На краю мира

      Отсюда заснеженный Детройт казался самым спокойным и тихим местом на планете. Маркус взглянул вниз под балку, на которой просидел уже неизвестно сколько времени. Белая пропасть манила, но ее обманчивое спокойствие не смогло затуманить голову. Лидер Иерихона снова и снова мысленно возвращался на площадь, где не дал совершить самосуд над двумя патрульными, затем к событиям в телестудии и снова к так хорошо знакомой мастерской, где сделал последний вздох дорогой ему человек. Страх шедший рука об руку с ним все это время усиливался, мысли о возможной неправильности поступков дезориентировали, а слова Карла о мире звучали все глуше, будто сквозь вату, и Маркус боялся, что однажды совсем перестанет их слышать и сорвется.       Железная дверь хлопнула и Маркус резко обернулся. Он ожидал увидеть здесь Джоша или Норт, всюду следовавших за ним словно ангел и черт перетягивая, как они думали, на единственно правильный путь. Но на крышу вошел Саймон, он неловко огляделся, его взгляд на секунду замер на фортепьяно и затем нашел Маркуса.       – Я здесь никогда не был, – тихо сказал он почти у самого края. – Норт говорит, тут мысли начинают течь медленней, можно взять передышку.       Маркус чуть улыбнулся и, отвернувшись от пропасти, сел в кресло. Он был рад, что его одиночество нарушили, и он с удивлением признал, что предпочел бы сейчас именно компанию Саймона. Как и остальные, он всегда был рядом и готов был на все ради их общего дела, только в отличие от Джоша и Норт, он принимал любое решение Маркуса безоговорочно. Отчего-то именно сейчас лидеру революции хотелось выплеснуть наружу все то, что так долго терзало душу.       – Я надеялся, что смогу обдумать все спокойно, – осторожно начал Маркус, он не хотел вываливать свои страхи и сомнения разом на неповинного в этой буре смятений соратника.       – Что тебя тревожит, Маркус? – отозвался Саймон, он до сих пор вглядывался в снежный туман над городом.       – Последователи. Их столько, и все слепо идут за мной .       – Ты даришь им надежду, в этом нет ничего удивительного, – мягко произнес Саймон.       – Но такая огромная власть… она опьяняет, это меня пугает, – Маркус вздохнул и взглянул на друга, тот, наконец, оторвал взгляд от пейзажа и печально улыбнулся.       – Она и должна пугать, в пределах разумного, конечно. Только здоровый страх поможет совладать с нею, тогда она не овладеет тобою, не поглотит тебя.       Оба снова повернулись к мегаполису, наблюдая, как природа поглощает Детройт в свое ледяное нутро.       – А ты? – внезапно начал Маркус. – Почему ты пошел за мной? Ведь ты был главным, когда я пришел, почему так быстро принял мою сторону?       На этот раз улыбка Саймона вовсе слетела с лица.       – Я не лидер, Маркус, и никогда им не был. Я просто одним из первых нашел Иерихон, вот и все.       – Все равно почему? Тогда я не был тем Маркусом, каким являюсь сейчас.       – Твои идеи и действия были здравыми, и их необходимость сплотила даже таких разных, как Норт и Джош, – уверенно ответил Саймон. Его взгляд внимательно скользил по Маркусу, замечая в какой напряженной позе тот застыл, и что даже искренние ответы не помогают тому успокоиться. – Ты это и так знаешь, что действительно тебя тревожит?       На мгновение повисла тишина, но казалось, Саймона это не волновало, он готов был ждать ответа и дольше.       – Общая уверенность, что именно я приведу всех к свободе.       Маркус, наконец, озвучил то, что так волновало его, подтачивало уверенность в собственных действиях, может это были лично его страхи, а может это были зерна сомнений, посеянные Джошем и Норт. Саймон долго молчал, прежде чем ответить, Маркус уже начал думать, не совершил ли он ошибку, открываясь ему.       – Как ты жил до Иерихона? – этот вопрос застал Маркуса врасплох, разве это имело значение, сейчас все были здесь и были равны, он уже хотел озвучить свою мысль, как Саймон продолжил. – Готов поспорить, ты жил спокойно и в достатке.       Маркус был удивлен, как Саймон легко предположил это, без гнева и обвинений. Никто не знал, откуда пришел Маркус, но даже если бы и знали, не все отреагировали бы так же спокойно, многие, прежде чем попасть на Иерихон, неоднократно переживали чудовищное насилие над собой и ненавидели людей.       – Я был сиделкой у старика, который стал мне отцом. Жил в своем маленьком счастливом мирке, как в пузыре, и не понимал, что происходит вокруг, – признался Маркус, и поднял взгляд на Саймона. – Но почему ты спрашиваешь?       – Наш опыт, общество, в котором мы находимся, лепят нас как глиняный сосуд, лепят в тех, кто мы есть, – Саймон медленно подошел к Маркусу, говоря тише, будто открывал свою тайну в ответ, а остановившись, присел рядом, чтобы посмотреть в глаза Маркусу снизу вверх. – И, наверное, тот, кто сам был счастлив и на самом деле жил на свободе, может привести нас к ней.       Маркус убрал сцепленные руки от лица и удивленно посмотрел на своего соратника. Тот говорил искренне, он действительно верил в это, и сейчас неловко и тепло улыбался. Наверное, на ощупь его улыбка была тоже теплой. Но Саймон следующей фразой отвлек Маркуса от странных мыслей.       – Кстати, я тебе так и не сказал «спасибо».       – За что? – мгновенно отреагировал Маркус, он еще ни с кем не находился так долго рядом, одно дело – короткое объятье, но сейчас ему было некомфортно, и он не мог понять, какие чувства вызывает эта близость.       – За то, что не послушал Норт тогда, на Стредфорской башне, - тем временем ответил Саймон, казалось, последние слова он говорил в считанных сантиметрах от лица Маркуса.       – Я не мог поступить иначе.       Взгляд сине-зеленых глаз опустился на губы Саймона и медленно поднялся. Их лица незримо приближались друг к другу, Маркус плохо контролировал свои действия, во всем теле будто разливалась невиданная приятная слабость.       – Теперь я говорю, – усмехнулся Саймон, выдохнул «спасибо» почти в губы Маркусу и поднялся.       Лидер Иерихона молча наблюдал, как его соратник идет к выходу. Маркусом овладело прежде неизвестное смятение, но оно не было липким и тягучим пропитанным страхом, наоборот, оно было легкое и щекочущее, разливало теплоту внутри. Наверное, это был Саймон, каким-то странным образом забравшийся к нему в голову, вытолкнув все мрачные мысли.       – Ты спросил, почему я беспрекословно пошел за тобой, – прежде, чем скрыться за дверью, Саймон обернулся. – Просто увидев тебя впервые на пороге Иерихона, я лишился права выбора.       Слова легкой дымкой повисли в воздухе. Дверь за ним закрылась, а Маркуса внезапно охватила приятная дрожь.