Плюмбум

***** (в этой главе автор безнадежно скатывается к безграничному флаффу). После злополучной вечеринки мысли, что Макс их отношениями просто обкрадывает себя, стали все чаще и чаще посещать Тёмку, и этому немало способствовал вид счастливой, беременной Маши и сияющего гордостью Михася. Беременной Машка выглядела смешной и неуклюжей, но в тоже время она была очень красивой - со сложенными на животе, в защитном жесте, руками и умиротворенным лицом, словно освещенным внутренним светом, как будто девушка прислушивалась к происходящему внутри нее, она казалась неземной и одухотворенной. Пользуясь последними погожими деньками, они вчетвером, приехали на дачу, которую Макс приобрел летом, чтобы Тёмочка не глотал на каникулах раскаленный и загазованный воздух города, а мог отдыхать в тишине, гулять по лесу и купаться в протекающей неподалеку от дома речке. Большой бревенчатый дом, с широкой верандой, был окружен высокими соснами, а позади, сразу за забором, начинался густой лес. Тёмке очень нравилось, сидя на веранде, смотреть в открытое окно и рисовать. Вид стройных сосен и бурлящей лесной жизни успокаивал его – вот рыжая белка, в последних, лихорадочных приготовлениях к долгой зиме, прыгает по ветвям, вот вспугнутая ею сорока, расправив переливающийся зеленым перламутром хвост, вспорхнула к небу, недовольно стрекоча, вот бегает, вынюхивая что-то под кустами, соседская собака. У всех своя жизнь, наполненная важными заботами и смыслом. -Что рисуешь? – рядом с ним на диванчик опустилась Маша. Тёмка обернулся и, немного грустно вздохнув, обняв Машу, уткнувшись носом в рыжую гриву. -Ты чего Тёмочка? – удивилась Машка. -Счастливые вы с Михасем. Маша понимающе погладила Тёмку по волосам: -Тёмочка, ты про ребеночка? Но ведь ты тоже можешь стать папой. -Я не про себя, Маш. Ну, какой из меня папа? Да я еще и не думал про это. Может рано еще, а, скорее всего, во мне просто нет отцовских чувств. Но вот Макс… -А что Макс? Тёмка помялся немного и с трудом проговорил: -Ему когда-нибудь захочется семью, сына, наследника… А я не могу дать ему ни того, ни другого… - было видно, что Тёмка уже измучен этими мыслями. - Я боюсь, что скоро он начнет задумываться об этом, мучиться, страдать, но он побоится меня огорчить, - Тёмка смягчил слова, думая, что это «огорчение» для него, Тёмки, будет равняться катастрофе. - Может, я должен его отпустить? – Тёмка вопросительно взглянул на подругу, требуя подтверждения своих слов, но взгляд молил о том, чтобы Маша разуверила его. -Куколка, - Маша постаралась, как можно более аккуратно подбирать слова, - я могу сейчас тебя долго убеждать, что Макс тебя любит и никогда не отпустит, но ты ведь все равно мне не поверишь? – она вопросительно посмотрела на грустно улыбнувшегося Тёмку. – Об одном прошу, не делай Макса «счастливым» без его ведома, поговори с ним о том, что тебя волнует. Я уверена, он не станет тебе врать и, или подтвердит твои опасения, или опровергнет. Если подтвердит, - Тёмка испуганно взглянул на девушку, и Маша в ответ успокаивающе погладила его по руке, - Макс умный парень, он придумает что-нибудь. А, чтобы получить наследника, не только не обязательно бросать тебя и жениться на ком-то, но даже не обязательно вступать в непосредственный контакт, для этого существует искусственное оплодотворение и суррогатные матери. Ведь твоя проблема заключается еще и в том, что ты не только не хочешь его терять, но даже делить с кем-то, хоть это будет только ради ребенка? Маша вопросительно и в тоже время уверенно посмотрела на притихшего друга. -Ребенку нужна нормальная семья, - прошептал Тёмка. -Нормальная семья? – обозлилась не понятно на что Маша. Она в последнее время стала несколько раздражительной. – А что в твоем понимании нормальная семья? Женщина и мужчина, живущие друг с другом как соседи, или даже тихо ненавидящие друг друга? Отец-алкаш? Мать-прошмандовка, бросающая ребенка с совершенно чужим мужиком, чтобы укатить с очередным любовником? -Маша! – Тёма поднял на подругу шокированный взгляд. -Извини, Куколка, - покраснела