Гибискусы последней зимы

Комнату с ободранными стенами, продавленный матрас и десятки мелких белых цветов разной степени свежести на полу освещали помехи с экрана старого телевизора. Дверь со скрипом открылась, я вошла в свою скудно обставленную квартиру и катила за собой две запакованные капельницы объемом по одному литру каждая. Каждое движение приносило тягучую практически невыносимую боль. Каждая мысль жгла последние нейроны. Истощенное тело скручивали спазмы, а легкие сотрясал тяжелый кашель. Очередной приступ рвоты заставил согнуться пополам. Хрипящие звуки и спазмы подобрались к моей глотке, из которой вывалились десятки белых ублюдков. Их сладковатый запах смешивался с запахом желчи и наполнял всю комнату отвратительным смрадом, заставляя глаза слезиться. Уже и не помню какой раз за сегодня. Странно, что когда-то, кажется в другой жизни, я была вполне себе жизнерадостной девушкой, которая училась на втором курсе журфака, гуляла с подругами, строила планы на будущее, влюблялась… Собственно вот это безобидное и обычное «влюблялась», сыграло садистскую шутку. Я прекрасно помню этот день. 1 марта. Не спала всю ночь. Смотрела какой-то сериал, очень понравившийся пользователям Кинопоиска. Весь день была рассеяна, засыпала от усталости на парах. И вот на перемене после третьей пары, в коридоре, из моих ослабевших рук падают учебники и тетради. Со вздохом опускаюсь на корточки, моя рука тянется за книгами и тут мои пальцы касаются его. Вот так, дешево, сердито и пошло. - Помочь? – спрашивает он. Я стеснительно киваю, плененная… Только вот чем? То ли всему виной изодранная в клочья память, которая держится исключительно на честном пионерском, то ли просто не было того за что зацепиться глазу. Это был обычный парень, коими наводнены улицы города. Не было ни эротичных шрамов, ни милых веснушек, ни гордого греческого профиля, ни трогательной горбинки на носу. Просто ничего. Даже глаза озерами не казались. Скорее лужами. Собственно даже цвет мне их не запомнился. Однако его имя, которое отдавало теперь горечью на языке и резало слух, прочно засело в моей голове. Женя… Мерзкое имя перевертыш. После этого случая я плавала в мечтах о том, что он будет рядом со мной, как его губы прикасаются к моим, а сильные руки скользят по телу, лаская кожу. Вспомнила и рисунки сердечек вместо конспектов лекций, мониторинг социальных сетей, неловкие разговоры со знакомыми, и еще более неловкие с ним. Все это дарило чувство восхищенного, приятного волнения, которое проходило током по всему телу. Хотелось летать, хотелось жить. Однако все имеет свойство заканчиваться. Спустя два месяца тайной влюбленности надо было ставить точку. Это случилось в мае. Начали расцветать первые цветы. И я решила, что это самое то, что бы бутоны моих чувств наконец-то распустились. Он сидел один во время обеда. Подсев к нему, я завела с ним обычный разговор. Он отвечал, мы улыбались друг другу. Спустя пять минут пустой болтовни, я решила, что идеальный момент настал. Легкий багрянец проступил на моих щеках, дыхание участилось, сердце замерло, губы приоткрылись перед «прыжком в бездну» и…. - Привет, милый! Еле тебя нашла! У меня пары раньше закончились, представляешь! Вот сразу к тебе! Восторженная блондинка вихрем подлетела к Жене, обняла и залепила нежный и такой же восторженный поцелуй ему в щеку. Что это? Кто это? Почему она такое позволяет себе? Почему он не сопротивляется? Почему он целует ее в губы? Признание встало комом в горле. Сердце громко ухнуло в груди и замерло. Тугая скручивающая боль сжала своим невидимым ремнем ребра, сдавила легкие. Я упала на пол, поджимая к себе ноги. Из горла выходил лишь глухой хрип. - Эй, что с тобой? - Что с ней? - Она умирает? - Да сделайте же что-нибудь! - Позвоните кто-нибудь в скорую! - Сходите за деканом! Плотное кольцо людей стало окружать мое скрюченное тело. Понимая, что дело пахнет керосином, я собрала последние силы и быстро вышла из столовой. На пути к дверям из alma mater я уже начинала бежать, а за ее пределами и вовсе понеслась в одном мне известном направлении. Скрывшись в первом же дворе, я забежала за один из домов и там уже прислонилась к стене дома. Легкие еще жгло, но боль уже не была такой ужасной. И тут хлынули слезы. Как так? Как я так могла просчитаться? Как я могла не знать, что у него уже кто-то есть? Я же все проверяла! Немного отдышавшись, я пошла домой. Слезы текли по щекам черными ручьями, смывая всю тушь с ресниц и смешиваясь с соплями, которые просто вываливались из ноздрей. В попытках стереть это безобразие, я только испачкала рукава кофты и размазала весь этот срам по своему лицу. Прохожие смотрели, оглядывались, но не подходили. Некоторые даже брезгливо отворачивались. Придя домой, рыдания полились одной ужасной какофонией, заполняя всю квартиру скорбными миазмами разорванного сердца. Благо никого дома не было и не будет еще две недели. Я упала на свою кровать, свернувшись калачиком, и прорыдала несколько часов. Более менее успокоившись, я снова мониторила его социальные сети. Ни одного упоминания. Так откуда она взялась? Проверив группу университетского Подслушано, все точки над i были расставлены. Как оказалось шумная блондинка стала сюрпризом не только для меня, поэтому появился пост с соответствующим вопросом. Все пояснения дал сам Женя. Оказывается это недоразумение только в этом году поступило на первый