Цветочный мальчик

Скучно. Чонгук правда не знает, как оказался на очередной выставке какого-то очень модного и современного художника, который как-то «по-своему» видел санузел на картине, которую прямо сейчас презрительно разглядывает Чонгук. — Хён, это ужасно. — Чон Чонгук! — вопит чуть ли не на весь зал Чимин, его лучший друг. — Если ты ничего не понимаешь в искусстве, то хотя бы просто молчи. — Но мы уже десять минут пялимся на сортир, — пытается защититься парень. Чимин лишь фыркает и упорно продолжает смотреть на «произведение искусства». Чонгук вздыхает очень тяжело, всеми силами показывая хёну, что ему, ну, о-очень скучно. Но тот лишь шею сильнее вытягивает и делает вид, что в упор никого и ничего не замечает. Только картина. Только унитаз. Чон мотает головой и оглядывается по сторонам, надеясь найти хоть что-то интересное. Но вокруг лишь «цветочные мальчики», как называет их Чонгук, которые также внимательно, как и его хён, разглядывают картины, абсолютно лишенные смысла. Скучно. Чонгук терпеть не может такие выставки. Но Чимин упрямо таскает его на них уже неделю, оправдывая это тем, что парню нужно развиваться и просвещаться. Чонгук не против просвещаться, но на каких-нибудь других выставках. Хотя бы не современных художников. Можно ведь прекрасно сходить в Национальный музей Кореи или в Музей истории Сеула, да куда угодно, где на каждой картине не будет яркой кляксы или этого чертового унитаза. Унитаз! Серьезно? Он теперь не выйдет у Чонгука из головы. Еще и эти «цветочные мальчики». Все как один в обтягивающих джинсах, которые на задницах вот-вот порвутся, в чертовых беленьких рубашечках и обязательно с телефончиком в руках. Упаси боже ведь, если они не заснимут себя на фоне всех этих «шедевров» мирового искусства. Чимин, если честно, тоже на этих мальчиков похож, но он лучший друг, поэтому Чон терпеливо плетется с ним уже на какую выставку, чтобы повздыхать рядом и иногда поржать над арт-объектами. Над унитазом, ну, к примеру. Скучно. Чонгук отходит к окну, надеясь хотя бы там увидеть что-нибудь интересное, но глаза, как на зло, натыкаются на кабинку общественного туалета, и парень даже усмехается. Иронично. Он поворачивается к Чимину, чтобы хотя бы пнуть его к другой картине. Пусть, вон, на разноцветные круги полюбуется. — Хён, ну, давай мы хотя бы в другой зал перейдем, я тебя умоляю. — Чонгук-а, если тебе так скучно, то иди и погуляй на улице. Я скоро приду. — Скоро… Это когда? — Скоро — это скоро, Чонгук. Брысь! — шикает Чимин и возвращается к созерцанию туалета. Медом ему там намазано что ль? Чон щурит глаза, пытаясь прожечь в друге дырку, а потом смиренно топает из музея. На улице хотя бы воздух свежий, а не спертый, как здесь. Чонгук смотрит на каменную кладку, пиная воображаемый камушек, когда его сбивают с ног и роняют на пол, прижимая сверху собой. Чон не любит быть снизу, поэтому рычит недовольно и переворачивается, оказываясь сверху. Он уже собирается ругать за невнимательность, но на него смотрят испуганные карамельные глаза, обрамленные густыми пушистыми ресницами, и Чонгук как-то забывает о том, что собирался выяснять отношения. Красиво. — Я, конечно, люблю быть снизу, но ты тяжелый, — звучит густой, басовитый голос. — Оу, прости. Чонгук встает и протягивает руку, но парень, да, сейчас он точно может разглядеть парня, поднимается сам, попутно отряхивая свои чудные брюки с огромным клешем. Чон смотрит на своего нелепого незнакомца и не может проглотить внезапно вязкую слюну. Перед ним совсем не «цветочный мальчик», перед ним — нечто. У парня напротив волосы вьются серебряными кудрями, ресницы трепещут, а губы растягиваются в обескураживающей квадратной улыбке. На нем свитер с горлом пшеничного цвета, все те же нелепые брюки, поясом которым служит… Подожди-ка, галстук? Чонгук против воли улыбаться начинает. — Ты, это, прости меня. Я опаздываю на выставку в соседний музей, а через этот путь можно срезать, — извиняется незнакомец, длинными аккуратными пальцами приводя в подобие порядка свои