***
Ац уже не помнил, когда последний раз приглашал кого-то к себе в дом — в однокомнатную старую берлогу на окраине Петербурга, той самой его части, которая окончательно уподобилась самому обычному спальному району с домами-блоками. Сейчас он тревожно вышагивал по своей кухоньке, оглядываясь на преспокойно сидящего за столом Корака. Этот совершенно ненормальный тип, который Аца страшно выводил из себя, неожиданно вписался в интерьер старенькой однушки, старательно сливался с обоями в цветочек и, Ац это чуял, намеревался остаться на ночь — если не дольше. — Итак, мы тут по делам перетереть собирались, — напомнил Ац, когда Корак устроился поудобнее на стуле и вальяжно откинулся на спинку. — Не вижу поводов тебе доверять. Почему бы мне просто не рассказать все Инквизиции и не встревать в подозрительные истории? Аргументы, а не угрозы, пожалуйста. — Никаких угроз. Зачем же мне угрожать другу? А мы с тобой вынуждены подружиться… — Он облизнулся, положил голову на согнутые руки, ища удобную позу для постоянного зрительного контакта. — Если ты попробуешь сдаться Инквизиции, кто даст тебе гарантии, что не окажешься за решеткой? Ты можешь сдать своих людей и остаться на свободе. Мы можем вытащить кружку, отнести к ногам Люцифера, получить неплохое вознаграждение для тебя и немного авторитета — разумеется, для меня. При этом тебе не придется называть лишних имен и фамилий, а значит, не подвергаться опасности. И, если мы хорошо постараемся, с тебя сразу же снимут ненавистный тебе амулет, а еще у тебя появится новый друг со связями. У тебя есть чай? Такие решения не стоит принимать быстро, чашечка плодов трудов китайских наемных рабочих — лучшая идея! — Чая я тебе не дам, и ты мне не друг, — огрызнулся Ац. Однако сам задумчиво оглянулся на кухонный шкафчик, криво повисший над плитой и как будто вот-вот готовящийся обрушиться на нее с грохотом. Подошел, привстал на цыпочках, раскрывая дверцы и вытаскивая жестяную банку с чаем. Чайник медленно закипал, свистел с надрывом. Ац задумчиво гремел банкой с рассыпным чаем, видно, находя в этом что-то успокаивающее. — Ты обещал, что расскажешь, что мы станем делать, — напомнил Ац. — Мы, значит. Какое прелестное слово. Громкое. У меня нет гарантий, что меня не посадят, если я сдам своих Инквизиции, это так. Но там решетка, тюрьма… А если меня грохнут в твоей компании? Явно же втихую полезешь за Граалем, а, насколько я знаю, ребята хорошо его охраняют. — Мы абсолютно не собираемся делать никаких манипуляций с Инквизицией. У меня аллергия на подобные названия после геноцида Падших. Я выполняю приказ другого существа, не Войцека или Огнева, не Мартовского или Кирая. Мы достанем Грааль, позвоним госпоже Лирийской, которая объявит, что Грааль нашелся господином Ацаинэлем. Втроем мы отправимся во Дворец, там отдадим игрушку Сатане, ты получишь награду. Грохнут? Я буду защищать тебя до определенного времени. Или пока мы не закончим нашу авантюрку, или пока ты не выкинешь что-то выходящее за рамки. Пока что у меня есть такая возможность. Корак внимательно следил за чайником, осматривал квартирку. Хотелось спать. Его слова казались Ацу полным бредом, концентрированным сумасшествием, россыпью имен и кучей громких слов, значения которых Корак, казалось, не понимал. Выдумал какой-то геноцид Падших — Ац еще тогда хотел на него заорать, вздрогнул, но не стал перебивать, позволил опутывать себя безумием еще надежнее и прочнее. Корак был убежден в том, что все его слова — чистейшая правда, и оттого говорить с ним было так жутко и неправильно. Чай заваривался в синей кружке, о которую Ац грел руки. Косился на Корака, но не стал изменять своему слову и предлагать ему. — Ладно, делай, что хочешь, веди, куда угодно, кради, — отмахнулся он, признав, что легче не спорить с настырным Кораком, а просто смириться. — Мне просто надо вылезти из этой истории целым. Я так понимаю, из моего дома ты тоже не уйдешь? — Могу, конечно, найти неподалеку жилье, финансов хватает. Но, если ты не сильно против, был бы «за» остаться. У тебя тут уютненько. А утром мы попробуем откатить все твои сделки и аккуратненько, не допуская лишних жертв, взять Грааль обратно. Спать я могу сидя, если негде. — Падший вновь поднял глаза на Аца, предчувствуя предложение какого-нибудь коврика. Улыбнулся, а может, оскалился, и медленно покачал головой. — Вообще, я не настроен ссориться. Если ты в обиде за шутку про расстрел, могу извиниться. Надо? Он достал несколько небольших таблеточек, уложил на ладонь, закинул в рот и, опрокинув голову, закинул в горло, глотая. — Спи, где хочешь, только чтоб я тебя не видел. И боюсь представлять, как ты собираешься извиняться… Я тоже не настроен ссориться, — твердо заявил Ац. — Только с моим… родом деятельности учишься никому не доверять и ни с кем не дружить. Так что ты, Корак, мне никто, зовут тебя никак, и я желаю разбежаться как можно быстрее и окунуться в свое любимое одиночество. И, не допив чай, отставил кружку подальше от себя, как будто бы — Кораку, неспешно поднялся и пошел в свою комнату. Падший несколько минут гремел чашкой и чайником, пытаясь заварить себе чай. Поставил кружку рядом с собой, облокотился затылком о стену. И, не прикасаясь к чаю, задремал.***
