Если хочешь узнать о Шайрен

      Так называемая «Комната Желаний» считалась одним из самых укромных и даже, в некотором роде, таинственных мест в Водопадье. Здесь никогда не бывало толпы, но каждый монстр хоть раз в жизни, но попробовал что-либо нашептать… Только детки приходили группками, и очень даже слышно обсудив все свои мысли друг с дружкой, громко-громко, задрав голову, кричали в потолок, словно боясь, что «звезды» не услышат их желание, если его просто проговорить себе под нос.       Бывали также те, кто от старика Герсона что-то услышал там о «падающих звездах» у людей. Телескоп здесь стоял не только для того, чтобы решить головоломку: монстры-авантюристы так любили усложнять себе жизнь, что с его помощью отбирали самый большой и дивный камень наверху, и всеми силами пытались его выбить, дабы загадать желание. Если каким-то чудом камень падал прямо в руки — считай, оно уже сбылось… А если нет, то у тебя всегда останется надежда. Лелея звездочку в руках, ты никогда и не подумаешь отказываться от своей мечты, какой бы дикой, фантастичной она ни была.       Но был и третий тип загадывающих, к которому, как раз-таки относила себя Шайрен. Он более распространенный, скрытный, чувственный… И как ни странно, повязан на Эхо-цветах.       Это тип шептунов.       Это тип тех, кто может долго хранить мысль в сердце, кто может быть довольно робким и застенчивым — даже особо не уверенным в смысле загадывать желание вообще, но, так или иначе, попробовавший это хоть раз в жизни.       …И что же могла загадать Шайрен?       Много ли было у неё желаний в тот период?       Было ли безопасно их шептать Эхо-цветам, чтобы они всё обсудили сначала между собой, перенося это по огромному полю, затем, отправили желание наверх, и через землю магией оно могло на самом деле достигнуть небес?       Вдруг какой-нибудь монстр, проходя мимо, его выловит и сразу же подумает: «Ну что за глупая мечта!».       А правда ли мечта (а может быть скопление желаний Шайри) была такая уж глупая?       В тот период всё, о чем могла думать рыбка – это о сестре. На самом деле ни денечка, ни часочка, ни минуты, ни секунды, ни мгновения не проходило без того, чтобы она не вспомнила о Смуре. Чтобы не задавалась вопросами. Чтобы не плавала в чувстве съедающий тоски, вины, в глубоком черном омуте.       Но было бы довольно странно, будь сестра центром её Вселенной, верно? Было бы ложью говорить, что пару лет Шайрен больше ничем не занималась и не пыталась вырывать себя из омута. В конце концов, а как же те знакомства, хобби, размышления?       И если так… Значит хотя бы маленькая весть о том, куда исчезла её Смура – это не единичное желание? Если Шайрена прошептала только это… Может ли быть, что где-то там, в душе, ещё теплилось нечто кроме?       Шайри хотела петь. Хотела страстно и отчаянно хотя бы вырвать из себя парочку звуков, пару слов… Выстроить стройную систему, вдохновлять смыслом этих строк сердца, а не закладывать чужие уши, чуть ли не до крови.       Шайри хотела играть. И протирая пыль со старого, заросшего травою пианино в своем логове, довольно кротко нажимала на клавиши. Один лишь тихий отзвук возрождал воспоминания, и перед ней в уютном доме представал знакомый статный силуэт, переливались на свету красные локоны и терпеливо говорил обычно очень грозный голос…       Шайри хотела вновь общаться. Перестать прятаться от чужих глаз. Поговорить без слов со старыми друзьями, помогать, знакомиться.       Шайри хотела посмотреть однажды в своё отражение… И не увидеть там страшных глубоких черных глаз, оскаленные зубы или зеленую и липкую, как тину, прическу. Шайри хотела уважать себя.       И видно это того стоило – желать.       Смура вернулась к ней под новым именем Лимонный Хлеб и рыбке приходилось впредь общаться не с одной лишь нею.       Благодаря усилиями и доброму решительному сердцу человека, Шайрена спела, даже устроила концерт, где ни страдал никто, из тех, кто её слушал.       К Шайрен вернулись старые друзья. Один раз выступив на сцене под землей, она с успехом покоряет вместе с ними Поверхность. Меттатон научил её, как полюбить себя, презентовать красивой и гламурной. Общение с фанбазой чуть ли не на корню убило страх открывать рот при незнакомцах.       Даже с Андайн они когда-то встретились еще раз и Меттатон предложил им устроить что-то вроде «баттла музыкальных гениев». Игра на пианино для Шайрен еще ни разу не казалась такой яркой, и прекрасной, и веселой.       Что ж получается... Она сама того не понимая получила всё? Счастье достигнуто в своём высшем пределе? И скоро свет его станет настолько ослепительным, что говорить еще о чем-то станет просто неуместно?       Видимо, Комната Желаний правда была довольно сильной.