"Всё изменилось после его ухода..."

      Я уже сладко спал, когда в мою комнату зашла мама. Она присела ко мне на кровать и нежно, проведя рукой по моим растрепанным рыжим волосам, разбудила. Мои веки разлепились, зрачки медленно перевели свой взгляд на мать, которая всегда улыбается, но сейчас на ее лице играла строгость, а в глазах уверенность в своих силах и решительность. Я нервно вздрогнул. По коже пробежалась стая мурашек. Стало невыносимо холодно. Я видел, как она тяжело вздохнула, набирая в легкие воздух. Видел, как ее тонкие губы приоткрылись, пытаясь произнести хоть слово, но комната была по прежнему погружена в глубокую тягучую тишину. И вот, дрожащей рукой, гладя меня по голове, она заговорила, разряжая накалившуюся обстановку:        — Шоё, послушай… — я внимательно смотрел на нее, ожидая, что же она скажет дальше. — Нам… придется переехать, а тебе перевестись в другую школу.       Мои глаза расширились, зрачки стали меньше, в горле стоял ком, не дающий ничего сказать. Руки сжались в кулаки, до побеления костяшек на пальцах. Меня переполняла злость на мать, на отца, на всю семью, даже на Нацу, которая тут совершенно не при чем! Как же все бесит!        — Переехать?! Зачем? Для чего?! — мой организм, как и тело, забыл о том, что недавно был слабым от недосыпа. Я подскочил с кровати на пол и грозно прорычал, не ожидая этого сам. — Вы с отцом хотите все испортить? Я только поступил в шикарную школу, в команду… В лучшую команду… И я не хочу ее покидать!        — Хината, послушай… — попыталась успокоить меня мать, но у нее ничего не вышло.        — Я не хочу ничего слышать!       На мой крик прибежал разъяренный отец. Он сказал маме идти вниз, а потом…        — Хината, твоего мнения никто не спрашивал. Тебя предупредили, чтобы ты собирал вещи. Послезавтра утром мы уезжаем. И претензии не принимаются!       Дверь захлопнулась. Я остался один в кромешной темноте. Даже свет луны не попадал в комнату через окно. Я сел на кровать, схватившись за голову. По щекам потекли слезы. Я… я просто не верил всему этому. Как будто это был сон… страшный сон, который не должен сбыться, но… он сбылся. Я пытался все осмыслить, но это трудно удавалась в шуме слез, падающих на пол.

Тишина, только тишина и безлюдье — вот, что нужно было ему для того, чтобы все самые слабые и спутанные голоса внутреннего мира зазвучали понятно.

