Рыжеволосая ведьма

Её трудно было не заметить. Дрожа, алое пламя то и дело взлетало над лужайкой, резко замирало, а затем так же стремительно ныряло в пучину изумрудного моря. Порывистость движений ещё издалека давала понять, что что-то стряслось. — Эй, Мито! — заготовка с треском провалилась. — Ты чего носишься как угорелая?! Ноги невольно ускорили шаг. Предчувствие не обмануло его. Чем ближе он подходил, тем громче слышались приглушённые всхлипы. — Не могу… Не могу н-н-найти, — плечи девочки пугающе содрогались. Комок встал поперёк горла. Зелёный ковёр был усыпан цветами. Вернее, тем, что от них осталось. Буря чувств не знала пощады. Их разделяло всего несколько метров, несколько десятков смятых лепестков и погнутых стеблей. Однако даже так он не мог заставить себя сдвинуться с места. Мито плакала. Ревела навзрыд. — У-уйди, Гоши! — заикаясь, выдохнула она, пряча лицо за волосами. — Мне сейчас не до тебя! Спину прошиб холодный пот. Как же он мог забыть? Не зря просьба показалась ему странной. Повседневная рутина вытеснила из головы тревогу, но теперь вздохи, слухи, перешёптывания обрушились на него, сливаясь в скрипучую какофонию — он вмиг понял всё. — Эй, Мито, слушай, — шаг вперёд. — Надежда ведь всё ещё есть. Она лихорадочно замотала головой, вздохнула, силясь что-то сказать, и, сорвавшись, снова затихла. — Я понимаю, наш лекарь скорее коновал, чем врач, — ох, не надо было с этого начинать. — Но гляди, он поставит твоего отца на ноги! — Не верю! — зло выпалила Мито, резко повернувшись к нему. Её лицо раскраснелось, щёки заляпала грязь. Некогда задорные темноватые глаза метали искры. Ладони сжались в кулаки, почерневшие ногти впились в нежную кожу. Яростно, сквозь слёзы вглядываясь в Гоши, она будто бросала вызов всему миру, готовая сокрушить его одним ударом. — Я всё слышала! Я слышала, как они шептались за дверью! Папа умрёт! — на последней фразе её голос практически перерос в визг. — Этот бездарь уже отказался от него! Только я! Только я могу его спасти! Голос всё же изменил её, она закашлялась и захрипела. Нельзя было медлить. Рванув вперёд, мальчик рухнул на колени и прижал её к себе. Мито задёргалась, зашипела, кулачки забили по его спине. Терпение. Он лишь крепче стиснул её хрупкое тело, лихорадочно шепча слова успокоения. Медленно и неохотно буря улеглась. Девочка безвольно обмякла в его руках. — Мито, твоя мать беспокоится за тебя. Она просила отвести тебя домой, — Гоши старался говорить мягко, пытаясь завладеть её вниманием. Он абсолютно не умел успокаивать людей. Не без опаски мальчик потянулся к медной копне, проводя по ней рукой. Раз-другой. Оставалось надеяться, что его инициатива не вызовет новой вспышки гнева. Гоши действительно играл с огнём: в обычной ситуации волосы Мито были неприкосновенны. Их уникальный цвет, доставшийся ей от отца, был предметом шуток (и тайной зависти) всей ребятни. Однако девочка не терпела издевательств над своим сокровищем. Не мудрено, что из стычек с ней задиры всегда выходили с ссадинами и подпорченным настроением. Она была сильной. Сильной и гордой. Сколько раз на правах старшего Гоши отчитывал её за то, что она полезла в драку, не позвав его. Девочка лишь надувала губки и отворачивалась, бурча что-то про то, что с таким бугаем за спиной ни один бой не будет честным. Несмотря на запрет подруги, мальчик умел толково поговорить с её обидчиками, так что в последнее время она практически лишилась удовольствия практиковать кулачные поединки. Он старался оградить её