***
Ветер порывисто гудел между стройными рядами домов, шумел в зелёных кронах лип и тополей, беспокоя розоватую Неву. Город утопал в золотых огнях, начиная свою ночную жизнь. Так было за окно. Там было светло на столько, что слепило глаза. Слишком ярко, слишком ослепительно. Илья отбросил книгу и устало потер покрасневшие глаза. Он встал и ушёл на кухню. Илья налил воду в стакан. Ледяная жидкость кипятком обожгла распаленное горло, ненадолго возвращая к реальности и заставляя закашляться. Он невольно залюбовался нежно-фиолетовым закатом. Цвет напомнил ему одну девушку. Милую дрянь. Не его голубку. Киру Сменкину. Прекрасную, заставляющую любоваться собой, пусть и неосознанно. Иногда, когда никого нет рядом, он лелеет ее ускользающий образ, будто созданный из опаляющего холодом льда, затуманенного лиловым дымом. Нет, он не любил её, что вы. Ненавидел. Ненавидел всей душой. Каждый изгиб её тела, фиолетовую прядь, злато-карий омут глаз, тонкие хрупкие пальцы, которые хотелось сжать до хруста, ломая их, всё это вызывало дрожь. Ненависть вьелась под кожу, разьедая фиолетовым ядом плоть. О, с каким облегчением он вздохнул, когда узнал, что Кира перешла в другую школу, думал, что смущение при виде неё больше не будет накатывать удушающей волной. Идиот. Ты думал, что всё закончилось? Хер тебе. Ты сам обрек себя на муку, теша фантазиями своё измождённое сознание, Муромов. Ты сам хотел прижать её к стене и любоваться, как она будет извиваться и пытаться вырваться. Он хрустнул пальцами. А на губах остался трепетать белой бабочкой тлеющий поцелуй...***
Черная пелена окутала величественный город на Неве, и стали ярче весенний запах лип...