волосы. — Чон Чонгук. — Э… Рад за тебя, — смеется незнакомец. — Но я все еще опаздываю. Удачи. И, кстати, классная толстовка. Мне бы подошла. Он подмигивает, разворачивается и продолжает свой путь, вскоре скрываясь за поворотом. Чонгук еще несколько секунд просто смотрит ему вслед, а потом заливисто смеется. — Ему бы подошла, — повторяет он и продолжает смеяться, хватаясь за живот и присаживаясь на корточки. Когда истерика заканчивается, Чонгук смахивает слезы и фокусирует взгляд на Чимине, который стоит перед ним и гневно пыхтит. Ноздри его смешно раздуваются, от чего у Чона начинается новый приступ смеха. Хён злится еще больше и выталкивает своего невоспитанного друга из музея. Тот успокаивается, только когда получает в руки бутылку с водой и выпивает ее залпом. — Ты умеешь себя прилично вести вообще? — Хён, не будь занудой, — Чонгук закатывает глаза и обращает внимание на льняную сумку в руках друга. — В музеях можно прибарахлиться? — Айщ, я на полу нашел, рядом с тобой. Хотел отдать охраннику, но пришлось сначала тебя из музея вывести. — Хён, ну-ка, стой. У Чонгука внутри какая-то струна дергается, и он вырывает у Чимина сумку, тут же залезая в нее. — Эй! Гук, мне стыдно за тебя! Прекрати вести себя, как дикарь. Чимин тянет руку, чтоб забрать потерянную вещь, но Чонгук кусается, и Пак дует губы, обзывая его неандертальцем и ребенком джунглей. Чон вдохновленно продолжает копаться в чужой сумке, перебирая миллион блокнотов, ручек, вилок. Вилки? Серьезно? И, наконец, находит нужную вещь. — Есть! Джек-пот! — радостно сообщает Чонгук, рассматривая библиотечный пропуск. Чимин смотрит внимательно и аккуратно подходит ближе, заглядывая в пропуск. — Ким Тэхён, — читает он имя вслух. — И что это? — Кажется, мой личный сорт искусства, — загадочно отвечает Чонгук, сладко улыбаясь.

~~~

— Гук, прекрати, ты всерьез начинаешь меня пугать, — просит Чимин в очередной раз. — Что не так? — Мы уже третий вечер сидим возле этой чертовой библиотеки! — А я не виноват, что мне не дают его адрес, — огрызается Чонгук. — Конечно, не дают. Они не могут разглашать такую информацию всем мимо проходящим. — Это что, какая-то библиотечная тайна? — Господи, Чонгук, личная информация! Чон фыркает и вновь смотрит на библиотечный пропуск в руках, с которым не расстается уже третий день. Это Чимин еще не знает, что днем его друг торчит возле того музея, высматривая серебристую макушку. Парень из головы не выходит, вернее, Тэхён. Чонгук его имя ежедневно по языку прокатывает, пробует на вкус, повторяет, как мантру. А голос его звучит в голове и по ночам покоя не дает. Чонгук всегда думал, что вот так, с первого взгляда, бывает только в книжках, фильмах. А тут здравствуйте. Давно не влюблялись? Пожалуйста, доставка Ким Тэхёна, распишитесь у себя на сердце. — Может, он уже давно в эту библиотеку не ходит. — Ага, а пропуск просто так с собой носит, на память, — язвит Чон. — Ну, выложить забыл. Ты ж сам сказал, что у него там даже вилки лежат. — Ага, а еще миллион блокнотов с кучей рисунков. Он талантливый безумно. Лучше бы сделали выставку с его картинами, чем с тем унитазным мастером. — Айщ! Он очень популярен. — Ага, и бездарен. Очень. Чимин губы дует, в плечо толкает, но продолжает сидеть до самого закрытия вместе с Чонгуком. Тот вздыхает тяжело, когда библиотекарь закрывает двери на замок и смотрит на них, бубня что-то про упрямых подростков. Чимин ободряюще хлопает по плечу и уходит домой, потому что ему утром рано вставать на работу. У Чонгука отпуск, поэтому он еще час сидит возле здания, листая чужие блокноты, рассматривая каждую линию и штрих. Тэхён ему нравится, не только внешне, но и по надписям забавным в углу рисунков, по маленьким аккуратным цветочкам на каждой странице, по почерку широкому, аккуратному, которым он подписывает свои работы. Часто это строки из стихов, Чонгук знает, Чонгук сам любит эти стихи. Он еще немного изучает уже выученные вдоль и поперек блокноты и идет домой, чтобы хотя бы во сне встретить личное произведение искусства.