от боли, как мог. Но, увы, смерть была тем противником, которого нельзя положить на лопатки. — Я не могу вернуться домой ни с чем, — пробормотала Мито, уткнувшись в его рубаху. — Я должна найти тот цветок из книги. Он распускается после каждого полнолуния, а вчера как раз луна была размером с пятак. — Ах, та самая книга, — Гоши тяжко вздохнул, понимая, что убеждения затянутся. Ещё одной страстью Мито являлась магия. Конечно, свою роль сыграла сказка, которую ей наплёл отец. Мол, рыжий цвет волос символизирует предрасположенность к колдовству. Ему даже не пришлось описывать детали: девочка свято уверовала в своё предназначение. Пыльный фолиант с красивыми иллюстрациями и абсолютно чуждой латынью, который она обнаружила на чердаке, лишь усугубил положение. Мито вознамерилась стать настоящей ведьмой. Мать строго-настрого запретила ей говорить о таких вещах, их деревня на дух не переносила всякую чертовщину. Но её дочь не была бы собой, если бы на следующий же день не проговорилась Гоши. Тот отнёсся к новым талантам подруги скептически, из-за чего они даже подрались. Это было почти год назад: юная ведьма обожала напоминать, что тогда смогла его одолеть. Мальчик шутливо отмахивался, ссылаясь на то, что был околдован. — Почему ты решила, что это поможет? Ты же ни слова не понимаешь из того, что там написано, — кажется, вышло слишком прямолинейно. — Картинки-то я понимаю, — она сердито тыкнула его в бок, освобождаясь из объятий. — Там нарисованы полная луна и цветок. Куда уж яснее? — Да, логика у тебя железная. Может, это вообще рецепт приворотного зелья! — Гоши обиженно потёр ушибленное место. — Ч-что?! — щёки Мито вновь угрожающе вспыхнули. — Да быть не может! Что за ерунда! Я же доверилась своему врождённому чутью! Задала вопрос и открыла книгу наугад. — Это уже гадание по книге какое-то, — он поднялся и подал ей руку. — Мито, пошли домой. — Н-но… Она неуверенно сжала его ладонь. Её рука дрожала. В такие моменты Гоши не мог отвести от неё глаз. Громкая, дерзкая, бесстрашная Мито. Память так хорошо впитала сей яркий образ, что порой он совсем забывал, что она может быть другой. Такой маленькой, потерянной и смущённой. Он сам терялся, когда она так доверчиво смотрела на него, будто ожидая чуда. Только вот сам Гоши давно не верил в волшебство. Можно сказать, он немного завидовал подруге. Сама того не осознавая, она давила на больное, рассказывая, как её хвалит и поддерживает отец. Отец, папа — увы, чуждые для него слова. Гоши бросили ещё до того, как он научился их говорить. Пускай мать называет его порядочным человеком, пусть радуется, когда раз в год он присылает из города деньги. Незнакомец не может быть отцом. Тем более у этого типа там была своя семья. И лучший сын. Говорят, болезненный очень, но что взять с этих городских неженок. Так или иначе, Гоши с этой роднёй знаться не хотел. Поэтому, когда обрадованная мать сообщила, что отец хочет приехать и забрать его в город на учёбу, он лишь пожал плечами. Пускай приезжает, вот только из деревни ему вновь придётся возвращаться одному. Реальность рано отвесила ему оплеуху, потому к тринадцати годам Гоши взирал на жизнь под довольно циничным углом. Но разве жестокая правда не разобьёт надежду этих наивных вопрошающих глаз? Нет, он не мог этого сказать. — Мито, твоя книжка ведь на латинском? — он потупил взгляд. — Ээ, вроде бы, ты же сам говорил мне, что это за язык, — девочка удивлённо развела руками, не понимая, к чему он клонит. — У моего от… —слово застряло у него