девушка, - я не хотела тебя обидеть… Семьи бывают разные, и случаются в жизни исключения… Но в любом случае, поговори с Максом. Может, ты все надумал и пытаешься собрать плоды, которые не только не созрели, но еще и не зацвели? *** Немного успокоенный Машиными словами, Тёмка, не откладывая дела в долгий ящик, решил прояснить все немедленно. И, как только они пообедали, и Маша поднялась в комнату, чтобы прилечь, а Михась, прихватив корзину, ушел в лес, поискать поздние грибы или ягоды, или, хотя бы, какие-нибудь красивые веточки и необычные коряги для Машиных поделок, Тёмка, прошептав взволновано, что им нужно поговорить, потянул Макса за собой. Тёмка привел Макса к старой беседке, что стояла немного в стороне от дома. Волнуясь и спотыкаясь на каждом слове, он вывалил на ошарашенного Макса все свои тревоги и мысли, что мучили его последнее дни. Макс, удивленный и озадаченный Тёмкиными страданиями, немного придя в себя, улыбнулся тепло и, притянув Тёмку к себе, крепко обнял. Потом, молча потянул его в беседку и, расположившись в стоящем там шезлонге, почти уложил на себя Тёмку, укрывая их обоих пледом. И только после этого, запутавшись пальцами в длинных прядях и вороша волосы, погладил осторожно и успокаивающе подушечками пальцев кожу под волосами и, поцеловав светлую макушку, мягко сказал: -Маленький мой, не волнуйся и не расстраивайся, я даже и не думал ни о каком ребенке. Ну, с чего тебе в голову приходят такие мысли? Нам хорошо с тобой вдвоем. Тёмка, прижавшись к горячему телу и обняв рукой за шею, помолчал, немного успокоенный словами и нежными прикосновениями Макса, а потом вздохнул и прошептал еле слышно, ткнувшись носом куда-то в ключицу: -Я иногда жалею, что не родился девушкой. -Ну, что ты, Тёмочка, что за глупости? – Макс прижал Тёмку к себе еще сильнее, поглаживая по узкой спине и круглой попе, с замиранием сердца ощущая, какой он у него маленький и тоненький, словно подросток, и такой теперь доверчивый и ласковый, самый любимый и родной. – Малыш, ты хорош именно мальчиком. Но если бы ты родился девочкой, я уверен, что мы и тогда, обязательно встретились и обязательно были бы вместе. Это наша судьба, понимаешь? -Все равно, было бы лучше, если бы я родился девочкой, - не сдавался Тёмка, и, тяжело вздохнув, пробормотал убито. - У тебя тогда было бы меньше проблем. -Тёмочка, не надо, не говори так, ты мне нужен именно таким, какой ты есть, я люблю ТЕБЯ, а не парня или девушку. Ты для меня все - и ребенок, и отец, и мать, и жена и муж. Все это заключено в тебе, мне никто больше не нужен, малыш. А если НАМ, - Макс интонацией выделил слово, - захочется ребенка, мы придумаем, как быть. Например, мы можем найти суррогатную мать, а потом, - Макс наклонился к Тёмке и, горячо и возбуждающе дыша ему в ухо, зашептал, - я отсосу тебе, и ты кончишь в стаканчик, потом я кончу туда же, и этот коктейль мы отдадим медсестре, и из него появится наш ребенок. -Ну, ты и выдумщик. Коктейль, - весело фыркнул Тёмка, тут же сбиваясь на стон, чувствуя, как от дыхания Макса жаркое возбуждение разливается по всему телу, собираясь в паху горячими сгустками. Тёмка невольно выгнулся в сильных руках, стремясь прижаться как можно крепче, а губы приоткрылись, желая бесконечно пить это сладкое дыхание. -Даа. И нам необходимо потренироваться в сборе материала, - низкий голос Макса захрипел от желания. Решительно притянув к себе Тёму за затылок, другой рукой приподнимая и удерживая его подбородок, Макс, не давая Тёмке возможности повернуть голову, припал к приоткрытому рту властным поцелуем, врываясь в него горячим языком, жадно исследуя и страстно трахая. Потом, слегка сжав зубы, осторожно прикусил нижнюю губу, посасывая и облизывая ее. А Тёмка стонал глухо ему в рот и гладил раскрытой ладонью по шее и небритой, колючей щеке. И, когда Тёмке уже казалось, что сейчас он просто задохнется от возбуждения и нехватки воздуха, Макс медленно отстранился, напоследок широко лизнув языком по приоткрытым, припухшим губам и, поцеловав в уголок рта, осторожно повернул Тёмочку, укладывая