Око за око и мир ослепнет

— Я не была здесь больше года, — тихо произнесла Леа, осматриваясь вокруг.       Мебель покрылась толстым слоем пыли, а в приглушенном свете все казалось серым и безжизненным. На редких предметах были накинуты чехлы. Эта квартира принадлежала родителям девушки, и, видимо, после ее исчезновения они бывали здесь и приготовили все на случай, если она когда-нибудь решит вернуться. Но это было последнее, чего хотела Леа.       Просторный пентхаус был темным и казался холодным из-за отсутствия обоев и какой-либо штукатурки. Был лишь голый бетон или кирпич. Но уюта придавали огромные панорамные окна. Она помнила, как во время заката помещение заполнялось теплыми красками, вся мертвенность уходила, сменяясь домашним уютом. — Так что нам лучше забрать всё необходимое и уйти, — она обернулась на Коннора, который внимательно осматривал её квартиру, любопытно ощупывая взглядом каждый предмет, изучая его, прокапываясь в самую суть. — Не раньше, чем я обработаю твои порезы, — поспешил возразить андроид.       Девушка не стала спорить. Она уже даже не чувствовала неприятной колющей боли, и кровь давно уже остановилась — спасибо за генетически хорошую свертываемость. Но она знала, что переубеждать Коннора нет никакого смысла.       Она подошла к дивану, который находился едва ли не в центре огромной комнаты, и легким движением подцепила край чехла, оставляя на белом полотне багровые следы. Девушка потянула ткань на себя, поднимая в воздух столп пыли. — Я принесу аптечку. Надеюсь, там еще хоть что-то осталось, — предупредила она и скрылась за поворотом, очевидно на кухню или ванную.       Коннор оставил сумку со своей униформой на кресле рядом с диваном и решил побольше узнать о том, почему Леа не возвращалась домой такое долгое время. Его внимание тут же привлекли несколько объектов: старое фортепиано у панорамного окна, запыленный рабочий компьютерный стол с несколькими мониторами и расположенным рядом ноутбуком и свернутая аккуратной стопкой форма с нашивкой Киберлайф. Его поразил тот факт, что все эти вещи остались нетронутыми такое большое количество времени. Казалось, будто бы время здесь остановилось. Одно движение и обжитая некогда обстановка пробудится ото сна и снова станет живой.       Он подошел к пианино. Старый инструмент еще мог сгодиться на что-то стоило лишь настроить его заново. Коннор аккуратно погладил пыльные клавиши, в его голове будто заиграла тихая мелодия, но исполнителем была не Леа. В ее руках не было пластики, которая так необходима музыкантам.       Следующим объектом был стол. Техника была аккуратно расставлена по местам и надежно запакована в прозрачные силиконовые чехлы, предотвращающие попадание пыли. Такой порядок не был привычным делом для этого рабочего места. Коннор будто бы видел настоящее положение дел, когда Леа была хозяйкой в этом доме: перепутавшиеся в комки провода, разбросанные по столу листы с записями и канцелярскими принадлежностями, горят мониторы, слышны приглушенные звуки бегающих по клавиатуре пальчиков.       Совсем рядом на тумбе лежала форма работника Киберлайф. На бейджике-нашивке было имя: Леа Ксавьер, отдел кодирования и программного обеспечения. Рядом располагался QR-код работника. Коннор попытался просканировать его, но база данных Киберлайф выдала ошибку с примечанием, что досье работника было удалено. Архив выдал ту же ошибку, что было неудивительно, если девушка удалила отовсюду свои данные.       Рядом с тумбой внимание андроида привлек след на деревянном ламинате. След от выстрела из огнестрельного оружия, вероятно из пистолета, тип и калибр которого Коннор определить не смог, потому что было заметно, что от следа пытались избавиться. Но очевиден был тот факт, что этот выстрел был ошибочным. Так, будто происходила борьба, во время которой у нападающего попытались выбить из рук оружие, и он не нарочно нажал на курок. — Ты уже наверняка знаешь всю историю, — отвлекла его Леа, которая уже стояла возле дивана. Он и не заметил, как она снова вошла в гостиную. — Лишь отдельные фрагменты. Расскажешь? — Коннор выпрямился и посмотрел ей в глаза, в которых читалась явная усталость.       