Не может этого быть...

      На следующее утро Гарри проснулся от того, что в его шею тыкалось что-то влажное. Разлепив глаза, он увидел светящиеся в темноте голубые глаза, которые смотрели на него с нетерпением. Вблизи юноша смог рассмотреть синие прожилки в глазах друга. Он сонно поморщился.       — Что такое, Феликс? — зевая, спросил он, вновь укрывая себя пушистым и теплым хвостом.       — Просыпайся, тебе уже скоро нужно будет возвращаться в Хогвартс, — толкая парня в бок, напомнил ему лис.       — Который час? — обреченно вздыхая, спросил Гарри, так до конца и не придя в себя, но хотя бы приняв вертикальное положение.       — Сейчас уже девять утра, а ты должен успеть подготовиться к поездке, я, конечно, помогу всем, чем смогу, но мне еще нужно отлучиться и до завтрашнего отъезда твоих альф успокоить. Ты же не хочешь, чтобы они тебя при встрече заживо съели? — предугадывая возмущение младшего, начал тараторить хранитель, а Гарри, собиравшийся что-то сказать, готовый отстаивать свои права до конца, сначала открыл рот, но, так ничего более и не придумав, обиженно закрыл его.       Омега растерялся: он как-то не подумал об этом, точнее и вовсе забыл об этом. А ведь даже как-то на ум не приходило, что он мог хоть на минуту забыть о своих благоверных, а ведь только вчера весь вечер думал о них. Он задумчиво почесал друга за пушистым ухом, после чего наконец-то вылез из кровати и, шагая босыми ногами по теплому полу, направился в ванную комнату.       Там он сделал все водные процедуры и уже было направился на кухню, ведомый вкусными запахами, но остановился, почувствовав небольшой всплеск магии. Он немного насторожился, невольно начиная взглядом искать лиса, но, не обнаружив его в зале, в котором он остановился, омега решил поискать друга в других комнатах. Закрыв глаза, он мысленно потянул за нить связи с родовым особняком и начал быстро просматривать все комнаты, стараясь найти своего лиса. Но того нигде не было, что означало лишь одно — Феликс уже его покинул. «Значит, такого рода всплески свидетельствуют о прибытии или отбытии кого-либо», — сделал парень полезное наблюдение.       Это немного озадачило его, но он решил не сильно переживать и, не долго размышляя о таком бестактном уходе хранителя, отправился дальше по коридорам к конечной точке своего первоначального маршрута.       На столе уже было несколько вкусно пахнущих блюд, которые обычно подают на завтрак. Неторопливо позавтракав, омега дошел до первой же двери, на секунду закрыл глаза, представляя свой кабинет, после чего открыл дверь. В комнате ничего не изменилось с его последнего визита, только теперь омега сразу посмотрел в сторону портрета Салазара.       — Доброго дня, Лорд Слизерин, — Гарри слегка склонил голову в легком поклоне, приветствуя Основателя. Салазар же, оторвав свой взгляд от книги, которую до этого читал, взглянул на вошедшего парня и добродушно ему улыбнулся.       — И снова здравствуй, Наследничек, — доброй насмешки в голосе мужчина даже не пытался скрыть — ни к чему было. — Что же привело тебя ко мне сегодня?       — Я бы хотел узнать у Вас, как именно родовые артефакты потомственных некромантов попали в наш род? Не по доброте же душевной Певереллы вот так вот просто взяли и отдали их пусть и не первым попавшимся, но все равно передали их в другой род? — Гарри подошел к своему креслу и с удобством устроился на нем. Предыдущего волнения, как при первой встрече с мужчиной, он уже не чувствовал, поэтому со спокойной душой решил разузнать интересующие его детали.       — Очень точный вопрос, молодой человек, — Слизерин с одобрением взглянул на юного наследника, после чего сложил руки в замок на коленях. «А куда делась книга?» — только и успел подумать Гарри, как Салазар начал свой рассказ. — Понимаешь ли, тогда были не совсем светлые времена: каждый род пытался выжить как мог, кругом жгли костры и убивали неугодных. Согласись, в таких полевых условиях довольно сложно быстро и качественно не только самому спрятаться, но и обезопасить детей. В те времена детей часто оставляли в надежных и укромных местах — их успевали спрятать родители или же близкие родственники. Взрослым же приходилось в разы тяжелее: уберечь ребенка только пол дела, сами же они не всегда успевали спрятаться. Как ты понимаешь, тогда погибли очень многие Лорды, а новыми становились дети, самым младшим из которых было около трех лет. Но что они могут сами решать в таком-то возрасте? Поэтому пока еще живые Лорды заключали многочисленные договоры о браках. Именно так и случилось с семьей Певереллов. Лорд принял решение: выдать свою четырнадцатилетнюю дочь-омегу за юного Лорда Слизерина, чьи родители к тому времени уже были мертвы от рук инквизиции. На тот момент ему было двадцать два года, так что он был вправе принимать такие решения. За день до бракосочетания Лорд Певерелл был убит — его подставили и заманили в ловушку. Его убийцы надеялись получить те самые прославленные артефакты его рода, поэтому в их планах было не только убийство действующего главы рода, но и его наследницы. Но сама Магия вмешалась — Лорд Слизерин почувствовал опасность для своей будущей супруги через помолвочные узы и вовремя успел спасти невесту. К сожалению, Лорда Певерелла спасти не удалось. Поскольку Лорд рода Певерелл был мертв, то во время брачного ритуала не были произнесены нужные слова. Как итог, род Певереллов, можно сказать, вошел в род Слизерин, а все их артефакты перешли к нам. Однако Лорд Слизерин, тот молодой парень, которого многие в то время ни во что не ставили, сумел кое-что придумать: он заменил часть ритуала таким образом, что род Певереллов не до конца слился с нашим. Их кровь ослабла, но, по его подсчетам, Певереллы должны были однажды вновь возродиться из нашего рода, именно поэтому никто из рода Слизерин не обладает даром некромагии, но даже спустя столько веков мы все еще храним их артефакты в надежде, что однажды Певереллы возродятся и вернут себе былое величие, — на какое-то мгновение Салазар умолк, давая себе время перевести дыхание. Но он быстро пришел в себя, продолжая, слегка сменив тему. — Ты ведь помнишь, что я тебе вчера рассказывал? — дождавшись утвердительного кивка от Гарри, он вновь погрузился в свои мысли на несколько секунд, а вынырнув, продолжил. — Именно за Певереллами тогда готовы были пойти Лорды. Лорд был жестоко убит, сильный лидер пропал, а юного Лорда Слизерина слушать не пожелали. Палата погрязла в ссорах и распрях, а Министерство стало медленно и аккуратно убирать всех опасных для них магов. Именно так Дары оказались у другого рода, а Палата пала.       Наступило долгое молчание. Гарри сидел ни жив ни мертв — услышанная история его поразила настолько, что он несколько минут не мог думать ни о чем другом. В голове вертелись лишь мысли о недальновидности «Великих» Лордов тех времен, об их бездумной глупости, которая привела к краху всех чистокровных. Но прошлого не вернешь, остается лишь смириться с ним и думать, что же можно сделать для будущего и как не повторить прошлых ошибок, придя к безоговорочной победе.       Гарри больше не задавал вопросов, а Салазар лишь молча взирал на потомка со своего портрета. В течение следующего часа никто из них не проронил ни слова, обоим было о чем поразмышлять. В конечном итоге Гарри распрощался с Лордом и отправился в ритуальный зал. Там он довольно долго сначала изучал, а потом и проводил кропотливый ритуал по восстановлению былых свойств семейного артефакта, который ему принес домашний эльф прямиком из его комнаты в Хогвартсе. Уже после ритуала омега обнаружил, что пропустил не только обед, но уже и безбожно опаздывает к ужину.       