в горле. — У меня дома есть медицинские книжки. Они тоже на латинском, но некоторые слова кое-кем подписаны. Мы могли бы сравнить их с твоей книгой, вдруг что-то совпадёт и мы сможем разобрать рецепт лекарства. Абсурдная идея. Вероятность совпадений крайне мала. Но это хоть отвлечёт Мито от бесполезных поисков. Не то эта дурёха, того и глядишь, ночью сбежит, чтобы искать таинственные цветы. — Правда? — радость, озарившая её лицо, вдруг сменилась подозрением. — Ты меня точно не обманываешь? Ты ведь сам кое-как читать умеешь, откуда у тебя такая литература? — Досталось в наследство, — подставив лицо ветру, звонко рассмеялся он, сжимая кулаки. *** Весь обратный путь Гоши молчал, угрюмо хмуря брови. Едва поспевая за широким шагом, Мито никак не решалась его одёрнуть. Чувство вины, неустанно давившее изнутри, сковывало её, не давая и рта открыть. Как же она сразу не догадалась, что речь шла о тех самых книгах. Сколько раз Гоши порывался их выбросить, скандаля с матерью. Мито даже становилась свидетельницей этих ссор. Она плохо знала детали, только то, что отца семейства не видели в деревне более десяти лет. Расспрашивать самого Гоши не было смысла: он сразу замыкался, а затем, выдавив из себя уставшую улыбку, пытался переменить тему. Быстро поняв, что её любопытство причиняет ему лишь боль, Мито зареклась больше никогда не совать нос в его семейные тайны. Однако разве теперь, только что, он не решил прибегнуть к ненавистным книгам? И всё ради неё. — Гоши… Прижав руки к груди, она попыталась подобрать слова, которые могли бы выразить её благодарность. Вечно он так поступает: улыбается, когда ему плохо, идёт на жертвы, когда его даже не просят. А она всё так же ничего не может для него сделать. Влага обожгла щёки. Небо, затянувшееся серыми облаками, наконец разразилось плачем. — Ох, чёрт возьми! — Гоши покачал головой, подставляя ладони небу. Обернувшись, он посмотрел на неё. Мито и сама не заметила, как отстала от него на несколько шагов. — Что, устала? — мальчик задорно ей подмигнул. — Теряешь хватку. От подобных слов она вмиг вспыхнула до корней волос. Вот стоило о нём хорошо подумать, как этот верзила тут же ляпнул какую-то гадость. — Д-да ты вообще всегда позади меня плетёшься! Просто сегодня кто-то спал до полудня, а кто-то всю поляну перекопал! — подбежав, сердито выпалила она, тыкая в него пальцем. Её крики заглушили раскаты грома. Вздрогнув, Мито невольно прижалась к другу. Тот молча схватил её за руку и потащил вперёд. Дождь усиливался, размывая пыльную дорогу. Теперь каждый их шаг сопровождался чавканьем грязи. — Слушай, — Гоши с тревогой взглянул на её босые ноги. — Не хочу с тобой ссориться, но такими темпами мы доберёмся до наших за полночь. — Ну прости уж, — тяжело дыша, девочка тряхнула головой, отбиваясь от капель. — Я быстрее не могу! — И не надо, — внезапно присел он, подставляя ей спину. — Полезай скорее! — Ч-чего? — Мито в ужасе отскочила, не зная, как реагировать на столь подозрительное предложение. — Да ты со мной через десять шагов свалишься, брось эти шуточки! — Мито... Когда этот серьёзный тон вошёл у него в привычку? Мито привыкла считать Гоши легкомысленным грубияном. Дурачась, он постоянно выводил её из себя, провоцируя на драку. Конечно, ему были свойственны и некоторые положительные качества… Тихо усмехнувшись, девочка поняла, что даже не может их перечислить. Не потому, что они были так незначительны, нет. Напротив, Мито так долго была с ним знакома, что просто привыкла принимать их как