Милый вуайер

В воздухе витает только радость после этого тяжелого матча. Мы вышли в ¼. Это очень важное для всех нас событие. Почти все быстро помылись и уже уехали в отель, ведь через два часа нас ждет ресторан. Я быстро собрался и уже ехал в машине с каким-то больно веселым Смоловым, как осознал, что забыл телефон в раздевалке. Чертыхнулся. Попросил водителя довезти нас до отеля, который находился ближе к центру Москвы. Там Смолова подхватил под руку Черчесов, а сам я отпросился сгонять на стадион за телефоном. Я почти вбежал в раздевалку, но стоны из помещения меня ошарашили. Сквозь неприкрытую дверь я смог разглядеть то, что происходило внутри. На гладком огромном столе, находящимся прямо по центру раздевалки, лежал Игорь. Его уши багровые от… возбуждения? Мой взгляд скользит выше и я замечаю Дзюбу, который, склонившись над капитаном и прикрыв глаза, рычит от удовольствия. До моего мозга медленно доходит, что происходит. Секс. Соитие. Близость. Я шумно сглатываю. Жадно цепляюсь взглядом за каждое движение этих двоих. Наблюдаю и за тем, как Акинфееву, уже лежащему на спине, Артем дрочит налившийся кровью член. Как… как это называется? Мое тело прошибает холодным потом, когда я осознаю, что мозг подкидывает мне картинку, где на месте голкипера лежу я, а на месте нападающего… О нет. Жар мгновенно охватывает мое уставшее тело. Я никогда не думал, что мне понравится… понравится наблюдать за тем, как мои друзья придаются утехам в раздевалке. И я никогда не думал, что так сильно возбужусь от этого. — Тебе нравится? — мое ухо опаляет такой знакомый голос. — Еще чего! — пищу, развернувшись к собеседнику. — Ну-ну, Саш, дай им закончить, а потом… — мне кажется или Черышев что-то со мной сделает? Отворачиваюсь от Дениса и, черт побери, делаю это в самый… интимный момент! Капитан нашей сборной со стоном кончает себе на живот, и Дзюба, сделав еще пару движений, тоже содрогается от оргазма. Они что-то говорят, но их охрипшие голоса мне почти не слышны, зато жаркое дыхание над ухом будоражит кровь. Парни уходят в душ, а я чувствую на себе пристальный взгляд Черышева. Он толкает меня в раздевалку, где пахнет потом, а еще очень душно. — Саша, — я уже слышал такой тон. Такой голос Дениса мог слышать только я, по крайней мере, я надеюсь, что так есть. Он произносит мое имя с придыханием, когда дрочит в нашем номере, пока я моюсь. Он думает, что я не слышу, но порой я специально включаю воду, а сам прислушиваюсь к его стонам. На самом деле, я быстро ополаскиваюсь, но из-за него приходится проводить там намного больше времени. Я и сам иногда… люблю пофантазировать на его счет. — Саша, — уже и не помню, как оказался у него на коленях. Его голубые глаза горят от желания, его достоинство упирается мне в ягодицу. Из моей груди вырывается стон. — Сашка, — он облизывает губы и притягивает меня за голову к себе. Наши лбы сталкиваются. Мы оба понимаем, что у нас немного времени. Когда его губы касаются моих, я покорно принимаю поцелуй. Его язык проникает внутрь и переплетается с моим. Возбуждение возрастает после каждого трения наших языков. Это слишком громко. Он причмокивает и явно глотает мою слюну, которая обильно выделяется. Так обильно, что уже течет по подбородку. Мы отрываемся друг от друга. Тяжело дышим. Его взгляд проникает мне в душу. Руки гладят мои бедра и опускаются ниже, задевая мою плоть. Я дрожу от предвкушения. Череда поцелуев обрушивается на меня неожиданно. Горячие губы Дениса касаются моих щек, ласкают шею и ключицу, а руки гладят по спине. Я извиваюсь на нем, стараюсь потереться о него, будто мальчишка в период полового созревания, но Черышев пытается контролировать ситуацию, хоть и видно, что он на пределе и сам не прочь остудить свой пыл. Когда я уже собираюсь расстегнуть молнию джинс, он хватает меня за руки. Его губы нежно целуют каждый мой палец, каждый рубец и шрам. А я таю, будто масло в жару. — Не сейчас, Сашка, не сейчас, — он говорит это хрипя, и я понимаю, что звук льющейся воды прекратился. Теперь мое сердце бешено колотится не из-за возбуждения, а из-за страха, что нас сейчас поймают. Однако Денис подхватывает меня под задницу, и мы вылетаем из раздевалки, пытаясь остудить свой пыл в коридоре. — Кажется, это были Головин и Черышев, — смеясь, хрипит Дзюба, выходя из душевой. — Тебе не кажется, — следом идет капитан сборной, приглаживая волосы.

