***
Вино отпускало голову, оставляя странную боль в висках. Когда раньше не чувствовал ничего, кроме тупой гулкой боли, разрывающей сознание, новые ощущения кажутся интересными, увлекательными и очень яркими. Особенно нотки похмелья. Только без «интересного» и «увлекательного». Просто — яркие. Но тем не менее, Корак был доволен. Что-то в Астарте было для него волшебным, увлекающим. Ему нравилось думать о том, что она не такая, какой себя выставляет. Ему нравилось тешить себя тем, что он питает хрупкую девочку где-то внутри ее самых сокровенных мыслей. А вот не нравилось ему, что вызвать такси оказалось сложнее, чем он думал. Воспользоваться порталом казалось небезопасным, попросить Иштар — тоже. Не очень она ладила с головой после времени, проведенного с ним. Сев в гранту, Корак откинулся на сидении, уперся боком в холодную дверцу, с надеждой выпросил у таксиста стоящую на переднем сидении минералку и прикрыл глаза. Запахло лыжной мазью и русским роком. Где-то в самой голове Корака ему читал нотации Кипелов, орал что-то про знак, танки и «АНГЕЛ СМЕРТИ БУДЕТ ЗДЕСЬ!» Он не запомнил. Расплатившись оставшимися еще с Мартовского деньгами, Корак заполз в магазин прикладной магии и провозился там с треть часа. Почесав затылок на кассе, отщипнул еще несколько купюр, закатив глаза. Сжал в руке амулет перемещения и, инстинктивно сгруппировавшись, отправился наконец в Ад.***
За одну ночь можно сделать многое: построить империю или же ее разрушить, сжечь дотла. В этот раз перед Гвардией стояла задача куда скромнее: собрать все силы, чтобы быть готовыми быстро и безболезненно (для себя и гражданских, разумеется) схватить обезумевшую суку Аирош. Именно так заявил Влад Войцек, возникнув прямо посреди двора гвардейского замка и переполошив всех, кто там находился. За несколько часов удалось выбить разрешение на полную свободу действий у обоих начальств: и адского, и инквизиторских. Гости из других миров пугали их, заставляли сомневаться, так ли надежен выстроенный общими усилиями мир: что, если завтра на них свалится не одна Аирош, а сотни, тысячи таких? Пользуясь этим, Гвардия и Влад, единогласно выбранный оратором, давили на слабые места, выли, угрожали и умоляли, и в итоге всю операцию отдали в их руки. Можно было вздохнуть спокойно, но никто и не думал об этом. Они оставались в замке, напряженные, стискивающие оружие и готовые мгновенно сорваться с места. В псарне тоскливо лаяли адские гончие, а демоны нервно перебрехивались, шатаясь по ставшему вдруг маленьким дворику. Влад привык считать Корака надоедливым, деструктивным идиотом, которому лучше бы никогда не сваливаться и не портить его уютный мирок в Петербурге — тот, которого они оба, и Рак, и Влад, были одинаково недостойны. Поначалу он готов был перегрызть Кораку горло — пусть и не было зубов. Теперь он отчего-то места себе не находил, часто оглядываясь через плечо, надеясь увидеть наглый оскал или услышать какую-нибудь совершенно неуместную сальную шутку. Или с чем Корак там обычно приходил. — Он взрослый… человек, — в который раз повторил Владу Ян, как и всегда, привносящий в гвардейскую панику немного сосредоточенной холодности. — Он старше любого из нас и, быть может, нашего мира. — Знаю, не учи меня!.. — закипал Влад, едва не рыча. — С чего ты взял, что я волнуюсь за этого долбоеба, а не боюсь, как бы Аирош не уничтожила наш город? Все, что нам дорого? — Потому что Корак нам тоже дорог, — вздохнул Ян. — Чуть меньше, чем город, конечно. С моей любимой кофейней он не сравнится, радости от него точно меньше, чем от прогулок в парке или по набережной… — Я понял, — проворчал Влад, снова принимаясь шататься из стороны в сторону, притаптывая красный песок. Но тут он замер, насторожившись, как почуявший что-то пес, обернулся, глубоко вдыхая, чуть задерживая дыхание. Всплеск магии ощущался прямо посреди двора — несколько солдат ринулось врассыпную. Видя такую реакцию, появившийся будто из песка и пыли чуть смутился, собираясь, видимо, выкинуть какой-то еще из любимых фокусов, но остановился, держа в руке два амулета. Только что сработавший амулет телепортации и еще какой-то, мерно помигивающий. Подмышкой он держал пол-литровую бутылку минералки, глаза его щурились от яркого искусственного солнца Преисподней. Падший глянул вокруг, обнаружил Влада и бодро прошагал к нему, кивнув сразу Яну и Владу, будто одному человеку. — Ты плохо выглядишь… хочешь попить? — Хочу выпить, — признался Влад. — Чего-нибудь покрепче твоей минералки. Но совсем не дело идти на операцию в дрова, правда? Он жадно рассматривал Корака, пытаясь по нему прочитать, придумал тот что-то или совсем отчаялся и смирился со смертью. По его лицу всегда сложно было понять. Едва хотел Влад спросить, как мимо него прошуршало, на землю спланировала Кара, быстро убрала крылья, не дав им запылиться поднятым порывом ветра песком. Она с облегчением кивнула Кораку, повела плечами. — Все готово, — немного хрипло, запыхавшись после долгого полета, сказала Кара. — В любой момент можем отправиться и схватить Аирош, всю Гвардию на уши подняли. Ты знаешь, где она? — Да, ты обещал нам план, — усмехнулся Влад с, как он позже понял, искренней надеждой. Корак одной рукой отвинтил крышечку бутылки, налил немного на ладонь и умылся, тряхнув головой. — Войцек, Кирай, вам совсем нельзя доверить секретики! — Он с ухмылкой глянул на инквизиторов. Но та сломалась на самом важном моменте, обнажая отчаяние. — Ну вот что это? Зачем птичку потревожили? В полдень мы встретимся с чертовой, прости господи, демонессой. А как пойдет — увидим позже. Попробую утащить нашу бойню в Кареон, чтобы тут никто не пострадал. Может, у меня даже созреет какой-то план… Влад, неужели ты так и не понял, что я пытался сказать?.. — У нас так не принято, — неуютно скривился Влад. — Нельзя у нас уходить воевать в одиночку — весь из себя такой романтический герой, без шапки и в мороз… К тому же, эта история давно перестала быть вашей с Аирош личной склокой. — Она затронула оба наших мира, потревожила простых людей и нелюдей, — поддержала его Кара, словно подхватив мысль за нить, умело ее переплетя с тем, что сама хотела высказать Кораку в лицо. — А Гвардия поклялась защищать и Ад, и Землю, и всех существ, что их населяют. — Да и, так уж вышло, — продолжил Ян, — ты сам записался в Гвардию, рядовой Корак. Первое, что я понял, когда оказался тут сам: своих они никогда не бросают и не оставляют одних. Извини за то, что я однажды сказал. Я погорячился, боялся за свой город, за семью. Но ты — ее часть. И вот они стояли напротив него, четко выговаривая общую обжигающую мысль, наблюдали за тем, как чуть меняется лицо Корака, слушающего — и едва ли способного поверить. Они застыли недвижно, озаренные золотым утренним солнцем, преодолевшим грань неба, — вовсе не та Троица, которую воспевали в священных книгах людские пророки. Не