Кофе в постель

      С чего должно начинаться хорошее утро? Чтобы можно было открыть глаза и сказать — Доброе утро — тому, кто рядом? Саске не знал.       В детстве его всегда по утрам встречал запах маминых блинчиков. Может должен быть завтрак? Чтобы аромат заставлял желудок урчать в предвкушении. Запах свежезаваренного рамена? — это глупо, но идея завтрака все-таки не плоха. Он пошел на ревизию шкафчиков в квартире Узумаки. Он открывал их один за другим, и идея не вдохновляла все больше и больше. Рамен, рамен, рамен, рамен и рамен. Саске почувствовал, что у него начинает дергаться глаз. Да кто так жить может вообще? Кроме Узумаки, естественно.       А в холодильнике: скисшее молоко, помидоры и повесившаяся мышь. Откуда у Узумаки помидоры? Он же не переносит овощи? Завтрак становился все более призрачным. Идти в магазин было откровенно влом. Он снова распахнул шкафчики. Саске задумчиво рассматривал полки, когда взгляд наткнулся на банку кофе. Когда придурок начал пить кофе? Сколько Саске помнил, он всегда пил чай. Как-то раз, случайно отхлебнув из его чашки, Саске долго плевался. Там, наверное, плавало полкило сахара, не меньше. Ну, хоть сахар в этом доме есть. Может идея не так уж и плоха. Бодрящий кофе, а потом можно будет вытащить придурка в Ичираку.       Совершив героический подвиг по приготовлению растворимого кофе, Саске задумался. Сколько класть сахара? Он даже приблизительно не представлял.Полкило, наверное, перебор. Он начал вспоминать всех знакомых, кто пил кофе. Ну, это было… сложно. Как питался Мадара, он не видел никогда, Орочимару, хоть и пил кофе, но готовил для него Кабуто. Остальных за авторитет можно было не считать. Решив, что больше — не меньше, а лучшее — враг хорошего, он насыпал 4 ложки.       Размешивая сахар, он медитативно размышлял, зачем он это делает? Можно просто смыться. Теперь, когда другой чувствовался, как собственное продолжение, Наруто ничего бы не сказал. Только вот, прекрасно бы понял, что сбежал Учиха из-за собственной трусости. Саске разозлился от этой мысли. Он должен хоть чем-то порадовать придурка. Даже если это всего лишь кофе. Саске поймал себя на мысли, что хочет, чтобы придурок улыбался. Улыбался ему. В груди все тоскливо сжалось. Разве такое возможно?       Настойчивый голос в голове твердил, что такое просто так не бывает. Да черт, он же просто готовит кофе, не на свидание же зовет. После прошлой ночи это было как минимум глупо. Саске отпил из чашки и скривился. Сладко. Взрослые не любят сладкое.       Чем дольше откладываешь, тем труднее решиться. Он взял кружку и пошел в спальню. Наруто мирно сопел, обняв подушку. Саске поставил кружку на тумбочку и присел на краешек кровати. Наруто был такой… милый. Саске осторожно поднял руку, намереваясь потрепать по волосам. Он столько раз дергал их, рвал, а до сих пор не знал — мягкие они или жесткие. Внезапно стало стыдно. И не хочет знать. Саске отдернул руку.       — Наруто, — позвал он негромко. Как будят людей, если не хотят отправить их пинком с кровати? Саске продолжал смотреть на спящего и все больше думал, что все это — плохая идея. В голове постоянно возникали сцены прошлой ночи. Он чувствовал, что краснеет. Да что вообще на него нашло? Не он же это предложил в конце концов? В голове промелькнуло воспоминание.       Наруто тянется к нему за поцелуем, а внутри горячо и узко. Изломленные брови, хриплые вздохи, — Саске видит, что ему больно, но внутри Наруто все переворачивается от горячих волн экстаза — Саске это чувствует. Разве так можно? Отдавать себя и получать от этого наслаждение?       Саске осторожно встал и вышел из комнаты. Надо себя хоть чем-то занять.       В конце концов зачем он себя так накручивает? Наруто сам настоял. И получил удовольствие. Они оба получили. Просто сбросили напряжение. Надо забыть и не вспоминать. Ничего особенного не случилось.       