Проснувшись с утра, Ац совершенно забыл и про Корака, обосновавшегося где-то в глубинах квартиры, и про амулет Войцека на запястье. Потянулся до хруста костей, вывернул челюсть в зевке, свалился с вроде бы нового, но все равно надрывно поскрипывающего дивана и поплелся в ванную. Холодная вода отрезвляла и понемногу возвращала память получше всяких заклинаний; Ац по-собачьи встряхнулся, поглядел на свое отражение в зеркале, скорчил какую-то рожу, сам себе покрутил у виска и воровато оглянулся, боясь, как бы Корак не застал его за этим ребячеством. Он понемногу отошел от вчерашних вспышек ярости: перегрызть неожиданному приятелю глотку уже не хотелось, хотя и доверять абы кому Ац не спешил. Так или иначе, сейчас он действительно собирался поскорее разделаться с этим и куда-нибудь уехать. В глушь, где его не найдет ни Инквизиция, ни Гвардия, ни всякие нагловатые типы, вроде этого Корака, который все дрых на кухне, расположившись за столом — и впрямь сидя. Ац поскрипел дверью, надеясь, что он проснется, вдохнул душный воздух и прошел к окну. Форточка распахнулась, впуская громкий собачий лай, чей-то разговор и далекий визг шин, однако Корак продолжал неподвижно сидеть. Заглянув ему в лицо, Ац отшатнулся: глаза были открыты, Корак неподвижно пялился в стену напротив. — Але, дядя, ты что, откинулся тут у меня? — взвыл Ац, с силой встряхнув его за плечи. — Этого не хватало… Корак поднял голову, чувствуя каждый позвонок. Не торопился что-то отвечать или моргать: сначала несколько секунд рассматривал Аца, будто стараясь вспомнить, кто это и что делает рядом с ним. На миг у Корака обострились чувства, он ощущал каждую ниточку, связывающую его и амулет Везувия. Чувствовал, как тот, подобно мицелию, пронизывает его тело, душу, добираясь до мозга. Корак не помнил, спал ли он этой ночью. Однако точно знал, что увидел бы, если бы уснул. Падший нащупал синеватую кружку, залпом выпил остывший чай, обволакивающий неприятным налетом язык, зубы, небо. — Доброе утро, Ац… сейчас утро? — он наконец отмер, моргнул, фокусируя зрение на ангеле. Голова кружилась, проявлялись отголоски воспоминаний или снов. — Утро, утро… — успокоенно пробормотал он, отстраняясь подальше от восставшего из мертвых Корака. — Даже не хочу знать, что это такое было, но, если позволишь, то есть, если ты в норме, я бы побыстрее разобрался с Граалем. Или ты надеялся пожить тут еще, а? Не, сейчас расстрою: тут даже жрать нечего, так что пойдем без завтрака… Куда, кстати, идем? Он частил, стараясь то ли успокоить себя, то ли убедить в том, что все, что они собираются сделать, — правильно и необходимо. Пошатавшись по кухне, Ац заглянул во вчерашнюю банку с чаем, так и оставленную на столе, но с сожалением сообщил, что он весь кончился. Он поднялся со стоном, нашел баночку с лекарствами, открыл крышку, перевернул над ладонью сосуд, рассчитывая закинуть как можно больше. Вместо ожидаемого звука падающих пилюль он не услышал ничего, кроме собственного мата. С особой нежностью поставил баночку на стол, заглянул в окно, излучая только спокойствие. Он был снаружи смертельно серьезен. — Знал бы ты, как я хочу принять ванну и заснуть в кровати… Уснуть без снов, не видя лиц. Глаза — отражение чувств существа. За единственным исключением. Когда чувства угасают, глаза вспыхивают достаточно ярко, чтобы выжечься матрицей на подкорке твоего мозга. Поэтому завязывают глаза тем, кого приговорили к расстрелу. Поэтому огромное количество психопатов лишает жертву глаз еще до того, как она умирает… Ты знаешь, где сейчас Грааль? Наше время пошло… И Ац сразу собрался, превратившись из ехидного мальчишки в того самого «торговцами всяким интересным», начал говорить спокойно и серьезно: — Когда я последний раз связывался с людьми, которые его держат, Грааль был за городом в одной из двухэтажек на снос. По документам ее уже и нет, вроде бы, а на самом деле стоит. В ней там