«Чонгук страшен не своими поступками — Чонгук внушает страх, потому что просто существует».
Ночь — время по-настоящему страшных вещей. Когда весь город засыпает, просыпаются они. Пусть движущиеся, животрепещущие тени пугают, пусть за окном шумит так, что уши зажать пуховыми подушками хочется — лучше не открывать глаз и притвориться спящим. Это оглушающее громыхание — предвестие ЗМЕЙ — королей этого жалкого города, полностью погрязшего в грязных грехах. И если вдруг возвращаясь домой поздно ночью, ты услышишь жуткий рев мотора — беги! Беги без оглядки! Полночь. Парковка недостроенного торгового центра. — Я этого не делал, клянусь! — в кровь разбитую челюсть прилетает очередной удар. Стоя на коленях и в разодранной одежде, мужчина с первобытным страхом взирает снизу вверх на своего «палача», но может разглядеть только чёрный силуэт, залитый ярко-жёлтым светом фар. Вокруг гудят байки и ореолом расставленные дорогие авто братства —казнь ни один прохожий не увидит, не на кого надеяться. Мужчина знает, что это его последняя ночь — предатели из змеиного гнезда живыми не выходят. — Заткни свою поганую пасть! — по слогам проговаривает человек, нависший над сгорбленным мешком с костями, на котором и места живого нет. Носит на себе мускулов килограммов сто, но под этим жестоким взглядом ссутулится, трясётся. Внезапно пространство прорезает оглушительный рев мотора — тот, кто собой все гудки автомобилей только одной своей аурой затмевает, опасной грозой надвигается; на паркинг, застеленный новым смолянистым асфальтом, выезжает чёрный «харлей», и в этот момент всё пространство словно немотой сковывает, даже ветер шуршать боится, чёрные вороновы волосы оглаживает. Тяжёлые ботинки с металлическими бляшками грозно на педали давят, заставляют своего прирученного зверя прямо на согнувшегося пополам мужчину поехать, который даже кричать больше не может: боится, слезами и кровью давится. Наездник делает резкий поворот и с визгом тормозов перед изуродованным лицом останавливается. К нему «палач» подходит и руку в приветствии протягивает. — Явился всё-таки, — безрадостно произносит красноволосый, кожаную перчатку сжимая и приказывая «харлей» в сторону отвезти. — Тебя полиция ищет. Ты в курсе? — Я бегать должен? — ухмыляется брату Чонгук, и от ухмылки этой в прах рассыпаться можно. — Тем более, хочу этой мрази в глаза посмотреть. Чон, скрипя подошвами, оборачивается к человеку на асфальте. Перед взором главаря змей сами демоны головы склоняют и из преисподней бегут, когда младший Чон дарует честь в неё спуститься. Лучше сразу собственными руками сердце вырвать и в глотку засунуть, чем чёрной змеёй обвитым оказаться. Значит, этот человек у ног главаря действительно очень смел, чтобы против самого Чонгука попытаться пойти. Или слишком глуп. — Так вот кто видео полиции передал, — ходит вокруг жертвы, словно котяра дикий. Дразнит, не нападает. Затаив дыхание, на своего главного люди братства заглядываются, ждут представления, знают, как Чёрный змей славится своей жестокостью. — На крови братству в преданности клялся, — шипит Чонгук и в одно движение коленом в рёбра бьёт, наслаждается чужой агонией, за пыльный шиворот хватается. — Обмануть меня решил? Я знаю, кто грязными лапищами камеру держал и казнь такого же, как ты, записывал. Так сильно этого зрелища испугался? — Нет… не... — А может, тебе глаза выдавить, если уж этот страх так в глазницы бьёт? Чтобы больше вообще видеть ничего не смог! Жёсткая рука в перчатке со злостью чужие волосы оттягивает — главарь на заплывший глаз большим пальцем нажимает. Больше не слышит ни рев машин, ни ажиотаж своих людей — в голове вакуум образовался, полнейшая тишина. На лицо черноволосого ни одна эмоция не пробирается, когда он давит ещё сильнее и на его дорогую кожаную куртку кровь брызгает. — Отрежьте ему язык! — шаркая окровавленными руками об узкие джинсы, Чёрный змей кивает брату. Хосок с довольным видом и наготове поблескивающий в свете фар нож держит — братья понимают друг друга с полувзгляда. — Пусть эта тварь до последнего вздоха свою ошибку запомнит.✘ ✘ ✘
