Чувство вечной недосказанности

Через неделю Шерил вернулась в школу с новыми силами, все же ей действительно надо было проболеть и отдохнуть от всего вокруг, подумать о будущем, а заодно и просто поваляться, почитать книги и посмотреть сериалы. Шерил с удовольствием бы провела это время в чьей-то компании, но ей было некого позвать к себе. А даже если она и подумывала над этим, то понимала, что ей просто не хватает социума. Но конкретно по кому-то из шайки недодрузей она не особо и скучает. У них свои дела, отношения и проблемы. И им не до нее, как и ей самой в общем-то, пожалуй. Это все от скуки и обилия свободного времени. Мысли о Тони все равно периодически посещали ее голову, но она искренне надеялась, что как только вернется в школу, то начнутся проблемы и заебы с предметами, которые она пропустила, да и выпускной не за горами, поэтому еще чуть-чуть и будет уже не до розовых волос и змеиных курток. Топаз же решила вовсю игнорировать существование Шерил. Видимо, ее задело. Шерил даже горько вздохнула, когда начала отдавать себе отчет в происходящем. "Черт, так будет лучше, ничего ты не понимаешь... Все всегда к лучшему". Но ее саму немного это взволновало. Это было то тупое ощущение, когда вам тоскливо по человеку, который вам, по сути, никто. Вы вроде и право на это не имеете. Но от мысли о возможной дружбе у Шерил начинает приятно сосать под ложечкой и ей хочется ударить кулаком в стену от собственного бессилия перед своими чувствами. Топаз не смотрит на нее ни в первый день, ни во второй и ни в третий. Блоссом тоже старается абстрагироваться и делать вид, что всего этого не было. Хотя подождите, чего - "этого"? Взгляды, суп, недоразговор в кафе? Пустяки, да и только. У нее с Арчи было больше, чем с ней, но как-то про Арчи она даже не собирается думать, а чертову Тони не выгонишь из головы. Так в безмолвии и открытом игнорировании проходят недели, а затем и месяца. До выпускных экзаменов осталось чуть больше четырех недель, подготовка к выпускному идет в школе полным ходом - решили не отходить подальше от традиций и в очередной раз поставить фееричный мюзикл напоследок. Шерил упорно старалась отдавать себя учебе и подготовке к мюзиклу, где она опять играла главную роль, однако из-за этого она почти опять не спала - ее мечта поступить в престижный университет Нью-Йорка, а это значит, что она должна готовиться к экзаменам днем и ночью. Учебой она старалась заглушить тоску внутри и отвлечься от всего. На удивление, сейчас это начало наконец получаться. Да и интерес к учебе возрос также, как и в былое время, когда все было в порядке и ей действительно нравилось получать знания. Мысленно Шерил была уже не здесь, а далеко-далеко в новой жизни, где ее никто не знает и где будут другие люди, и она сможет начать жизнь с нового листа. Что касается самой Тони и ее отношения и к Шерил, и к экзаменам, то ее взгляды разительно отличались от взглядов рыжеволосой королевы. Тони было откровенно говоря похуй на экзамены. Она неплохо училась в школе, но знала, что престижные вузы ей не светят. Она не знала, кем хочет стать и поэтому просто думала остаться в Ривердейле еще на год - поработать в кафешке или где-нибудь, возможно, найти работу в соседних городках. Пожить для себя, подумать о том, кто она есть и что ей вообще от этой жизни нужно. С концом школы для нее закончится вся жизнь - все разъедутся, останутся лишь "старики" из Змей. Только это ее и успокаивало, что хоть какая-то семья у нее все же есть. С этими расследованиями, разборками Южных и Северных, проблемами в семье, точнее с отсутствием этой самой семьи как таковой, учебой, которая ей сейчас вообще ни к месту, все было сейчас точно также против нее, как и против ее друзей. Тони часто думала, что куда не плюнь, везде как на подбор - проблемы с родителями или у родителей, одиночество, страх быть убитым новым маньяком в Ривердейле, разборки в банде или в компаниях. Вот взять Бетти и взять того же самого Молчуна - проблемы-то один в один, если приглядеться. Как под копирку. К Шерил Тони относилась