раньше местная шушера собиралась, но потом повыгнали, окопались. Я бы туда без оружия не совался. И под оружием я имею в виду или Высшую магию, или танк, — нервно хихикнул Ац. — Не знаю, можно ли попробовать их обмануть. Мне ясно дали понять, что говорить они станут только с покупателем, а все как назло сдали назад и не хотят рисковать. Корак понятливо кивнул. Улыбнулся, оценивая перемену в ангеле из рок-н-рольной шпаны в профессионала своего дела. Почесал костяшки. — К сожалению, свой танк я оставил на стоянке на другом конце Питера, нам совсем некогда за ним возвращаться. Не уверен, насколько Высшая магия в вашем мире сопряжена с моими возможностями. Уверен, какие-то аспекты мне неподвластны, какие-то — переплюну без крыльев. Или хочу думать, что переплюну. Он встал, проверил баночку с чаем, будто забыл, что об ее пустоте Ац уже сказал. Вздохнул. — Покупателем буду я. Мотивы придумаю по обстановке. Если встретимся с хорошим магом, мне понадобится кто-то крылатый. Чтобы ты согласился без дискомфорта, могу продемонстрировать, что нас будет ждать. Наружнее спокойствие снова было полной противоположностью духовного состояния Корака. В глубине души его трясло. Он как наяву видел, что переворачивает этот стол, хватает со стойки нож для мяса или рыбы, а дальше встает перед выбором, не зная, кого атаковать первым. Себя — или Аца. Раньше дыхательная практика ему не помогала, но теперь давала некоторое облегчение. Он привел себя в порядок, стараясь не прослушать ответ. — Мне моя квартира дорога, хоть по виду этого не скажешь, — признался Ац. — Так что лучше не надо экспериментировать, я тебе на слово поверю, у тебя вид убедительный… До денег, может, и не дойдет, но все-таки… — Он долго посмотрел на Корака, так и не задал вопрос: понял, очевидно, что деньги — это меньшая из их проблем. — Погоди секунду… Он ненадолго метнулся к шкафчику, из которого вчера доставал чай, но в этот раз в его руках оказался короткий кинжал в простеньких ножнах и револьвер. Кораку не предлагал, крепил к поясу сосредоточенно, хоть и слегка неумело. Глядя на него, Корак начинал было сомневаться, что Ац сможет в кого-то выстрелить. — А ты это… — задумчиво оглядел его Ац, вроде как, даже принюхался. — Тебе в душ не надо? А то, знаешь, нас почуят еще за километр, а потом будут сомневаться, что какой-то левый петербургский бомж, которого я притащил, чтобы не огрести за сорвавшийся заказ, сможет оплатить Грааль. — Я был бы, пожалуй, счастлив. Легче сказать, где я не шлялся в этой одежде, чем перечислить, где меня в ней носило. Заодно и проверим, могу ли сушить застиранную одежду так же эффективно, как взрывать квартиры. На лице Падшего в момент речи не дернулся ни один мускул. Он был даже серьезнее, чем когда приговаривал Аца к расстрелу именем Черной Гвардии. Поплелся в душ, обернувшись перед самой дверью. — Позвони пока своим, что мы подъедем. У меня на примете хороший таксист. Можем позавтракать по пути, совершать аферы на голодный желудок — вредно. Сытым умирать куда приятнее. И зашел в ванну.***
Где-то за старыми гаражами истошно заорала кошка, потом послышался голос явно человеческий, но пьяный без меры и подвывающий, срывающийся в отвратительный песий скулеж, а потом все стихло. Окраина Петербурга на северо-западе замерла, погрузилась в привычное оцепенение. Здесь пахло болотом, поднималась неясная хмарь — или что-то горело среди развалин старых двухэтажек. От одних домов остались только скелеты, кривые остовы; другие, потемневшие, обросшие мхом и паутиной, были удивительно целы, не считая ползущих по кирпичной кладке глубоких трещин. Корак расплатился с таксистом по удвоенному тарифу, который завязался между ними с первого дня маленького сотрудничества. Старичок хитро улыбнулся и наклонил голову. Падший обратился к нему по имени. — Не мог бы ты забрать нас отсюда, когда мы закончим? — Кристофер наблюдал за изменениями в лице таксиста. — Конечно, Кристофер. Тебе не кажется, что мои услуги могут понадобиться раньше, чем запланировано? Может, мне подождать? — Я уверен, что смягчу ситуацию, какой бы критичной она ни стала. До встречи. Падший наблюдал, как, разбрасывая во все стороны липкую грязь, машина скрылась за поворотом. Они остались вдвоем с Ацем, пусть это было и достаточно обманчивое ощущение. Корак подошел к ангелу поближе. — Магическая печать Войцека, надеюсь, в случае чего не сработает. Когда в последний раз ты убивал человека? Постарайся не стрелять раньше, чем это будет действительно необходимо, ладно? И ничего не бойся, я все спланирую… — Собирался просить о