Переступая с ноги на ногу и щёлкая наманикюренными пальчиками по клавишам, с проблемным принтером воюет молодая девушка. Юа старается выкочевряжить из недр старого самсунга зажёванную бумагу и в то же время не обращать внимания на облизывающего взглядом её ноги работника прокуратуры. Ким Тэхён значится секретарём прокурора Ким и следит за молоденькой стажёркой во время его отсутствия, раздавая те или иные задания. А также, не стесняясь, пялится на обтянутую в юбку-карандаш симпатичную задницу. — Ладно, оставь, Ямазаки. С этим монстром способен только Сокджин бороться, — наконец снисходит секретарь, облизывая пухлые губы и мило улыбаясь нахмуренной мордочке девушки. — Не понимаю, почему не приобрести новый принтер вместо того, чтобы так каждый раз мучаться, — Юа последний раз встряхивает старичка и, снова принимая поражение, возвращается обратно за свой стол. — Это кабинет именитого прокурора, а здесь даже нормального принтера нет. — Все вопросы к выплатам государства, — разводит руками Тэхён, но Юа знает, что этот паренёк плевать на всё хотел. Ему бы только до конца рабочего дня спокойно дожить и отправиться с друзьями на очередную тусовку. Ямазаки пригласили на стажировку в Корею из Японии. Приехала всего лишь полтора месяца назад, но уже успела всё пронюхать и понять: с кем нужно иметь дело, а с кем лучше держаться на расстоянии. У неё настоящее чутьё на людей, поэтому она никогда не терпела предательств и разочарований. Брюнетка принимается выписывать на стикер номера дел, которые следует во второй половине дня отыскать в архиве — отношения с принтером не вышли. Пыльная работёнка, но ничего не поделаешь, такова участь всех новичков. Стрелки настенных часов переваливают за полдень, и секретарь Ким, ни минутой позже, начинает усердно скидывать все вещи в изношенный, но такой любимый рюкзак. — Я пошёл за кофе через дорогу. Если кому понадоблюсь, пусть пишут записки, — заявляет он и ветром вымётывается за дверь, оставляя стажёра совершенно одну и не удосуживаясь предложить свою компанию, чтобы отправиться на обед вместе. Юа привыкла. Ее уже не интересуют межличностные отношения и веселье, она нацелена только на саморазвитие и карьерный рост. Не успевает девушка нос повесить, как на прозрачной подставке оживает новенький смартфон, а имя Сокджина, мелькающее на экране, удивляет. — Да, прокурор Ким! Что-то случилось? — обеспокоенный голос, ведь Сокджин в этот час должен быть на очень важном судебном заседании. Не каждый день в лапы правосудия попадает змей, и ни какая-нибудь пешка, а сам Чон Чонгук! Они, с помощью полиции, гоняются за главой байкерской банды уже несколько лет — намного дольше, чем Ямазаки вообще находится в Южной Корее. И сегодня этот день настал — Чон Чонгука посадят за решётку. — Не могу до Тэхёна дозвониться, передай ему трубку. — А он вышел на обед, — начинает оправдываться брюнетка, но её быстро перебивают — прокурору не до выяснений. — Значит, слушай меня! Там, на моём столе, есть красная папка, — тараторит строгий голос, а стажёр тут же подскакивает с места и несётся в другой конец небольшого кабинета, где на столешнице, и правда, лежит одинокая папка. Девушка про себя выругивается, знает, что в ней обвинение и прилежащие улики, а по рукам, под лёгкой блузой толпой пробегают