Сволочная память тут же подкинула картинку загорелой, блестящей от пота кожи под его руками. Саске с удовольствием водит по ней языком. Она соленая и слегка горчит. Он вылизывает ключицы, прикусывает шею. Пальцы Наруто до синяков впиваются в его плечо и эти стоны…       Наруто и в постели шумный и несдержанный. Открытый. Но сейчас Саске это нравится. Каждое прикосновение, движение вызывает у него разную реакцию: короткие рваные всхлипы или протяжные стоны на грани воя. А еще его губы. Они везде. Саске не понимает — как? ведь Узумаки прижат его весом к матрасу, но эти сухие обветренные губы везде и сразу. На уголке губ, на прикрытом веке. Невесомо целуют в висок, скользят от подбородка по шее, обхватывают кадык и дальше вниз. Впиваются в ключицы, требуя, уговаривая, прося, почти умоляя. Саске кажется, что он попал в водоворот стонов и касаний. И он заставляет его двигаться, сводя с ума от наслаждения и обещая еще больше, только двигайся. Между их животами скользко от смазки и он чувствует, как пульсирует член Наруто, зажатый между их телами.       В конце концов он загоняет его в такой бешеный ритм, что Саске замирает, боясь навредить, но пальцы впиваются в плечо едва не ломая кости.       — Нет, — хриплый выдох и безумные, полные жажды синие глаза. — Нет, Саске, нет. Прошу, — крышу сносит окончательно и Саске уже просто не может остановиться. Он чувствует, как по животу растекается что-то липкое, Наруто выгибается невозможно и хватает ртом воздух. Саске ловит внутри волны его оргазма, но все это мелькает в голове отдельными картинками, и его самого скручивает от болезненного удовольствия. Все, что он помнит — это вкус соленой кожи на губах.       К черту. К черту эти мысли и воспоминания. Если Саске хочет- а он хочет — смотреть придурку в глаза, то все это надо забыть. Запретить себе думать об этом и не признаваться даже себе, что до дрожи хочется повторить.       Нужно чем-то заняться. У придурка есть кофе, а Саске хочет… салат. Значит надо добыть из холодильника овощи, найти нож и сделать этот самый салат. Если с первым пунктом Саске справился, то пункт второй вызывал огромные трудности. Во-первых, нож нашелся не сразу. Во-вторых, он был совершенно тупым, что практически лишало его возможности порезать томаты. Они или выскальзывали из-под лезвия, норовя упасть на пол, или превращались в кашу от слишком сильного нажатия. Почему у шиноби в доме тупой нож? Да еще и один? Не при помощи же кунаев Наруто готовит?       А он вообще не готовит — произнес в голове снисходительный детский голос. Такой знакомый. Вечно одинокого мальчишки, сознательно никого к себе не подпускающего. Кроме одного, такого же одинокого. Он ест рамен, потому что это дешево и не надо готовить, — продолжал голос. — Как ты мог забыть, гений? — презрительно хмыкнул в голове маленький Саске.       И правда, как он мог забыть? Наруто никогда в жизни бы в этом не признался. Твердил бы про путь ниндзя, великолепный рамен или полез бы с кулаками, но ведь Саске сам видел с каким восторгом он рассматривал прилавки со сладостями, а потом долго пересчитывал монетки в кошельке-лягушонке и уходил, гордо расправив плечи, так ничего и не купив.       А несвежее молоко продается дешевле, потому что быстро киснет. Перезалатанные костюмы, из которых Наруто явно давно вырос.       Так модно, засранец! А если не нравится, я тебе сейчас лицо поправлю!       Как он мог все это забыть? Как он сам, будто невзначай, делился обедом?       Я наелся, будешь? И как тоскливо сжималось что-то в груди, глядя на неподдельный восторг и благодарность в синих глазах.       Саске замер, до боли сжимая рукоять ножа. Казалось, если пошевелиться, внутри все разлетится на куски от щемящей тоски и боли. Как он мог забыть? Когда?       Он уперся взглядом в помидор на доске. Надо зацепиться за реальность. Наруто не должен этого узнать. Если узнает, он…       — Эй, теме, я всегда говорил, что твоя любовь к помидорам до добра не доведет. Это того не стоит, — из-под культи вынырнула загорелая рука и прижала дольку к доске. На плечо лег острый подбородок. Саске машинально начал резать, сосредоточившись на этом деле. — Вдвоем всегда легче, правда? — хриплый голос над ухом был абсолютно спокоен. От Наруто веяло теплом и сонливостью.