том же тебя, — вздохнул Ац, загнанно оглядываясь по сторонам: теперь в каждой тени ему должен был чудиться человек с оружием. — Уже то, что мы приехали сюда только вдвоем, меня несколько напрягает, но планируй, пожалуйста, мне не жалко… Несмотря на достаточно яркий и теплый день, Ац зябко поежился, сунул руки в карман джинс, походил из стороны в сторону, часто оглядываясь, пока не выбрал какой-то определенный дом из ряда нескольких совершенно одинаковых, а потом размашистым широким шагом направился туда. Спина его маячила перед глазами, Ац часто поводил плечами — хотел открыть крылья и ринуться куда-то: вперед, еще скорее, или в глубокое безоблачное небо. — Нас должны уже ждать, — пробормотал он, убедившись, что Корак его слышит. В старом строении, изнутри выглядящем еще более пошарпанным и ненадежным, грозящимся тут же рухнуть на голову, Ац шел тихо, совсем по-кошачьи, чутко прислушиваясь к разговору чуть впереди. Войдя в просторный зал, они увидели нескольких людей — несомненно, людей: ни рогов, ни хвостов, ни клыков на первый взгляд заметно не было. — Доброго утра дорогим гостям, уже заждались, — ухмыльнулся один из них, едва не отвешивая шутовской поклон, но в то же время цепким взглядом опытного головореза оглядывая Корака. Повадками, прищуром и оскалом он неуловимо напоминал Войцека. Ац стоял чуть сбоку, на полшага позади Корака, стараясь уйти в его тень. Им улыбались; на первый взгляд, оружия не было, как и Грааля, — впрочем, было бы глупо надеяться, что искомую Чашу сразу же выставят перед ними. Корак сначала попытался скрыть как можно глубже собственные повадки, которые выдавали бы в нем убийцу со стажем, самоуверенного психопата с расстройством личности, одержимого демоном существа. Пытался убрать из рук твердость движений, спокойствие и уверенность из неморгающего, следящего за каждым движением визави взгляда. Отражение сотен способов умертвить живое существо в глазах. А когда не справился, решил выставить напоказ. — И вам долгих лет жизни, господа. — Корак пытался сосредоточиться на амулете, незаметно проверить ауру встретивших его «господ». Подумал, что кроме них здесь наверняка есть кто-то еще. — Мой спутник уверял, что у вас есть то, что заинтересует и меня, и моих товарищей. Они далеко отсюда, но с нетерпением ждут, когда же я смогу принести им то, за чем пожаловал в этот отвратительный город… — Разумеется, разумеется, — покивал прежний собеседник, выдвигаясь вперед своих троих мордоворотистых приятелей и намекая, что говорить надо только с ним. — Однако нас немного волнует вопрос оплаты. Он прошелся взглядом по Кораку, по его наряду, по всем цепочкам, потом плавно перетек на старающегося сохранить лицо Аца. Похоже, версия, что бедняга Падший, растерявший клиентов за границей, привел ближайшего приятеля, крепко засела у него в уме. Примерную цену Ац начеркал ему на каком-то листке в клетку; тогда еще она показалась несколько маленькой за столь ценный и важный артефакт, но Ац скоро спохватился, перечеркнул цену в золоте Преисподней и наскоро перевел в доллары. Цифра получилась впечатляющей, но, в целом, ожидаемой. Говоривший внимательно смотрел на Корака, почувствовав неловкую паузу; кто-то из его спутников едва заметно шелохнулся. Оружия Корак так и не увидел, но чувствовал, что оно было. Корак позволил себе усмехнуться и заглянуть в глаза собеседника так далеко, что, казалось, воспоминания его жизни пронеслись перед глазами Падшего. Улыбка таяла, превращалась в отвратительное выражение лица: смесь хорошо контролируемого гнева, страха и расчетов. — Мои… гм… деловые товарищи? Мне и правда, может показаться, немного лет. Но похож ли я на дурачка? — он осмотрел всех, присутствующих в помещении, включая Аца. — С деньгами проблем нет, есть проблема с их передачей. Не полагаете же вы, что я могу позволить себе отдать их вам на руки, а затем получить обойму в затылок? Корак цокнул, повел плечами, поджал губы с некоторым сожалением. Вздулись вены на его руках, проступили на мышцах. Он явно ждал решения, но был готов назвать свое. — О, если вы настолько подозрительны, можем предоставить защитные амулеты. И протестировать на любом из них, — продавец небрежно махнул рукой за спину. — Хотя если бы все и впрямь было так просто… Для начала хотелось бы убедиться, что вы действительно тот, за кого себя выдаете, а не инквизитор под прикрытием. Потому… Он ловко достал что-то из кармана, бросил Ацу. Тот поймал, хоть и дернулся страшно, задушенно прохрипев какое-то ругательство. Вытянул руку перед собой, рассматривая простенький на вид