мурашки — оплошность Сокджина может оказаться для дела полнейшим провалом. — Ноги в руки и неси её ко мне в здание суда. Я там тебя встречу. И будь осторожна. Звонок прерывается, а в груди Юа внезапно зарождается паника. Возможность того, что эта папка не окажется вовремя на столе судьи, пугает. Такой страшный человек, как Черный змей, должен находиться в тюрьме под тысячью замков. Когда Юа впервые увидела то, что сотворил со своим человеком Чон, её завтрак чуть не оказался на столе начальника. Бедный мужчина с настоящим василиском встретился, зрения лишился и последнее, что он увидел, — Чон Чонгук. Грязный ублюдок оставил живого человека без глаз и бросил истекать кровью на обочине безлюдной дороги. Подобную смерть и врагу не пожелаешь. Подхватывая со стула сумку, брюнетка буквально вылетает из здания. Передвигаться на высоких белых шпильках сложно, поэтому, добравшись до проезжей части, Ямазаки берётся ловить такси. В её хрупких ручках находится дальнейшая судьба Ким Сокджина, его команды и самой Юа. Она должна поторопиться.✘ ✘ ✘
На его руках позвякивают металлические браслеты: руки закованы — не двинуться. В патрульном автомобиле к окнам припаяны решётки; по бокам восседают правители закона, но Чонгук смеется от попыток полицейских держать лица суровыми: люди рядом с самим исчадием ада всегда начинают истошно нервничать, какую бы планку те не задрали себе на бренной земле. — Двигайся, — грубит мужчина в чёрной униформе, дергая преступника за плечо, чтобы наконец вытащить засранца из транспорта и доставить судьбе на суд. Чонгук выпрямляется, разгибает спину, тянется; абсолютно скучающий вид вызывает у окружающих полное недоумение. Привезли к чёрному входу, как самого опасного заключённого, а лабиринты коридоров выведут Чона прямо в зал заседаний. Молодой человек выглядит так, будто вышел на обычную прогулку: тёмные глаза глушат яркое солнце, в голове полная отрешённость от происходящего. Чонгук над всеми тёмной аурой стоит — нервам натягиваться заставляет. Все молятся об успешном завершении операции. Грубо подталкиваемого ко входу Чона проводят в здание. Вокруг суда собралась целая толпа, полностью заполняя небольшую площадь возле центрального подъезда — полиция, журналисты, репортёры: дело прогремело на всю округу, оглушив новостью о поимке того, кого боится весь Сеул. Только закрытое заседание не позволяет чужим просочиться внутрь и услышать заветное «виновен» собственными ушами. Девушка поглядывает в окно и удивляется масштабностью происходящего; у неё от воодушевления потеют ладони и сжимается сердце: это первое настоящее судебное заседание, на котором она присутствует. Может и совершенно случайно, по воле кого-то свыше, но Ямазаки оказывается здесь. — Присаживайся, подобный опыт будет полезен для тебя, — говорит прокурор, усаживая подчинённую на мягкий стул. Буквально в паре шагов оказывается стальная решётка, куда через несколько минут и заведут подсудимого. Подобное осознание достаточно играет на нервах, чтобы начать закусывать губы и теребить подол серой юбки — так близко к настоящему преступнику Юа ещё не находилась. Мечтать бесстрашно взирать в глаза худшим из худших — одно, а вот в реальности тело брюнетки становится ватным. Прокурор Ким и незнакомый адвокат средних лет занимают свои места, раскладывая необходимые бумаги и мысленно готовясь к любому исходу. Для них это, в любом случае, только работа — очередное, пусть и очень громкое, дело. Места в помещении до отказа забиты людьми; рядом с Ямазаки присаживается молодая женщина в погонах и дежурно здоровается. Атмосфера искрит напряжением, исходит от каждого сердца невидимой пылью, оседает на стенах чернотой — неприятно. Стрелки часов неумолимы — стремительно передвигаются к главному часу, но у Ким Сокджина есть спасительная папка — главный ход. — Чтобы этот суд состоялся — человек жизни лишился, — бормочет под нос Ямазаки, пиля взглядом лиловую флешку, которую Сокджин задумчиво в пальцах вертит и глаза настороженно щурит: там находится то самое злополучное видео, где чётко можно разглядеть лицо черноволосого безумца. То самое, где Чёрный змей стреляет в голову совсем молоденького паренька. — А после суда ещё сотня падёт, — безэмоционально проговаривает девушка на соседнем стуле. — О чём Вы говорите? Ступор. Юа внимательно вглядывается в федерала: девушка в погонах коротко стриженная, однако, волосы аккуратно заплетены в небольшой хвостик, лицо хмурое, без косметики, и рубашка немного помята, вид предельно усталый — наверняка так же тесно связана с делом змей. Стажёр отчаянно хмурится и ждёт ответа, но зал внезапно громкий голос сотрясает: входит судья, а через мгновение и тишина наступает, наполняя пространство гнусной немотой. Когда разрешают снова присесть, когда судья с сединой в чёрной шевелюре строго поправляет мантию, когда сзади стук двери оглушающе громко врезается в ушные перепонки — у девушки позвоночник льдом пронзает. Нет, она не боялась никого и никогда — внутри клокочет воодушевление к предстоящему, в глазах цвета горького шоколада блестит мечта. Она знает, что ещё с десятками таких же преступников в будущем встретится. Ямазаки собирается сидеть вон там, на месте Сокджина, но сейчас вдруг становится до самых костяшек холодно, а кожа покрывается беспощадными мурашками, что забираются за белоснежный воротник и царапают гортань. Девушка медленно оборачивается и вязко сглатывает: в помещение заводят высокого мужчину, чьи руки намертво за спиной скованы; у него голова низко опущена, отросшие, словно смоль, пряди на лицо ниспадают, а чёрные узкие джинсы с продранными коленями и с такой же с высоко закатанными рукавами рубашкой открывают исписанную цветными татуировками кожу рук. «Похож на обычного малолетнего хулигана», — думает Юа, с откровенным любопытством наблюдая, как заключённому открывают клетку и попутно расстёгивают наручники. Змей расслабленно опрокидывается на предоставленную ему лавку и потирает затёкшие запястья. Аура и поведение красноречиво говорят о наплевательском отношении к попыткам присутствующих поймать шатена в ловушку. Всё внимание приковано только к одному огромному и тёмному пятну в углу, но ему всё равно, как на него щурятся присутствующие и недовольно цокают языками, стараясь взглядами душу у самого дьявола вынуть. Не выйдет. И довольный собой, Чон закидывает голову вверх, высокомерно проходясь длинными пальцами по черноволосой густой шевелюре и ловя прядками переливающиеся отблески света. В этот момент Ямазаки будто захлёбывается, ныряет под толщу воды, не способная больше глотнуть спасительного воздуха: многотонный взгляд к полу придавливает — неожиданно заключённый вскидывает чернющие ресницы, и густой тёмный взгляд ударяется именно в неё. Пара шагов. Спасает только несколько тонких прутиков, которые внезапно не кажутся препятствием. Мужчина опасно дёргает щекой, подмигивая незнакомке в классическом наряде. Какая милашка в офисном лоске. Абсолютно точно догадывается, что от дерзкой ухмылки в брюнетке все кости пополам трескаются. Теперь Юа определённо понимает, почему этого человека весь город боится и за глаза «василиском» кличут. Чонгук страшен не своими поступками — Чонгук внушает страх, потому что просто существует. Девушка с короткой стрижкой наклоняется к стажёру прокурора и обывательским тоном проговаривает: — Сегодня Чон Чонгук не сядет за решётку.