***

В ресторане неимоверно скучно. Он небольшой и полностью заказан для нас. Еда здесь не самая вкусная, какую я пробовал, но и не отвратная. Я сижу между Смоловым и Игнашевичем. Денис сидит на другой стороне длинного стола, ближе к его началу, ближе к Станиславу Саламовичу. Напротив меня сидят Дзюба и Акинфеев. Каждый раз, поднимая на них свой взгляд, я начинаю краснеть. Из моей головы никак не выходят картинки их жаркого соития после матча. И сейчас между ними явно что-то происходит. Я с интересом наблюдаю за тем, как Артем смеется и играет бровями, а Игорь, кажется, кашляет от смущения. Засмотревшись, я роняю вилку. Ко мне тут же подбегает официантка. Извинившись, я как дурак лезу под стол и вижу, что Дзюба поглаживает бугорок на своих джинсах. Теперь я понимаю, почему они с капитаном так себя вели. Я так засмущался, что пока вылезал стукнулся головой об стол! Да так громко, что тренер обругал меня всеми словами, а ребята отвлеклись от своих дел и посмотрели на меня. Из-под стола меня вытащил Смолов: — Санёк, ты как? — он коснулся моей головы свой рукой, а сам я поморщился от боли. Чей-то пронзительный взгляд отрезвил меня. Денис смотрел на меня с ревностью. И только сейчас я осознал, что рука Феди все еще находится на моей макушке, а вся сборная молчит. — Да-да, все отлично, — мямлю я, снимая его руку и жадно выпивая остатки вина в бокале. — Ну даешь, — хмыкает Дзюба. Дальше ребята обсуждали стратегию игры с хорватами, ведь Черчесов был уверен, что победят именно они. Телевизор показывал матч Дании и Хорватии. И конечно же, тут не обошлось без критики их игры. Многие говорили, что тоже будет серия пенальти. Встаю из-за стола и только сейчас замечаю, что Акинфеева и Дзюбы нет. Направляюсь по маленькому коридору в туалет. В уборной пахло лавандой. Из четырех кабинок была занята лишь одна. Из нее доносилась возня и шорох. — О господи, а если кто-то увидит? — голос капитана был суров, но в тоже время имел нотки страха. — Да ну, давай, Игорь, я жду, — голос Дзюбы, действительно, можно было и догадаться. Послышался звук открывающейся молнии. Я застыл на месте около раковин, прямо напротив двери в эту кабинку. — Хоть плюнь, а? — шепчет Акинфеев. Я не слышу того, как Артем это делает. Однако помещение начинает наполняться странными звуками. Я почти бесшумно забегаю в соседнею дверь и, встав на унитаз, прижимаюсь к стенке, заглядывая туда, где находятся мои товарищи. О господи! Я ошарашенно сморю на то, что происходит внизу: Дзюба сидит на крышке унитаза, а перед ним находится голкипер, который старательно делает ему минет. Огромные руки нападающего нежно перебирают чужие волосы. Он стонет от наслаждения, правда, очень тихо. Игорь отрывается от члена и смотрит в глаза своего любовника. Они ничего друг другу не говорят, но мне кажется, что они все понимают. Капитан садится к нему на колени и целует в засос. Теперь я четко могу увидеть, что и у него стоит. Однако только тогда, когда меня хватают за задницу, я понимаю, что и у меня встал. Я, испугавшись, чуть не упал, но меня подхватили. — И что это ты тут делаешь, а? Маленький вуайер… — Денис шепчет мне это на ухо, а по всему моему телу разливается тепло и легкая дрожь. Черышев хватает меня за руку, и мы выбегаем из туалета, да и из ресторана тоже. — Меня обижает то, что ты все время за ними наблюдаешь, — он бурчит это перед тем, как сесть в машину. Мы едем в отель, где остановилась вся наша сборная.

