Правила

      Правило первое: судьи не могут прекратить выносить приговоры, ведь для этого они и существуют.       Деким вынес ей приговор. Когда-нибудь это должно было случиться. Чиюки ценила каждый момент, проведённый в заведении под названием «КвинДеким». Она понимала, что неизбежное приближается с каждым днём.       Вот и всё. Конец приключения. Конец загробной жизни.       Чиюки стояла в кабине лифта напротив Декима.       — Счастливого пути.       — Бай-бай. — Рука еле поднялась, будто бы к ней приковали тяжёлую гирю, но девушка всё же нашла в себе силы помахать на прощание и сохранить улыбку.       Она идёт на перерождение, а не в небытие, в которое Деким её бы попросту не пустил. Это уже хорошо. Или, может, не очень. Тем не менее, как сказала Чиюки судье около минуты назад, она действительно рада, что жила.       Двери уже готовы закрыться, а двое не могут оторвать глаз друг от друга. В сердцах горит желание остановить время, а вместе с ним и это злосчастное устройство и общаться на все возможные темы, да даже просто быть рядом.       Чиюки с трудом сдерживала себя, чтобы не зарыдать, в последний раз ловя тепло от искренней улыбки Декима, как вдруг она сошла с его лица, а изо рта мужчины брызнула кровь.       Белоснежная тонкая ткань разорвалась в области груди. Был отчетливо слышен хруст искусственных костей. Девушка не могла поверить в происходящее. Она не видела, кто или что ранили мужчину, лишь с ужасом наблюдала, как огромное кровавое пятно продолжало расползаться по униформе, словно тьма, окутывающая вечерний город и души людей. Бармен, широко распахнув глаза от неожиданности, опустил взгляд на рану, но тут же поднял его на Чиюки, не понимая, что же с ним происходит, и пребывая в шоке от новых ощущений.       Правило второе: судьи не могут познать смерть, ведь это сделает их слишком похожими на людей.       А что же тогда это?! Что происходит с Декимом? Он ведь не умирает, да? Пожалуйста, пусть это будет ложью!       По изумлённому лицу мужчины пошли трещины. В один миг обезображенные глаза были полны страха. Они смотрели на Чиюки, переполненные боли и печали, будто бы моля о спасении.       — Деким! — закричала девушка, протягивая руку мужчине, но тут же почувствовала, как в кожу ей впивается множество нитей. Чиюки было нестерпимо больно, однако она продолжала рваться вперёд.       Бармен из последних сил покачал головой, прося оставаться на месте. С каждым поворотом головы слышался неприятный звук, издаваемый ломающимся фарфором.       Руки, на которых осыпалась краска, смешиваемая со свежей кровью, потянулись к кнопке «Вверх».       — Деким! Деким, пусти меня! — не унималась Чиюки.       — Ты должна идти. Мне… — следующие слова были едва различимы. Голос перестал быть похожим на человеческий, — очень жаль.       — Нет! — Ещё чуть-чуть, и девушка могла сорвать голос. — Не делай этого!       Палец с трудом нажал на кнопку, а верхние его фаланги, не выдержав давления, откололись.       Двери медленно закрывались. Обессиленная Чиюки повисла на нитях, рыдая и смотря на то, как тело Декима постепенно разваливается. Он еле стоял на трясущихся ногах, схватившись за живот и продавив в нём дыру. Мужчина мгновенно приложил ладонь ко рту, захлёбываясь в крови, но всё же не падал. Бармен слабел с каждой секундой.       Но почему? Почему это произошло?       — Правило третье: судьи не способны испытывать эмоций, ибо они всего лишь куклы, — прозвучал незнакомый голос, и кто-то положил руку на плечо Декиму, проводя ей по горлу и приподнимая голову бармена через трещину, находившуюся чуть ниже челюсти. — Ты кукла, Деким. И ты всегда был и будешь куклой. Даже не пытайся поменяться, к хорошему это не приведёт.       Судья, в последний раз взглянув на Чиюки и убедившись, что двери уже почти закрылись, едва заметно искренне улыбнулся ей, а затем, раскрыв рот в беззвучном крике, приложил ладони к глазам. Девушка успела в самый последний момент заметить, как трескается стекло безупречных голубых радужек и рассыпается на мелкие кусочки, брызгая кровью.       За закрывшимися дверьми послышался громкий хруст. Нити в тот же миг ослабли, и Чиюки, чувствуя, как лифт трогается с места, из последних сил ударив по крепкому металлу.       Кабина набирала скорость. И вот уже спустя всего несколько секунд девушка почувствовала, как сама начинает растворяться. Но никакой боли не следовало. На душе наоборот становилось легче с каждым мгновением.       Ладонь крепко сжала нити Декима, становившиеся всё тоньше и тоньше. Он до последнего защищал её. Не давал ей выбежать обратно в бар, а заставил переродиться вместо того, чтобы встретить жуткую кончину вместе с ним, ведь Деким посчитал, что Чиюки заслуживает лучшего. Крепкие стальные нити, которые могут пройти и через огонь, и через воду, вдруг теряют свою силу. Это могло значить только одно. Чиюки стиснула зубы, вцепившись теперь уже твёрдые, будто тканевые, нитки и прижимая их к себе.       Мгновение — и на полу лежит кукла, обнимающая пустоту. По освободившейся от ткани щеке течёт последняя слеза. И та тоже вскоре исчезает вслед за душой.

***

      — Правило четвёртое: судьи не могут работать рука об руку с жизнью, ведь это сломит их. — Беспристрастный голос отчитывал окровавленную куклу, утаскивая бездыханное тело прочь от места душераздирающего расставания. — Деким, ты нарушил правила, выбрал неправильный путь. Путь человека, который тебя сломил.