должное. Гоши, которого она знала, всегда был чуток и добр, она и представить себе не могла, что он может вести себя иначе. — Прости, — девочка неловко обхватила его плечи. Он легко поднял её и, слегка покачнувшись, стремительно заковылял к деревне. Мито слышала его охрипшее дыхание, дорога утомила не только неё. Прекрасно понимая, что он теперь ни за что её не отпустит, девочка вздохнула, лихорадочно пытаясь придумать, как облегчить его ношу. К несчастью, гулко барабанящие капли никак не способствовали мыслительному процессу. В итоге дельная идея посетила её лишь тогда, когда до серых домиков оставалось всего несколько метров. — Эй, ты что творишь? — Гоши повернул было голову, но, чуть не столкнувшись с ней лицом, резко отвернулся. — Говорю тебе «спасибо», — хихикнув, Мито хорошенько взъерошила его волосы. Наконец, прочертив кривую по непокорным вихрам, она осталась довольна результатом. Так хоть будет посуше. Пока Гоши её несёт, она защитит его голову от дождя и, быть может, спасёт его от простуды. — Это очень мило с твоей стороны, — Гоши кашлянул, возвращая голосу игривые нотки. — Но вот представь, что сейчас кто-нибудь из ребят нас увидит. Ещё подумают, что и ты пала перед моим обая… — Этого мне ещё не хватало! — Мито кубарем слетела с его спины. — Всё, дальше я иду сама! — Какая досада! — мальчик драматично закатил глаза. — Я уже думал, что удостоился чести умереть под твоим весом. — Чего?! Толкнув его, Мито со смехом помчалась вглубь дворов. Эти глупые, но забавные разговоры с Гоши совсем рассеяли её тревогу. Казалось, что теперь всё точно будет хорошо. Она вбежит на порог родного трактира, подлетит к кровати отца, обнимет его. Тот шутливо погрозит ей пальцем, потреплет по голове. Мать позовёт всех за стол, где Мито в который раз похвастается своими боевыми успехами, уплетая ужин за обе щеки. Вот и родная крыша, ещё один поворот и… Свернув, девочка хотела уже по привычке перемахнуть через две ступеньки, как вдруг перед ней выросла чья-то спина. — Ауч! Простите! Приложив ладони к ушибленному носу, Мито опасливо подняла глаза, прикидывая, удастся ли ей улизнуть от выговора и на этот раз. Однако жертва её поспешности ничего не сказала и, окинув её смущённым взглядом, поспешила отойти в сторону. Только тут девочка заметила, что вокруг трактира царит странное оживление. Будто люди со всей деревни собрались в одном месте. Воровато озираясь, они сбивались кучками, заглядывали в маленькие окна, шептались, энергично жестикулируя. Завидя её, толпа как по команде медленно расступилась, пропуская вовнутрь. Стоило ей сделать несколько шагов, как людское море вновь забурлило и замкнулось, отрезав путь к отступлению. Теперь кругом были лица. Серые, уставшие, единые в какой-то вымученной эмоции, они сливались в пугающий, отчуждённый лик, следивший за каждым её вздохом. — Мито! — где-то по ту сторону стены прозвучал голос Гоши. Она не ответила. Её взгляд был прикован к тёмному проёму двери. Там в глубине стояла кровать отца. — Мито, — с трудом переводя дух, Гоши наконец добрался до неё и схватил за руку. — Мито, нам лучше сейчас уйти. Она чувствовала, как дрожит его рука. Или её саму трясла мелкая дрожь? В проёме что-то шевельнулось. Выпрямившись, чёрный силуэт плавно отделился от кровати. Сердце безудержно заколотилось. Фигура приближалась. — Папа... Он вышел на свет. Городская одежда, очки на переносице, бесстрастный, измождённый взор. — Ты… — выдохнул Гоши. Это был не отец. Незнакомец резко мотнул головой. Хватка друга