Антигеноцидные приемы

Светило солнце, весенний ветер врывался в открытое окно кабинета и перебирал краешки бумаг, придавленных пресс-папье. Изредка с лужайки доносились веселые детские крики. Удобно устроившись с чашечкой чая, Чарльз проверял итоговые эссе учеников. Жизнь была прекрасна. По радио фоном шел репортаж с места очередного разрушения. В пригороде Вашингтона сгорело несколько кварталов, в том числе дом одного из членов Сената, выступающего против работы мутантов на государственных должностях. Хлопнула дверь — огромный угрожающий силуэт возник из ниоткуда и застыл на пороге. Чарльз выключил радио. Боковым зрением он увидел замершее в дверях пятно знакомого бордового цвета. — Я же тебе говорил — оставляй плащ на крючке у входа, — сказал Чарльз, не отрываясь от проверки работ. Эрик — а это был именно он — поворчал, но вынес плащ в коридор. — И головной убор свой повесь на стойку для шляп. — Я не собираюсь снимать шлем в доме, где есть телепат. — Тогда ты не войдешь в эту комнату. Эрик, скорчив гримасу, брякнул шлем на подставку и стащил мятый пиджак. В комнату он вошел уже в нормальной одежде — без плаща и сапог на платформе словно уменьшившийся в размерах. — Тяжелый денек? — спросил Чарльз. — Да, пришлось взорвать целое боро. — Положишь пять долларов в антигеноцидную коробку. Ты ел? — Перехватил в студенческой столовой в Куинс бургер. — До взрыва или после? — После. — В этом плаще? — Нет, я снял его и сложил в пакет. Эрик сел на кресло, вытянул вперед длинные ноги. Чарльз сжалился. — Устал? Сделать тебе массаж? Эрик кивнул, стянул водолазку и перебрался на диван. Тот самый, который Чарльз заказал в кабинет специально — сразу, как Эрик взял за моду возвращаться после полуночи и ночевать в кабинете на полу. Чарльз потянулся и встал из-за стола. Да, ему стоило отвлечься от детских сочинений, немного передохнуть. Эрик пришел очень вовремя. Сейчас он раскинулся на диване — шесть футов подтянутого, хотя и слегка недокормленного тела, обнаженного выше талии. Перерыв обещал быть приятным. Мышцы спины Эрика напряглись и расслабились, и с восточного края дивана донеслось нечто, похожее на болезненный вздох. — Лежи спокойно, — Чарльз похлопал Эрика по костлявому плечу. — Я помогу тебе. Он вылил себе на руки массажное масло и щедро распределил по бледной, покрытой веснушками спине. Прошелся вниз и вверх, размял плечи, а потом начал последовательно, одну за другой прорабатывать мышцы поясницы. От каждого выверенного нажатия Эрик блаженно стонал в подушку. Когда Чарльз надавил большими пальцами по обеим сторонам от крестца, Эрик многозначительно прогнулся в пояснице. — Чего ты хочешь? — спросил Чарльз, пряча улыбку. — Расскажи. Он прекрасно знал, насколько Эрик был ненасытным, и знал, что его аппетиты после каждого удачного теракта только росли. Эрик хотел Чарльза ночью, возвращаясь наполненный адреналином с места преступления, хотел его и рано утром — хорошо отдохнув от подрывной деятельности. Хотел его днем — в туалете, столовой и на учительском собрании, посылая ему с дальнего конца стола отчаянные взгляды. Чарльзу даже пришлось заняться бегом и качать ноги в спортзале, чтобы суметь удовлетворять запросы человека, у которого стояло всего на две вещи — личность Чарльза Ксавье и геноцид. Вместо ответа Эрик агрессивно двинул бедрами, обернулся и посмотрел на Чарльза с неприкрытой страстью — выражением, которое непосвященный мог принять за угрожающее. Металлические пуговицы расстегнулись будто сами собой. Чарльз стянул брюки с худой задницы, погладил между ягодиц, проверил, как обстоят дела. Результаты инспекции его порадовали — Эрик был еще растянут с утра и легко принял два пальца. Действительно, было бы странно полагать, что спустя семь часов после того, как кто-то потратил целых полчаса, объезжая твой член, этому кому-то потребуется дополнительная помощь. Эрик подался назад, и Чарльз понял, что медлить дальше может быть просто опасно для общества. До сих пор все ограничивалось сравнительно небольшими взрывами, но кто знает, что взбредет Эрику в голову, если пустить дело на самотек. Тем более Чарльз и сам был не против поспособствовать миру во всем мире — вид Эрика, красивого и страстного, стройного и полного беспокойной энергии, как хищное животное перед броском, волновал. Так что Чарльзу больше ничего не оставалось, как по возможности быстро раздеться и привести массажную прелюдию к логическому завершению. Он спешно смазал свой член и сжал в ладони, напоминая себе, что лучше не кончать прежде, чем излишне активный Эрик вымотается и забудет обо всем. Чарльз вошел, и Эрик всхлипнул от удовольствия. Сразу же ответил встречным движением, вздрогнул и раздвинул ноги шире, сдавленным голосом попросил ни в коем случае не останавливаться. Вскоре произнес несколько подбадривающих фраз, которые с немного другой интонацией любил произносить с трибуны во время митингов. Правда, тогда он ограничивался более скупыми жестами. Возможно, Чарльз неосознанно все же нарушил обещание и спроецировал мысли — по крайней мере, Эрик начал стонать низко и с хрипотцой, как обычно делал перед оргазмом, а так быстро довести его до конца могло только слово «митинг». Чарльз ускорил темп. Оставалось совсем недолго. Он еще раз поблагодарил себя за решение пойти в спортзал — без регулярных тренировок сохранять такой темп было бы не по силам. Лишь накачанная сердечная мышца могла соревноваться с вечно пылающим от огня революции либидо. Кончив, Эрик почти сразу уснул. Противоборческая деятельность совсем его утомила. Чарльз вытер его полотенцем, накрыл одеялом и погладил по волосам. Наверняка Эрику снились его мечты — восстания, дебаты и другая жизнь в мире, где мутантов наконец-то будут принимать. Ещё на пару недель о покушениях можно было забыть. Для верности Чарльз решил закрепить результат перед ужином. Его волонтерское общество, состоящее наполовину из бывших учеников школы и наполовину из обычных людей, уже выехало на место взрыва. В фонд помощи пострадавшим от конфликтов с мутантами неизвестный перечислил крупную сумму. «Как решить проблемы дискриминации без оружия», — записал Чарльз тему для дискуссии и стал собираться на урок этики. Седьмой класс точно предложит ответы на этот вопрос. Самые удачные можно будет записать и подбросить Эрику для вдохновения — ему уж точно не помешает переменить взгляды на мир. Чарльз подоткнул Эрику одеяло и вышел.