та, но столь же неотделимая и явная, цельная, словно отрешенная от спешащего мира, торопливых беспокойных солдат, всей свалки и кутерьмы. Убивший Бога становится им. И они точно хотели, чтобы Корак тоже почувствовал себя частью этого, равного, троеликого… Все стерлось и перемешалось. Корак медленно и со скрипом переваривал информацию, кидая взгляд то на одного говорящего, то на другого. Это было странно и непонятно, почему они на троих вязали замысловатую речь. Стоило одной петле сползти с серебристого крючка, как она попадала на новый и так до бесконечности, до единого целого. Затем ненадолго бросил взгляд на свою левую руку, на которой красовалась печать Гвардии. Облизнул губы, одновременно растроганный и где-то глубоко в душе сильно разъяренный. Он так давно не видел человеческого отношения, что, столкнувшись с ним, принимал за редкость, за Грааль и Копье, за все те артефакты, которые находил и создавал, но которые не могли сравниться по объему силы и воодушевлению, какое на него производили гвардейцы. — Я… мы можем поступить так… — неуверенно начал он, наблюдая, как словно из игрушечного автомата вокруг появляются знакомые лица, готовые слушать. И птичка-Каролина, давно уже не зовущаяся этим именем, взволнованная и бодрая. И маг Войцек, теперь уже Влад, уставший и обеспокоенный. И Ян, обеспокоенный даже больше обеспокоенностью Влада, чем какими-то еще проблемами. И Ишим, бьющая хвостом по ногам, насупившаяся, похожая на котенка — комочек агрессивной шерсти. И Рахаб, казавшаяся когда-то суровым капитаном, теперь отличалась действительно решительным взглядом. И Габриэль, тяжелым взглядом рассматривающая Корака, отринувшая Свет Божий, найдя что-то более важное. Свет человеческий. И Корак, такой маленький в этом огромном мире существ с широкой душой настоящих людей, хотя людьми они, может, и не были.***
Аирош назначила встречу в переулке, где никогда ничего не происходило и не было никаких тайн — даже удивительно для такого мистического города. Проверив местечко, инквизиторы с видом знатоков предположили, что ей просто понравился уютный вид этого проулка, окрестных двориков и пары старых домов (отчаянно нуждающихся в ремонте) с грязными стенами неопределенного цвета и высокими большими окнами. Хмуро полетав над двориком, прикрытая заклинанием Влада, Кара предположила, что Аирош наугад ткнула в карту города и дело с концом. Это было им на руку: Инквизиция подсуетилась, всех гражданских вывели под предлогом возможных неполадок с газом — ни у кого даже вопросов не возникло, наверное, тут с этим действительно были проблемы. Так что пустые, поспешно брошенные квартиры заняли несколько человек из Инквизиции, чтобы место не показалось Аирош подозрительно пустым, если она вдруг решит проверить ауру; скамейки во дворе тоже заняли подставные, переодетые инквизиторы и гвардейцы, любезная Аннушка переоделась в мирную человеческую старушку, которая, сгорбившись, сидела над мотком пряжи, а Рахаб неспешно прохаживалась с адским псом, которого парой хитрых заклинаний замаскировали под болонку. Казалось, они предусмотрели все. Разместили стрелков и магов на крышах; Ян с Владом лично полезли наверх, используя уловку самой Аирош, точно желая над ней посмеяться. Со всеми возможными путями отходов помог Мартовский, который приехал заранее и по старой ментовской привычке облазил местность вдоль и поперек; там тоже на каждом углу стояло несколько «своих». Кара тысячу раз проверяла заклинание связи, которое любезно навел Влад. Она беспокоилась больше других и, возможно, больше самого Корака, все летала туда-сюда, что он слегка тоскливо посматривал на небольшую фигурку, подбрасываемую мощными черными крылами. Наконец Кара приземлилась на крыше — той, где засели инквизиторы, — присела на край и хищно уставилась на проход между домами. Спустя несколько мгновений Корак услышал ее голос, точно Кара стояла рядом и шептала ему в ухо: — Все под контролем, — уверила она. — Возьмем ее быстро. — Из четырех развязок — один тупик. Она наверняка об этом знает. С другой стороны, вон там… — Мартовский сдержанно махнул рукой Каре за спину. — Какой-то очередной парк, в котором легко скрыться. Туда бы усиленную охрану. Сколько у нас человек? В мое время так оцепляли разве что поезда при осмотре Генсеком своих «владений»… Корак с интересом наблюдал, как Кара и Игнат Павлович работают сообща, но совершенно не пересекаясь друг с другом. Падший осмотрелся, почесал запястье, будто кожу саднило. — Север и юг, запад и восток, все оцепили, выглядит надежно. Но вы забыли еще одно важное направление. — Корак запрокинул голову, с тоской вглядываясь в небо. — Кара, ты же видела крылья Фреллис? — Крылья? — ворвался Влад. — У демона? Ебанутый мир, прости Денница, какого черта ты не сказал раньше?! — Спокойно, этим займемся мы с Габриэль, — заявила Кара слегка напряженно. — Не думаю, что у Аирош есть опыт настоящего воздушного боя… О, она не знает ангельской муштры, это точно! Габриэль что-то сосредоточенно угукнула, и Корак завертел головой, пытаясь угадать, с какой она стороны и где прячется, но архангел была неуловима. — Аирош молодая демонесса, она не успела повоевать в воздухе, тут ты права. Не думаю, что она хоть что-то покажет даже против одной из вас… — Двадцать минут до срока, пора таиться и не высовываться! — шикнул Мартовский с таким напряжением, что из-за его уха чуть не выпала сигарета. Аккуратный шовчик на мочке намекал, что Игнату Палычу не стоит оставаться на виду, посему он и спрятался где-то ближе к парку. Корак уставился на крышу, забежал в подъезд, дверь которого подпиралась небольшим камушком у петель. Это позволяло быстро входить и выходить, но не акцентировало внимание на распахнутой двери. Падший галопом поскакал по ступенькам, вышел на крышу, чувствуя, как ударил в лицо воздух, который раньше подбрасывал над облаками, но сейчас норовил лишь скинуть с крыши, смеясь над бескрылым ангелом. Он крался к Каре и инквизиторам, стараясь улыбаться. Небольшое уродливое ограждение, которое должно спасать случайно выпадающих с крыши, совсем облезло, но сейчас за ним было удобно прятаться от лишних глаз. Падший вымучил улыбку, сжал губы в тонкую линию и ободряюще кивнул Каре и инквизиторам. — Ждем, пока Иштар приведет эту дуру? Спустя каких-то минут десять показалась Астарте — не успели они заскучать. Чуть позади нее шла, кралась Аирош, оглядывающаяся, как дикий зверь. Ненадолго ухнуло сердце: а ну как вскроет обман, увидит в мирных петербуржцах подготовленных солдат, но Аирош что-то другое искала, окидывая взглядами дома. А вот Астарте старалась выглядеть спокойной, невозмутимой, как и всегда, но почти проваливала роль. Они были далеко, и Корак едва ли мог различить разговор, но почувствовал себя вправе применить небольшую магическую хитрость. Был уверен: говорят о нем. — Этот Корак постоянно опаздывает, — щебетала