Четвертый выстрел

Выстрел. Глухая ночь. Асфальт медленно окрашивался красными лужами крови. Легкий ветер прошелся по листьям деревьев, всколыхав их, и тем самым создав звук по округе. Последняя мысль, посетившая уже бездыханное тело… Какая она? Возможно «Кто меня убил? За что?» или же раскаяние «Прости меня…» Никто не мог сказать ее. Сказать не мог даже сам человек, чьи глаза лишь отражали свет от глухих дорожных фонарей. Сколько времени прошло с тех самых пор, когда зажглись эти фонари? Сколько прошло времени с тех пор, как жизнь человека обернулась в сплошной сгусток боли? Но была ли это только его боль? Люди не могут существовать без чего-то. А когда они находят то самое, варианта остаётся им лишь два: убить или быть убитым. Ради того, что дорого или ценно нам, мы хотим защитить, отдав за это все. Даже если проходится выбирать первый вариант, направляя его на другого человека.

***

— Думаешь это хорошая идея? Мне это не нравится, остановись. — А тебя никто и не заставлял. — Но ты ведь… — Я? А что я? — … — Правильно, Ай, лучше молчи. Два парня прямо сейчас направлялись вдоль улицы к четко назначенному месту. Шаг одного был уверенный, а второму приходилось суматошно догонять для того чтобы успеть за другим. Они не останавливались ни на секунду, держа ровный курс в одно здание, двери черного хода которого были уже близко в поле зрения. — Эй, опять ты! Слово по щелчку АйЭм наблюдал, как впереди идущего парня схватили за грудки, потянув на себя. — Руки убрал! Тот в свою очередь не отстал, прервав руки нападающего. Затем, Минхёк, пошатнувшись, встал обратно на ноги, отойдя на пару метров. Его нахмуренный взор устремился на парня ставшего впереди. — Мы ведь договаривались, малыш, что вы свалите отсюда в ближайшие пару дней. Из-за спины массивного парня охранника вышел другой, более худого телосложения, заложив свои руки в карманы идеально выглаженных серых брюк. Сразу можно было определить, он здесь «Босс». Его надменный вид говорил сам за себя. — Именно поэтому ты, ублюдок, забрал сестру?! — За все нужно отдавать свою цену. — Какая к черту цена? Мы тебе уже все выплатили! Долг погашен! — Погашен? Среди улицы раздался громкий смех паренька. Это не была поддельная эмоция, он смеялся искренне, чем собственно и удивил окружающих. — А ваши жизни значит ничего уже не значат? — Что ты гов… — Ли оказался в замешательстве после этих слов, однако его перебили. — Мы не должны тебе больше. Хватит, прекрати, Тао. — Чангюн бросил яростный взгляд на своего собеседника, в то же время его голос не выражал ничего. — То-то смотрю, ты притих, Ай. Я уж было подумал сестрёнка и вправду не нужна тебе. — На лице Тао появилась ухмылка. — Или ты ради Минхёка заступаешься? Я ведь прав? АйЭм не отвел глаз от парня. Он искренне давал понять свою ненависть к говорящему. — Только слово еще скажешь, я тебе язык вырву. Быстро верни Руи! — Минхёк повысил тон, обращая на себя внимание. Его такой расклад дел совершенно не устраивал. — А хочет ли она? Это ведь тебя не волнует, правда? Голос Тао был одновременно спокойным и насмешливым. Ему нравилось видеть злость в глазах других, особенно ту ярость, которая появляется, стоит только ему задеть дорогих им людей. Он наслаждался, упивался этим. Словно змей вылезший погреться на солнышке после дождя. — Что это значит? — Ли не сводил взгляда с Квона. Он был не первый день знаком с ним — Квон Тао это тот человек, который очень любил играть с людьми. Не важно, морально или физически, любое, что унижало других, доставляло ему искреннее удовольствие, возможно даже наравне со всеми теми наркотиками, которые он распространяет не один год по всему подпольному миру. Раньше всем этим занимался