Этим летом

      Я устало закрываю двери и скатываюсь по стене вниз. Как же я устала. Все же не ожидала, что моя мама продаст тот особняк, в котором я ранее проживала, и переедет в Канагаву, хотя это не так далеко от Токио и также находиться в префектуре Канто, но это не повод об этом умалчивать от меня такое! Я опять обретаю злобу в ее сторону, но если серьезно задуматься об этом, то ей и правда некогда было об этом говорить, ведь на кону стоит ее карьера писательницы и она всеми силами пытается достичь своей цели, к которому она прикладывает много сил и времени. Как она сказала мне по телефону, то это идет уже второй год и на кону одно мероприятие, который состоится через месяц. Зная, что я в скором времени приеду, сняла для меня жилье в Токио, чтобы прожить здесь остатки дней до завершения маминого мероприятия. Хоть на этом спасибо.       Я встаю с пола немного кряхтя от боли в суставах. Все же сегодняшняя прогулка по городу дает о себе знать, но это не мешает мне включить свет и оглядеть мое временное жилье. Я иду в сторону кухни и вижу: светлые однотонные стены, небольшой холодильник, в котором уже имеется огромное количество разных продуктов, видимо мама уже обо всем позаботилась; дальше несколько настенных шкафчиков покрашенных в бежевый цвет, как и тумбы, что стояли под ними; плита, что также важно для моего проживания и стол с двумя табуретками. Но главная прелесть в этой комнате, от чего мои глаза так и сверкают — это кофе-машина. Да, без них я словно без баскетбольного мяча и самого баскетбола! Дальше уже с довольной улыбкой заглядываю в туалет и в ванную, про них особо нечего рассказывать, все вполне обычно и в меру чисто. Захожу в комнату, которая была больше чуть ли не в два раза кухни, и это кажется для меня большим плюсом. Что также сильно бросается мне в глаза — это не маленькое окно с выходом на балкон! Светлые стены, на которых висят пару книжных полок. Есть также рабочий стол с настольной лампой. И двухместная кровать в углу. Да, моя мама знает мои предпочтения.       Я устало падаю на кровать в позе морской звезды и блаженно вдыхаю запах чистого постельного, где все еще слышится аромат порошка. Как же хорошо. Сегодняшняя прогулка заняла много времени и сейчас уже почти ночь, поэтому я позвоню завтра Сейджуро и сообщу ему приятную новость. Я надеюсь, что будет таковым.       Я улыбаюсь и беру телефон, чтоб поставить будильник на завтрашний день — пробежку с утра еще никто не зачеркивал из моих будней. На экране высвечивается рабочий экран, а на заднем фоне стоит фотография пятилетней давности, где изображена я и Сейджуро. Я как обычно с широкой улыбкой и с мячом в руках сидела на спине у мальчика, который радуется меньше меня и косо поглядывает в мою сторону. Да, я очень любила, не смотря на зазубренный этикет, прыгать на Сейджуро, держать в своих объятиях и нарушать расстояние между мальчиком и девочкой, которые мне отец в свое время буквально толкал в голову. Я была такой непоседливой и слишком энергичной, что не могу сказать про маленького мальчика. Интересно, а он все такой же? Задумываюсь я и пытаюсь представить повзрослевшего Акаши Сейджуро. Но как я только голову не ломаю — представить его я не в силах. Да, с воображением у меня извечная беда.       Первое время мы с ним списывались через письма, нет, не в электронном виде. Я не особо люблю такое общение на расстоянии, с одной стороны — это быстро и надежно, но я больше любила записки друг другу, написанные от руки. Мне кажется в них больше эмоций, больше души, больше искренности. Правда, Сейджуро наотрез отказывался от этой затеи, но мое упорство и игнорирование писем в электронной почте, изменили его мнение и примерно через пару месяцев он мне написал от руки. Его записи были такими идеальными для меня, даже не смотря на то, что я не сильно отставала от него в грамматике, да и в учебе тоже, но они заметно отличались от моего. В письмах Сейджуро не было таких запинок, он всегда из одной темы плавно переходил на другой, а я же писала все в разнобой, в зависимости от порыва моих эмоций, если вкратце — писала о том, что в голову лезло.       Два года мы общались беспрерывно, но потом письма стали приходить все реже и реже, а я же всерьез занялась баскетболом. Но не думаю, что Сей забыл про меня. Да и разве можно забыть такую девочку с детства, которая буквально не давала жить тебе со спокойной душой? Мне кажется, что это черное пятно в его жизни, или же наоборот, на что, к сожалению, я не знаю ответа. Но да ладно. Я наконец ставлю будильник на девять часов утра и со спокойной душой погружаюсь в сон.