***

Номер встретил нас приятной прохладой и вкусным запахом кофе. — Саша, — только доведя меня до номера, Черышев отпустил мою руку. Мое лицо горело от смущения, а место, где его пальцы касались меня, было очень чувствительным. — Денис, — я стою около кровати, а он медленно тянет ко мне свои руки. Осторожно снимает мою футболку. Я совсем не протестую. Ладони нежно касаются груди, проводят линии вниз, очерчивают бедра и сжимают их очень-очень сильно. Кажется, что останутся следы. Он поворачивает меня к себе спиной, нежно гладит плечи, пробегает пальцами до самой поясницы. Я вздрагиваю, едва он прикасается к ней. Даже не видя его лица, ощущаю улыбку, а пальцы вновь проходят по чувствительному месту. Шуршит ткань футболки и Денис прижимается ко мне сзади. Кожа к коже. Он шумно выдыхает прямо в мои волосы. По моему телу бегут мурашки. Его зубы прикусывают завиток моего уха, а руки касаются моих плеч, даря приятные ощущения. Это очень нежно и я понимаю, что возбудился от такой близости. Да и полузащитник, видимо, тоже. Его член трется о мою задницу, ясно давая понять, что Денис хочет продолжения. Я присел на кровать. Нависнув надо мной, Денис схватил меня за подбородок и поцеловал. Это прикосновение отличается от того, что было в раздевалке. Там была страсть, животная страсть. Видимо такая, которая происходит между вратарем и нападающим сборной России по футболу. А тут… на меня обрушилась лавина чувств: любовь, забота, смущение, восхищение, эйфория, симпатия и все-таки страсть. Все это исходило от него… от Дениса. Я не могу поверить, что кто-то способен на такое по отношению ко мне. Я обхватил его шею и притянул поближе так, что его нога оперлась о кровать. Я нетерпеливо отпрянул и схватился за его джинсы, в попытке вызволить пуговицу из дырочки, мои руки задрожали. У меня никак не получалось это сделать! Полузащитник тихонько рассмеялся: — Не торопись, Сашка. Такой молодой, такой резвый, — он помог мне справиться и с молнией. Наконец он оказался передо мной в боксерах. Я шустро стянул всю свою одежду. Лежа перед ним абсолютно голым, я не чувствую стеснения, у меня ощущение, что все так, как и должно быть. Мой возбужденный член слегка касается живота. Его рука обхватывает ствол и начинает двигаться вверх-вниз. Наконец. Наконец я могу почувствовать его руку на себе. Опьяненный желанием, я глажу член Черышева сквозь боксеры. Глухой стон радует меня до безумия. Не выдерживаю: — Сними, сними, — шепчу, пытаясь унять дрожь в голосе. Его рука отпускает меня и мгновенно стягивает последний элемент гардероба. — Ты хочешь…большего? — на последнем слове голос полузащитника вздрагивает. Он говорит о… О боже! Я закрываю покрасневшее лицо руками, вспоминая соитие Дзюбы и Акинфеева, однако, киваю головой, сам того не понимая. Я вижу нежную влюбленную улыбку Дениса. Он ненадолго отходит, а возвращается с тюбиком смазки. Я широко раздвигаю ноги, окончательно расположившись на кровати. Щелкает крышка. И через несколько секунд я чувствую, как холодный палец легонько трется о мой задний проход. — Я надеюсь, у тебя там чисто? — смеясь, произносит