амулет на ниточке, маятником покачивающийся из стороны в сторону. — Посвети, будь добр, перед своим приятелем, — предложил человек. — Сам, понятно дело, подходить не стану, мы тут всем не доверяем, а вот вы с Ацем, судя по всему, лучше друг друга знаете… — Я тоже ему не доверяю, — проворчал Ац, осторожно подходя к Кораку. Заглянул в глаза; взгляд самого Аца или потемнел от страха, или так только казалось в плохом освещении старого здания. Он, продолжая на вытянутой руке держать амулет, шагнул ближе к Кораку, поднял его повыше, повел осторожно. Рядом копошилась магия — сильная, но не такая, как от Высшего боевого мага; эта боевой точно не была, она только старательно изучала Корака. — Если у вас какие-то жучки, любые средства связи, амулеты от Инквизиции, эта штука засветится, все просто, — лучезарно улыбался человек. — А если это случится, боюсь, защитные амулеты вам не понадобятся. То, что амулет не заполыхал, едва оказавшись в руке Аца с злосчастным браслетом от Войцека, уже вселяло некоторую надежду. Показалось, предплечье чуть ожгло, печать разгорелась, но Корак старался сохранить спокойное выражение лица. Осмелевая, Ац пошел вокруг него уже смелее; амулет никак не загорался. — Похоже, действительно вы не из этой конторы, — признал человек. — Маленькое дополнение: руки еще покажите поближе, вдруг у вас гвардейские печати там… — У меня много татуировок на теле. Хотите увидеть их все? — Корак положил руку на ремень, отвлекая внимание. Второй сложил простенький жест, практикуемый в магии Кареона. Рука, на которой стояла печать Войцека, была будто бы покрыта смолой. Корак смело выкинул руки вперед, улыбаясь невинной шутке. Затем оскалился, приобретая рычащие нотки в голосе. — В будущем прошу предупреждать меня о подобных действиях. Это оскорбляет мои чувства, а я из тех, что с очень тонкой душевной организацией. Падший подставил руки под качающийся амулет с абсолютно спокойным лицом, будто маятник его успокаивал. — Мы бы хотели быть уверены в безопасности этой сделки, ничего такого, — пожал плечами человек. — И вы в свою очередь можете быть уверены, что я неглупый человек, прекрасно знаю, как и где клеймят гвардейцев, и способен отличить их печати от безвредных рисунков. Ац все-таки протянул руки, задрав рукава клетчатой рубахи; придирчиво оглядев его, человек одобрительно хмыкнул. — Сами понимаете, какие нынче сложные времена, — сообщил он доверительно. — Гвардия и Инквизиция месяц искали вещь, которую вы так внезапно вознамерились купить. — И правда, не самые легкие… — усмехнулся Корак, кивая. — Деньги привезут на той же машине, на которой мы сюда приехали. Не говорите, что не видели, вы очень хитро улыбаетесь! — он по-простецки захохотал, воздерживаясь от того, чтобы похлопать продавца по плечу. — Раз уж вы высказали недоверие, могу я проверить, что вещь — именно то, за что ее выдают? Я уже купил себе кружку с надписью «Нева» из дешевой керамики, пить сразу из двух моветон. — Давайте вы показываете деньги, мы показываем товар, делаем это одновременно, если всех все устраивает, расходимся. Дернетесь — получите свинца в голову. — Вы не такой вежливый, каким кажетесь на первый взгляд. Сочту за честь ваше недоверие. Проверьте, не приехала ли машина, господин торговец. Думаю, один из ваших партнеров вполне подойдет для этой задачи. Постарайтесь не трогать водителя, он будто только на волю вырвался. Сами понимаете, свобода, равенство, братство. Либералы… — он пожал плечами, погладил амулет. За спиной его всколыхнулся кто-то, взмахнул на мгновение запалившимся амулетом связи, пробормотал действительно что-то про машину, но продавец только с рыком отмахнулся, продолжая в упор рассматривать Корака. Своим подозрениям он явно верил больше, чем какому-то амулету, внимательно продолжал рассматривать его руки, зацепился за предплечье, за странный символ, намалеванный Владом, но махнул рукой, отошел. Повинуясь его знакам, из ниоткуда пара его людей вытащила ящик, опечатанный защитными заклинаниями, выставила его на почтительном расстоянии между Кораком и продавцом. Бросив пару слов по амулету, человек снова увлеченно рассматривал Корака. — Вашего таксиста встретили, сейчас приведут. Все еще готов предоставить защитные амулеты, если вы так боитесь за нашу честность. — Я предпочту возможность получить пулю, чем быть убитым неизвестным мне амулетом. Я был бы очень признателен, если бы все в этой комнате, даже включая меня и Аца, держали руки на виду. Будет очень неприятно, если кто-то попытается творить заклинания в столь ответственный час. Единственное, что