Астарте, точно угадав, что нужно тянуть время — или он ненароком ей подсказал. — Знаешь, эти мужчины ужасно непунктуальны. Я знавала одного полководца, обещал встретиться со мной спустя год, а приплелся через пять, еще и без руки… «Тяни время, милая Царица, тяни…» Корак старался не высовываться, зная, насколько острое у демонов зрение, однако через решетчатую ограду можно было с трудом различить фигуры демонесс и телодвижения. Аирош улыбнулась, поиграла коготками по своему поясу, повела обнаженными плечами, будто хвалясь и новой кофточкой, и аккуратной минималистичной татуировкой в виде ворона на правом плече. Подняла руку на уровень груди, по-голубиному наклонила головку, рассматривая ее. — Что же, прям совсем без руки? Печально, наверное?.. — Да, весьма, — ответила Астарте, будто бы радуясь, что ее слушают. — Хотя к тому времени я познакомилась совсем с другим человеком… Со многими людьми. Но тут что-то жаль его стало, калеку, что-то грудь сдавило. Знаешь это чувство? С Кораком было у меня похожее, тоже его жаль. У Корака сердце ударило особо тяжело. Он хотел было расстроиться, подумать о плохом, ответить Астарте все так же мысленно. Плюнуть как можно более едко, но важный фактор вмешался в его планы. Аирош левой рукой описала окружность против часовой стрелки, правой — ударила ладонью в образовавшийся круг. Дальше — все так быстро, что осознание пришло после трех ударов сердца, когда все закончилось. Вихрь, образовавшийся на правой ладони Аирош, исходящий прямо из Сиоансы*, пройдя через следующую за ладонью огненную полосу, вспыхнул, многократно усилился, рискуя спалить стоящую супротив демонессу. Когда Корак понял, что именно это было одним из первых заклинаний, чью стихию он научился — и научил остальной Кареон — менять, когда оказалось, что по прошествии тысяч лет руки еще помнят детище, за которое на Земле вручили бы награду в области прикладной магии, он среагировал чуть ли не быстрее цели заклинания, вихрь встретил барьер, закрутившийся вместе с ним, отлетевший в сторону, сорванный мощным импульсом и заодно оглушивший Астарте. Аирош подняла взгляд на крышу. Обнаружить колдующего не оказалось сложным делом. Реакция оказалась ненужной, напрасной и преждевременной, но опыт дал свое. Астарте успевала среагировать, успевала отразить выпад и, может, даже ответить не менее серьезной атакой, но столкнувшиеся заклинания выдали слишком мощный импульс. Астарте упала. Аирош улыбалась во весь рот, неодобрительно цокая. Голос ее был усилен магией, и от того амулеты связи транслировали что-то неадекватно громкое. — Какая дешевая игра, Оиален! Надеюсь, ты будешь счастлив, умерев за эту демоницу? Ни Влад, ни Ян, ни Кара не успели поймать Корака, наступившего на ограждение и с силой оттолкнувшегося, перемахнувшего через него. К сожалению, Падший не оказался тонким слоем распределен по асфальту. Сложил пальцы, затем сбросил жест, продублировав заклинание голосом. Он спускался по воздуху, как по ступеням. Пока Аирош кинула взгляд на Астарте, на секунду задумавшись. Корак усилил голос в ответ, но попытался отключить амулет, чтобы не оглушить товарищей. — Ahha mai Korak. Именем Легиона… — Аирош наклонила голову и будто побагровела. Хвост ее изогнулся, встал восклицательным знаком, в глазах отражалась действительно всепоглощающая ненависть. — Я, Второй в Легионе, я, Антипод твоего хозяина, приговариваю тебя, Четвертая, к смерти! Падший медленно ступал ниже, пока шокированная Аирош даже не пыталась атаковать. Казалось, еще немного — и носом у нее пойдет не кровь, а дым. Корак спустился на землю, шикнул что-то себе под нос. Аирош пропела на странном тягучем языке, из ниоткуда у нее в руках вырос ятаган с красной рукоятью, инкрустированной синевато-черным камнем, заключенным в объятия колец нескольких змей. Корак раньше не видел, как сражалась Аирош. Для него она была новичком в Легионе, появившемся там или во время или даже после его отречения от Восьмого мира. Падший аккуратно перешагнул еще не пришедшую в сознание Астарте. Хрупкое тело на месте битвы явно не входило в планы. «Влад, если ты меня слышишь… Попробуй вытащить ее отсюда, когда это будет безопасно, хорошо? Ты поймешь…» «Какого хуя ты творишь?!» — бешено взвыли в ответ. Ему кричали вслед, проклинали и, кажется, даже молились; будь у Корака побольше времени, он попытался бы запомнить парочку оборотов, которыми крыл его испуганный Влад. «Это не по плану!» — воскликнул Ян. От Кары просто разило крепким коктейлем из ужаса, ярости и тревоги за Корака — за него, это он остро почувствовал. Увидел он лишь краем глаза, как Кара попыталась спорхнуть вниз вслед за ним, уже расправила широкие крылья, которые, как показалось Кораку, у которого сердце ухнуло куда-то из груди, заслонили половину неба. Но Кара забилась в заклинании Влада, визжа фурией, а на ней повис Ян, тяня к крыше, точно бормоча что-то успокаивающее — обрывки фраз доносились до Корака по амулету. И ему тоже стало чуточку легче от нелепых уверений инквизитора… Там приникли к краю крыши трое; между тем Влад продолжал надрывать связь, и Корак заметил, как к ним кинулись гвардейцы и инквизиторы, притаившиеся во дворе. Они были ближе, они могли… попасть под удар, разве что. Но что-то теплое закопошилось у Корака в груди, когда он заметил, как через скамейку лихо перемахивает Рахаб, выхватывая меч, как спешит вампирша из Инквизиции, как многие другие… Аирош ухмыльнулась нехорошо, задрала голову повыше и обнажила клыки, глядя на пойманную обратно Кару. — И снова нам мешают… — Аирош цокнула языком. Выкинула согнутую в локте руку, сделала движение навстречу бегущим, напрочь не принимая во внимание Корака. Огненная волна, черневшая на глазах, начала было зарождаться и распространяться в сторону Рахаб и Анны, но Корак среагировал, на этот раз просто отменив заклинание, но стойко чувствуя, как ударило по вискам и нагрелся амулет. Некогда было разбирать заклинание по формуле, искать ответы, легче было выстрелить по воробью, оставляя в воздухе запах пороха и лишая себя боеприпасов. — Аирош из Преисподней, я бросаю тебе вызов! — чуть сорвавшимся голосом процедил Падший, надеясь на быструю реакцию магии Кареона. Корак сжал в руке горячий от грубых действий амулет так, что грани звезды впились в ладонь, оставляя алую человеческую кровь капать на асфальт. Рахаб была близка. Корак затылком чувствовал, как демонесса приближается. И Корак знал, что один на один капитан Гвардии наверняка справилась бы с Аирош. Но где-то далеко, за сотнями миров сотнями нитей Легион поддерживает своего солдата, питая магией. Сгореть в фехтовальном поединке — та еще участь. Магия сработала так быстро, как было нужно. За спиной у Корака, у самых пят в небо поднимался полупрозрачный полусферический купол. Мягкий и влажный, он выталкивал обратно любого, желающего пересечь границу. — Я обещал вам план… — вздохнул