он. — Дурак! — я поднимаю корпус и ударяю его по плечу: — Конечно, блин… Неловкая пауза нарушается моим хрипом. Один палец оказался внутри. Мне неприятно. Действительно неприятно, но пока что не больно. Я чувствую, как палец Черышева плотно охватили мои мышцы ануса. Я пытаюсь их расслабить. Честно пытаюсь. Он двигает им из стороны в сторону, немного растягивая тугие мышцы. Второй палец вводит меня в ступор и я начинаю ерзать, ведь он адски растягивает стенки. Единственное, что не заставляет меня сейчас закричать — поцелуи Дениса. Он оставляет их везде: на ключице, плечах, груди, шее, подбородке. Мягкие губы касаются моих. Когда мы переплетаем языки в медленном «танце», мое возбуждение нарастает, а боль уходит на второй план. Другая его рука медленно надрачивает мне, а в анус проскальзывает и третий палец. Я морщусь, но вскрикнуть мне не дает нежный язык Черышева. Наконец он что-то находит и я громко стону. Я читал про это. Как же там… а, это простата. Он осторожно поглаживает то место, а меня уже трясет. Возникает ощущение что вот-вот и я кончу. Я смотрю на него. Его волосы взлохмачены, губы красные, а возбужденная плоть уже сочится полупрозрачной смазкой. Теперь он вытаскивает пальцы и заменяет их своим членом. Денис входит медленно, а я почти кричу от боли, только его пальцы, чуть прикрывающие мой рот не дают разнестись моим словам по всему отелю. Пальцы никак не могут сравниться с этим. — Боже, прошу, — чуть не плачу от боли. — Тише, Сашка, тише, — он целует мои губы и медленно входит до конца. Мои ногти впиваются в его спину, царапая, кажется, там останутся полосы. Полузащитник медленно начинает двигаться, а я все меньше и меньше вспоминаю о боли. Его руки глядят мою грудь, сжимают соски, трогают плоть, а я упиваюсь в стонах наслаждения. Мы не спеша двигаемся и я понимаю, что резче и не надо. Спустя пару движений я кончаю, возможно, так быстро из-за того, что Денис доставал до простаты. Сделав еще несколько движений во мне, Черышев вытащил из меня свой член и кончил мне на живот. Теплая и густая сперма щекотала кожу. — Ты быстро кончил, старик, — смеюсь. — На себя посмотри, ты не намного младше, — он целует меня в нос и мы скрываемся в ванной комнате. Включаем воду и оба оказываемся под теплым, успокаивающим душем. Черышев гладит мою спину, нежно проводит по плечам и притягивает к себе за поцелуем. — Весь мир у ног Головина. Кто же хочет его купить? — после нежного поцелуя, будто прочитав заголовок статьи, говорит полузащитник. — Это все потому, что я молод и у меня есть талант, — смеюсь ему в ответ с какой-то грустью. Он опускается на свои колени, будто собирается молиться. По его волосам стекает вода. Взгляд пронзительных голубых глаз проникает мне в душу. — Я. Сашка, я у твоих ног. И не потому, что ты красив и одарен, — он целует мое колено с парочкой шрамов: — И я не хочу, чтобы тебя заполучил кто-то другой. И я уверен, что эти слова отпечатаются в моем сердце и мозгу на всю жизнь. — Денис, давай будем всегда вместе и играть за нашу страну, — опускаясь к нему на колени, я крепко обнимаю своего любимого.