его отец, однако тот умер, а дело должен был кто-то продолжать и, конечно же, сын, не колеблясь, сразу принялся за это. — Что значит? А сам как думаешь. О это надменное выражение лица, как же оно подстрекало Минхёка. Парню ели удавалось сдерживать свои эмоции. Да и единственное, что останавливало, было расположение ситуации: держащийся за пистолет охранник многое давал понять. Минхёк уже не маленький мальчик, который без анализации побежал бы первым в драку. Спешить не стоит, иначе всего чего он добьется, это дырки в своей голове. Он это осознавал… Однако. — Говори. — От чего же мы такие грубые или мамочка тебя не научила хорошим манерам? — почти приторный голосок насмешливо протягивал каждые гласные. Парню хоть и было всего 20, но психологические давления он использовал умело. — Рот закрой! Ли уже был на грани, он то и дело сжимал с выступившими венами кулаки. Любое упоминание об его семье было табу, ведь родной у него не было, исключая Руи и Чангюна, которые стали со временем таковой. — Ахаха, так ты определись, мне говорить или молчать. — Этого, кажется, совсем не волновала сложившаяся ситуация. — Хватит, пожалуйста, Минхёк, пошли отсюда. — На плечо парня легла рука рядом стоящего АйЭма. — Да ты издеваешься! Что с тобой не так? Твоя сестра сейчас у этого урода, а тебе наплевать?! — Ли отбросил руку Чангюна и полностью повернулся, для того чтобы посмотреть тому в глаза. — Прошу, пошли. АйЭм словно не видя ничего, продолжал настаивать на своем. Даже после того как Минхёк заглянул в его глаза, он не нашел ответа на данное поведение. Он вообще ничего не нашел, будто просто смотрел в две черные стекляшки. — Я не понимаю… что с тобой. От чего ты сейчас такое несешь… — Ли нахмурился и понизил свой тон. В его голове не могло уложиться то, что сейчас сказал стоящий напротив него. Он словно смотрел на иного человека. — А что не понятного. Просто пошли отсюда, нет, лучше поехали… Куда-нибудь в другой город, там где будет тихо и спокойно, ты сможешь начать работать на обычной работе как и хотел. Просто будем жить вместе, ну же, это так просто! Минхёка передернуло от увиденного: безрассудно тянущаяся к нему трясущаяся рука и безумная улыбка. АйЭм явно был не в порядке, его словно переломали… изнутри. — Нет, ничего не бывает так «просто». — Минхёк отступил на еще один шаг назад. «Я не понимаю… Что мне делать?» Звук музыки в ушах становился все громче. В легких стало не хватать воздуха, дыхание сбилось. Это чувство разрывало на части все доселе выстроенное и запланированное, все не должно было идти так. Все… А что это «все»? — Тао! Ну ты где ходишь, мне скучно! В плохо освещаемый переулок буквально вывалилась из здания пошатывающаяся высокая девушка. Ее одежда казалась ей на пару размеров малой, что обтягивало все присущие формы, а каблуки туфель и вовсе норовились оторваться под грузом подкашивающихся ног. Заправив одну из выпадающих крашеных светлых прядей, она томно вздохнула, придерживаясь за ручку двери. — А вот и виновница всего карнавала! — улыбка Квона стала еще ярче и шире, все-таки ему до сумасшествия нравилось смотреть, как разрушается чья-то жизнь. — Руи… Минхёк с тяжестью выдохнул это имя, в беспокойстве глазами судорожно исследуя владелицу. Чангюн тоже перевел свое внимание на свою сестру. — А? Я? Да, Руи — это я. Девушку явно было нужно уже ловить на руки, она не справлялась с равновесием. Ее взгляд не мог сфокусироваться на одном человеке. В этот же миг, ее рука соскользнула с ручки и, потеряв всякую опору, светловолосая упала на колени, немного проехав вперед по неровному асфальту раздирая темные капроновые колготы, что следом стали наполняться маленькими пятнышками крови. — Ну-ну, котеночек, не