снисходительно-безразлично. Сначала ей было интересно - Шерил красива, уверена, умна. Сначала они лишь ругались и ей это даже доставляло удовольствие. Она думала, что еще немного и получится расколоть этот крепкий орешек, узнать, что у него внутри. Но Шерил не давалась. Она не хотела раскрываться. И тогда, когда Тони пьяная пришла в кафе, когда она подсела к рыжей королеве и попыталась сделать шаг навстречу - тогда она точно поняла, что тут ничего не выйдет. Дохлый номер. Да, ей до сих пор интересно, что внутри у вишневой девочки, которой на плечи свалилось столько проблем, если верить слухам. Но вишневая девочка не хотела откровенничать. И не хотела идти на контакт. И Тони натыкалась на стену безразличия снова и снова. В свое время у нее уже была влюбленность длительностью в два года в девушку на пару лет старше ее в своей школе. Она была крута (по крайней мере по меркам Тони, когда ей было 14) - употребляла наркотики, выглядела как секс-бомба и была точно такой же стервой, как и Шерил.(Видимо, Тони только на таких и клюет). Так вот, все два года Тони была влюблена в образ этой девушки, а не в реального человека. Она пыталась с ней сблизиться, но ее постоянно отталкивали или даже в каком-то плане использовали как жилетку. С тех пор Тони зареклась больше не пытаться что-то делать, если после нескольких попыток тебе дают отпор. Сильнее лишь влюбишься, привяжешься, а оторвать это от себя слишком больно. Поэтому у нее было негласное правило, что если ей не рады, то и нечего унижаться. Нет так нет, жизнь продолжается. В случае с Шерил она решила не предавать свои устои, поэтому решила включить механизм самоубеждения. Сначала ты делаешь вид, что игнорируешь. Немерено. Затем это переходит в привычку, а дальше тебя ждет новое увлечение другим человеком и тебе становится похуй или же тебе просто и без новых увлечений становится похуй на человека. Тони ловила себя на мысли, что периодически обновляет страницу Шерил в сети, да и все еще замечает ее, но со временем она поняла, что ее система работает. Она стала реже заходить к ней на страницу, да и со всеми этими проблемами мысли о Шерил стали посещать голову все реже и реже, пока не достигли абсолютного нуля. Все и продолжалось бы в том же духе, они бы так и разошлись как в море корабли, если бы судьба не распорядилась иначе. Шерил не спала нормально третьи сутки, пытаясь успеть везде - и выучить партию к мюзиклу, и прорешать вариант по английскому, да еще и подготовиться к контрольной по физике, которая давалась девушке слишком плохо. Шерил в такие моменты очень жалела, что слишком принципиальна и не может списать. Она не списывает сама и не дает списывать другим, таковы ее правила с первого класса. Исключение разве что был брат, но это другой разговор. Шерил медленно заводилась, ее преследовало ощущение, что она ничего не успевает. При этом ее вырубало. От отсутствия сна ее начало знобить. Стоило ей открыть дверь своей комнаты и спуститься на первый этаж, чтоб сходить вниз за кофе, так она тут же пожалела об этом. Внизу, облокотившись о спинку дивана, сидела Пенелопа Блоссом пьяная в стельку. На журнальном столике стояла открытая бутылка коньяка, лежал лимон и что-то из легкой закуски. Рядом сидел дядя Клавдий, на удивление выглядевший слишком трезвым. - Шерил, подойди к матери, - слишком властным и пьяным голосом сказала Пенелопа. Девушка даже и не думала. Ей было слишком противно от этой ситуации. Она поставила чайник греться на плиту и попыталась пройти мимо них наверх опять, однако ее мать успела схватить ее за руку, когда та проходила за ее спиной. - Почему ты меня не слушаешься маленькая сучка? - Пенелопа больно сжимала ее запястье. - Да ладно тебе, Пенни, отпусти девочку, - Клавдий был подозрительно ласков сейчас, - иди сюда, племяшка, не обращай внимания, твоя мама немного перебрала... Он взял ее за другую руку, проследив, чтоб Пенелопа отпустила руку Шерил. Как только это действие произошло, он быстро и резко усадил девушку себе на колени, что она даже не успела что-то сказать. Юная Блоссом от шока даже вскрикнула и попыталась