Корак. — Жертвовать друзьями неправильно. — Я принимаю твой вызов, какое бы имя ты не носил. Ты проигрывал дважды, их Бог любит следующее число, — кивнула Аирош. С сожалением обнаружила Астарте за линией барьера: наверняка хотела надавить с ее помощью. Купол замкнулся. — Ты проиграешь впервые? Постараюсь быть нежнее. Я старше по рангу, начинай, — храбрясь, заявил Корак. Кораку не удалось пробить Аирош на эмоции. Не теряя рассудка, демонесса накинула на себя несколько слоев защитной ауры, используя родную воздушную стихию. Прижала ладонь к кулаку, хмыкнула. — Assa, et sepra intiri… — четко выговаривала Аирош, засветилась татуировка на ее плече. Свихнувшееся заклинание связи шарахнуло по Кораку, словно они с Гвардией по-прежнему были единым существом. Краем мыслей от почувствовал и отразил, как Влада бросило в жар и холод одновременно, как сотни невидимых иголочек заполонили голову, пытаясь выбраться оттуда через виски. Мир вокруг поплыл, колебания аур на миг стали ярче обычного, затем резко потускнели и вернулись в привычное состояние, когда Аирош закончила. — Изгнание нежити? Ты с ума сошла, я еще жив, а с Войцеком я бы в эти игры не играл. Дуэль однажды закончится, он окунет тебя в совершенно новый мир. Мир боли. — Это реквием по тебе. Заранее. Ибо ты не жилец. Каждый из них пытался задеть оппонента, вывести из себя и получить преимущества холодного рассудка и трезвого взгляда на положение вещей. Корак не мог понять, насколько плохо контролирует себя сейчас, но то, что Аирош абсолютно спокойна — это было видно и невооруженным глазом. — Именем Легиона, — с вызовом обозначила Аирош, окропляя ятаган собственной кровью. Где-то на изнанке вспыхнула ее аура, обычным взглядом можно было лишь заметить, как поток разноцветной энергии наполняет ее тело. Похожее, но гораздо интенсивнее происходило во время поцелуя Корака и Мелинзана с полгода назад. — Именем Зана, Палача Души! — Еще поток энергии, не менее массивный. Урчащая и ласковая энергия будто облизывала Аирош, постепенно впитываясь. Корак нервно закусил губу, прикидывая, какой запас демонесса получает прямо сейчас и где ему получить сопоставимый размер. — Именем Первого, именем Безымянного, именем Восьмого Мира. — Именем Смерти, Херрет, я взываю к тебе! — вспыхнула татуировка на плече Корака, просвечиваясь через футболку. Вспыхнули буквы, образовавшие «Herret mai Gerr». Некоторое время ничего не происходило. Затем откуда-то, только Владу и Кораку понятно, откуда, донесся гул. Небольшие порции концентрированной первородной Тьмы поглощались амулетом Везувия. Гул шел изнутри, доносился глухо, источник его находился далеко, на изнанке, в самой Бездне. Даже не понимающей в магии Каре явно было очевидно, что этого несказанно мало. Корак растерялся, сжал губы в тонкую линию. — Именем Бастет и Осириса, перстня Анубиса, Харона и… — Последнее имя он проглотил, зная, что не стоит называть его здесь и сейчас, даже если оно как-то поможет в битве. Еще небольшая порция энергии светло-желтой песчаной окраски поступила в амулет лениво и неохотно. Аирош торжествующе улыбнулась. — Ричард? Может, Фреллис? Персей? Кто поможет тебе, когда ты совсем один? Где твоя хваленая шлюшья Смерть? Или Иштар, ради которой ты поставил всех под угрозу? Крикни ее имя, посмотрим, сколько отдаст? Как раз скоро придет в себя. Корак оглянулся на Астарте, уже достаточно оклемавшуюся, чтобы приподняться, шатаясь; никто из Гвардии ей помогать, конечно же, не стал, но и сама она отказалась бы от всякой помощи — это просто было разгадать по гордо поднятой голове. Она застыла, глядя на Корака и Аирош, но тоже не смогла преодолеть монолитный барьер, хотя он с тайной радостью ощутил, как Астарте на пробу тронула его своей силой и тут же подалась назад, боясь обжечься. Обратила взгляд ему в глаза и щедро плеснула силой где-то на изнанке, восполняя истраченное им, отдавая с удивительной поспешностью. И ни слова не сказала: была выше этого. Корак удовлетворенно кивнул, расправляя плечи по еще одной старой привычке. Раньше таким движением он открывал крылья, казался больше и внушительнее, храбрился и бросал немой вызов. Аирош ожидала нетерпеливо, хлестая себя хвостом по бедру, облизывая губы, чуть зардевшись. Предстоящее сражение абсолютно точно приносило ей какое-то неописуемое удовольствие. Падший понимал, что энергии, силы, маны, как бы это не называлось, все еще не достаточно, но просить Астарте дальше не мог, хотя по дуэлям Персея представлял себе ощущение, когда мана с удивительной прохладой покидает твое тело, тебе становится легко, спокойно, затем повышается давление и тебе хочется творить. Почему-то, отдавая энергию, ты всегда чувствовал себя, будто ее получаешь. Корак кинул взгляд на левую руку и вдруг в голову ударило осознание: гвардейская печать. Сосредоточившись на ней, Корак смог почувствовать их отклик, снова навалилась куча человеческих чувств — нелепых, странных, перемешанных. Но все как одно — искренних. И Корак почувствовал, что они, будь их воля, отдали бы столько же, сколько и Астарте, а то и больше гораздо. И единственное их стремление сейчас — прорваться через барьер и влезть в бой. Корак чувствовал, как магия Влада аккуратной змеей вьется рядом, ища дыры в плетении заклинания… Корак все-таки понял. — Именем Cara Ah'Ishim и Ishim Ah'Cara… — нараспев начал он, будто уже начинал выплетать заклинание. Как вода льется через марлю, энергия протекала через барьер, обволакивая Корака. — Именем Влади́слава, — Корак сподобился поставить верное ударение, — Войцека, именем Яна… — Падший остановился, но призыв сработал, точно определяя, о каком Яне идет речь. Корак даже на секунду задумался, почему так произошло, но решил отложить разборки на потом. — Именем Рахаб и Габриэль, именем Игната Мартовского. Не именем Лжелегиона, не именем твоих идолов, не именем твоего хозяина и не именем хозяина твоего хозяина. Рядовой Корак, Черная Гвардия, сложите оружие и держите руки на виду. Любое применение магии будет расцениваться как неповиновение закону. — Ну-ка иди сюда, Сукин ты сын… — будто бы нежно поманил Корак. Засвистело, зажужжало. Сотни маленьких частиц, будто осколков тьмы, собирались вокруг Падшего, вытянувшего руку. Они образовали собой эфес и гарду, медленно вытекая в бастард, который Корак так и не смог призвать в тренировке с Рахаб. Аирош крутанула ятаган, и это, видимо, было ее ответом на приказ сложить оружие. Демонесса ласково, но хищно провела по клинку, и из-под острых ее коготков посыпались искры, оставляя за собой тонкую темно-красную ауру, прилипшую к режущей кромке оружия. Корак уступал в скорости. На то было много причин. И то, что вооруженная ятаганом демонесса за счет сокращения дистанции получала возможность наносить удары лишь движением кисти, когда Падший с массивным мечом был вынужден пятиться, пытаясь выйти на расстояние в длину своего