внезапно ослабла. Из комнаты донеслись сдавленные рыдания матери. Толпа загудела. — Умер, умер! Её губы дрогнули, вторя последнему аккорду. Что-то звякнуло внутри и навсегда оборвалось. *** — Поразительно. Толстая тетрадь шмякнулась на дно чемодана. — Таких врачей просто нельзя подпускать к пациентам. Он сделал всё, чтобы свести трактирщика в могилу. Книги, бережно хранящиеся в сундуке более десяти лет, с хрустом облачились в бумагу. Он проводил их равнодушным взглядом. Теперь латинские пометки были не нужны. — Это же было очевидное заражение крови. Жар, лихорадка — побочные признаки налицо. А он лечил кровопусканием будто древний варвар! После обморока Мито целую неделю не выходила из дома. Он видел её сквозь окошко, бледную, с пустым взглядом. — Однако, Норито, — имя чуждо обожгло ухо. — Я рад, что сей печальный опыт вразумил тебя. Наконец я доказал тебе, насколько важна медицина в наши дни. Гоши сжал зубы, чтобы не наговорить лишнего. Эта человек так буднично рассуждал о жизни и смерти. Беспечно сломав свою семью, он не находил сочувствия и для другой. Можно подумать, что его мир состоял лишь из интересных случаев и показательных примеров. — Эй, не смотри на меня волком, — холодная рука небрежно потрепала его по плечу. — Я здесь, чтобы вырвать тебя из этого узкомыслящего круга. Признаюсь, мне самому это далось с трудом, но тебе будет легче. Уверен, ты унаследовал моё любопытство. Не волнуйся, я передам тебе все свои знания, устрою твою учёбу, благо за десяток лет и у меня появились связи. — Брату совсем плохо? Повисла пауза. Гоши горько усмехнулся, смотря ему прямо в глаза. Рука вздрогнула и отпустила его плечо. — Болезнь прогрессирует, — поправив очки, отчуждённо пробормотал мужчина. Так он и думал. Что же теперь? Искал ли этот горе-врач преемника, чтобы продолжить свои изыскания, или же раскаялся, решив стать хорошим родителем? Гоши не знал. — Гляжу, медицина всё же не всесильна, — взвалив на себя чемодан, мальчик пнул дверь. — Воистинну, — отчеканил его собеседник. — Потому что бывают случаи, когда нельзя помочь. Когда уже слишком поздно. Мать бросилась в его объятия. Со слезами на глазах она целовала сына, желая ему счастья. Гоши сам еле сдерживал слезы, гладя её по спине и обещая писать каждый месяц. Наверное, она не верила, что он вернётся к ней. — Именно для того, чтобы не было слишком поздно, — оттерев лицо рукой, он вновь повернулся к мужчине, вышедшему за ним. — Чтобы больше никто в деревне не умирал из-за глупых ошибок, я еду с тобой. Только запомни, я не замена твоего сына, я Гоши Норито, который хочет, чтобы дорогие ему люди перестали страдать. — Именно поэтому я тобой и горжусь, — слабо улыбнулся отец. До коляски оставалось всего ничего. Краем глаза Гоши заприметил, как пара любопытствующих голов высунулась из-за стены и тут юркнула обратно. Видимо, слух об отъезде уже разнёсся по всей деревне. Теперь несколько цокающих часов — и они на станции. А оттуда под шум уходящего поезда начнётся совсем другая жизнь. Больше он не будет бегать босиком по влажной траве, загонять скотину в хлев, драться с мальчишками. Больше не увидит Мито. «Нет, это не так», — мысленно одёрнул он себя. Конечно, он вернётся. Правда, совсем не скоро. Тогда его встретит уже не бойкая рыжеволосая девчонка, а прекрасная девушка, которая наверняка выйдет замуж и будет счастлива в браке. Жаль, что они не повидались на прощание. В их следующую встречу она его, конечно, так сразу и не вспомнит. Подёргивая ушами, лошадь нервно