вырваться из его рук, однако Клавдий больно схватил девушку за ногу и усадил, прижав к себе. Шерил начало трясти от страха еще больше. Она старалась найти в глазах матери хоть каплю осознания происходящего и хоть каплю сочувствия, и возможно, помощи, но Пенелопа, поймав это взгляд, лишь громко засмеялась. Шерил чувствовала, как Клавдий убирает волосы с ее шеи, пытаясь ее туда поцеловать, а заодно залезть рукой между ног девушки. - Посмотри на нее, - Пенелопа заходилась в смехе, - что, Шерил, тебе неприятны мужские ласки? Больше нравится нежиться в постели с девчонками? Ее глаза наливались злостью с каждым словом. Шерил извивалась как змея в попытке отстранить от себя дядю. Пенелопа поудобнее улеглась на диване. Она равнодушно наблюдала картину совращения дочери, лишь только она становилась злее с каждой минутой. Шерил уже руками и ногами пыталась убрать от себя своего дядюшку. Он уже сумел поттрогать ее за грудь, гладил ноги и даже попыталась растегнуть короткие шорты, но не сумел. - Запомни, деточка, в тебе должен быть хуй, а не пальцы. Это не нормально. Почему ты никак не найдешь себе парня? Тебе должно быть приятно сейчас, не сопротивляйся, тебе понравится... Узнаю, что ты сношаешься с какой-нибудь девчонкой - убью на месте и тебя, и ее, поняла меня?....Точно также, как Клифф убил Джейсона... Джейсона и Клиффа я любила... А тебя ненавижу, такая ты мерзкая скотина... Убью и даже глазом не моргну... В этот момент Шерил не выдержала. Клавдий ослабил немного хватку, а Шерил, воспользовавшись моментом, вырвалась из рук, задев журнальный столик. На эмоциях она схватила чайник, который вскипел и брызнула им прямо на Клавдия. Мужчина скорчился от боли, кипяток попал на грудь, живот, немного на лицо и руки, которыми он инстинктивно пытался прикрыться. В порыве ненависти Шерил плеснула кипятка ему еще между ног. Так, на всякий случай, чтоб больше не пытался даже творить подобное. Она искренне надеялась, что больше этот придурок вообще не сможет с кем-то спать. Так ему и надо. Юную Блоссом трясло - от недосыпа, пережитого страха, отвращения, ненависти, желания разреветься как сука и желания переубивать этих обоих, не дав шанса. Держа в одной руке чайник, она подошла к матери, которая от произошедшего начала трезветь уже окончательно, но однако все еще находясь в прострации. Шерил обошла диван, схватила ее за волосы, откинув голову назад и наклонилась, подняв горячий чайник над Пенелопой. Голос предательски дрожал, но девушка справилась с собой: - А теперь ты послушай меня кленовая шлюха. Если этот ублюдок еще раз хоть пальцем тронет меня, я сожгу и этот дом к чертовой матери, и спалю его теперь окончательно вместе с тобой, на сладкое оставив здесь Клавдия. Тебе не хватило того раза? Могу оформить второй. Ну а если ты попытаешься сама хоть пальцем меня тронуть, то, дорогуша, у меня хорошая меткость и орлиный глаз. Аккуратнее, - на этом моменте она еще сильнее схватила волосы матери, - а то можешь однажды выйти на улицу и получить стрелу с ядом себе в спину... Клавдий, корчась от боли в это время, бежал в ванную в попытке унять ожоги. Он орал от боли и на фоне этого ада и глаз ахуевшей матери, Шерил открыла дверь и выкинула чайник на улицу, крышкой наверх. Пенелопа побежала помогать Клавдию, выкрикивая проклятия. От былой уверенности ничего не осталось, девушку накрыл страх, когда выброс адреналина прошел и Шерил как заведенная схватила куртку из шкафа в коридоре и, надев кроссовки, выбежала из дома. На ней была старая куртка Джейсона, короткие шорты и кроссовки. У нее не было ничего с собой - только лишь ключи от комнаты, что она предварительно закрыла. Она не знала, что ей теперь делать, она просто бежала по задней части участка. Там была лазейка, которая вела в лес. На улице было уже три часа ночи, самый пик темноты, однако выброс адреналина опять произошел в организме девушки и она бежала по наитию, стараясь уйти подальше, боясь погони. До реки Свитвотер по этой дороге идти двадцать минут. Шерил было дико страшно. В лесу темно: у нее ни фонарика, ни телефона, чтоб