Тень

      В последнее время Бакуго частенько оборачивается назад и старается найти что-то. Ему уже становится совсем не смешно и жутко страшно. Кажется, это просто чужая и до боли подлая шутка, но так ли это?       Он нервно сжимает кулаки и плотнее стискивает зубы. По спине бегут мурашки, будто его обдали холодом. Кацуки отчётливо чувствует дыхание на своей шее, такое тёплое и близкое, что хочется ещё. Чему-то за его спиной явно нравится вводить его в ступор и недоумение. Оно прикасается к нему, и он вздрагивает ощущая холодные пальцы через ткань своей рубашки. Бакуго дрожит и вслушивается в удары своего сердца, отдаривающиеся в ушах. Страх уже давно ходит с ним по правую руку, частенько пробираясь через кожу к сердцу.       Его трясёт и жуткий холод пробирается по телу, цепляя в свои леденящие объятья. Он останавливается перед дверью в класс и рвано дышит. Кацуки хочет обернуться и хорошенько ударить по нахальной морде, но не может. Ноги вросли в пол пуская корни глубже, тело не слушается, отказываясь подчиняться хозяину, руки дрожат, а где-то внутри разрастается далеко не пушистый зверёк, а невиданное чудовище разъедающее изнутри.       Бакуго закрывает глаза, пытаясь успокоить себя, но что он не говорил себе, ничего не помогает. Что-то до жути холодное пользуется его слабостью и обхватывает за торс, прожигая кожу за тканью. Затем заботливое касание чем-то уха и мерзкое, хриплое, гортанное рычание. Он пугается не на шутку и распахивает глаза, чувствуя как его оттягивают за волосы, а потом… ничего?       На его плече лежит тёплая рука в шрамах. Кацуки разворачивается и встречается с серьёзным взглядом Мидории. Его глаза смотрят словно сквозь, разглядывая истину. — Тебе стоит подавить свои чувства, Кац-чан. — загадочно говорит он, отпуская плечо друга детства, и подходит к двери.       Бакуго не желает больше оставаться в коридоре и заходит внутрь. Класс встречает его радостными возгласами Киришимы и Каминари, жутким взглядом со стороны Изуку, от которого становится не по себе, но в следующую секунду он уже улыбается Урараке. Может просто показалось?       Кацуки садится на своё место и старается успокоить бешено бьющееся сердце. Ему страшно. Страшно до боли. Так и параноиком с шизофренией стать можно.