я сделаю — проверю Грааль. Покачаю над ним амулетом, как вы качали над нами, это не будет проблемой? Таксист шел в сопровождении двух людей, что слушались «главного продавца». Он шаркал ногами, иногда кряхтел, таща в руке чемодан известной марки, закрытый на молнию. Содержимое его не было загадкой, чемодан изнутри наверняка набивали доллары. Таксист подошел к Кораку, протянул ему ручку. Коснувшись руки мужчины, Падший взял деньги и кивнул. Таксист ударил его током, но тот не позволил себе даже ойкнуть. Мужчина кивнул в ответ и встал рядом с Ацем, жизнерадостно улыбаясь. Он крутил в руке пятирублевую монету, пропуская ее между пальцами. Корак медленно потянул собачку, чувствуя ассоциации с хирургической операцией. Он открывал нутро, в котором скрывался богатый внутренний мир. — У вас есть амулет для подсчета или будете считать руками? — Есть, конечно, — согласился человек, хищно рассматривая содержимое сумки. — Никогда, знаете ли, не доверял человеческой способности считать, а вообще я гуманитарий, дальше десяти — ни-ни… Он поболтал над сумкой ловко вытащенным амулетом, прикрыл глаза на мгновение, после чего посмотрел с насмешливой улыбкой: — На ровно четыре доллара больше, чем нужно, мы со сдачей не принимаем… — Он довольно расхохотался, нагнулся, выловил горсть монеток: — Что, мелочь не вытряхнули? — Гуманитарии — братья по несчастью, кириос. Я тоже плохо считаю, оставьте, вам обязательно пригодится… — таксист улыбнулся, не отрываясь от своего увлекательного занятия, посмотрел на Аца. — Хоть кто-то оставляет чаевые! Корак вопросительно кивнул на ящик с, предположительно, Граалем. — Как щедро, как щедро с вашей стороны! — все веселился продавец, сжимая монеты в горсти, прижимая их к сердцу и все-таки отвешивая поклон. — Давай, покажите, — приказал он своим. Те медленно снимали заклинания, печати с коробки спадали одна за другой; вид у них всех был такой, будто они обезвреживают мину. Когда магия погасла, продавец легко сдвинул защелки, вытащил из ящика коробочку поменьше из черного дерева, ловко сдвинул крышку. Чаша казалась меньше и беднее, чем представлялось: обычный кубок из старого металла, уже растерявшего блеск, лишенный украшений и блистающих камней. Но дыхание перехватило на мгновение, заставило вытягивать шеи и заглядывать глубже в коробочку. — Прошу, забирайте, — в руки Кораку ловко впихнули товар, резанули улыбкой на прощание. — Пользуйтесь на здоровье. Амулет самостоятельно подвис над кубком, натягивая до упора цепочку, недолго поколебался над Чашей и упал на грудь Корака снова поверх футболки. Падший оскалился. — С вами очень неприятно иметь дело. Но помните, Родина вас не забудет. Наша диаспора на Кипре давно хотела подобную игрушку. Заезжайте, как будет время, у нас там очень… тепло. Корак развернулся на носочках, теперь уже безбоязненно подставляя спину. «Ниссан» мчался по шоссейной трассе. Корак очень долго тяжело дышал, затем рассмеялся так громко и задорно, как мог. Сбросив десятки масок, театрально навешанных для небольшого представления. — Я твой должник, кириос. Полагаю, я знаю, чем буду платить, да? — В следующий раз по двойному тарифу. А этим четверым оформим скидочку. Как скоро ты понял? — Не сразу… после некоторого осознания, что этот мир интереснее, чем мне казалось. Побуду здесь дольше, господин… — Молчи. Не первый и не последний раз видимся, Корак. Он выкрутил звук на магнитоле, наслаждаясь истеричным звучанием «Unreal».***
На тихий стон Влада беспокойно обернулось несколько ведьмочек, с папками документов деловито снующих по офису. Войцек рухнул головой на стол, удивительно реалистично притворяясь живым, что-то бормотал вполголоса — какие-то ругательства, в которых часто поминалось имя Корака, — потом немного приподнялся, мутно посмотрел на Яна. Ведьмочки бросились дальше, беззаботно переговариваясь, как будто не замечая напряжения, царившего в здании. Около дверей вертелась опер-группа, кто-то из новеньких воинственно потрясал автоматом перед приятелями, пацан из оборотней едва не перекинулся в офисе — его поволокли на улицу, громко хлопнув тяжелой дверью; между инквизиторов носилась парочка гвардейцев в черно-серебряных адских мундирах, тоже обеспокоенных и не находящих себе места. Запершись в кабинете, рычали о чем-то своем Огнев и Кара; к дверям приникла одна ведьма, другая, но надолго они не задерживались и постоянно сменяли друг друга. Перед Владом лежал амулет связи; в его ушах и в ушах Яна тихо шуршал разговор Корака с продавцами, в который они оба напряженно вслушивались. Наблюдая то за Владом, то