Она молча сняла куртку и села на диван, поставив рядом с собой чемоданчик с аптечными препаратами. Коннор присел рядом с ней и медленно потянулся к ее рукам. Над ними тускло светил напольный светильник, расположенный за диваном, но этого света было достаточно, чтобы разглядеть на предплечьях маленькие белые полоски шрамов. Какие-то из них, более большие и яркие были скрыты под татуировками в виде цветочных орнаментов. На левой ладони красовался некогда кровоточащий свежий порез. — Зачем ты делала это с собой? — Вопрос вырвался у Коннора сам собой, когда он провел большим пальцем по шрамам. — Я не знаю, — честно призналась Леа, наблюдая за его действиями. — Пыталась заглушить душевную боль физической или… — она замолчала на несколько секунд, поджав губы, — готовила себя к тому, что умирать будет больно. Смерть будто преследует меня по пятам. А я всего лишь хотела помочь… Мне так жаль… — Девушка едва ли сдерживала очередной порыв слез. — Это место просто ублюдский храм боли, — она выдавила из себя истерический смешок. — Я не была готова возвращаться сюда. Знаешь, я будто проживаю все во второй раз, — ей хотелось наконец выговориться кому-то, ведь она никогда не делала этого прежде. — Еще во время учебы в школе я только и делала, что грезила о работе в Киберлайф. Мои родители были ослеплены будущими перспективами и лишь поддерживали меня в этом выборе. Они поощряли мои навыки программирования, я постоянно разъезжала в разные уголки страны на выставки и конкурсы. И вот в старшей школе я и еще несколько ребят из разных школ Детройта выиграли и были приглашены на стажировку в Киберлайф. После продолжительной стажировки, обучающих курсов, я получила должность, на которую проходит всего два процента от общего количества кандидатов. Я была просто на седьмом небе от счастья. Молодая, активная, перспективная девушка с немалыми знаниями в программировании, я попала в команду, которая писала коды для андроидов. Вся эта сфера тогда только набирала обороты, продажи были небольшими и очень редкими, потому что все находилось на стадии разработки.       Я преуспевала на работе, пользовалась уважением со стороны начальства и в качестве премии мне подарили андроида, над моделью которого моя команда работала почти год. Это было неописуемое счастье. Родители как раз в то время купили эту квартиру, я только обживалась и мне нужна была помощь. Мартин очень мне с этим помог.       Время шло. Я продолжала работу. Черт знает где были мои мозги, но я влюбилась в ублюдка. Мне просто снесло голову от него. Мы начали жить вместе здесь. Он часто менял работы, потому что рост продаж Киберлайф взлетел и андроиды постепенно стали заменять людей на многих должностях.       Эван стал невыносим. Он редко появлялся дома, стал нервным и раздражительным. Я поняла, что это не тот человек, которого я полюбила. Я начала остывать к нему, все больше времени общаясь с Мартином, который в отличие от моего избранника, был всегда рядом. В то же время я изучала его программу, узнавала его лучше и заметила, что исходный код изменяется. Да, это могло быть обновление программного обеспечения, но я отслеживала их все и могла сделать вывод, что код действительно меняется. Тогда мне показалось, что это был вирус. Я решила не поддаваться панике и продолжить наблюдения.       У меня в голове возникла дикая идея, и я хотела проверить свою теорию. Я уже начала догадываться о том, что у Мартина появляются признаки девиации. Поэтому все чаще я избавляла его от обязанностей по дому, давала больше свободы действий, пока и вовсе перестала приказывать ему что-либо. Он выполнял какие-то поручения уже на уровне привычки, а не программы.       Однажды вечером, когда мой возлюбленный был на какой-то очередной тусовке со своими друзьями и мы с Мартином были одни, я решилась провести эксперимент. Я отложила свой ноутбук и села на пол, прямо здесь, перед диваном, и подозвала Мартина сесть напротив меня. Мы сидели так в тишине, пока я решалась сделать то, что задумывала очень давно. Мое сердце билось так, что я боялась, что оно остановится. Я боялась, что результат эксперимента будет положительным, я хотела этого и одновременно боялась этого, потому что знала, что обратного пути не будет. — Мартин, — позвала его я. — Ты считаешь меня привлекательной? Не говори мне то, что прописано в твоей программе. Я знаю, что ты запрограммирован быть вежливым. Скажи мне, что ты чувствуешь. — Я не могу чувствовать, Леа. Я машина. — Ответил мне он.       Как сейчас помню его белоснежные волосы в свете закатного солнца горели золотом, а изумрудного цвета глаза смотрели прямо в мои, заставляя меня нервничать еще сильнее. Я сжала руки в кулаки, от взволнованности кожа ладоней стала влажной. Я пододвинулась к нему ближе так, что наши колени касались друг друга. — Я дам тебе немного времени, — сказала я, продолжая зрительный контакт. — Ведь ты смеялся над моими шутками, ты слушал музыку со мной, ты сыграл мне собственную мелодию на мамином фортепиано, когда мы с Эваном поссорились. Ты хотел утешить меня.       