била копытом, пока их багаж загружали в повозку. Прощаясь с домом, Гоши напоследок обвёл взором родные просторы. Серые домики у подножия зелёного холма отсюда выглядели совсем крохотными, зато шпиль старинного замка всё так же гордо пронзал небеса, поблёскивая в лучах скупого августовского солнца. Вдруг подозрительный шум привлёк его внимание. На миг ему почудилось, что за деревьями мелькнула алая молния. — Гоши! — оглушил знакомый голос. Мальчик так и замер на месте. Сомнений не было. Мито. Растрёпанная, босая, с красными от слёз глазами — она неслась прямо на него, что-то бережно прижимая к груди. — Дурак! — Мито с наскока врезалась в него, едва не повалив на землю. — Совсем дурак! Решил в тихую уехать и бросить меня одну! — Мито, подожди, эй, — кое-как избежав прямого удара в лицо, он порывисто обнял её. — Прости, Мито, но мне нужно уехать. Ради всей деревни. И ради тебя. Услышав его последние слова, она так и застыла, сжав его рукав. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы, прочистив горло, заговорить вновь. — Да знаю я. Только ты мог такое себе вбить в голову, — девочка шмыгнула носом. — Но тебе стоило хотя бы со мной попрощаться. — Прости, — Гоши осторожно утёр её слёзы. — Я боялся тебя потревожить. Всё ещё дрожа, Мито прильнула к нему. В эту секунду он уже начинал серьёзно сомневаться, действительно ли у него получится уехать. — Дурак, — пробормотала она, почти успокоившись. Вдруг Мито резко отпрянула, тыкнув пальцем в его грудь: — Поклянись! — Чего? — на секунду опешил мальчик. — Поклянись, что непременно вернёшься в деревню достойным и учёным человеком! Растерянность Гоши тут же сменилась ехидством: — Оо, а не слишком ли у тебя большие запросы? Я так много не потяну. — Учись хорошо и стань отличным врачом, слышишь? Эй, хватит смеяться! — Мито потупила взгляд и протянула руку. — Это тебе. В её ладонях покоился небольшой белоснежный цветок. Лепестки немного помялись от небрежного обращения, однако это нисколько не навредило его нежной красоте. — Это же… — Лунный цветок, — она смущённо кивнула. — Я нашла его. Он твой. Не знаю, что значили те письмена в книге, но я верю, что он принесёт тебе удачу. Неужто под покровом ночи она всё же выбралась из дома, чтобы отыскать несчастное растение? Гоши бережно взял её руки в свои. И всё ради него. Горячо сжав их, он принял цветок, закрепив его в петлице. — Спасибо, я буду его беречь. Кучер на козлах многозначительно кашлянул. Оглянувшись, мальчик заметил, как отец напряжённо прожигает циферблат своих часов. Очевидно, время больше не терпело промедлений. — Мне пора, — он ласково потрепал её по голове. Отчего-то она вздрогнула, а затем густо покраснела. — Обязательно возвращайся, — прошептала Мито, пряча взгляд. — Я буду тебя ждать! — Смотри, не подурней от слёз, — выпалил он и, увернувшись от её кулака, запрыгнул в коляску. — Улыбка тебе куда больше к лицу. Прощай, Мито! Порыв ветра донёс её заливистый смех. Девочка с покрасневшими глазами улыбалась. Её фигурка отдалялась с каждой секундой, но он мог поклясться, что она грозит ему кулаком. Вполне в её духе. Гоши облегчённо вздохнул. Теперь она точно будет в порядке. Отец взглянул на цветок, хмыкнул и заявил, что для медицины он совершенно бесполезен. Но мальчику было всё равно. Его путь лежал в мир прогресса под названием город: туда приезжали многие, но редко кто возвращался. Однако теперь Гоши не боялся разверзшейся пучины. Его не засосёт, он точно выберется, покуда его ждёт она. Его милая рыжая ведьма.