нужно здесь сидеть. — Вернув голосу приторность, Тао подошел к сидящей на полу девушке. Легкое хныканье было слышно из-под свисающих волос, которые закрывали лицо юной особы. Парень решил присесть на корточки и одной ладонью стал убирать локоны Руи за ухо. — Что ты делаешь… — наблюдая со стороны, Минхёк хотел остановить Тао, но ему преградил дорогу доселе не вмешивающийся телохранитель. — Знаешь, АйЭм, я ведь предупреждал тебя, если вернешься ты или твой дружок, то поплатишься за это. Предупреждал ведь… эх, что же с тобой делать, — продолжая медленно заправлять спутавшиеся волосы девушки, Квон склонил свою голову на бок, раздумывая над чем-то. Когда в тот же час музыка не переставала играть из серого здания, откуда и пришла Руи. Хотя какой еще атмосферы ожидать от немало знаменитого казино в этом городе. — Я знаю… Я все знаю. Я не хотел, Минхёк разозлился, а я, я… — У парня то и дело тряслись руки и весь он сам. Его чувства и мысли смешались в сплошную неразбериху. Его злило то, что Тао прикасается к его сестре и ошарашивало состояние Руи, хотя она сама добровольно оставалась здесь… Да чего уж скрывать, это она познакомила их, она рассказала об этом парне и о том, что с помощью него они смогут заработать на лечение от рака. Это она хотела помочь, а что в итоге вышло. Она просила его, в тот последний день, неделю назад, просто забирать деньги, идти куда подальше, чтобы Тао не нашел его, она молила… И все шло хорошо, ровно до этого дня, пока Минхёк, сводный брат — приемный в их семью ребенок, не узнал о поступке Руи. Он любил сестру как родную и до сих пор любит, ведь эти двое приняли его, заботились о нем даже после неожиданной смерти их матери. Радовало только одно, что ему на тот момент исполнилось уже 19 и в приют его не вернули, в тот ужас от которого смогли излечить только эти двое. Поэтому он пришел в ярость, узнав обо всем этом. А кому понравиться знать, что твоя сестра, близкий тебе человек, сейчас исполняет роль подстилки у хорошо знакомого тебе богатенького избалованного мерзавца. — Предателей никто не любит. — Словно прошипев, Тао замахнулся и отвесил звонкую пощечину упавшей в этот раз на локти девушке. Больно. Было больно, однако она и звука не подала, лишь вздрагивающие плечи могли давать предположения о ее чувствах. Волосы вновь выбились из-за уха и полностью закрыли лицо, с которого Минхёк не сводил и на секунду глаз. — Не трогай, отойди от нее! Рывок и громила заламывает кинувшемуся в перед Ли руки за спину. Тот не спешит сдаваться и стремительно пытаясь вырваться, с силой заезжает левым локтем в грудную клетку охранника. Хрипя, мужчина выпускает парня из захвата. Выстрел. Трясущееся до этого времени тело девушки замерло и тут же глухо свалилось на тротуаре. Изо лба и носа появились маленькие алые дорожки, а легкие выпустили последний воздух. Все замерло, будто в фильме. Ветер не шумел, стояла тишина. Направленная с пистолетом рука Тао на Руи зависла на одном месте, как и его без эмоциональное выражение на лице. АйЭм упал на колени в немом крике. А Минхёк… словно громом пораженный, не смыкая глаз он смотрел на эту картину остановившись всего в трех метрах. Его взгляд метался с Квана на истекающую кровью сестру. Внутри что-то треснуло, барабанные перепонки заглушило, а пронзительный крик разрушил все воцарившееся молчание. «Я убью его! Он сдохнет! Эта мразь сдохнет! Я убью! Убью! УБЬЮ ЕГО!» Парень сорвался с места, как сзади на его тело навалилась сто килограммовая туша. Телохранитель явно исполнял свое предназначение и охранял своего «Босса». Насчет него, постепенно, но он начал улыбаться, а затем и вовсе перешел на заливистый смех. Минхёк царапал ногтями асфальт, в пальцы