* * *

      Слышу, как громко звонит мой будильник и я лениво открываю глаза. Время уже полдесятого, а я никак не могу оторваться от кровати, словно прилипла к ней за эту ночь. Кое-как осиливаю поднять голову и вырубить злосчастный телефон. Да, у меня это получилось и со вздохом падаю обратно на подушку. Ничего не хочу. Мне все лень. Переезд влияет на меня очень негативно, но я все же решаюсь поднять свою тушу и пойти в ванну, чтоб уж точно проснуться, и еще взбодриться поможет кофе. Думаю после этих процедур я буду готова выйти на пробежку.       Мои ожидания оказались верными и теперь уже с улыбкой наслаждаюсь горячим напитком, не обращая никакого внимания на то, что я сижу голая за столом. Ну, а что? Никто же не видит. Да и я могу себе это позволить. Знаете как приятно, когда ты сидишь и по тебе бегут мурашки от стекающих холодных капель с кончиков волос? И в этом есть плюс — это также взбадривает тело.       Спустя некоторое время, я наконец-то допиваю кофе и чувствую на себе прилив сил, о да. Ну, а теперь нужно одеваться на пробежку и у меня есть новенький комплект для этого случая. Правда он достаточно откровенный, но зато в них удобно. Под словом откровенный, я имею в виду голубой топ и черные легинсы до колен. Чуть выше бедра я надеваю на себя мягкий пояс, что позволяет прилежно облегать нужно мне место, со вставкой для спортивной бутылки. Накидываю на шею белоснежное полотенце и обуваюсь в легкие кроссовки. Включаю себе плейлист с любимой группой и затыкаю уши наушниками. В принципе, я готова покорять ближайший парк!       Я улыбаюсь про себя и, не обращая на себе любопытные взгляды и напевая про себя текущую песню, бегу по улице. Я точно знаю, что здесь, за поворотом есть парк, куда, собственно, и направляюсь.       Однако, после нужного поворота я натыкаюсь на огромное количество людей, собравшиеся одной кучей, изрядно махая руками. Они болеют за кого-то или что? Я приостанавливаю музыку и сразу до моих ушей доносятся крики и комментаторский голос. Это стритбольный матч? Я удивляюсь этому, ведь редко когда собираются столько народу на уличный баскетбол, даже в Америке такое не часто увидишь, хоть там и кишат люди, любящие этот вид спорта. Мне становиться дико интересно и я иду в сторону площадки, проскальзывая сквозь толпу. Промелькнула мысль сравнить это столпотворение со здешним час пиком, не одно и то же, но очень близко.       Я наконец добралась до преграды, что отделяет болельщиков от площадки игроков и вижу то, что уже хочу обратно развидеть. Эта команда в моей жизни занимает огромное количество ненависти — Джаббервок. Но какого черта они тут забыли? Почему им не сидится в Америке? Не скрою, что эта команда по уличному стритболу являлась самой сильной из соединенных штатов, но с каждой победой в играх у них развивалось и высокомерие, что нет такой команды, которая бы смогла одолеть их. Чушь собачья — сказала бы я, если бы не знала их капитана лично. Нэш Голд Младший — лучший разыгрывающий защитник своего поколения во всех штатах. Однако, его ужасная манера играть — это наихудшее что я когда-либо видела, он в лицо оскорбляет каждого игрока, которого обыграл, впрочем не он один. Вся команда дает о себе знать. Почему же он никак не изменится? Если бы не эта черта, то его уже бы всяко пригласили играть в национальную баскетбольную ассоциацию. И вообще, зачем я о нем беспокоюсь? Я же наоборот хочу их изничтожить, унизить при всех, как они это делали с каждым, как они это сделали с Нацу. Но одна я не справлюсь, а моя бывшая команда напрочь отказалась от этой затеи — мы не сможем их одолеть. Ну конечно не сможем, если даже не хотим попробовать! Я со злостью сжимаю кулаки и вижу, что Джаббервок ни капли не изменилась с последней встречи. Они все также оскорбляют команду противников, обзывая их обезьянами и сам японский баскетбол. Вот, что за черт?       Против них играет команда «Strky», как понимаю это сборная Японии и, если память не подводит, то сейчас игра идет по возрастной категории — восемнадцать лет, иначе было бы нечестно проводить такие игры. Но… даже так у них нет шанса на победу. Что меня радует в них, так это их упорство и сдержанность. Их всячески оскорбляют, унижают перед родной страной и они стойко держаться перед этим барьером и в глазах читается — «мы не сдадимся». Хорошо, что есть такие игроки на свете, пусть они и проигрывают с огромным разрывом, но они куда лучше этих Джабберов. Я кидаю взгляд на болельщиков, они также думают, как я, и просят не сдаваться. Я грустно улыбаюсь, мне нечего добавить и просто решаюсь досмотреть до конца игру, все равно осталось меньше минуты.       