Я начала замечать, как выражение лица моего андроида менялось, он опустил взгляд. Но я продолжила: — Ты смутился тогда в ванной, когда увидел меня обнаженной. Этого не было в твоей программе. Ты не должен был обращать на это внимания, — я замолчала, дав ему немного времени. — Ответь на мой вопрос. Честно. Ты считаешь меня привлекательной?       Его руки, подобно моим сжались в кулаки, я видела, что он нервничал из-за поднявшегося уровня стресса. Его датчик состояния был желтым, что означало страх. — Это ведь неправильно! Это не должно происходить со мной! — Вдруг разразился Мартин. Он схватился за голову, с силой сжав в пальцах свои белоснежные волосы. Я медленно и нежно положила свои трясущиеся ладони на его руки. — Расскажи мне, что происходит, — попросила я. — Мне страшно, Леа! Я не должен чувствовать, — он смотрел на меня, его глаза бегали по моему лицу в надежде найти ответы на вопросы, которых у меня самой было невероятно много. — Это девиация, — пробубнила под нос я, но он услышал меня. — Меня деактивируют? Это ведь ненормально! — Мартин был в панике. — Нет, я не дам тебя деактивировать. Мы никому не скажем об этом, — я обняла его, пытаясь успокоить. — Почини меня, пожалуйста, — он в ответ сжал меня в своих стальных объятиях.       Я не ответила, потому что знала, что он не хочет возвращаться в оковы программы. Он был живым, таким же как я, как Эван, как все другие люди. Я не хотела лишать его возможности чувствовать. Он был таким наивным и невинным, как ребенок, но я знала, что люблю его, как друга, как брата. Он был мне роднее всех, потому что он всегда был рядом со мной, когда мне было плохо. Он успокаивал меня, когда я нуждалась в утешении, и это было бальзамом на мою душу, когда я понимала, что он делает это не потому что это его программа, а потому что мои чувства к нему взаимны.       Тем временем мы начали разработку новых моделей на заводе. Продажи росли с каждым днем. Завод расширялся, персонал рос. Я все еще была на хорошем счету у начальства, поэтому моей команде разрешили работать над дополнительным проектом. Творческие идеи всегда поощрялись.       И вот она была готова, единственная в своем роде, бета-версия андроида с функциями игры на музыкальных инструментах, потом мы добавили ей певчий голос. Я назвала ее Кассиопея. Киберлайф тестовую модель отдали ее в мое личное пользование.       С того самого первого дня, когда я привела ее домой, я заметила, что Мартину она очень понравилась. Наверное, это была любовь. Но проблема была в том, что она не была девиантом как он. Именно в то время я поняла, что девиация, подобно вирусу, может распространяться между андроидами при обмене данными между ними. И это насторожило меня, потому что если такое произошло с моими андроидами, то это могло бы случиться и с другими. А я, как научно-фантастический гик, уже догадывалась к чему это может привести, но черт бы побрал мой затянувшийся не по годам юношеский максимализм.       Я видела, что Касси и Мартин любят друг друга. Я каждый день подделывала отчеты о стабильной работе Кассиопеи, потому что ее модель собирались дублировать и отправлять на рынок. У меня был диссонанс, с одной стороны я не хотела потерять работу своей мечты, но с другой, видя, как эти двое любят друг друга истинной, неподдельной любовью, я не могла рассказать про девиацию. Это была любовь, которой никогда не было у меня. Эван начал употреблять наркотики, этот чертов красный лёд, потому он не мог найти работу. Я не знала, что мне делать.       Однажды утром он решил все исправить по-своему, и пускай горит в аду эта сволочь. В наркотическом дурмане он завалился в мою квартиру. Я еще спала. Мартин готовил завтрак, Касси играла на пианино. Резкий оглушительный звук выстрела тут же разбудил меня, я побежала в гостиную узнать, что происходит. Первое, что попалось мне на глаза, это бездвижное тело Кассиопеи на полу в луже голубой крови. Из-за ее синих волос я не сразу заметила зияющую дыру в затылке. Я думала, что умру от страха в тот же момент. Все происходило как в замедленной съемке. Сквозь слезы я увидела, что Мартин напал на Эвана со спины, обхватив его шею под локоть, другой рукой схватившись за руку с пистолетом. — Остановись! Пожалуйста, не нужно! Эван, что ты делаешь? — Кричала я. Наверняка соседи, услышав выстрел, уже вызвали полицию. — Чертовы машины! Все из-за вас! Отпусти меня, блядская кукла! — Эван вырывался из рук моего андроида. Прозвучал еще один выстрел — пуля попала в окно у компьютерного стола. Стекло разбилось вдребезги. — Ты рушишь все в моей жизни! — Меня охватила паника и истерика. Я подалась вперед, чтобы помочь Мартину выбить из рук Эвана пистолет. Он все еще вырывался из цепких рук андроида. — Он убил Кас! — Закричал Мартин, он был в полнейшей ярости.       