Почти не больно

      Вайби почти не больно, когда Другая Мама зашивает его рот — скорее, очень обидно. Он даже не вырывается, и только вздрагивает, когда длинная игла выходит с внутренней стороны губ и тянет за собой чёрную толстую нить. Стежки получаются идеально-ровными — у Бэльдам по-другому и не бывает, она превосходно знает свое дело. Мальчик тихо скулит, когда ведьма завязывает узелки у краешков рта, но по-прежнему не двигается с места. А зачем? Это бесполезно — чудовище найдет его в любом закоулке этого мира. В конце-концов, именно она здесь Бог и Создатель, и всё подчиняется её воле. Вернее, почти всё.       — Молчи и улыбайся, — почти ласково говорит она, проводя холодной ладонью по щеке Вайби. — Мы же не хотим расстроить Коралину, верно?       Он заторможено смотрит на ведьму, вжимая голову в плечи, и по привычке (чужой привычке) наклоняя лицо набок. Глаза-пуговицы матово блестят в лунном свете, отражаясь в точно таких же чёрных, бездонных глазницах напротив. Зрачок-крестик дрожит, словно пламя свечи. Вайби обреченно качает головой, отползая подальше от Бэльдам. Та облизывает губы, выставляя напоказ острые паучьи резцы, и удовлетворенно скрещивает руки на груди.       — Вот и умничка. Она должна поверить тебе.       Мальчик осторожно трогает пальцами зашитый рот — крови почти нет, но легче почему-то не становится. Ведьма кидает на него внимательный взгляд, и, собрав инструменты в ящик, уходит, плавно покачивая бедрами. Она счастлива — очередная мушка попала в липкие паучьи сети, а значит, скоро у колдуньи будет пир. Ее мир, выкроенный из тайных детских желаний и несбыточных надежд, мерцает всеми огнями радуги, как витрина в торговом центре. Единственное место, куда свет не проникает — это гнилое сердце Бэльдам, пыльное зазеркалье в глубинах дома, да грустные глаза-пуговки Вайби.       Он обхватывает колени руками и утыкается кудрявой головой в скрещенные ладони. Образ Коралины — яркий, светлый и чистый — фейерверками взрывается в голове. Другой Вайби чувствует, как по щекам бегут слезы, а потом падает на бок, и бесшумно рыдает. На первом этаже слышится довольное пение Другой Мамы и шум воды. Готовит ужин. Значит, девочка из реального мира скоро вернется сюда. Глупая, глупая девочка… Вайби пытается успокоиться — сегодня его выход. Коралина не должна увидеть его таким. Мальчик собирается с силами, и встает, вытирая перчатками лицо. Бэльдам может сколько угодно запугивать его, но навредить Коралине он не сможет никогда.       — Я дома! — где-то на втором этаже шуршит закрытая дверца, глухо стучат по паркету ноги девочки, и слышится её звонкий голос. Вайби резко поднимается с пола, поскальзываясь и снова чуть не падая. Из кухни доносится плотоядный смешок Бэльдам, и мальчик испуганно вжимает голову в плечи, затравленно посмотрев на приоткрытую дверь, из-за которой льется бледно-оранжевый свет лампы. Взгляд его невольно скользит чуть дальше, и он успевает заметить силуэт огромного паука, который — он знает точно — отбрасывает вместо человеческой тени ведьма.       — Вайби? — Коралина, эта чудесная девочка в смешной оранжевой пижаме, смешно кривит губы. — А ты что тут забыл, болтун несчастный?       Мальчик улыбается как можно шире, спиной чувствуя пронзительный взгляд Другой Мамы, а потом разводит руками и тянет девочку в кухню. Та что-то говорит о том, что здесь он гораздо лучше чем в её мире, но Другой Вайби не слушает. Он заискивающе улыбается, вжимает голову в плечи, и думает лишь о том, что завтра Коралина должна сбежать из этого гиблого места.       И он обязательно поможет ей.       (даже если это будет последним, что он сделает в своей кукольной жизни)