mon dieu!

      Лучшее слово, которое могла придумать Маринетт, чтобы описать ее дружбу с Адрианом, было неопределенная.       Она могла встретить его взгляд — едва ли — и больше не кричала, когда сталкивалась с ним, но даже спустя год она не могла связно разговаривать рядом с ним и путала слова даже прежде, чем они слетали с ее губ. И все же почему-то он по-прежнему искал ее, чтобы провести время вместе. Она понятия не имела, что Адриан видел в такой странной, бормочущей непонятно что девушке. В любую минуту, Маринетт была уверена, он забудет о том, что заставило его думать, что она достойна его времени, и прекратит с ней общаться — вежливо и с извинениями, конечно, потому что это был Адриан, — а она останется убитой горем. «Это неизбежно», — говорила она, несмотря на то, что Алья спорила с ней об этом как минимум шесть раз.       В последнее время эта мысль тяжело давила на нее, преследовала на протяжении всей миссии в тот день, из-за чего она была рассеянной и растерянной. Кот Нуар тоже будто был за миллионы миль отсюда, и Маринетт была уверена, что побеждать Акуму пришлось вдвое дольше, чем следовало бы. Они согласились пропустить патруль этим вечером и разошлись с простыми рассеянными «Пока». Маринетт срезала путь через переулок, витая в облаках, когда ее телефон оповестил о новом сообщении.       АДРИАН       [4:37 РМ] Ты можешь прийти ко мне домой КАК МОЖНО СКОРЕЕ?       Маринетт смотрела на экран телефона несколько долгих минут, прежде чем смысл слов, наконец, дошел до нее, после чего улыбка осветила все ее лицо: уголки губ приподнялись, а вот глаза были полностью напуганы.       Ее большие пальцы подрагивали на сенсорном экране. Она была слишком напугана, чтобы позвонить Алье — будто от рассказа о случившемся она проснется и поймет, что все это сон, — но Тикки подплыла к экрану и отреагировала на текст, как птичка, которая чирикает пронзительным визгом. Это, в свою очередь, заставило закричать Маринетт. От испуга Тикки закричала еще сильнее.       (Они очень быстро замолчали, когда байкер промчался мимо, таращась на них.)       Она быстро ответила на сообщение согласием, и Адриан поблагодарил ее, прислав свой адрес (как будто она не узнала его еще на первой неделе, когда он начал учиться, ха).       Она осилила весь путь на трясущихся ногах, ее мысли, как назойливые мухи, предоставляли варианты возможных событий. Он собирался сказать ей, что она ему нравится? А если он скажет, что ненавидит ее? Мог ли он бросить ее, даже не начав встречаться? Дружбо-расставание? Друставание?       Домофон на входе был таким же устрашающим, как и в прошлый раз, но, когда она трясущимися пальцами нажала нужные кнопки, ее поприветствовал теплый голос Адриана.       — Маринетт, — сказал он, его голос звучал облегченно и счастливо, и она почувствовала, что все ее тело превращается в масло. — Спасибо, что пришла. Я открою тебе.       Ворота открылись, Маринетт глубоко вздохнула и поправила свою одежду. Она направилась к входной двери на негнущихся ногах и протянула руку, чтобы постучать…       …однако дверь открылась до того, как костяшки пальцев коснулись ее, а Адриан появился в дверях как фокусник Шрайк, и Маринетт едва сдержала удивленный возглас.       Его зеленые глаза сверкали, но выражение лица было напряженным.       — Спасибо, — сказал он снова. — Ты — моя спасительница.       Если бы ты только знал, насколько прав, подумала она, но лишь улыбнулась дрожащей улыбкой.       Маринетт вошла внутрь, и Адриан закрыл дверь. Он оглядел фойе, и Маринетт нахмурилась, когда заметила, что повсюду были видеокамеры. Она подняла голову, чтобы найти еще несколько на высоком потолке, и внезапно почувствовала, как дыхание Адриана щекочет ее ухо.       Она почти взорвалась.       — У меня есть просьба, — сказал он, поднимаясь с ней по лестнице и обхватив рукой ее талию.       — Эм, — сказала она. — Х-хорошо.       Ей с трудом удавалось сохранить свой голос на уровне шепота.       Он выдохнул и продолжил так, как будто она не согласилась:       — Тебе не нужно будет этого делать, если ты не захочешь, просто я не знал, кого еще попросить о помощи, и вдруг вспомнил, что ты не была против, когда мы снимали тот фильм для Нино, поэтому я подумал… — его голос звучал нервно, и Маринетт подумала, что, скорее всего, покатилась бы с лестницы, если б он не держал ее.       Он открыл дверь и взял ее рюкзак, как истинный джентельмен, пока Маринетт рассматривала комнату: гигантский экран телевизора, огромная библиотека, аркадные игры, даже конькобежный пандус.       Только когда ее взгляд упал на маленькую серую кровать, примостившуюся, как запоздалая мысль, в углу, она поняла, что это была его спальня. О, Боже мой. О, Боже мой!       Адриан немного удивился ее благоговению.       — Я бы показал тебе комнату полностью, но у меня заканчивается время, — сказал он, садясь на чистый белый диван.       Маринетт повернулась к нему, все еще ошеломленная.       — Время для чего?       На ней все еще была обувь, и она волновалась, что оставит грязь на ковре.       Он открыл рот, но поморщился, не успев и слова вымолвить.       — Мне нужна твоя помощь кое в чем. Я не могу рассказать тебе все в данный момент, но обещаю, что заглажу свою вину и объясню все после. Или, если ты больше никогда не захочешь со мной разговаривать, приму это как должное, просто… поцелуй меня, быстрее.       — Что? — возможно, ей в ухо попала вода из Сены после сегодняшней миссии. Это единственное, что имело смысл в данный момент. Адриан Агрест просто не мог сказать ей поцеловать его.       Он немного нервно улыбнулся ей.       — Если ты хочешь, конечно.       Ох.       Да. Да, она хочет.       Но зачем?       Он взглянул на часы, и его глаза расширились в панике. Мысли в голове Маринетт поплыли, но она хотя бы смогла понять: что бы сейчас ни происходило, это было важно для него. Адриан посмотрел на нее с извиняющимся выражением лица:       — Прости, Маринетт, я должен был спросить раньше, но я был в шоке и не знал, что сказать, и это не должно ничего значить, но я доверяю тебе и…       Маринетт задумалась, пока он говорил:       А. Она не так планировала свой первый поцелуй с Адрианом. Предполагалось, что это произойдет на Эйфелевой Башне, ночью, может быть, на Рождество, с красивыми огнями и кем-то, кто играл бы на скрипке неподалеку.       Но…       Б. Но она ведь отпускала эту фантазию однажды, для фильма Нино (вот о чем Адриан наверняка и говорил), так что… почему бы не сделать это снова?       Ладно, он, вероятно, не спрашивал, потому что был тайно влюблен в нее. Может, ему просто скучно. Или нужно прорепетировать перед какой-нибудь фотосессией. Но это было только начало, верно? Скольких девочек просили о поцелуе парни их мечты?       И по какой бы причине он об этом ни просил, это явно была чрезвычайная ситуация. Может, он умирал от болезни, и только поцелуи могли бы его спасти. Может, его прокляли, как Нуа…       Маринетт прогнала эту мысль и избила ее большой уродливой палкой. Нет. Нет. Она не собиралась думать о нем, когда ее возлюбленный — ее прекрасный принц — любовь всей ее жизни — просто просил поцеловать его.       Он все еще говорил и собирался встать с дивана, поэтому Маринетт кинулась к нему прежде, чем у кого-то из них появилась возможность передумать.       Адриан испуганно и шумно выдохнул, когда ее губы врезались в его. Это было неуклюже, не очень умело, но, по крайней мере, она смогла не стукнуться носами. Маринетт стояла на коленях на диване, и Адриан слегка отстранился и облегченно засмеялся.       — Спасибо, — сказал он и шепотом продолжил: — притворись, что тебе это нравится.       Что ж, это сделать нетрудно.       Адриан потянулся к ней, обхватив ладонями ее лицо, и поцеловал медленно, мягко. Идеально.       Ее пальцы подрагивали на его затылке, буквально умоляя запустить их в его идеальные волосы. Поцелуй длился так долго, что она потеряла счет времени, и каждую секунду Адриан, казалось, следил, чтобы ей было комфортно, что она все еще готова, что она все еще хочет этого. А она хотела. Она хотела, чтобы его большой палец провел по ее щеке, хотела чувствовать его мягкие и теплые губы и особенно хотела убедиться в правильности этих ощущений.       Его руки сменили местоположение: одна легла на ее спину, другой он передвинул диванную подушку, после чего начал медленно опускать Маринетт на нее. Она чувствовала, как его сердце бьется о ее грудь, и… ох. Ох.       Она не поняла, как поцелуй вышел за рамки так быстро.       (Их поза также была ей более знакомой, чем она хотела бы, но Маринетт старалась не думать об этом.)       Адриан немного отстранился и сглотнул.       — Все нормально? Ты…       — Тише, — сказала она, и его глаза снова закрылись, он наклонил голову, чтобы снова поцеловать ее.       Их ноги безнадежно запутались, и она все еще не совсем понимала, что делать со своими губами, языком и чем-то там еще, но ей удалось поднять дрожащие руки и провести пальцами по его волосам. Маринетт почувствовала, как Адриан улыбается ей в губы, и… она умерла? Акума сегодня убила ее? Потому что если это рай, то оно того стоило.       А затем она услышала, как дверь со скрипом открылась.       Ужас охватил все тело Маринетт, когда она и Адриан подскочили и посмотрели на нарушителя спокойствия.       Женщина, высокая и худая, с черными волосами и в очках, в шоке смотрела на них.       Все, о чем могла думать Маринетт: «По крайней мере, это не его отец».       — Натали! — воскликнул Адриан, его лицо покраснело, а губы опухли. Маринетт наверняка не должна думать сейчас о том, что Адриан еще никогда не выглядел настолько мило. Боже. У нее будут большие неприятности. Семья Агрест была настолько богатой и влиятельной — что, если его отец узнает об этом и больше никогда не позволит ей видеть Адриана? Что, если они выпишут ей запретительный ордер? О, Боже мой, что, если ее посадят в тюрьму?       — Адриан, — начала женщина с ошеломленным видом. — Почему… с каких пор… ты поэтому сбегал и пропускал уроки?       Выражение лица Адриана выглядело чрезвычайно виноватым. И это не имело смысла, потому что он не сбегал и не пропускал уроки с Маринетт. Все это не имело смысла.       — Боже мой, — сказала Натали, прижимая руку к виску. — Опаздываешь на занятия, пробираешься в особняк после комендантского часа… как же я раньше не догадалась?       Она яростно посмотрела на Маринетт, и та вздрогнула, все еще пытаясь понять, что вообще происходит.       — Как долго ты собирался держать это в секрете? — спросила женщина, подходя к ним.       — Ты же знаешь, мой отец никогда бы этого не позволил, — умоляя, сказал Адриан. Обманщик. Он играл роль виноватого подростка слишком драматично, и Натали, похоже, даже не замечала этого. Но… зачем?       Маринетт неожиданно поняла, что Адриан знал, что их прервут — вот, почему он привел ее в свою комнату. Вот, почему он написал ей в первую очередь. И почему извинился и пообещал загладить свою вину. Ему нужно было инсценировать, что у него есть тайная девушка, чтобы скрыть что-то еще.       …Но что же он скрывает?       — И не зря, — фыркнула Натали. — Кто вы вообще такая?       Маринетт замерла.       — Я… Я одноклассница Ад-Адриана? — Она бы сейчас даже имя собственное не вспомнила.       Вспышка узнавания (и… вины?) промелькнула на лице женщины.       — Я поняла, — сказала она. — Разумеется, я должна рассказать об этом Габриэлю…       — Пожалуйста, — отчаянно перебил ее Адриан, нахмурив брови. — Пожалуйста, не надо, я сам ему расскажу, просто дай мне немного времени.       Натали поджала губы.       — Хорошо. Но я… мы все очень разочарованы в тебе, — она явно не привыкла к нарушению дисциплины.       Адриан склонил голову, выглядя совершенно опустошенным. Натали развернулась на каблуках, подняла нос и вышла, закрыв за собой дверь.       После хлопка двери Адриан поднял голову, показывая довольную усмешку. Маринетт не была уверена, видела ли когда-нибудь у него такую улыбку — он едва ли был похож на себя.       — Все прошло идеально. Спасибо огромное.       Он крепко обнял ее, и она почувствовала, что ее мозг дал сбой. Он взглянул на нее, заметил выражение ее лица и отстранился, выглядя виноватым — на этот раз искренне.       — Прости, Маринетт, — быстро сказал он. — Я боялся, что если бы предупредил тебя, то ты не смогла бы так искренне отреагировать и…       — Нет, нет, — перебила Маринетт. — Я понимаю, но… что именно происходит? Что ты скрываешь от нее? И почему ты написал мне, чтобы я помогла тебе? — что-то делало ее смелой, уверенной, такой, какой она никогда не могла быть рядом с ним. — По крайней мере, мне же ты должен объяснить, верно?       — Я должен тебе все, — сказал Адриан, и почему она увидела тень Кота на короткое мгновенье?       Он взял ее за руки, большими пальцами проводя по костяшкам, и сделал глубокий вдох.       — Маринетт, я… я… почему это так трудно сказать? — он разочарованно выдохнул и попытался снова. — Я… я уже пару месяцев знаю, что ты… ты…       «Влюблена в него? — подумала Маринетт. — Поэтому он попросил ее о помощи?»       Адриан облизнул губы. Выглядел он совершенно напуганным.       — Я, на самом деле…       Дверь снова открылась, и на этот раз прерывание стало еще более ужасающим, чем первое.       — Ты, — сказала Натали, указывая на Маринетт, как будто только сейчас придумывала, что сказать. — Вы… тебе нужно уйти. Немедленно.       Маринетт быстро кивнула и вскочила на ноги.       — Я напишу тебе, — сказал Адриан, выглядя на этот раз по-настоящему несчастным, на что Натали пробормотала:       — Нет, не напишешь.       Маринетт замерла, стоя между ними. Интересно, что Адриан хотел ей сказать? Интересно, сможет ли она когда-нибудь увидеть его снова, после того, как его отец узнает обо всем?       — Иди, — сказала Натали, твердо стоя на ногах и не допуская никаких лишних разговоров. Маринетт медленно вышла за дверь.       Она еще раз оглянулась на Адриана, который, казалось, готовился к чему-то, а затем сказал:       — Увидимся завтра, м-моя леди.       После чего Натали закрыла дверь.       Маринетт стояла ошеломленная. Единственная мысль, которая заставила ее двигаться по лестнице, заключалась в том, что Натали может отреагировать неправильно, если она продолжит стоять статуей перед дверью. Но о чем говорил Адриан? Завтра? У них не было занятий, так каким образом он собирался..?       Моя леди.       Моя Леди.       О, БОЖЕ МОЙ.