Карточка

      — А это что такое?!       Капитан. Вооружён. Настроен серьёзно. Уверен, что посторонние его не слышат.       — Борода, — подбоченился пилот. — Год растил! Правда, мне идет?       Визуальное сходство с оригиналом Тедова изображения на карточке — не более тридцати процентов. Сказать точнее не позволяет разрешение Машиных камер. Его, DEX'а, лицо схоже с голографией на тридцать четыре процента. Доставать карточку и запускать программу-анализатор заново нет нужды, он знает этот показатель наизусть. Но… пара минут вполне мирного диалога — и Тедова карточка капитана удовлетворила. Значит ли это, что у людей иные алгоритмы анализа?       Теперь у кэпа на очереди Полина. Она с собой карточку вряд ли носит, значит, пойдут сейчас до каюты, значит — отсрочка. DEX отгородился от пультогостиной спинкой навигаторского кресла и ткнул в первый попавшийся ярлычок игровой программы. Тед, которому надоело соревноваться в гонках-стрелялках с компьютерными противниками, как-то попытался подсадить на них напарника. Тот не сопротивлялся: если это поможет мимикрировать под человека, почему нет?       Чем дальше, тем больше люди верили DEX'у. Но тем ему было сложней. Тактика «в любой непонятной ситуации копируй людей», увы, не всегда работала. Люди были разными — и, как показывал, например, этот же опыт с карточками, были способны отличаться не только от других, но и от себя тоже.       Копировать сейчас Теда означало играть как Тед — лихо и ловко. Без профильного софта — где добудешь его на Степянке? — пилотировать виртуальный корвет у DEX'а получалось на уровне очень неумелого человека. Неумелого и с душой, совершенной не лежащей к пилотированию.       Смешно. «Живая душа», «душа не лежит» — оказывается, это всё сейчас про него.       Зато играл в похожую игру настоящий Денис. Хозяин карточки. Записи с ним в цифровой памяти хранятся особо — сейчас это основная «пища» программы имитации личности.       Капитан вошёл в пультогостиную. Кашлянул. Негромко. DEX не прореагировал: громкости звукового сигнала недостаточно для того, чтобы человеческое ухо выделило его на фоне трескотни и взрывов, звучащих в наушниках.       — Денис, покажи мне, пожалуйста, паспортную карточку.       – С-с-сукин с-с-сын! — это из базы Денисовых выражений. Так навигатор «Черной звезды» среагировал бы на пропущенную вражескую ракету в игре… или на того, кто отвлёк его от игрового сеанса. Пожалуй, не самый удачный выбор фразы. В последнее время программой имитации личности он пользовался скорее как справочным материалом, подбирая ответы сам — бог знает откуда берущимся, но всё более явственным чутьём. А тут вот зачем-то взял и доверился готовому сценарию… Люди это называют: рефлекторно вырвалось.       Спокойно. Человек — нет, не тот, что подкрадывается к тебе с бластером в руке, а навигатор, сидящий в кресле на твоём месте, — до сих пор ничего не слышит. Громкость капитанского голоса, проникающего сквозь наушники, едва достигает пограничных значений, а человек увлечен игрой. Влево, вправо, выстрел, лобовая атака, отчаянный финт!       Оп-па, а не чересчур ли резко? Во всяком случае, капитан отшатнулся и повысил голос до крика:       — А ну, не двигаться! Руки вверх!       Манера стоять на своём, даже если пойман на горячем, — человеческая черта, правда?       — Врёшь, не возьмёшь… — Программа подсказала ещё одну фразу из лексикона игромана Воронцова. — Я тебя сам сейчас… Вот чёрт!       Действительно, «чёрт». Лучше б сам отвечал.       Между ним и капитаном — лётное кресло. Это вам не креслице в зале ожидания космопорта — не грошовый каркас, обтянутый псевдокожей. Кресло на корабле — высокотехнологичное устройство, способное сохранить дееспособность пилота (и навигатора тоже) при широком спектре передряг, в которые может угодить корабль. Бластер не прострелит его мгновенно — но и сканеры киборга не могут сейчас оценить ни позы капитана, ни его эмоционального состояния. А последнее почему-то интересует до зуда.       