клинка. И то, что даже насыщенное обильной порцией энергии человеческое тело уступало в пластике демоническому. Аирош несколько раз уклонилась от удара, выгнувшись до состояния, когда даже смотреть на нее было больно. Корак первый вспомнил, что родом из мира меча и магии. И пусть меч он сжимал в левой руке, смещаясь постоянно тоже влево, не давая Аирош пространство для маневра, заставляя преследовать его поворотом корпуса так, что демонесса закрывала своими атаками себе же обзор, на магию они как-то оба прекратили полагаться до тех пор, пока Корак простым движением, не начиная выдумывать сложные структуры, не пнул Легионера сгустком воздуха в живот. Демонесса интуитивно напряглась, вспыхнула активная аура, которую она наносила на себя перед боем, но ненадолго она потеряла координацию. Корак, усвоивший давний урок, сблизился и стукнул ее по зубам, опрокинув. Сам допустил ошибку, не отскочив сразу же; хвост с острой пластиной полоснул по незащищенному заклинанием животу Падшего, разрезал футболку. Черная, она намокла, потемнела еще больше. Корак даже вскрикнул от непривычных ощущений, но успел ринуться назад, увернувшись и от следующего удара хвостом и от заклинания, которое демонесса пустила без жестов, выкриком. Кровь капала из разбитых губ Аирош, она опасливо вытирала ее рукавом, будто боялась, что придется ее глотать. Корак непозволительно сунул руку в карман и несколько ударов парировал одной левой. Ударь Аирош чуть сильнее, меч бы совсем вылетел из рук Падшего. Корак вновь попытался добавить магией после череды обменов ударами, но Аирош, быстро сотворив симметричное заклинание, переборола его. Время не работало на Корака, это точно. Спасал запас энергии от Влада и Астарте, они были превосходными магами на Земле и четко распоряжались своей силой из опыта. Но полученное от остальной Гвардии быстро таяло, проявлялась угроза получить какое-то сильное боевое, не смочь отразить его и остаться тенью на земле, как оставались жители Нагасаки. Страшные тени до сих пор летают по интернету, будоража умы… Корак отпрыгнул, ненадолго прервав баталию. Наконец вынул из кармана руку и кинул на землю металлическое перо, такое же, какое подарил Астарте при их знакомстве. Дрогнул воздух внутри купола, раздался крик, точнее Крик, даже Вопль. Так кричит Баньши, предвестница погибели, ипостась Смерти в их мире, в Кареоне. Сражающиеся упали одновременно. Испуганная жутким криком Аирош попыталась воспользоваться положением напуганного Корака и, прокричав несколько строк магических формул, не получила результата. Он медленно поднимался, и близость родной силы пробуждала сидящего где-то внутри демона. Он на глазах сменил повадки на кошачьи, двигаясь пластично и пафосно. Кораку казалось, что он загнал Аирош в тупик, что теперь он — охотник, а не жертва. Кровь демонессы не сворачивалась, приходилось часто вытирать ее, отвлекаться. — Перо из Крыла Смерти, дорогая, здравствуй. Какая разница, сколь много ты умеешь колдовать, если сегодня мы не воспользуемся магией? Что, не любишь вкуса крови? Я — люблю! Аирош кинулась на Корака с серией ударов. Ятаган свистел, со свистом разрубая воздух. Падший несколько раз пытался ударить Аирош по ногам, старательно наваливался на демонессу сериями ударов. Капля крови стекала по подбородку Легионера, Корак отпрянул, Аирош вдохнула. Закашлялась, чуть не посинела, пытаясь отойти с расстояния удара и прокашляться одновременно. Корак старался догнать ее рубящим вслед, но дважды не достал. — Плохо жить без пищеварительной системы, да? — буквально плюнул ей запыхавшийся Корак. Аирош откашлялась, но с трудом восстанавливала дыхание. Извлекла опять из воздуха камень на цепочке и сильно сжала в руке. Ослепило, дымом заволокло барьер и на несколько секунд обездвижило и Корака, и Аирош. Когда дым рассеялся, фигур в куполе было на одну больше, чем раньше. И о появившейся внутри девушке можно было многое сказать. Она будто вышла прямиком с холста Мунка, успев лишь несколько раз вдохнуть сырой петербургский воздух. Не с пресловутого Крика, нет. Мадонна — вот ее настоящий образ. Натянутая, как жила хищного зверя, черновласая и статная. Если у Эдварда глаза женщины прикрыты тяжелыми свинцовыми веками, глаза явившейся были перевязаны за затылком белой тряпицей с четкими кровавыми подтеками. Слепая, она повернула голову в сторону Корака, с хрустом расправила плечи и повертела спиной. Если глаза — зеркало души, то эта женщина выдавала скудные эмоции губами, крыльями носа, неподвижными бровями и заострениями скул. Она улыбалась, и в улыбке этой скрывался Крик. И гам скотобойни, и визги умалишенных в унисон звучали скорбному ее молчанию. Крик гвардейцев разорвал голову: тут они схватились за связь все разом, пытаясь дознаться, что у них происходит. Особо старалась Кара — истошный кошачий вопль. Влад орал матом. Солдаты и инквизиторы очистили двор, перегруппировались, но лица у них были до того растерянные, что жалко становилось. «Это еще кто? — бесилась Кара. — Почему их две?! Корак, убирайся оттуда, все вообще не по ебаному плану!» Корак не подавал ни признаков жизни, ни признаков минимальной дееспособности. Он уставился на девушку, не способный отвести взгляд от ее лица, сменившего десятки эмоций за эти несколько секунд. Не в силах был Корак и не таращиться на аккуратное, еле заметное розовое пятнышко на горле у девушки. У Падшего дергалось адамово яблоко. Корак полностью потерял контроль над происходящим, даже его бастард растаял в воздухе, развалился, как муравейник, и расползся через асфальт прямо во тьму. — Каролина?.. — как можно тише, будто боясь спугнуть ее, прошептал Падший. Аирош не церемонилась с шепотом, но блаженно прикрыла глаза, чувствуя, как вдребезги разлетелась уверенность визави. — Каролина, сильнейший известный нам оракул Кареона. Сильнейший — потому что доживший до собственного совершеннолетия, не покончивший с собой и не сошедший с ума… — Аирош облизнулась. — Ты помнишь ту ночь, Корак? Наверное, хочешь забыть, а я напомню, расскажу. О! Зачем убивать тебя сталью, если слова делают гораздо, гораздо больнее. Шел сильный дождь, но в шатре было тепло. Тепло от горячих тел двух друзей, тепло от пота и страсти. Ты нащупал вязальную спицу, случайно попавшую тебе под руку. Навалился особенно сильно, но она не была против. Совсем не кричала… — Аирош подплыла к Каролине и провела по точке на горле. — Лишь булькала, да? Корак не знал, слышит ее или нет. Лишь смотрел на Каролину, и слезы градом катились из глаз. И знал, что каждый гвардеец в округе слышит однобокую и кошмарную историю, за которую многие годы ему плевали в спину. — Так… было нужно. Только так… Аирош взяла Каролину за руку, положила ее пятерню на рукоять меча в выделанных кожей ножнах, наклонилась к уху. — Убей его. Тут Кара — другая, живая, громкая, его командор! — не выдержала, слетела вниз, спорхнула