за всем офисом, взбудораженным найденным Граалем, Ян иногда тянулся рукой к табельному: казалось, вот-вот что-то сорвется, и вальяжно, слишком уж нагло беседующего Корака раскроют и пристрелят. — За что мне все это? — театральничал Влад, лежа на столе и обреченно рассматривая амулет. — Он же псих, кого мы послали… Сейчас спугнет случайно, и что, еще месяц искать? Да куда там, год, два… Весь успех операции зависит от человека, которому я совершенно не доверяю и который, похоже, делает все, чтобы ему прострелили башку несколько раз. Ян, я хочу выпить. — Валерьянки? — подсказал инквизитор. Разговаривать было немного неудобно, слишком уж фонил голос Корака в его голове. — Потому как крепкие спиртные напитки в рабочее время… — Какая ж ты зануда, инквизиторство, я не могу… — проворчал Влад. — Выпить — что угодно… Иногда так жалко, что я мертвый, кто бы знал… — Он вдруг болезненно дернулся, уловив что-то от Корака, быстро повел руками, запросто сплетая заклинание, которое Ян совершенно не различил. Вывернул руку, обозленно прорычал что-то, покосился на Яна: — Все нормально, там амулеты проверяют, но я не зря Высший маг, да?.. Голос его звучал странно успокаивающе, что Ян все-таки догадался покоситься на свою руку, сжимающую табельное до боли, покачать головой, откладывая пистолет. Вся эта ситуация здорово щекотала нервы, особенно если знать, что у них будет всего несколько минут, чтобы взять продавцов Грааля. Он снова посмотрел на приплясывающих у дверей оперативников, зная, что в какой-нибудь другой ситуации стоял бы среди них, но все равно предпочел сидеть рядом с Владом и прислушиваться к разговорам и шорохам. — Хоть бы и правда все получилось, — кажется, едва не взмолился Влад. — Я тогда буду хороший. Больше на Корака наезжать не стану, просто мы возьмем пару выходных… а лучше отпуск… И из страны куда-нибудь. Ну нахуй, у меня уже нервов не осталось. — Месяц назад из Праги, — напомнил Ян. — Кто тебя опять отпустит? Влад снова рухнул лбом в стол — буквально, на несколько сантиметров, но потом опомнился, привел себя в человеческий вид. Он мог болтать что угодно, жаловаться, проклинать Корака на разные лады, но Ян был твердо уверен, что Влад чутко ловит каждое слово и готовится нестись вытаскивать Корака — или то, что от него останется. — Ты ему веришь? — вдруг спросил Влад, внимательно глядя. — Этому… Кораку, Кристоферу или как еще он себя называет? Не понимаю, почему Кара его так любит, может, я не вижу чего-то, может… — Твое человеческое право кого-то ненавидеть, — успокоил Ян. — Я не знаю. Он… чужой какой-то, я Корака не понимаю. Там, по-моему, Грааль притащили, — обеспокоился он, обращая внимание на возню в ушах. — Да-да, я слежу. Через пять минуток брать будем, иди народ успокой, а то все нервные такие, как бы друг друга в процессе не перестреляли. А я пока амулеты на запись перестрою, — вдохновенно начал магичить Влад. Впервые за день он улыбался по-настоящему безмятежно.***
Шестеро человек, медленно загружавшиеся в машину, совсем не ожидали, что напротив них вывалится целый отряд Инквизиции и Гвардии с автоматами — это было заметно по страшно перекошенным лицам. В глубине души Ян надеялся, что они сдадутся, но в них ударила очередь из вытащенного пистолета; позабыв про магическую защиту, он ринулся вбок, за развалины, краем глаза видя, что Инквизиция рассредоточилась по полукругу и что кто-то пытался зайти за спину отстреливающимся людям. Пальнули по колесам заведенной и мерно рычащей машины — попали; из-за нее послышался всплеск дикого мата. Кто-то из Инквизиции уже разворачивал заклинание, бросили дымовую — все удушливо заволокло, скрыло завесой. — Долбоебы, и куда теперь бить? — рыкнул под боком появившийся Влад. Яна окатило призрачным холодом, заставило дернуться, сбило немного прицел, но он все равно попал в высунувшегося из-за машины человека в черном. В плечо, правда, заставляя выронить пистолет-пулемет, а не в грудь. Что-то одобрительно проворчал Влад; на его руках плясали искры. Амулет связи дрожал, шел помехами и сливался в рев неразличимых голосов. Прекрасно понимая, что перестрелку нельзя затягивать, несколько инквизиторов пошли в открытую; защитное заклинание закрыло от пуль, зазвенело стеклом. Кажется, кто-то с той стороны рухнул, вскрикнув. — Влад, давай их огненным сверху, парочку оставь для допроса! — сквозь вой заклинаний и пуль раздался голос Кары. — Машина рванет, не думаю, что там кто-нибудь останется… — протянул Влад. Грохотало совсем рядом, пули впивались в кирпичные стены, оставляя ощутимые выбоины. Одна