если что кому-нибудь позвонить. Возвращаться опасно. Останавливаться тоже - конечно, Клавдий за ней не кинется, но Пенелопа может послать кого угодно за ней, и тогда ей не спастись. Такой себе выбор, конечно. Идти куда-то в темноту и упасть и сломать ногу или встретить каких-нибудь наркоманов в лесу. Вернуться и получить пулю в лоб от собственной матери. Остаться на месте, и если ее найдут, она все равно получит пулю в лоб. Отлично. Жизнь прекрасна. Шерил выбрала меньшее из всех зол и медленно шла, хватаясь за деревья там, где был спуск и быстро-быстро двигаясь по дорожке, когда местность была ровной. Луна ярко освещала ту дорожку и Шерил старалась идти рядом, но не по свету. Она внимательно прислушивалась к происходящему - не ломаются ли ветки, не идет ли кто следом. На глаза наворачивались слезы и Шерил чувствовала, что истерика вот-вот накроет ее с головой. Ее любимым местом была одна заброшенная детская площадка в лесу. Ей никто не пользовался уже лет 10, ее построили изначально на чьей-то территории, однако тот дом был заброшен уже довольно долго, по крайней мере, когда Шерил с Джейсоном нашли ее и этот дом, то там уже было пусто и с тех пор они постоянно там гуляли. А потом с Хезер... Шерил стало еще больнее. Черт, какого хрена мать перекрыло насчет ее ориентации? Три года уже прошло, Шерил больше ни в кого не влюблялась и никого не приводила домой, с чего вдруг? Об этой площадке мало кто знал. По крайней мере, ее мать вряд ли подозревала о ее существовании. Там нужно слишком много обойти, чтоб на нее попасть. Видимо, из-за эмоций Шерил довольно быстро дошла и по лесу и до самой площадки. Лишь когда она дошла и попыталась сесть в одно укромное место - за детскую горку, с которого ее точно не будет видно, даже если вдруг сюда кто-нибудь заглянет, что вряд ли, она поняла, как у нее свело ноги от быстрой ходьбы и как следы от ногтей ноют теперь на ладонях. Ее очень сильно трясло. Она пыталась разработать ноги и руки, но у нее плохо получалось. Нутро сводило от ужаса, страха и боли. Ветер выл, кукушка издавала звуки. Ей постоянно казалось, что кто-то идет. Это была самая настоящая паника. И в какой-то момент, сидя там и дрожа как промокший щенок, Шерил не выдержала и заревела. У нее началась истерика - она сидела и думала о том, какая у нее хуевая жизнь. Слезы бесконечным потоком лились из глаз, тремор не отпускал, сердце казалось вот-вот выпрыгнет из ее груди, синяки на ногах постепенно давали о себе знать. Ей хотелось умереть. Хотелось прореветься, встать и действительно захлебнуться в реке. Было бы что-то острое под рукой, она бы давно стала резать запястье вдоль. Она плакала и думала, какой способ суицида наилучший. Пусть лучше она сама себя убьет, чем позволит сделать это матери. Пусть это будет ее выбор. Это не было подростковым желанием покончить с жизнью, так, на словах да и только - в тот момент все, что могло пойти не так - пошло не так. Она осталась один на один со своей сломанной психикой. В этот момент она ненавидела всех. Но больше всего она ненавидела себя. Ее захлестнуло - она вспомнила Джейсона, по которому безумно тосковала. Вспомнила Хезер... Если бы она знала тогда, что мать ее в любом случае будет ненавидеть и что все в итоге приведет к тому, что сейчас у нее есть - она бы не за что не оставила Хезер. Возможно, они бы были до сих пор вместе и были бы счастливы. Ей становится еще больнее от того, что она так просто тогда сдалась. Что пошла на уступки матери. Что теперь несчастна из-за этой стервы вдвойне. Она вспомнила мать и ее накрыла волна ненависти к ней, вспомнила отца, опять прокрутила ситуацию с Клавдием. Ей казалось, что сейчас ее вывернет прямо здесь. Ее организм не справлялся с истерикой. Эмоции, которая она испытывала, было сложно утихомирить. Она понимала, что еще немного и возможно просто грохнется в обморок. Дышать становилось труднее из-за слез. Она пыталась как-то уже успокоиться, но у нее не получалось. И когда после такого потрясения она подняла глаза и увидела силуэт перед собой, то у нее чуть не остановилось сердце.