Крутануть кресло, наушник — из уха! Игра все равно уже проиграна: на экране пламя обволакивает разбитый крейсер.       Игра проиграна? Ха! Игра только начинается! У кэпа подготовка десантника, но физическая форма уже не ахти, не случайно — списан. Но ведь задача — не ликвидировать любой ценой. Задача — ещё и не утратить при этом функциональность. Доктор один на всю планету, и будет ли он лечить киборга, только что убившего его друга, — вопрос интересный. Это вам не на работу взять простуженного парня в обносках, это совершенно другой уровень симпатии к рыжим навигаторам!       В ближайший месяц искать пропавшую экспедицию не будут — это хорошо. Корабль как раз успеет погаситься. Неявка домой в условленный срок — плохо. Но мирный сценарий — нычка из консервов и прочих нужностей в какой-нибудь пещере, комм и одежда на берегу реки (утоп, бедняга) — провален с треском. Его запасной план — зачистка всех и вся — это клеймо «Тут живёт сорванный киборг», которое на всех космических картах пометит планету.       Клеймо это возникнет, конечно, не сразу: пока ещё в НИИ биолухов забьют тревогу, пока раскопают, в чем дело… Ему за это время нужно убраться с планеты долой. Значит, пилота придётся временно оставить в живых. И пульт в предстоящей драке тоже желательно не попортить…       Но… Бластер почему-то ныряет в кобуру. Кобуру капитан сдвигает так, что ему и самому враз не достать.       — Дай мне свою карточку!       В голосе неловкость. Неловкость — перед кем? Перед ним, DEX'ом? Что за чушь? Пульс, давление, поза, интонации… Анализирующие программы стараются во всю мощь, но и они не могут растолковать киборгу, почему риск оказаться со свёрнутой шеей внезапно стал менее страшным, чем риск оскорбить, унизить подозрением. Кто он такой, Дэн Воронцов, за что ему эти почести?       DEX ведь не только паспортную карточку украл. Он крадёт сейчас чувства, внимание, эмоции, адресованные тому, другому. Человеку. И нельзя сказать, что ему не нравится. Он пьёт человеческое отношение к нему, упивается им уже почти неделю. Слаще самой сладкой сгущёнки — когда эту самую сгущёнку предлагают. Или даже когда предлагают пиво, хотя в нём ничего особенно приятного нет, наоборот, приходится обезвреживать этанол. Вкусно, когда ХХ-особь Полина, прокрадываясь поздно вечером в пультогостиную за кипятком, отламывает ему кусок шоколадки — а от остальных прячет.       Хотя… Ну, предлагают и предлагают, что с того? Один вон тоже предлагал. Сгущёнку. Если DEX доведёт его до базы. С достаточной долей искренности пообещал. И где он теперь с этой сгущёнкой? Люди разные. Одни такие, как экипаж «Чёрной звезды»: с ходу видно, что лучше держаться от них подальше. Других не раскусишь сразу. Люди способны отличаться даже сами от себя — помним, да? От себя прошлых, себя будущих.       Этот же капитан — он что, золотой? Кристальной честности человек? Ага, а сейчас у него почему-то в эмоциях бардак, половина слов — придирки, половина — откровенное враньё!       А на корабле этом, DEX, тебе что, мёдом намазано («Не мёдом, сгущёнкой», — хихикает внутренний голос)? Ну так вот же оно, горло капитана. Риска заработать ожог больше нет, бластер далеко. Одно движение, DEX, — и вся сгущёнка на корабле твоя! Пайки, медикаменты, комбезы, сколько хочешь свежих простыней и горячий душ хоть по три часа каждый вечер. Нужно просто перестать изображать того, кем ты не являешься, — навигатора Дениса Воронцова.       Нет. Не тот это выбор — и не те варианты. Потому что сделать сейчас хочется другое. Хочется до мурашек, до рези в груди, которая хранит ещё память о недавнем бронхите… Включить на мгновение боевой режим, мигнув подсветкой глаз, обозначив свой статус, — а потом сказать виновато: «Извините, Станислав Федотович, так получилось…»       Но нельзя. Потому что киборг бы так не сказал. Так сказал бы человек, угодивший каким-либо образом в тело киборга.