Traviamento

Солнечный свет лениво пробивался в окно. Элио загнул уголок странички «Под сенью девушек в цвету»*, отложил ее на кровать. Оливер забыл эту книгу, когда собирался, и Элио не собирался ее отдавать. Ему придется приехать за ней лично, и тогда Элио подумает. Время тянулось, словно густой мед и Элио опостылела его навязчивая сладость. Сентябрь казался бесконечным. Теперь любой месяц, день, час казался Элио бесконечным. Случались дни, когда тиски, давящие на сердце, ослабевали. Он находил в себе силы читать, заниматься музыкой. Бывали дни и полного безразличия, когда он мог смотреть в одну точку на стене часами и не соображать вообще ничего. Но чаще случались дни, которые проходили под лозунгом «нет!». Ему не хотелось есть, спать, изображать активность, дабы не расстраивать родителей, да и вообще быть. Ведь какой смысл быть, если не… Элио потянулся за рубашкой Оливера, рука замерла на полпути. Нет. Сегодня он хочет прожить. А не проваливаться опять в этот Лимб*. Уже хватило вчера. Ему еще хватало сил сдержаться. С гордым видом он вернул руку обратно, приподнялся на локтях. С каждой неделей было немножечко легче. В некоторые дни все казалось таким реальным. Более настоящим, чем окружающий мир. Элио даже глаза не нужно было закрывать, чтобы чувствовать его пальцы, выводящие узоры на коже, горячие, требовательные. Ощущать затылком именно то солнце, что светило им, когда они были вместе. Элио дотронулся до поясницы и отдернул руку. Ничего. Хоть Оливер больше и не связывался, Элио знал, что с отцом он продолжает общаться. Он понял это по подслушанным отрывкам разговоров по телефону в кабинете, по письмам, которые отец уносил слишком быстро. Что ж, пусть. Странным образом Элио был даже рад. Что-то подсказывало ему, что нынешний Оливер — уже не тот, что шептал ему в губы свое имя. Люди меняются каждый день, а у них прошел уже месяц. Каковы были шансы? . Это случилось в самом начале октября. Отец просто объявил, что Андреас, его давний друг, наведается вечером вместе с семьей. Элио даже не пожимал плечами больше — его эти вещи не касались. Он знал, что после ужина скроется в своей комнате, и уже было расслабился, когда мать перечеркнула все его планы, озвучив надежду, что Элио порадует их своей игрой. И он бы хотел отказать, но что-то в ее взгляде подсказало, что это больше, чем просьба. Западню Элио раскусил не сразу, но это все равно заняло у него минимум времени. Андреас пришел с сыном. Марку было двадцать, и проблема была в том, что Марк был идеален. Музыкант со светлыми вихрами волос, которые вечно падали на глаза, с недюжинной любовью к однотонным рубашкам, ростом немного выше Элио. Он положительно весь вечер проторчал рядом. И Элио внезапно не был против. — Ты всегда такой серьезный? — Только когда играю, — Элио отвернулся. — Вы надолго в Италии? — До конца года, — Марк тряхнул головой, челка мешала. Элио кивнул и продолжил наигрывать что-то незатейливое, пока их родители тихо разговаривали. — А если так, — тихо сказал Марк и нажал другие клавиши, мазнув своими пальцами по пальцам Элио. Он поднял взгляд на нарушителя личного пространства. Марк оказался внезапно слишком близко. Во рту пересохло. Сослались на разные причины и с отрывом в полчаса оказались в комнате Элио. Им хватило от силы двадцати минут. Марк, конечно, оказался совсем не идеальным. У него были слишком влажные ладони, их следы на спине Элио чувствовал и сейчас. Марк вжимал его в матрас, что-то говорил на ухо, выходило сдавленно и неразборчиво. Запах слишком резкий, на вкус Марк тоже оказался не таким, хотя разве Элио чего-то ожидал? Он не сводил взгляда с открытки в рамке на стене и сжимал пальцами постельное белье. Можно было не беспокоиться о том, что их услышат, Марк был тихим. — Элио, — прошептал Марк на ухо, навалившись на него грудью. — Элио. Элио плохо помнил, но, кажется, он вторил ему. Марк спрашивал об этом позже, когда все закончилось, и они лежали на его кровати пытаясь отдышаться. — Почему Элио? — спросил он. — Что? — Элио перевел на него безразличный взгляд. — Почему ты назвал меня своим именем? Элио не ответил. . Вечера уже были не такими теплыми, как еще несколько дней назад. Элио зарылся в свитер и свернулся калачиком на кровати. Марк и его родители уже ушли, в доме было тихо. Он наблюдал за движениями собственного сердца. Ничего. Кажется, все внутри опустело еще больше прежнего. Пришлось дважды мыться с жесткой мочалкой. — Элио! — он услышал голос отца. Притвориться спящим было бы умнее всего. — Элио, тебя к телефону! Оцепенения как не бывало. Элио вскочил с кровати, сбежал по ступенькам и был уже возле отца. Тот ждал его с трубкой в руке, прикрыв динамик. Он выразительно посмотрел на него и передал ему трубку. Элио подождал, пока родитель отойдет на достаточное расстояние, и поднес трубку к уху. Если это Марк — он его убьет. Он не решался заговорить и в трубке продолжали молчать. Тихое дыхание и потрескивание создавали причудливую мелодию внутри Элио. — Оливер, — раздалось на том конце. Тихо, неуверенно. Элио выдохнул весь воздух из легких и сполз по стене. — Элио, — прошептал он. — Элио. Элио. Элио. В динамике раздался резкий вдох и звук, который был похож на тихий смех. Элио хотелось думать, что Оливер улыбался, прикрыв глаза.