загоняя ссадины до крови. По его лицу текли непрерывные слёзы, а единственную фразу «Убью!» он неистово рычал сквозь зубы. Глаза, обезумев, смотрели на смеющегося Тао не предвещая ничего хорошего. Он хотел убить, он хотел избавиться от этого мерзкого смеха, хотел избить до смерти этого ублюдка. Он хотел отомстить. Его руки начало трясти от предвкушения удушья. Ли точно его так запросто не лишит жизни, он долго будет мучать его, пока тот не сдохнет харкая кровью и моля о смерти. — Ну и как вам это? Прекрасная картина, не правда ли? — размахивая пистолетом во все стороны, Тао ликовал. Ему было поистине сейчас весело. — Под конец ты таки смогла меня развлечь, шлюха, сгодилась-таки! — он пнул ногой ее теряющее тепло тело в бок. — Сука! Я убью тебя! Гнида! Задушу собственноручно! Убью! Убью! Минхёк срывался на крик, все время неистово руками и ногами избивая охранника в попытках вырваться. Мокрое от слез лицо было искривлено злобой, он больше не плакал, взамен глаза пылали остервенелой ненавистью к Тао. Телохранителю еле удавалось сдерживать его, прижимая к асфальту, даже, невзирая на его габариты, Ли удавалось отбрасывать его, пока тот обратно не прилаживал парня. Это было сложно, юноша действительно обезумел, он хотел отомстить. Рывок. И его мысли прервал пробегающий мимо АйЭм. Темноволосый с размаху ударил кулаком по лицу Тао. Казалось, чувства сейчас бурным потоком вылились из него. Перемешалось все: боль, ненависть, злоба, отчаяние, отрешенность, жажда мести, усталость от своей беспомощности. Он жалок. Это он виноват, он допустил, что она сейчас мертва. Пустил ее сюда. Позволил решать как будет лучше. Он — ее родной брат, последний человек которому она была важнее любых связей и людей. «Я виноват. Это все я!» Удар за ударом приходился по самодовольному лицу Квана. Костяшки окрашивались в красный, начинало саднить. Но разве эта боль сравнима с тем, что сейчас творилось внутри парня? Чангюн, схватив за воротник рубашки, прижал Тао к стене злосчастного здания продолжая избивать. Его голос давно сорвался, а дыхание стало прерывистым и хриплым, что совершенно не останавливало и не отрывало от дела. Сам Кван, молча позволял избивать себя, все еще улыбаясь своими неестественно искаженными губами. Он продолжал держать пистолет в руке, не используя его, хотя вполне бы мог с такого расстояния убить нападающего. Что руководствовало им — было не понятно. — Я виноват… Я. А ты просто исчезни! Видимо утомившись наносить телесные повреждения, АйЭм решил перейти на крайние меры. Схватив руку с пистолетом, он направил дуло прямо в голову Тао, именно туда где была пуля во лбу Руи. Тот последний момент, когда она подняла свои красные от усталости и наркотика глаза на Квана, Ай это запомнил. Он заполнил последнюю живую нить жизни в ее глазах, когда она лишь мельком успела посмотреть на Минхёка и безжизненно упасть. Она любила его. Скорее всего, как парня, а не брата. Это и не удивительно. Они не были с самого начала связаны кровным родством, да и объединение их произошло уже в не малом возрасте 9 лет. Однако это была искренняя любовь, возможно даже взаимная — Минхёк долго не мог понять, как правильно называть эту любовь, да и в целом отношения которые у них были. А были ли? В голове стояла каша, а на языке вырывалось лишь «убью». Парню ничего не нужно было кроме как увидеть смерть этого подонка. Казалось, это решит все проблемы. Казалось это вернет все на свои места, Руи вернется к жизни, эта буря внутри него стихнет и жизнь вновь разбавится своими привычными красками… Но не сегодня. Палитра смешивала все больше и больше красных оттенков, решив все за всех. Выстрел. Спусковый механизм, под напором нескольких пальцев