***

      Бакуго задолбался. Он не хочет больше бояться и оглядываться каждую минуту. Ему до жути надоело. Глупой шутке уже пора заканчиваться.       Кацуки специально заворачивает в тёмный переулок и останавливается около стены, всматриваясь в старые кирпичи. Слушает медленные шаги, отдающиеся в ушах стуком. Покорно ждёт, собирая уверенность в себе по крупицам. Кто-то подходит ближе и по привычке обхватывает его руками. Снова холодные. Длинные пальцы скользят по спине, а потом смыкаются на шее. Бакуго раскрывает глаза, прожигая взглядом стену. Он хватается за неё руками и утыкается лбом. Страх снова захватывает его, начиная разъедать изнутри. Нечто сзади усмехается и надавливает на шею. Дышать становится тяжело, и он, как рыба, хватает ртом воздух. Оно второй рукой приподнимает его подбородок, и Кацуки видит тёмное ночное небо. На нём не видно звёзд. Он дрожит, но не щадя себя подрывает стену. Что-то недовольно бурчит, а Бакуго корчится от боли. Разворачивается с закрытыми глазами и подрывает наугад. — Ого! — раздаётся восхищённый возглас, и он вздрагивает, раскрывая глаза.       Перед ним стоит высокое и тонкое нечто. Мраморная кожа покрывает выпирающие кости. Кацуки подмечает пустые глазницы, заполненные необычным дымом, острые клыки и длинные пальцы, которые пару секунд назад смыкались на его шее. Ноги существа словно растворялись, превращаясь в дым. Его воротит от одного взгляда на это. Тот, кто эту штуку придумал, явно не позаботился о её внешнем виде. — Ты послушал мой совет! — радостно подмечает кто-то.       Бакуго понимает, что попал по полной. — Блять! — в сердцах выкрикивает он, — Ёбаный Деку! — Узнал значит… — загадочно протягивает Мидория.       У Кацуки замирает сердце на секунду. Он просто вспомнил вчерашний совет Изуку, но не думал о таком повороте событий. Это и правда он или его сознание решило подшутить над ним? Запуганная мышь решила играть с котом, но кто ещё с кем играет?       Из-за нечто выходит низенькая фигурка, стуча подошвой новеньких лакированных туфлей. Кладёт руку в перчатке на шею своей собачонке. — Познакомься, это новая версия Ному! — радостно объявляет Мидория, поглаживая его, — К нему очень хорошо прижилась причуда. Он почти успешен! — широко улыбаясь дополняет.       Бакуго не понимает, не верит. Его обманывают собственные глаза. Его Деку не может быть таким уродом и никогда не перейдёт на сторону злодеев. Хочется на мгновение стать слепым и глухим. Противно и омерзительно. Теперь страх внутри него скользит тонкими щупальцами внутри, поглощая полностью, забирая крохи надежды. Он отпирается. Это не правда, а просто у него что-то не так с головой. Фантазия, не более… — Какого хуя?! — кричит он не выдержав.       Изуку недовольно цокает и хмурится. Слишком больная тема. Ему противно говорить об этом. Он и так сломан, податливая марионетка с разбитым сердцем в руках опытного кукольника. Его дергают за ниточки, но у него есть свобода действий. Шигараки играет не по правилам. — Я всегда был твоей тенью, Кац-чан. — говорит он, смотря в рубиновые глаза, что сверкает при свете луны, — Тенью, которая погубит тебя. — делает шаг вперёд, — Я не могу без тебя, любовь разъедает мне сердце. — Что ты несёшь? — непонимающе кричит Кацуки.       Нет, он понимает всё. Понимает так, как никто другой. Ему слишком противно от самого себя. Сломал самое дорогое, что у него было, а как хорошо-то сломал. Омерзительно, неправильно и до боли странно. Рычит и бьёт кулаком по почти сломанной стене. Как так? Бакуго оседает на землю. Цепкие руки Ному подхватывают его. Он не сопротивляется.