Еда в одиночестве не была чем-то приятным. За время жизни в школе парень уже успел забыть об этих ощущениях, поэтому он постарался разделаться с едой как можно быстрее. Следующим же пунктом в его плане была спальня. Парень заснул, едва добравшись до мягких подушек, так что именно домовым эльфам пришлось снимать с юного наследника одежду и надевать пижаму, а после и укрывать его, чтобы омега не заболел.       Утром Гарри проснулся полностью выспавшимся и готовым к новым подвигам. Чудом не пропустив завтрак, парень в спешке собрал все имеющиеся у него здесь вещи. Приходил он в менор и вовсе налегке, но услужливые эльфы быстро сделали ему подходящий гардероб, так что именно из этих вещей омега и выбрал парочку наиболее ему симпатичных. Переодевшись, Гарри отыскал свою палочку и убрал ее в специальное крепление на руке, которое он совсем недавно приобрел. Парень взглянул на старинные часы, висевшие на стене, отмечая, что до отбытия поезда оставалось около получаса. Не тратя времени зря, волшебник трансгрессировал в туалет кафе, находившегося неподалеку от маггловского вокзала. Все его действия сопровождались легким волнением, будоражащим душу. Это чувство было связано ни с чем иным, как с долгожданной встречей: наконец-то он сможет встретиться с любимыми, о которых пришлось забыть на время его импровизированных каникул в Слизерин-меноре.       Выйдя из пустующей кабинки на удивление чистого туалета, а затем и из него самого, поймав удивленный взгляд официантки, он покинул и кафе, направляясь прямиком на вокзал к нужной платформе для перехода на магическую часть перрона.       Уже на нужной платформе он осмотрелся, разглядывая людей в толпе, но никак не мог увидеть ни блондинистой макушки Малфоя, ни темной — Забини. Черт возьми, он даже не мог уловить отголоски их магии: слишком много было вокруг посторонних. Феликса он тоже не чувствовал. Стараясь не паниковать, омега протиснулся сквозь толпу ближе к поезду, продолжая искать глазами альф и лиса. Но видел только прощающихся со своими детьми взволнованных родителей, первокурсников, которые взбудоражено прижимались к родителям, некоторые даже плакали, и более взрослых учеников, которые добрались сюда самостоятельно. В душу тихонько пробирались ничем не обоснованное отчаяние и волнение, но Гарри лишь вздернул подбородок выше, продолжая идти к поезду в гордом одиночестве. От толчков спешащих детей его мотало из стороны в сторону, что не могло не раздражать и без того потерянного парня. К вагону он дошел уже с максимально потрепанным видом. Эти ученики еще больше растрепали ему волосы, которые зеленоглазый так долго укладывал, тратя на это свое драгоценное время. Зайдя в вагон, он сообразил, что вещей его как бы и нет, за исключением сумки с вещами из менора, которую добродушные эльфы уменьшили для более комфортной их транспортировки, это хоть и удобно, но крайне непривычно. За раздумьями юноша поздно заметил, что кто-то схватил его за руку и дернул за собой. Он уже хотел было начать возмущаться, как его вторую руку обхватила чья-то большая ладонь. И теперь его тащили в неизвестно какое купе очень даже знакомые личности. Облегчение ударило волной, а коленки хотели уже было подкоситься, но его в этот момент усадили на сиденье. Его колени все же подверглись нападению: их оккупировало одно конкретное рыжее лицо, точнее, правда, рыжая морда, которая начала успокаивающе тереться о его ладони. Собравшись с духом, омега все же задал самый интересующий его в данный момент вопрос:       — Я, конечно, все понимаю, но вещи мы мои где брать будем? — бровь паренька поднялась, а руки в возмущении были сложены на груди. Он с щемящей нежностью оглядывал такие родные лица, замечая под двумя парами глаз синяки от недосыпа, и если у Блейза они были не так заметны, то Драко, по природе своей обладающий чрезмерной аристократичной бледностью, не мог особо похвастать свежестью, что не могло не расстраивать, ведь Малфой всегда старался заботиться о своем внешнем виде.       — Мы с Драко все собрали, — ответил итальянец, не зная, куда деть свои руки.       Ему хотелось сгрести омегу в объятия, прижать к себе и не отпускать минимум пару часиков, если не всю оставшуюся жизнь. Так хотелось зарыться носом в эту темную макушку, но он понимал, что сейчас не время.       — И это вместо приветствия? Мы вообще-то волновались, дурачок, — напомнил о своем присутствии Малфой, желая сейчас оказаться на месте Феликса — поближе к возлюбленному.       Игра в гляделки продолжалась бы еще очень долго, если бы в какой-то момент Гарри не опустил на место рядом с собой лиса, вставая и оказываясь, таким образом, вплотную к своим парням. Те, как по команде, обвили младшего руками, замечая, что их кицунэ несколько похудел за последнюю неделю. В головах обоих почти одновременно всплыла мысль об откармливании омеги, но была благополучно отложена обоими хотя бы до приезда в Хогвартс. Блейз зарылся, как и хотел до этого, в чужие темные волосы, вдыхая приятный и уникальный запах Гарри. Малфой же уткнулся в теплую шейку. Легкие обоих наполнились запахом сакуры и мокрого асфальта. Они бы стояли так хоть до самого прибытия в замок, но… Палочка блондинистого альфы показалась из-за полога мантии и дверь тотчас же закрылась, а на окошко опустилась шторка. Как оказалось, очень даже вовремя: ручку кто-то дернул, однако та не поддалась. Гарри отскочил, а Забини в раздражении закатил глаза.       — Драко, ты здесь? — раздался из-за двери писклявый голос.       Тут пришла очередь закатывать глаза уже Драко и Гарри, причем сделали они это, как ни странно, очень даже синхронно. Омега плюхнулся на сиденье, складывая руки на груди, а затем его глаза засветились озорным огоньком. Он взмахнул своей палочкой, что-то колдуя. Затем он ответил девушке низким противным тембром, похожим на голос Крэбба, с нотками голоса Гойла:       — Нет, но я от твоей компании не отказался бы, — произнес он и постарался не засмеяться в голос.       — Пф, если ты не Драко Малфой, то не удостоишься и капли моего внимания, — высокомерно произнесла девушка, после чего послышался звук ее отдаляющихся шагов.       Четверо в комнате переглянулись и одновременно засмеялись, а поскольку свой голос зеленоглазый вернуть не успел, то по комнате раскатился противный хохот, отчего их захлестнула новая волна смеха. Стерев слезинки, скопившиеся в уголках глаз, Гарри поднял взгляд полный счастья и обожания на двух парней. Всю поездку молодой человек просидел в объятиях любимых, наслаждаясь их смешавшимися запахами, впитывая все вместе и каждый по отдельности в каждую клеточку своего тела. Хоть аромат был весьма и весьма странный, но омеге он нравился. Ближе к вечеру, когда на улице стало темно, а купе поезда освещал лишь тусклый свет ночника в купе, утомленный долгим путем, зеленоглазый прижался щекой к теплому плечу смуглого альфы, руку второго же он обхватил наподобие любимой игрушки, вдыхая запах тепла и уюта. Атмосфера была немного таинственной, в такой бы целоваться каким-нибудь актерам из фильмов, вот и Гарри не стал себе ни в чем отказывать. Он потянулся к губам Драко, легко касаясь его шероховатых губ своими. Странно, он думал, что у такого аристократа, как Малфой, они должны быть безумно нежными, но это было не так, и омеге это нравилось. Губы Блейза скользнули по его шее, оставляя поцелуи-бабочки на пульсирующей венке. Омега улыбнулся и повернул голову, после этого его подбородок осторожно взял итальянец, мягко целуя в уголок губ. Юноша аккуратно отстранился, с нежной улыбкой глядя в кофейные глаза напротив. Альфы встретились глазами и одновременно стиснули в объятиях пискнувшего брюнета, который только тихо рассмеялся, но вскоре улыбка померкла. Блондин изящно выгнул свою бровь, научившись, видимо, у своего крестного.       — Что случилось, малыш? — проникновенно спросил он шепотом, наклонившись к чужому покрасневшему ушку.       — Просто… Сейчас мы приедем и опять будем скрываться, видеться тоже будем реже. Мне немного не по себе. Еще предчувствие очень странное, это меня пугает, — сбивчиво прошептал в ответ юноша, прижимаясь к теплым телам еще сильнее, желая срастись с ними в единое целое.       — Все будет хорошо, — сказал брюнет.       — Мы тебя защитим, — закончил за другом блондин.       Гарри не знал, сколько они так сидели, но вскоре в окне стали виднеться приближающиеся огоньки, что означало скорое прибытие в Хогвартс, и его догадки подтвердились голосами старост из коридора, которые оповещали, что нужно собирать свои вещи. Омега нехотя оторвал свою голову от смуглой шеи, на что Блейз лишь потрепал его по голове, счастливо улыбаясь. Малфой, который все это время прижимался сзади, поцеловал омегу в затылок и встал, потягиваясь и разминая затекшие конечности. Забини тоже поднялся и стал собирать вещи с маленького столика, аккуратно складывая все в чемодан, то и дело поглядывая на зеленоглазое чудо, которое сидело все такое лохматое и сонно хлопало глазками, иногда зевая и прикрывая свой рот аккуратной ладошкой. Из уст смуглого альфы вырвался смешок умиления, на что омега нахмурил свои брови. На это итальянец лишь покачал головой, улыбаясь, и вернулся к собиранию вещей, которых было не так уж и много, во все тот же чемодан. Малфой же, который закончил со своей частью уборки помещения, уселся на сидение, перетягивая к себе на колени несопротивляющегося Гарри, на что тот фыркнул, утыкаясь носом в чужую шею, что так успокаивающе пахла кофе. Когда Блейз закончил упаковку чемодана, то поезд уже прибыл. За дверью началось копошение, чужие крики и громкие разговоры окончательно пробудили от сна очаровательного брюнета, которому все-таки пришлось встать с чужих колен.       Когда они вышли из купе, народу в вагоне стало намного меньше. Гарри посмотрел на пустующий коридор, ностальгируя. Он перевел взгляд на Драко, на что тот виновато улыбнулся, кладя в извиняющемся жесте ладонь на чужую щеку, нежно поглаживая.       Юноши отказались от поездки на фестралах, они решили пройтись пешком, чтобы растянуть момент своего уединения. Теперь не совсем золотое, но все еще трио шло по широкой тропе, вдыхая ночной воздух, пропитанный запахом леса. Они шли медленно, не желая портить эту идиллию. Гарри осторожно взял за руки своих парней, неуверенно на них смотря, будто бы боясь, что его оттолкнут, но этого не произошло.       На входе в Большой зал им пришлось разделиться, чтобы пройти каждый к своему столу. Юный омега заскучал, слушая очередную речь «светлого» и «доброго», лениво ковыряясь в своей тарелке, в которую он положил какого-то салата для вида, то и дело бросая взор зеленых глаз на своих альф и встречаясь с ними взглядами.       В какой-то момент двери распахнулись, и, как в замедленной съемке, в зал вошла русоволосая девушка, кудри которой приподнимались при каждом шаге. Ее голова плавно повернулась в сторону Гарри. В его глазах появилось узнавание. У девушки же блеснул какой-то нехороший огонек в глазах, а ее губы искривились в довольной ухмылке, обещающей все радости мира, но она развернулась также стремительно, как и повернулась, отчего черноволосый лишь удивленно моргнул. По его спине пробежал холодок, от которого он поежился, а в груди зашевелился червячок беспокойства: ему показалось, или же…?