торопливо, оставив на крыше инквизиторов. Она выхватила свой меч, зависла, помахивая крыльями, уставилась на Каролину, нехорошо ухмыляясь: — Сдается мне, дуэль — это один на один, — цокнула языком она. — Потому тебя тут быть не должно. А впрочем — вызову сама! Тем же именем, которое ты носишь, мертвячка! Вот и поглядим, кто его достойнее. Корак отвлекся на секунду, бросил взгляд на Кару и поежился от пляшущих бесов в ее глазах, от огоньков пламени, задорно бегающих взад-вперед, с нетерпением взывающих к боли и ждущих запаха паленого мяса. И побоялся вставать на ее пути. Ее перекашивало от злости и, кажется, ревности. — Именем Тьмы я дарую тебе свое имя. Где-то в другом мире ты могла бы быть моей сестрой или, может, даже мною. Для Кары купол стал полностью прозрачен; Каролина обернулась к ней, но слово «посмотрела» абсолютно неприменимо к человеку, на месте чьих глаз белая повязка. Корак собрал бастард обратно, все еще не в силах унять дрожь. Аирош радостно подняла ятаган, Каролина обнажила меч и сделала шаг вперед. Кара двинулась ближе к Кораку, как бы желая встать с ним спина к спине, сложила крылья, а потом с отрывистым воплем ринулась на Каролину, размахивая клинком, очевидно, не видя в слепой серьезного противника. Каролина отточенным движением ушла в сторону даже чуть заранее, чем в последний момент. Затем парировала удар, который Кара нанесла, изловчившись резко развернуться после первой неудачи. — Многие будут звать её как положено отроду: госпожа… — уверенно заявила Каролина, и лицо ее исказилось. Корак и Аирош, оба уставшие до ужаса, обменивались чередой парных и строенных ударов, надеясь однажды пробить защиту друг друга. Корак стоял спиной к сражающимся Каролинам, продолжая свои маневры. По звуку пытался определить, насколько успешно воюет та или другая. Кара орала громче и била яростнее — она словно хотела поиздеваться над слепой, ориентирующейся лишь на звук, потому грохотала, словно пустынная буря; Корак полагал, что это дело чести — не рубить же беззащитную девчонку! Перехватив взгляд Кары, он угадал в нем полную растерянность, смятение: Каролина уворачивалась от ударов ловчее многих зрячих, вертелась на месте волчком, балериной, отражая удары, но не слишком спеша наносить свои. Там, где Кара должна была сотню раз выиграть, переломить, осилить хлипкую преграду, она снова и снова встречалась с серьезным отпором, вынуждена была сама ставить блоки. И это злило ее все больше. — Кара, не дай себя обмануть! — не выдержал Корак, сбивая дыхание. Аирош моментально наказала за подобную вольность, увеличила темп ударов, не позволяя отдышаться. Но Корак не мог остановиться на полуфразе. — Она не видит. Она — знает. Это многое объясняло. И безуспешность атак Кары, воюющей с упоением, достойным берсерка. И ленивость контратак Каролины, которая точно знала, что каждая из них обречена на провал. Работать первым номером — непозволительно, когда знаешь каждое движение, мысль своего соперника. Когда отражаешь любую атаку в тот самый момент, когда в голове визави сверкает нейрон. Каролине хватало средней физической подготовки и невыдающегося навыка владения холодным оружием, чтобы противостоять Каре, что была на три головы выше ее в каждом из этих моментов. И Кара уже начинала уставать, двигалась медленнее и скоро должна была ошибиться — непременно! И Корак боялся этого момента больше драки с Аирош. Однако ничто не заставило бы ее бросить все и отступить, потому Кара снова напала, подставляясь… Корак не чувствовал обеих рук, запястий, плеч и спины. Второе дыхание давало ему шансы каждый раз, когда он вспоминал, что теперь не единственный, чья жизнь под угрозой. Когда Падший вспоминал, что без него Аирош и Каролина точно заклюют командора, приходилось сражаться с новыми силами. Связь молчала — его боялись отвлечь, но Корак почувствовал неожиданный прилив сил, совсем не метафорический, а вполне реальный. Энергия хлынула к рукам, усилила удар. Он скосил взгляд на то место, где была Астарта, страшно рискуя, но — увы! Испарилась без следа, сгинула. А по ярко-алому окрасу грохочущей силы он оторопело узнал Влада, который отдавал ему все. — Она давно не любимая… — вновь предрекла слепая с трудом, будто плача. Каролина вновь ушла с линии атаки. Двигалась с такой грацией и легкостью, что скорее походила на уличную танцовщицу. Не обремененную тяжестью лишних мыслей, готовую взлететь в любой момент на игрушечных крыльях. Она двигалась уверенно, не суетясь и каждый раз выбирая единственное верное движение. Так она выскользнула из зоны контроля Кары, нырнула ей под руку. И все складывалось так, как было нужно. Кара не успевала вернуться в стойку, Корак, стоящий боком, ни за что не поднял бы руку ни на одну из них. Каролина была так похожа на Фемиду, когда занесла меч над головой Кары, когда, слепая, выносила приговор, что казалось, поле битвы стало полем акционизма. Краем глаза Корак заметил, как захлебнулась атака Кары, как Каролина филигранно выполнила маневр, занесла меч. Падший не успел подумать, решить и захотеть помочь. Просто продолжением одной из его контратак стал летящий в сторону Каролины угольно-нефтяной меч. Этого не должно было быть, и Корак подтвердил свое мнение: гвардейцы имеют больше шансов изменить будущее. С неприятным звуком меч вошел в спину оракула с той же легкостью, с какой горячий нож входит в жирное сливочное масло. Слепая пыталась было крикнуть, но не справилась, выронила оружие, которое в падении лишь несильно царапнуло Кару. Забормотала, не замечая отверстие в собственном теле, но прекратив атаковать. Даже не попыталась поднять меч, быстро повернувшись в сторону Корака. — Руссо был в другое время… Изменилась и буква и ударение, но ты справишься. Я знаю, а ты? Почему-то показалось, что меч не должен был летать так, как летел. Казалось, что и крутящего момента было недостаточно и сильно он тянулся к земле. Попадание, может, и не заслуга Корака. Падший вновь пытался призвать оружие обратно. Аирош была быстрее. Полоснула Корака хвостом по щеке, раскроив, не встречая сопротивления. И, пользуясь ситуацией, занесла руку влево, готовясь единственным ударом перерубить шейные позвонки. Кара ошалело глядела на него, растерянная, едва избежавшая смерти. С немой яростью она уставилась на Каролину, очевидно, жалея, что не она нанесла удар, а потом, рывком развернувшись, кинулась к Кораку, крича что-то, боясь не успеть. Но была слишком далеко. — Знаешь… Мэри… — прошептал Корак, и ятаган завис над его шеей. Аирош застыла завороженно, испуганно. Когда настоящая эмоция нарисовалась на милом демоническом личике, оно утратило свою идеальность — или так показалось Кораку. Когда Аирош услышала имя, она испугалась по-настоящему, и страх, плещущийся в ее глазах, возбуждал Корака так, как ни что другое. Падший схватил ее за волосы правой рукой, сильно тряхнул. — Знаешь, Мэри, в