All this daily stuff

#Ask_KnB_Characters #AKnBC_Momoi_Satsuki Вопрос: что бы Вы никогда не сделали? Сложно было бы точно назвать моменты, в которые Момои падала бы духом: она вообще отличалась редким оптимизмом и волей к жизни. Сама Сацуки этим своим качеством очень гордилась и считала его своей лучшей и наиболее сильной стороной, вся её зачастую нелёгкая жизнь пролегла под лозунгом «Не сдавайся» и с громкими фанфарами — в этом и была, наверное, суть Момои. Никогда по итогам соревнований, какими бы они не были, Сацуки не говорила: так получилось. Она бросала суровому взрослому миру спорта вызовы, не так, как это делали Аомине, Кисе, Куроко или Кагами, но по-своему, и побеждала, отмечая свои личные неимоверно важные победы галочками в календаре, счастливыми улыбками, бессмысленными покупками. Это была настоящая жизнь на полную катушку, никогда не было легко, но всегда было весело. Всегда было сильно, от всей души, всем сердцем. Момои, после того как ей звонит сначала Аомине-сан, а потом и ещё многие-многие самые разные люди, которые какими-то невообразимыми путями узнали о случившемся, никому не показывает, как ей тяжело. Она всем в трубку улыбается, позитивно и подбадривающе, тысячи раз повторяет, что всё будет хорошо, что Дай-чан справится со всем и ещё с чем-нибудь сверху, что надо верить, и чёрт знает что ещё. Сацуки даже начинает верить во всё то, что говорит, и свинцовые огромные небеса, которые лежат на её плечах подобно массивным неподъёмным коромыслам, становятся немного легче. Самую капельку. Купить билеты на самолёт не так-то просто, но к делу подключается тяжёлая артиллерия в лице Акаши, и вот Момои, беспрестанно кусая губы и поправляя волосы, непослушные и тяжёлые из-за постоянных дождей, уже сидит на борту самолёта, пытаясь ускорить его полёт силой мысли. Кажется, это даже работает. Над облаками нет никаких дождей, есть только мрачный ковер туч где-то далеко внизу, солнце, на такой высоте кажущееся ледяным и равнодушным, и пронзительно-синее небо, синее, как глаза Аомине, как его сила, его безграничная мощь. Сацуки думает-думает-думает об этом и немного успокаивается, но только до момента, когда самолёт снова ныряет сквозь пелену облаков вниз, к земле. Больница, в которую положили Дайки, хорошая. Момои осматривает всё очень придирчиво и строго смотрит на медсестёр и врачей, которые попадаются ей по пути. У её Дай-чана должно быть всё самое лучшее, самое качественное, только чтобы он поскорее поправился. Поскорее бы. Аомине лежит в палате совсем один, Сацуки знает, что он ещё в коме, но врачи своими профессионально-спокойными голосами говорят, что всё хорошо, нет ничего серьёзного, и молодой человек, конечно же, скоро придёт в себя. Момои кивает, не выпуская прохладной — невероятно! — ладони Дайки из своих горячечно раскалённых рук, а когда врач выходит, тихо прикрыв за собой дверь, девушка говорит, не останавливаясь, пока в горле не становится совсем сухо и глаза не начинают слезиться от размеренно пробегающей дорожке сердечного ритма на периферии. Лицо Аомине спокойное и умиротворённое, расслабленное, каким Сацуки частенько его видела во время побудок на крыше. Момои и сейчас верит, каждую секунду верит, что из-под сомкнутых век Дайки вот-вот брызнет во все стороны едко-синее небо, бескрайнее и живое. Но этого так и не происходит. Сацуки поселилась бы возле Аомине, вросла бы в неудобный жёсткий стул возле его постели, вживила бы его руку в себя, но ей не разрешают. Ночевать девушка вынуждена в отеле возле больницы, но точно, как часы, она проводит всё возможное время рядом с Дайки. Ей часто звонят, больше всего — мама Аомине и Кисе, они постоянно расспрашивают девушку о самочувствии парня, иногда говорят с ним по громкой связи. Аомине-сан собиралась прилететь со дня на день, чтобы быть рядом с сыном. Момои улыбается — врачам, друзьям в трубку, прохожим и особенно — Дай-чану, хоть он и не может видеть этих улыбок. Сацуки верит в лучшее и держит на своих плечах небо — и за себя, и за Аомине; прямо в палате смотрит баскетбольные матчи и комментирует, и ей кажется, что иногда Дайки улыбается самыми уголками губ. А потом Аомине умирает. Врач профессионально-спокойным голосом сообщает это девушке, словно не понимая, что своими словами он с грохотом обрушивает небо вниз. Момои надламывается где-то внутри, и это незаметно, но треск в её ушах стоит оглушительный. «Так получилось» — говорит врач. «Пациент шёл на поправку, но организм не справился». «Необходимо оформить все бумаги…» «Если вы хотите похоронить…» Сацуки сдаётся на очередной безликой фразе, которая никак не может относиться к Дайки, и, прошибая своим телом неподвижный густой воздух, выламывается на улицу, к свету, к кислороду. Хлещет дождь, такой сильный, что не видно ничего на расстоянии вытянутой руки. Момои заходится в сухих истеричных рыданиях, съёжившись под этим дождем, раздавленная им. В её мозгу — отвратительно аналитическом, а потому, в любом случае, работающем быстро, уже выстраивается план действий: какие бумаги где оформить, кому звонить, куда идти. Как существовать дальше — не ради себя, но ради Аомине, как собирать себя по маленьким кусочкам и приклеивать их один к другому. По другой стороне улицы — мутной и зыбкой, бежит человек, пытаясь закрыться от дождя толстовкой. Сацуки, близоруко прищурившись, попытается разглядеть его получше, замирая от поразившей её догадки. Там её Дай-чан — конечно же это он! Он словно призрачный, сотканный из более материальных потоков воды, но это Аомине. — Дай-чан! — окликает парня Момои, в панике подрываясь с места, пока всё не рассеялось, подобно мороку, не утекло мутной серой водой по канализациям. Оглушительный свист шин. Вспышка фар. Звук удара, заглушенный мириадами ударов капель по асфальту. Так получилось. ____________________________________ Менеджер команды Тоо с невероятным аналитическим талантом, подруга детства Аомине и «девушка» Куроко, Момои Сацуки ждёт Ваших вопросов: https://vk.com/topic-125633162_34557801