~~~

— Так, давай по порядку, — тормозит Чимин, вырываясь из чужой хватки. — Тебе приснился сон. — Ага, — радостно подтверждает Чонгук. — Что твой краш… — Он не мой краш! Чимин смеряет взглядом и продолжает: — Твой краш стоит возле той самой картины и внимательно на нее смотрит. — Ага! Прям вот как ты неделю назад. — Ты в курсе, что ты болен, Гук? — Говорит мне человек, который считает картину с унитазом произведением искусства. Чимин закатывает глаза, но послушно следует за другом. Чонгук и сам понимает, как бредово это звучит, но поделать с собой ничего не может. Тэхён так прочно поселился в его голове, что Чон иногда забывает, куда шел и что вообще делал. Просто зависает, смотря в никуда и воспроизводя в голове образ своего цветочного мальчика. Да, у этого словосочетания теперь иной смысл. Теперь оно относится только к Тэхёну и несет в себе исключительно доброе, светлое и пушистое. Прям как волосы его краша. Да, краша, тут уж ничего не поделаешь. Они покупают билеты на выставку, точнее, покупает Чонгук, потому что Чимин наотрез отказывается платить за то, что уже видел. Но стоит им войти в здание, как хён исчезает за первым же поворотом, резко вспоминая, что не все он еще разглядел. Чонгук целенаправленно идет лишь к одной картине, кидает на нее взгляд полный презрения и садится на подоконник напротив, собираясь ждать. Вокруг все еще ходят инстаграмные мальчики, да, теперь Чон называет их так, потому что они каждую секунду что-то постят в соц. сеть. Ходят все такие же мерзкие и все в таких же штанах в облипочку. Чонгук вспоминает смешные брюки Тэхёна и непроизвольно улыбается. Его краш не такой как все. Он особенный. Так проходит несколько часов, инстаграмные мальчики сменяются на других, точно таких же. Чимин пару раз приходит спросить, не надоело ли Чонгуку страдать фигней, но получает лишь фырчанье в ответ и уходит кофе попить, то поесть, то в туалет сходить. Чон советует ему пописать на картину, вдруг, оживет. Проходит еще час, и Чонгук начинает терять терпение. Ему самому очень хочется в туалет, но он даже моргать себе часто запрещает, чтобы не пропустить появление своего цветочного мальчика, не то что куда-то отойти. Чимин предлагает его подменить, хоть и толком не знает, как Тэхён выглядит. — Ну, он красивый и немножко необычный, — описывает Чонгук. — Необычный… Это ты его так завуалированно чокнутым называешь? — Эй! Он не чокнутый! Не такой как все просто. — О, ну, стало гораздо понятнее. Иди уже в туалет, никуда он не денется, если придет вообще. — Придет! — Конечно-конечно, — устало соглашается Чимин, попутно зевая. Чонгуку, если честно, хёна немного жалко. Он с ним бедный ходит везде, ждет, толком не отдыхает после работы. А с другой стороны, сам виноват. Это же он его на эту выставку притащил. Он его гулять отправил. Может, если бы не он, то Чонгук Тэхёна и не встретил бы никогда. Чон решает, что должен будет хёну подарить что-нибудь и решительно открывает дверь в туалет, четко припечатывая чье-то тело к стене. — Йя, зачем людей убивать средь бела дня, — ворчит знакомый голос. Чонгук ушам своим не верит, поэтому быстро проскакивает внутрь и закрывает дверь, присаживаясь напротив пострадавшего. — Тэхё-ё-н, — радостно тянет Чон и смотрит, смотрит. — Ты откуда? — цветочный мальчик щурится, потирает ушибленный лоб, а потом широко распахивает глаза. — О! Это ж я в тебя тогда влетел. — Ага. — А имя мое ты откуда знаешь? — Ага, — глупо повторяет Чонгук, и Тэхён смеется. — Интересный ответ, парень. — Чон Чонгук, — поправляет. — Точно, Чон Чонгук. — Ты сумку тогда потерял, а мой друг ее нашел, в ней были твои блокноты и пропуск в библиотеку. — О, так вот я где ее потерял. А я все думал, что у меня ее спер кто-то во время обеда, — улыбается цветочный мальчик. — Тэхён, пойдем на свидание? — внезапно говорит Чонгук и сам пугается своей смелости. — О, в туалете меня на свидание еще никогда не приглашали. Мне нравится. Пойдем. Чонгук кивает радостно, помогает Тэхёну подняться и руку чужую не отпускает, смотрит на длинные пальцы. — Красивые. И ты красивый. Тэхён рукой дергает и неловко ее за спину убирает, краснея. — А ты чего опять на этой выставке забыл? — О, ты не поверишь, но мне приснилось, что ты на ней сегодня будешь! — Серьезно? Но я вообще тут случайно оказался, в туалет зашел. Чонгук смеется, выходит счастливый, забывая, куда изначально собирался. Тэхён идет следом, что-то рассказывает, улыбается своей квадратной улыбкой и чувствует себя очень хорошо. И Чонгуку не обязательно знать, что он сегодня Тэхёну тоже снился, в этом самом музее, возле той самой картины. С унитазом. Серьезно?