моей голове звери. Они бы тебя съели, если бы я разрешил! Аирош дернулась, попыталась отстраниться, но Корак крепко держал ее, чуть порыкивая. Падший что-то прошипел в лицо демонессы, ласково и играюче. Медленно таял купол. Открылись взору черно-желтые, будто электрические, нити, исходящие от Аирош и исчезающие в метре от нее. — Ко мне, — скомандовал Падший, и меч вновь собрался из частиц Тьмы. Падший занес меч и рубанул по «щупальцу». Аирош сжалась, не в силах противиться. — Жалкий грязнокровный Пожиратель, как же так вышло? Чье-то настоящее имя попало в очень, — удар по нити, — очень нехорошие руки! Когда Корак особенно разошелся, когда уже в его глазах начали плясать огоньки пламени, осталось последнее тоненькое связующее звено. — Твой хозяин будет видеть, как я убью его любимицу, о да. Мария — любимая, госпожа. Как многое меняет смерть, как сильно меняется ставший демоном, не так ли? Падший прижался лбом ко лбу демонессы, по-звериному подняв верхнюю губу. В его повадках так мало оставалось от привычного спокойного Корака. Падший чувствовал кровь. Вибрирующий на шее амулет чувствовал близость расправы. — Достань крылья, — приказал Падший тоном, не терпящим возражений. Он вернулся в комфортную среду доминанта, готового контролировать ситуацию. Хлопок, сотрясание воздуха. За спиной Аирош два голых перепончатых крыла зависли, парашютами ложась на воздух. В глазах демонессы как никогда плескалось желание улететь подальше от ненормального Падшего, что занес переливающийся, пульсирующий меч над ее правым крылом. — Оиален! Я действую от имени Первого. Того, кто дал тебе кров и пищу, семью и цель в жизни. Того, кто собрал каждого из нас, объединил и совершенствовал. Как думаешь, какова его воля? Вспомни, кто ты есть! Корак на секунду завис, переваривая произнесенное. Затем медленно кивнул. — Я… кажется, я вспомнил! — Падший опустил меч и волосы Аирош. Наполнил грудь сырым воздухом Петербурга, повернул голову в сторону Каролин. — Так какова воля того, кто дал мне кров, пищу, семью и цель? Я вспомнил. Я — цепной пес командора в ожидании приказа. — Убей эту бешеную суку, я тебя как брата прошу! — истерически взвизгнула Кара, распахнутыми широко глазами наблюдавшая за крылатой Аирош; в этом мире все демоны были наземными. В Кареоне расклад был немного иной; спроси кто Корака, он бы предпочел местных своевольных демониц с вертлявыми гибкими хвостами. И Кара все-таки подлетела к нему, бескрылая, но стремительная. Ухватила Корака за руку, переплела пальцы. — Или мы вместе ее убьем, — предложила Кара вдруг мягко, меняясь в лице, отрекаясь от яростного вопля. — И верно — нельзя тебе одному все тащить, уймись, тише, это я сдуру. Ты не один, Рак, вон там ребята на крыше бесятся, Рахаб на зуб барьер пробует. Мы тебя не оставим — и нам плевать на тех, про кого она брешет. Если ее хозяин так хорош, чего ж он не явится, чего шавок посылает. Гвардия его не боится. Каролина скривилась, смотря на происходящее. Рука легла на живот, ее скрутило: — И вновь насилие, и мир тонет в собственной крови… Корак на секунду отвлекся от демонессы, кинул взгляд на страдающую провидицу. Каролина изогнулась, рыкнула, обнажая зубы. Из-под повязки капали алые кровяные слезы. Падший будто озяб, дрогнул и расслабился. Мышцы его больше не каменели, даже бренчащий амулет на шее успокоился. Он поближе подвинулся к Каре, стараясь сделать это как можно незаметнее. — Корак, ты забыл… Это очнулась от припадка Каролина, с трудом выплевывая слова. Падший бросил взгляд на демонессу. Оставшаяся не перерубленной ветвь за спиной Аирош расползлась сетью тоненьких канальцев, заискрилась. Демонессу дернуло назад быстрее, чем Корак успел рубануть по Аирош. Он рванул вперед, но неясного рода барьер откинул его обратно. Крикнул ворон откуда-то сверху, эхом карканье обволакивало каждого присутствующего, заставляя нервно и с опаской оглядываться по сторонам. В этот момент невидимая рука жестко дернула Аирош в портал за ее спиной. Она успела лишь испуганно и ошеломленно вскрикнуть, когда фигурку проглотило с чавканьем, ворчанием и жуткими помехами на изнанке. Корак закричал что-то нецензурное, кинул на землю меч, пнул его. Осклабившись, Кара стояла рядом с ним, напряженная, вся по-кошачьи вздыбившаяся, и угрожающе глядела на место, где исчезла Аирош, точно ожидала, что оттуда что-то или кого-то выплюнет. Или надеялась на это — Корак так и не разобрался, но был уверен, что ее меч хочет крови. Удержав его, шикнув, Кара выступила чуть вперед, прикрывая от Каролины; кончик воздетого меча поблескивал в тусклых солнечных лучах. — Что еще мы забыли? — настороженно спросила она у Корака, полуоборачиваясь на него, но и не выпуская из вида провидицу. — Корак забыл закончить дело, — укоризненно проговорила Каролина, уперев руки в боки. Она стала похожа на типичную неваляшку в изображении какого-то постмодерниста. — Ты поступил очень неосторожно, устроил браваду раньше, чем победил. Из-за этого подверг всех вокруг опасности. И вообще поступил как конченый эгоист! Каролина, кажется, начинала терять терпение. И не понятно, к чему это могло привести. Но Корак только открыл рот, чтобы оправдаться, как Каролина продолжила еще недовольнее: — Кого ты обезопасить хотел? Войцека? — Она ткнула на крышу пальцем. Будь у нее глаза, просверлила бы ими дыру в Кораке. — Это тебя и Аирош надо от него защищать. Я так ненадолго оставила тебя в нашем мире, и что случилось? Ты разжирел и обленился. Ты забыл про свои стремления и умения, довольствуясь обширной силой, что дарит тебе Тьма. Ты сел на иглу, почувствуй это сам! Если бы Аирош смогла победить тебя в этом бою, а она была близка, я бы больше не хотела знать Оиалена, великого мага, ибо он сгинул в собственной глупости! Мир продолжает развиваться, магия прогрессирует, новые опасности ждут за каждым поворотом, а ты спрятался и нашел себе уютное гнездо? Я доверилась не тому Кораку, совсем другому. Спасибо, — внезапно сбила она риторику и изменилась в лице, повернувшись к Каре. — Корак, пусть и слаб, но в надежных руках… Растерянность на лице Кары сменилась какой-то странной эмоцией, в которой смешались отдаленное понимание и явное презрение. Она хотела что-то сказать, но обернулась вдруг. Корак тоже почувствовал просверк магии и заранее знал, что увидит: разъяренного Влада и следующего за ним на вид спокойного инквизитора. Барьер пал окончательно. — Ты! — рыкнул Влад, оказываясь рядом, нос к носу с Кораком; от него шибало мертвенным холодом. — Ты куда полез, долбоеб? Ты мог погибнуть! Один! А нас оставил наблюдать! У нас так не принято, Корак, — чуть не скрипя зубами, заявил он второй за день, и в голосе зазвучал болезненный надрыв. — Если идем драться — все вместе; если погибаем, отправляемся в братскую могилу. А ты опять один ушел, герой!.. Выдержав паузу, он обжег взглядом и нахохлившуюся Кару, а потом уставился