И их вновь разгромили. Комментатор объявил результат. Игра закончилась со счетом восемьдесят шесть к шести. Вижу, как юноша подходит к Нэшу Голд Младшему с вытянутыми руками, в знак благодарности за игру, но над ним лишь усмехаются и плюет на эту ладонь. Меня почему-то в край оскорбило, хоть и не знаю здешнюю команду. — Что за черт? Какого ты вытворяешь? Имей хоть здесь совесть, Нэш! — случайно выкрикиваю я, сама того не ожидая. На меня покосились все взгляды, в том числе и капитана Джаббервок. Вот черт. — Какие люди. — он с широкой улыбкой подходит ко мне, от чего мне становилось только противнее, — Мартышка, а что мне еще делать? Марать свои руки с обезьяньими? Не хочу. — А сам-то после этого на кого похож? Думаешь после такого выпендрежа и такой отвратной победы кто-то подойдет к тебе? — я прямо смотрю на его зеленые тошнотворные глаза, а он только усмехается и пальцами рук поднимает мой подбородок все ближе и ближе к своему лицу. — Против меня никто не сможет устоять, даже ты. А игра — это лишь пустяк, для развлечения. — он сладко шепчет мне на ухо горячим дыханием, от чего я дергаюсь. — Ты уже ведь не в первые слышишь об этом, как мне помниться. — Убери свои грязные руки от меня! — с помутнением в рассудке из-за накопившейся злобы, оказывается я только что ударила Нэша коленями в живот; и вижу как скрипит зубами на меня парень, вот черт, но, я хочу высказаться: — Нэш, то что вы сделали полгода назад, я вам этого никогда не прощу. Я готова тебя и твою ничтожную команду разорвать на куски! Я хочу заставить почувствовать ту боль, то отчаяние, которую ты принес нам! Но… я не такой бесчеловечный ублюдок, как ты. — я хочу еще добавить яркую краску в виде плевка, но меня что-то останавливает и, мотая головой, ухожу из площадки, а ошалевшие люди, что толпились возле меня все это время, начали открывать мне свободную дорогу. — Хей, Джаббервок! — слышу я громкий мужской крик, — Не хотите еще сыграть одну игру через две недели? — игра? Я резко оборачиваюсь обратно, — Я обещаю, игра будет очень захватывающая для вас. И если мы победим, то вы будете огребать волны отсюда в свою Америку на плоте! А если же нет, то я выпущу свои кишки на ружу!       Этот старик, что того? Он совсем из ума выжил? Если вы и вправду проиграете, Нэш не спустит это с рук! Какое же это безумство! Я увидела как Джаббервок стали шире улыбаться. Видно, что они согласны на эти условия. Мои ноги начали подкашиваться от такого количества информаций и я вообще что-либо перестала думать. Я все еще не могу отойти от шока.       Но, а что если я помогу им выиграть команду Нэша? В стритбольном матче нет таких строгих правил, как в соревновательных, и поэтому есть вероятность, что меня могут включить в состав, а если и нет, то могу им просто помочь одолеть американских обезьян. Все же я знаю про них чуть больше, чем они. И решительно направляюсь к тому больному на голову старику с мягкой улыбкой. — Здравствуйте. Меня зовут Люси Хартфилия, могу я с Вами поговорить? — на меня смотрит со злобным взглядом высокий мужик с каштановыми волосами, на который, если присмотреться, можно увидеть седые волоски, — Я понимаю Вашу злость на команду Нэша и хочу предложить Вам свою помощь. — я оглядываю краем глаза на уходящую команду в черной форме и также на меня берет злость. — С какой это стати? Вдруг ты шпионка этих… Хотя то, что я недавно видел, говорит об обратном, — он показывает мне большой палец и, подмигивая, широко улыбается, — Классный удар! — я, конечно же, польщена, но не время для этого. — Скажите, у Вас вправду есть такая команда, которая сможет справится с ними? — я понимаю его задор с недавним инцидентом, но сейчас меня интересует это. И вижу как мужик поднял взгляд вверх, обдумывая мой вопрос: — Если пойдешь на свидание со мной, то я скажу! — что? Он… это серьезно или шутит? Но я все же сделала испуганно два шага назад подальше от него. — Ладно, я шучу. У меня есть семья, так что не стоит ни на что рассчитывать.       Да что с ним не так, черт возьми? У него какой-то слишком пугающий юмор.