлённым взглядом, который ещё очень долго будет возвращаться к неожиданному подарку. Это наводило её на размышления. Может, всё-таки порядок и хаос способны слиться и образовать нечто прекрасное? Может, всё же стоит постараться увидеть эту красоту?