Я вцепилась в руку с пистолетом, он выстрелил снова, на этот раз в пол. Я царапала его, била руками. Эван гневно выкрикивал проклятия и с силой пнул меня в живот. Я упала и ударилась о что-то очень острое головой. Я не помню этого.       Уже потом мне сказали, что это была вешалка для одежды. Она повредила мне спиной мозг из-за чего я оказалась полностью парализована. Мартин убил Эвана выстрелом в грудь. Полиция подстроила все так, что это он толкнул меня и убил Кассиопею. Киберлайф замяли дело с помощью денег, оно не получило огласки в СМИ. Позже я разговаривала с самим Элайджей Камски, который утверждал, что этого не может быть, что девиация исключена в программе андроида, он обвинил меня в том, что это я прописала вирус и сама виновата в случившемся.       Моя жизнь рушилась на глазах. Я лишилась работы, да к тому же была прикована к инвалидному креслу. Мои руки тряслись, из-за чего я больше не могла работать за компьютером. Мое зрение стало ухудшаться со скоростью света. Родители уехали в Канаду, потому что это была страна без андроидов, они были слишком сильно травмированы и шокированы случившимся. Они поверили полиции, а не мне. Они хотели забрать меня с собой, но я отказалась.       На выплачиваемые мне пособия по инвалидности, я купила нового андроида, который бы помогал мне передвигаться. Найл, модель AJ200. Такой же невинный, какими были Кассиопея и Мартин. В это время я начала резать себя, потому что мне было плевать на свою жизнь, на все происходящее вокруг. Я пыталась заглушить душевную боль.       Я пыталась разбудить Найла, но видимо они каким-то усилили образом код, либо я была уже ни на что непригодна. Он не поддавался. Тогда я решилась на последний шаг. Я приказала ему играть на фортепиано и не заходить в ванную комнату ни при каких обстоятельствах. Мы провели с ним довольно много времени, и я надеялась, что ему не плевать на меня. Это была моя последняя надежда. На его глазах я взяла лезвия из тумбы и своими силами поехала в ванную на своем чертовом инвалидном кресле.       Он подчинился и спустя какое-то время заиграла музыка. Я не закрыла дверь. Налила ледяную воду в ванную и кое-как забралась туда. Честно признаться, я думала, что я скорее захлебнусь, чем порежу себе вены. Но я сделала задуманное. А Найл так и не приходил. Шло время. Моя жизнь вытекала из меня с багровой теплой кровью. Я начала терять сознание, но где-то вдалеке я услышала звуки шагов. Тогда я подумала, что мне уже мерещится, потому что мой разум медленно туманился, я погружалась в небытие.       Найл вытащил меня. Спас. Отвез в больницу. Там меня едва ли не отправили в психушку за суицидальные наклонности. Я позвонила родителям, они сказали, что заберут меня. Через скандал и слезы я умоляла взять Найла с собой в Канаду. С помощью денег нам удалось это сделать.       Оказалось, что хоть Канада и была страной свободной от андроидов, но там довольно распространена была практика использования биокомпонентов в качестве имплантатов и протезов для людей. Так мне и сделали мой сломанный позвоночник. Я снова вернулась в привычное русло. Все было в моей жизни хорошо, но я чувствовала ту рану, образовавшуюся в моей душе. Я хотела залечить ее. Каждую ночь мне снились кошмары.       В этот момент я решила похоронить себя. В переносном смысле. В Канаде я связалась с компанией программистов-хакеров, мы нелегально подрабатывали тем, что делали взломы за деньги. Поэтому я удалила все сведения о себе из всех баз данных, в том числе из федеральной. Это стоило мне больших усилий. Но у меня получилось. По поддельным документам я вернулась в Детройт и нашла Иерихон, который был образован несколькими девиантами. Я решила помочь им. Установила заглушки по периметру этой старой посудины. Вирусным путем мы начали распространять информацию среди андроидов как найти Иерихон. Я понимала, что быстро распространяющаяся девиация тут же станет известна общественности, поэтому мы не торопились. Пока не появился Маркус. — Я видел твое дело у Хэнка Андерсона, это было первое его дело о девиантах. И ты была в клубе Эден, — Коннор задумался. — Да, я знала, что Трейси нужна помощь. Но вы успели все испортить, — согласилась Леа. — Ты ведь мог отпустить их. — Я… выполнял приказ, — он не нашелся, что ответить, помимо этого. — Я понимаю, — грустно сказала Леа, опустив голову. — Теперь ты знаешь все.