спиной себе на грудь. Раздвинув и согнув в коленях ноги так, чтобы плед натянулся, скрывая от посторонних глаз его действия, Макс забрался Тёмке под футболку, и стал поглаживать и ласкать плоский живот, подрагивающий от сбивающегося дыхания. Затем накрыл рукой напряженный член, чуть сжал, сгребая в пригоршню, и тут же отпустил, пальцами ощупывая через ткань твердый ствол. Закинув Тёмкины ноги себе на бедра, раскрывая его, Макс скользнул рукой вниз по напряженному паху, поглаживая и сжимая ягодицы и внутреннюю сторону бедер, сходя с ума от ощущения расслабленного, покорного тела, открытого и послушного ему. Твердая ткань ширинки невыносимо давила, причиняя боль, и Тёмка застонал, потянувшись вниз, то ли для того, чтобы отстранить ласкающую его руку и прекратить сладкие мучения, то ли, наоборот, чтобы расстегнуть застежку и предоставить любовнику больший простор для ласк. Но Макс не стал выяснять Тёмкины намерения. Отстранив его руки, расстегнул молнию джинсов и, пробравшись рукой под боксеры, слегка приспустил их и замер на мгновение, в привычном благоговейном изумлении ощутив под рукой нежную кожу выбритого лобка и гладкую мошонку, с поджавшимися от возбуждения яичками. Освободив твердый член из плена сжимающей его одежды, Макс, с легким давлением, провел по нему раскрытой ладонью, прижимая к животу, потом заключил в плотное кольцо сильных пальцев и заскользил, то сдвигая нежную кожицу к самому кончику, то совершенно обнажая влажную головку, одновременно проводя по ней немного шершавой подушечкой большого пальца. Тёмка, запрокинув назад голову и закусив губу, плыл по волнам накатывающегося возбуждения. И уже наплевав на то, что их могут увидеть, или Миха, или, не дай Бог, Маша, он, всхлипывая от наслаждения и вцепившись ногтями в обхватившую его поперек живота руку, оставляя на загорелой коже красные отметины-полумесяцы, пытался нетерпеливо толкнуться Максу в кулак, в желании получить немедленную разрядку, и ерзал попой по возбужденному паху мужчины. То целуя Тёмку в запрокинутую шею, то прикусывая мочку или тонкую кожу за ухом, Макс тяжело и хрипло дышал, с трудом сдерживая желание, перевернуть Тёмку на живот и ворваться болезненно пульсирующим членом в жаркую глубину. Но это потом, сейчас важнее доставить удовольствие любимому. А потом он унесет своего мальчика в комнату, и будет любить и ласкать бесконечно, сколько захочет и сколько выдержит Тёмочка, потому что это чудо его и принадлежит только ему, и никому больше. И Макс никогда, ни за что не отдаст его, оберегая, словно злобный дракон свои сокровища. Когда Темка протяжно застонал, прикусив кулак, и, выгнувшись в пояснице, кончил, Макс убрал руку из штанов, накрывая его пах ладонью поверх одежды, а другой рукой еще крепче прижимая к себе расслабленного любовника, обнимая его поперек живота и груди, и хрипло зашептал, ласково целуя в висок: -У тебя хорошо получается, малыш. *** После обеда Маша, как она часто делала последнее время, пошла прилечь. Но, подремав буквально полчаса, она почувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Не найдя никого на веранде, Маша, оглянувшись по сторонам, обнаружила сладкую парочку в беседке. Со своего места ей была видна часть шезлонга с сидящим на нем Максом и разместившимся у него между ног Тёмочкой. Откинувшись Максу на грудь Тёмка лежал, расслабленно млея, а Макс, заботливо прикрыв его теплым пледом, гладил по волосам, время от времени целуя в висок, и что-то тихо шептал на ухо, тепло улыбаясь. Залюбовавшись красивой парой, Машка с облегчением подумала: «Никогда и никому Макс не даст в обиду Куколку. Такие чувства просто невозможно сыграть, настолько все у них искренне и неподдельно чисто. А когда Максу захочется ребенка, если конечно это когда-нибудь произойдет, он никогда не бросит своего Тёмочку, и пусть даже вывернувшись наизнанку, придумает что-нибудь с наименьшими моральными затратами для своего любимого мальчика». Успокоившись за судьбу своего друга, Маша, накинув на плечи теплую шаль, отправилась в сторону леса, искать свое рыжее счастье.