      Я не спал всю ночь. Еле встав с кровати, на ватных ногах подошел к зеркалу. Кожа бледная. Под глазами пара фиолетовых синяков, как будто кто-то врезал. Глаза красные от слез, нервов и переживаний. Что скажут друзья, когда увидят меня таким? Что скажу им я, когда увижу их?       Собравшись с силами, которые почти покинули меня от такой долгой ночи, я умылся, привел волосы в порядок, оделся в школьную форму черного цвета и белый свитер. Посмотрев на время, понял, что пора выходить. Спустившись вниз я, не завтракая и ни с кем не здороваясь, надел кроссовки и вышел на улицу. Я сел на велосипед и, нажав на педали, помчал в школу.       Через пятнадцать минут я был уже у ворот в старшую школу «Карасуно». Нервно вздохнув, я оставил велик на стоянке и пошел на утреннюю тренировку. На ней я ничего не говорил про переезд. Не хочу убивать им хорошее настроение так рано, да и вообще не хочу.       На тренировке я вел себя странно, тихо, даже пасы не просил. И это, как и ожидалось, заметили.        — Хината, подойди, пожалуйста. — тренер Укай смотрел на меня обеспокоим взглядом, как и все остальные.        — Да, тренер Укай. Что-то случилось? — я смотрел на него взглядом, в котором ничего не отражалось, кроме отчаяния.        — Я как раз хотел задать тебе тот же вопрос. — он скрестил руки на груди.        — Можно… рассказать на тренировке после уроков, чтобы сразу всем?       Кейшин Укай тяжело выдохнул и сказал идти обратно на площадку, что я и сделал.       Оставшееся время тренировки прошло тихо. Слышен был только резкий удар мяча об пол и ладонь, но этого мне мало. Мне не хватает даже тех самых ссор с Кагеямой. Меня раздражает эта тишина. Тишина, убивающая меня изнутри и снаружи. Бесит! Бесит! Бесит! Как? Как такое могло произойти? Для чего? Зачем? Почему? Переезд — мой самый главный страх. А я даже не знал этого… За что.?       Мои мысли прервал свисток, означающий концовку тренировки. Все пошли переодеваться, в том числе и я.       Переодевшись, я сразу же отправился в свой класс. Сел на свое место, положил лоб на руки, лежащие на столе, и стиснул зубы, пытаясь сдержаться. Да, это был мой последний день в этой школе. Предпоследняя тренировка в этой команде. Не хочу… Не хочу уходить отсюда! Но… разве можно переспорить отца, который даже слушать тебя не хочет? Что же мне делать? Мне остается лишь подчиниться родителям и переехать.       На уроке я не слушал учителя, а лишь сидел в своих раздумьях, пытаясь хоть что-то придумать, но ничего не выходило.       Уроки закончились. Я стою перед дверью в зал, одетый в тренировочную форму. Набираю в легкие побольше воздуха, делаю шаг, и меня кто-то окликает.        — Хината, ты чего не заходишь? — я развернулся и увидел… Нишиноя? Его карие глаза смотрели в мои такие же, проникая в глубину моей души, моего сердца.        — Нишиноя-сан? Д-да, я как раз-таки хотел зайти. — я опустил голову вниз, смотря в пол, и сжал кулаки.        — Шоё, с тобой сегодня что-то не так. Пошли поскорее, мне интересно услышать, что ты хотел сказать всем. — он прошел мимо меня, открывая дверь. — Я сказал: пошли!       Меня передернуло. Таким серьезным я видел его только на играх. Сейчас я правда испугался.       Зайдя в зал и переодев кроссовки, тренер Укай собрал всех в линию и вышел на середину зала, вызывая меня.        — Ну, Хината, что ты хотел всем сказать?       Я посмотрел на каждого игрока — каждый был напряжен, даже Тсукишима. Юу смотрел на меня испепеляющим взглядом, так же как и Тобио. Черт! Как же мне страшно!        — Я… — начал было, но запнулся. — Дело в том, что моя семья… Ну… Переезжает… И я ничего не могу с этим поделать! Извините, ребята! — я взорвался. — Я правда не хочу переезжать! Не хочу уходить отсюда, от вас! Вы замечательные друзья! Без вас я бы не стал таким сильным! — посмотрев на свою правую руку, я сжал ее в кулак. — Я пытался переубедить их, но все было напрасно! Я… Слабак! Без вас я просто НИКТО!       По щекам потекли слезы. Сквозь соленую жидкость я видел, что у остальных они тоже потекли.        — Хината… Ты не слабак! — начал капитан. — Ты… Ты очень сильный! Нам тебя будет не хватать!       Сквозь слезы все улыбнулись. Боже, как тяжело внутри. Как будто камень тянет меня ко дну, но… Меня держат эти люди. Они держат меня на поверхности этого чертового, глубокого океана!        — Ребята, я…        — Не говори ничего, придурок! — крикнул Кагеяма, вытирая слезы.       Они все обняли меня, сжимая мертвой хваткой. По залу раздался горький плач. Плач, который был слышен далеко отсюда. Так далеко, что тяжело себе представить!        — Коротышка номер один! — я повернулся к Танаке. Я посмотрел в его серые глаза и увидел в них мечту… — Обещай мне, нет, нам… Обещай нам, что мы еще сыграем все вместе!        — Обещаю!       В тот вечер я увидел своих друзей в растерянности. Мне было больно смотреть. А еще больнее мне было слушать, как слёзы падали вниз, ударяясь об пол, и казалось, что огромные глыбы льда падают на землю, но это были всего лишь маленькие капельки слез, которые теряли мои настоящие, любимые друзья…