на Каролину. С интересом — как на занятный экспонат, покружил рядом, смазавшись, что движения стали неразличимыми. — Забавная штука, — сказал он, точно Каролина его не слышала. — Насквозь мертвая — прямо как я. И такая злобная. Знаешь, дамочка, — оскалившись, обратился он, — ругаешь тут Рака всякими словами нехорошими, а сама куда делась, когда нужна была? Человеку нужен человек; думаешь, у Корака был кто-то, кто подбадривал его дальше с магией мучиться? А самому искать цель — такая себе задумка. Я так однажды Бога пошел убивать — и ради чего? От одиночества все тараканы в голове, я на своей шкуре почувствовал. — Я не злобная! — обиженно бросила Каролина, и в ней проявилось что-то от ребенка. На это сразу же среагировал Корак, поспешив вступиться, но аккуратно, не распаляя Влада еще больше. — Так случилось, Влад, что её пришлось убить. Мне. Аирош верно сказала: Каролина — сильнейший из известных Кареону оракулов. С самого детства, как только у нее прорезались зубы, проявилось проклятье. Она видела всю боль, которую привнесли в этот мир. Она видела страдания и смерть родных людей. Так же, как ты, да. Но для нее каждая смерть и каждая боль была ощутима. Когда Зан приютил ее в Легионе и нарек своей сестрой, многое изменилось. Мы познакомились и сразу же не поладили. Дошло до дуэли, в которой пришлось отступить мне. Я знал, что причиняю невообразимую боль каждым своим действием. И это было вовсе ничем не оправдано. Мы притерлись друг к другу, и я старался оберегать ее. Затем оказалось, что Каролина — оружие в правильных руках. А она не хотела им быть. — Корак! — перебила та, но Падший не остановился. — И мы нашли лишь один выход, в самый что ни на есть последний момент. Зан был в ярости настолько, насколько возможно. Он плескал магией направо и налево. Чудом я и Перс свалили из проклятого Легиона. А Каролина, как я думал, нашла покой. — Но Аирош перехватила отходящую душу, заточила в камне и столько лет носила с собой. — Каролина все еще выглядела расстроенной. — Зан искал меня, да? И не знал, что я была так близко. Не говори ему… он расстроится. — И тебя она назвала эгоистом, — по-прежнему недоверчиво фыркнула Кара, не способная принять ту, с которой сходилась насмерть совсем недавно. — Я билась с ней; не ты ее убил, она хотела умереть. Не ты виноват. Это было самоубийство. — Изнанка сбоит, — вмешался Влад беспокойно. Он вертел головой, видя что-то, что было недоступно им. — Много вашей ебанутой магии, еще и мертвячка. Не труп, не дух — поди разбери. Наш мир сходит с ума. Он глядел на Каролину искоса. Очевидно, сравнение с ней от Корака ему нисколько не польстило. — Мы своих не бросаем, как бы больно ни было, — добавил он тяжело. — Впрочем, поздно уж об этом сожалеть. Совсем рядом с ухом Корака на изнанке что-то с треском оборвалось, и он понял, что время на исходе. Дуэлью по чуждым правилам они мучительно перепутали плетение этого мира, и исправлять его изнанка будет не один год. — Надеюсь, Аирош больше не вернется, — с неясной тоской вздохнул Ян. Он-то наверняка мечтал упаковать ее в наручники. Гвардейцы в нерешительности застыли, глядя на Каролину. Не знали, что делать и говорить. Каролина тревожно окинула взглядом их и тех солдат, что подступали несмело, когда Ян жестом разрешил. По-птичьи наклонила голову, напоминая сову в темном лесу. Отсутствие глаз никак не мешало определить ее эмоции. Оракул задержалась на Каре, припадочно схватилась за затылок, зашипела. — В багровых тонах расцвела паранойя. В соседней Вселенной случилась война. Ты есть Апостол, но не последний. Скорее первый, просто вера — другая. Дева из Ада, Дева из Петербурга, но не Дева из Рая. Будь осторожна и не верь в судьбу. Корак сжал губы тонкой полосочкой, в напряжении наблюдая, готовый в любой момент рвануть ближе к Каролине. Боялся припадка, боялся, что та расшибется о твердую землю. А оракул теперь глянула не на Влада и Яна, а между ними. Она будто не видела на том месте двух людей, но одну единую сущность. — Не забывай и не повторяй ошибок. Впереди — гроза, но за ней — великий рассвет. Или великий закат. Боль. Потеря. А затем — смерть. Она вечно будет ходить за тобой, играть на твоих ребрах, как на скрипке. Каролина пропустила мимо подоспевшую Габриэль, будто просто не заметила ее. Ненадолго задержалась на Рахаб. — Бойся городов, но верь в товарищей. За каждой Ассирией следует еще более новый Вавилон. Наконец уставилась на Корака. Некоторое время стояла молча, застыв и облизывая губы. Еще несколько слезинок упали на землю. — Если взорвется Черное Солнце, все в этой жизни перевернется. Он не вернется. Он не вернется. Ты видел то, что начертано. Ты слышал запах своей убийцы. Ты чувствовал тепло ее ладоней. Ты просыпаешься ночью от удушья, ты слышишь крики Баньши каждый раз, стоит тебе закрыть глаза. В Кареоне появился… я не вижу, не чувствую. Его будто нет, но за ним летают падальщики. Там, где он — там пища и мертвая кровь. Колесо дало новый оборот, в Кареоне теперь есть сильнейший из магов. Тот, рядом с кем даже Первый — ребенок. Тот, для которого ты и Зан — просто травинка на дороге. Я не вижу счастливого конца. Но ты теперь в Гвардии, а Гвардия часто меняет ход вещей… Обещаешь? Корак понял, о чем она просила, но понял еще и то, что магические клятвы здесь ни к чему. Перед ним стояла просто девочка, которой нужно было верить в лучшее. И он пообещал. — Ты знаешь, что нужно делать — и все еще стоишь! Не мучь изнанку, изгони меня наконец! И никаких слез! Или сам — или я попрошу Влада. Ну? — Как бы не изгнать самого себя, — пробормотал Влад; предсказание произвело на него впечатление, он был необычно молчалив, а Ян глядел на него пристально, несмело придвигаясь ближе в желании поддержать и будто не чувствуя могильного холода. — Впрочем, где наша не пропадала… — Мы не верим в предсказания, — добавила Кара. — И сможем друг друга защитить, не каркай. Гвардия-то и была придумана, чтобы менять правила игры. Корак колебался, стараясь как можно дольше посмотреть на Каролину. Поднял руки на уровне живота, но выше не осмелился. — Корак, ты сможешь. Ты же знаешь, что я уже не я. У тебя есть те, кто тебя любит. И есть те, кого тебе стоит любить. Закончи то, что мы начали так давно. И становись лучше день ото дня. Я верю в тебя. Корак кивнул, сложил руки на уровне груди так же, как Аирош некоторое время назад. Падший не боялся задеть Влада, поэтому даже не стал просить его отодвинуться. — Каролина, сестра Второго Палача, палача Души, я, твой друг, изгоняю тебя вникуда. И сделал вращательное движение руками, оторвав их одну от другой. Каролина в тот же миг исчезла молча, хотя с уверенностью можно было сказать: было больно. — Я отрекаю тебя от Истока и лишаю возможности переродиться. Будь спокойна, ты заслужила этот вечный отдых. И попытался облокотиться на Кару и Яна, так как ноги больше не держали Падшего.