двух человек, выпустил пулю ровно в свою мишень. Положив свою руку поверх держащей пистолет руки Тао, он положил так же свой палец и, нажав, пристрелил Квана. Отяжелев, тело взвалилось на парня, от чего Чангюн, выдыхая, отбросил его в сторону, закрывая свои глаза. Вот она, сладкая и одновременно горькая месть. Услышав выстрел, охранник, наплевав на Минхёка, подорвался на помощь «Боссу» доставая свою пушку. — Нет! Почувствовав свободу, Минхёк бросился за телохранителем, подбивая того за ноги. Выстрел. Выстрел. Багровое пятно стало растекаться по доселе светлой коричневой кофте. Спина неприятно заныла, боль разошлась по каждому нерву. Вот он какой, выстрел. АйЭм ухмыльнулся. Так он и закончит жизнь? На этом моменте закончится его мольберт? Запятнанный весь в кровавую краску. Возможно не так уж все и плохо… По крайней мере это его выбор, он отомстил. Более приятная улыбка тронула его уста. Оседая на все тот же серый асфальт, краем глаза он заметил, что не так далеко от него лежит сестра. «Немного времени есть…» Борясь с болью пронзающей всю спину, Чангюн подполз к трупу девушки. Кое-как сев рядом, он взял уже охолодевшую ее руку в свою, переплетая тонкие пальцы. «Еще немного…» — Нет, нет, нет, Ай, не смей! Очнись, слышишь? Ты слышишь меня?! — к ним подбежал Ли, сразу же взваливаясь на колени и начиная потряхивать за плечи Айя приводя слегка в сознание. На его штанах виднелись капли крови, а не так далеко лежал охранник. Насколько Чангюн помнил по звуку, брат выпустил как минимум 4 пули, вряд ли кто-то останется после такого жив. Вновь дрогнула улыбка. Все-таки, этот мир слишком жесток. — Прекращай, не закрывай глаза, я прош-шу, — к хриплому голосу добавился всхлип, парень заплакал. Его пальцы сжимали кофту брата, с болью оттягивая, однако это было уже не ощутимо. — Минхёк, ты пом-мнишь, как мы играли по вечерам с того дня?.. — прокашливая, начал медленно АйЭм. — К-когда меня только привел-ли к вам? — подняв глаза на брата, уточнил Ли. — Да, тогда, ты помнишь… Помнишь как боялся темноты засыпая? — после легкого кивка, темноволосый продолжил. — Мы придумали игру, чтобы ты больше не боялся: кто последний заснет, тот будет делится своими конфетами, которые дав-вала нам каждое утро мама перед школой. — После еще одного несмелого покачивания головой, Чангюн рассмеялся, погладив лежащую голову Руи на его коленях. Ладонь окрасилась в пунцовый вязкий цвет. — Но все равно ты продолжал засыпать последним и все конфеты доставались нам. — Хватит, не говори, — с болью смотря на скатывающиеся изо рта струйки крови, Минхёк попытался перекрыть ладонью стремительно истекающую жидкостью дыру сзади — ничего не помогало. — Теперь я знаю как это, бояться темноты засыпая… Так странно, ахах, — улыбка… он искренне хотел в последние минуты улыбаться. — Прошу… — рыдания завершились, слезы застыли в глазах. Ли обращался словно к себе, потому что в глубине души он понимал — АйЭм умирает, как и надежда в его душе. — За то мы оба с-снова у тебя выиграли, — можно было пойти на все, лишь бы вычеркнуть этот момент в памяти навсегда. — Ты ведь принесешь в следующий раз наши любимые конфет-ты? — Да, конечно, — моментально срывается, но АйЭм уже не слышит. А на лице так и застыла улыбка. Все замерло. Цикл жизни прервался. Есть ли дальше смысл жить? Кто бы ответил на этот философский вопрос… — Только если я вас вновь встречу. Глухой стук пистолета и рядом с такой же яркой улыбкой обессилено падает другое тело. Последний клубок теплого пара сходит с оледеневших потряхивающихся губ. Будущего не будет и никогда не наступит. «Я не смогу исполнить твое желание, без тебя… Ведь я тоже мертв, теперь мертв… Теперь я с вами, хотя и проиграл».