***

      Кацуки видит тьму. Ощущает её на своих глазах. Чувствует холодный металл на запястьях и ногах. Слышит лязганье цепей. Он хрипит, горло пересохло. Тело не подчиняется. Ему холодно, но уже совсем не страшно. Понимает, что вот он — час расплаты.       За дверью скрипят половицы и раздаётся рык. Бакуго ждёт, когда сюда зайдёт Мидория. Знает, что зайдёт. Такой шанс он точно не упустит. Дверь распахивается. В нос ударяет запах медицинских препаратов. Рассмотреть он его не может, ему мешает чёртова повязка на глазах. — Прости за долгое ожидание, Кац-чан. — нежно говорит Изуку, ласково проводя пальцами по щеке.       Бакуго отдёргивает голову. Ему это не по душе. — Будь послушным, а я постараюсь быть нежным… — протягивает Мидория.       Кацуки раскрывает рот в попытке снова ругнуться на него, но из горла выходят только противные хрипы. Сейчас его больше беспокоит то, в чём психанутый будет нежен.       Изуку молчит и это молчание накаляет атмосферу. Слышит шуршание чего-то, но особого значения этому не предаёт. Уже оголённая рука касается его лба, и Бакуго понимает, что звуки издавали перчатки. Кожа у него грубая, а неровность переломанных пальцев ощущается сразу. Мидория ласково проводит ими до щеки и второй рукой дотрагивается до другой. Он не спешит, рассматривает черты лица своего возлюбленного. Приподнимает его подбородок и целует. Кацуки в ступоре. Ожидать хорошее такое избиение, а получить сопливые нежности. Не выдерживает и кусает своего похитителя за нижнюю губу. На языке остаются металлический привкус крови, а Изуку шипит не хуже кошки. Вся эта ситуация забавляет его. — Чё, блять, сука, на пиздаебучие нежности потянуло? — усмехается он, — Деку, если гормоны шалят, иди к Хуешраки или как его там, подставляй свой ёбанный зад и уебись хоть до смерти. Мне похуй.       Мидория недовольно рычит, слизывая капельки крови с губы. Бакуго ждёт удара. Нет, он не мазохист. Интересно же почувствовать что-то новое. Его резко дёргают за волосы, приподнимая голову, сжимая светлые локоны. Повязка на глазах пропадает. Всё расплывается, а свет лампы бьёт по глазам. Кацуки щурится, стараясь рассмотреть человека рядом с ним. Лицо Изуку скривилось в гримасе недовольства, но странный блеск глаз притягивал всё его внимание. Его глаза зелёные, словно тина на дне, затягивают, заставляют тонуть, не давая продохнуть. Раньше бы он сравнил их с изумрудами, но сейчас они другие. Бакуго попался, мир остановился. Не вдохнуть полной грудью. Его отрезвляет удар кулаком по щеке, а затем поцелуй. Мидория старается выпить всё, что только можно. Хочет попробовать алое море. Его язык старательно исследует рот партнёра, слизывая кровь. Он разрывает поцелуй и смотрит в глаза. Непонимание.       Кацуки снова пытается понять причину поступков своего похитителя. Разве можно испытывать чувства к человеку испоганившему приличную часть его жизни. Избиения и запугивания. Как же так получилось? Руки Изуку сжимают белоснежную шею. У Бакуго темнеет в глазах, а воздуха начинает не хватать, и в попытке вдохнуть он приоткрывает рот. Похититель удовлетворённо хмыкает и отпускает. Поцелуи покрывают шею. Губы у него обветренные и сухие. Кацуки хмурится и чувствует прикосновение чего-то острого к предплечью. Холодное лезвие раскладного ножа с лёгкостью скользит по коже, вспарывая её. Мидория ликует. Кровь такого же цвета, что и глаза. Он, наконец-то, может попробовать алое море, в котором тонет. Слизывает её с ранки, наслаждаясь вкусом. — Ты придурок, Деку. — выдыхает Бакуго, прикрыв глаза.       Изуку прижимается всем телом, впечатывая свою жертву в стену. Кацуки вздрагивает ощущая холодную и голую стену спиной. Ему нравится контраст тёплого тела своего похитителя и прохлады. Он вспоминает, что у него есть причуда. Хорошо было бы тут всё подорвать. Разжимает ладони и ждёт ярких вспышек, но ничего не происходит. Мидория предусмотрел всё. На время избавил его от причуды, заставил почувствовать вину и теперь играется с ним. Лезвие ножа скользит уже по щеке, оставляя рану поглубже. Кровь свободно течёт по коже, и в этот раз Изуку ничего не делает. Он цокает. Получилось не то, что хотел. Металл снова распарывает кожу, но уже на носу. Бакуго морщится от неприятных ощущений.       Мидория отходит от него. Рассматривает и широко улыбается. Кацуки неохотно сравнивает его с лисом. Хитрый, грациозный и подлый, а улыбка его уже больше походит на оскал. Его вдруг пробивает дрожь. Он понимает, что такое состояние этого психопата ничему хорошему не сулит. Снова страх, который уже машинально окутывает его, словно одеяло, но не греет. Когда он докатился до такого? Изуку подходит ближе, и Бакуго даже не думает дышать. Удар в живот, от которого он сгибается и раскрывает глаза. Затем размашистый в челюсть. Кацуки сплёвывает накопившийся ком крови куда-то в сторону, проверяет все ли зубы на месте. Снова удар, но уже ногой. Он стискивает зубы и шипит от боли. Поцелуй страстный, жадный, глубокий. И всё кажется правильным, когда он закрывает глаза, наслаждаясь действиями своего похитителя. Ему нравится, и Бакуго уже без задней мысли называет себя мазохистом. Мидория удивляется, когда ему отвечают на поцелуй. И он решает немного поиграть, то сплетая их языки, то немного отстраняясь. И в какой-то момент ему становится мало. Кацуки запрокидывает голову ощущая прикосновения губ к шее. Ему не хочется думать о том, насколько это неправильно, но хочется чувствовать каждой клеточкой тела жаркие прикосновения. Изуку изучает, боится пропустить что-то важное. Руки сами проводят по желанному телу. Бакуго рвано дышит и старается понять, когда решил отдаться этому лису. Он чувствует жаркое дыхание и тёплые губы, что спускаются всё ниже. А потом ничего. Темнота и холод. Мидория вырубает его и уходит, довольный результатом. У них ещё столько много времени. Куда торопиться?