свистнула над самой головой, стоило Яну ненадолго высунуться. Его выстрел пробил барьер, огненное заклинание Влада впилось в человека следом, он рухнул на колени воющим живым факелом. — Минус один, — деловито вел подсчет Влад. Взлетела Кара, сердито рыча что-то себе за спину, выдергивая из ножен два парных меча, кажущихся такими нелепыми в перестрелке с автоматами. Ненадолго все остановилось: все изумленно уставились на пикирующую с неба фигурку с черными крыльями; в следующий миг ее попытались сбить, вдарив по накалившейся защите. Ян толком ничего не видел за машиной, слышал только звон стали и крики. Потом стало тихо. Кара, отряхивая один меч от крови, вернувшая уже второй в ножны, вытащила из-за машины чье-то на первый взгляд безжизненное тело. Без особого интереса мазнув по человеку взглядом, Ян внимательно впился в командора, понимая: кровь, которая течет по лезвию меча, — ее собственная, льющаяся с простреленного предплечья. Кара кривилась от боли, нервно трясла мечом, оставляя на пыльной утоптанной земле кровавые полукруги-ожерелья, но упрямо подтащила ближе тело, здоровой левой рукой ухватив за воротник. — Прошу, господа инквизиторы, арестовывайте, пока он в отключке, — предложила она любезно хриплым голосом, рассматривая их ошеломленные лица.***
Сунув руку в карман, выпятив грудь и откинув со лба волосы, Корак вальяжно расхаживал из стороны в сторону, то и дело кидая взгляд на задрипанный кубок. Сначала уши заполнялись противными длинными гудками, в которых Падший слышал чье-то хихиканье, вопли и неразборчивые слова. Наконец каторга кончилась. — Кара, птичка моя, ты? Думаю, тебе уже все известно в полной мере, однако есть еще незаконченные дела. Мой верный соратник переживает, что кружка у нас есть, а награды — тю-тю. Не могла бы ты устроить нам аудиенцию с Люцифером в ближайшее время? У него даже нечего выпить, я долго не протяну… — Да, да, конечно… — откликнулась Кара тут же. Из телефона донесся вдруг ее болезненный вскрик, рычание, какая-то возня: — Ян, едрить твою налево, кто так бинтует?! Садист. Так, о чем мы? — вернулась она к Кораку. — Как раз собиралась в Ад докладывать, заодно и расскажу про ваши подвиги, разговор устроят запросто… Мы тут одного кадра живьем захватили, он-то меня слегка и прострелил… Короче, настроение у Люцифера должно быть хорошее, как раз решишь там свои вопросы. Корак бросил на Аца такой взгляд, что хотелось поежиться, пусть даже он не был виноват. Ранение Кары даже с большим желанием сложно было привязать к парнишке. Корак прикусил губу, по старой привычке сжал обе в тонкую полосу. Заговорил так спокойно и холодно, как только мог. Наигранно, предоставляя собеседнику возможность понять, какое буйство эмоций внутри у него сейчас. — Птичка моя… Я, разрываемый амулетом, не уронил даже волоска собственной руки, когда нас было двое против четверых. И не тронул ни одного из продавцов. Через полчаса я буду в Аду с Граалем и Ацем. И лучше тебе встретить нас здоровой, румяной и счастливой. Тебя не спасет даже Войцек, я все четко произнес? Никакое слово не зажевало, во избежание недоразумений? — он начинал порыкивать, зло сверкая глазами. — Да все нормально, царапина, скоро заживет, на мне все — как на собаке, — радостно отозвалась Кара. Корак обладал достаточным воображением, чтобы представить, как она беззаботно размахивает раненой забинтованной рукой. — Сейчас надо немного уладить с Инквизицией дела и попрощаться с кардиналом Огневым, а потом встречу, не волнуйся ты так. Захватить с собой валерьяночки? Влад и так просил, мне сразу на двоих покупать не жалко. — Мы, кстати, договаривались о трех безобидных просьбах. И Влад в них немного замешан. Куплю ему хорошего виски, за печатку на моей руке. Благодаря ей я почувствовал, как мозг остается на бетонной стене. Этого не случилось, но… Завораживает. Падший зло хихикнул, бросил трубку, сунул ее в карман и внимательно посмотрел на Аца. — Тебе, верно, интересно, откуда деньги, кто нас подвозил и когда мы отправимся в Ад, да? — Совершенно похуй, — радостно оскалился Ац. — Все, с Граалем мы разобрались, теперь мне интересны не твои байки, а награда. Так что в Ад мы отправляемся как можно скорее. Он запросто вытащил из кармана ворох амулетов, отличил в них нужный. Никаких сложных ритуалов, которые производил Корак несколько дней назад, одна только бытовая магия. Помахал им, разогревая и заставляя мягко засиять. — Ты со мной или сам? — уточнил Ац. Корак кивнул, вздохнул, разочарованно осознавая, что его истории слушать не хотят, обрывая на самом интересном. — Вот урод…