курс социологического факультета и у них завязались отношения, которые он не хотел афишировать, поэтому никто ничего и не знал. - Ну ты даешь, Жека. Не ожидал. Такой комментарий оставил Слава, лучший его друг. Видимо он ее настолько стыдился или так был упоен ей, что и от друзей спрятал. Также были вопросы и об инциденте в столовой. Одни думали, что у меня началась ломка, другие строили догадки насчет тяжелой формы астмы, никто ничего внятного не сказал по этому поводу. Однако все сошлись на том мнении, что раз у меня хватило сил уйти на своих двоих, то ничего страшного не произошло, а значит тему можно закрыть. Проспав пару часов, меня снова разбудили боли в области груди. Легкие будто разрывало от боли. Не помогали ни вода, ни обезболивающие. Приступ продолжался несколько часов к ряду. Ближе к рассвету мне удалось ещё немного поспать. Но потом снова начались эти боли. В этот день я не пошла на занятия, как и в следующий. Приступы выматывали и сопровождались слезами, которые лились то ли из-за него, а может и из-за всего вместе. На третий день приступы перестали быть такими сильными. Удавалось даже вставать и приготовить хотя бы чай. Однако на место этого в легких появился странный дискомфорт. Будто бы там было что-то кроме воздуха, и из-за этого они чесались изнутри. Это было странным чувством, но не таким нестерпимым. После недолгих раздумий я списала это на простуду и толком не придала особого значения. Утром четвертого дня я проснулась от того, что весь этот зуд подступил к трахее, а потом грудную клетку сжимала серия тугих спазмов, как будто ее пропускали через мясорубку. Все это сопровождалось рвотными позывами. Я было уже побежала в ванную, но упала на колени на пороге своей комнаты. Хрипя, кашляя, я выблевала на пол несколько окутанных слизью маленьких аккуратных цветков. Так начался обратный отсчет. Позже я загуглила симптомы и узнала, что больна тем, что в народе называют «цветочная коса», а цветы, которые из меня стали лезть небольшими горстями - соцветия гибискусов. Провоцирует данную болезнь - неразделенная любовь. Лечения как такового не существовало. Единственный способ прекратить приступы - искренняя взаимность со стороны объекта обожания. После этого я прорыдала в подушку несколько часов. В университет я вернулась за пару дней до приезда родителей. Появление приступов невозможно было предугадать, поэтому я старалась быть менее заметной. Изменения в моем поведение всё же заметило пару человек, но я изо всех сил заверяла их, что всё хорошо и это просто простуда. А тем временем Женя уже не скрывал своих отношений с блондинкой. Они ходили держась за руки, целуясь при каждом удобном случае. Когда я становилась невольным свидетелем их милований, цветы тот час же просились наружу. Так же я узнала, что далеко не одна страдаю от этой странной болезни. По ночам я общалась по сети с такими же несчастными. Как оказалось, на окраине города, в заброшенных домах есть поселение таких же как я, куда может прийти каждый больной. Лечить там не лечат, но избавляют от необходимости скрывать своё состояние. Так же по форумам бродили байки, что не только взаимность чувств может помочь избавиться от цветов. Большинство уповало на то, что лучшим альтернативным методом является обратное любви чувство. Кто-то считал, что достаточно просто разлюбить человека, некоторые настаивали на лютой ненависти. Другие говорили, что искренность не важна, поэтому можно попробовать заставить предмет воздыхания полюбить страдальца и всё закончится. Кроме того, появились и радикально настроенные люди, считавшие, что предмет воздыхания нужно убить, тогда и болезнь отступит. А были и совсем сдавшиеся, которые накачивались наркотой, заглушая в себе всё человеческое. Медленная приятная смерть, как они говорили. Я решила, что самый первый вариант имеет право на существование. Я очень старалась разлюбить Женю, представляя, что он самый гадкий человек на всей планете, выискивала недостатки, приписывала ему не самые лучшие качества. Вроде как даже получалось. Но стоило мне его увидеть, как моё сердце пропускало пару ударов и я мчалась в уборную, чтобы выгрузить очередную партию из своего дыхательного аппарата. Так прошло еще два месяца. К августу я стала походить на иссушенный труп, бледная, с синяками под глазами. Однажды я не смогла скрыть приступ и выблевала десяток мелких ублюдков прямо перед родителями. Те очень перепугались, когда увидели, что лезет из их дочери. Мать сразу начала допросы с пристрастием, а отец пытался увиденное встроить в свою картину мира. Когда все поняли, что им не показалось, и что это болезнь, с которой нужно что-то делать, началась карусель из медосмотров, клиник, лекарств, народных целителей, экстрасенсов и прочих дающих надежду вещей. Однако лучше мне не становилось. Приступы участились. В сентябре меня положили в больницу, в специальное отделение для таких, как я. В одной со мной палате лежала вечно скулящая девочка, откашливающая фиалки. Она тихо шептала что-то себе под нос. Любые попытки с ней поговорить ни к чему не приводили. Позже к нам присоединился парень, который вытаскивал из себя шипастые розы. Ужасное зрелище сопровождающееся заунывными стонами агонии и кровью. Когда его не доставали приступы, он смотрел в потолок стеклянными глазами. По щекам его катились слезы. Мы не общались друг с другом. Каждый был увлечен своим горем. Только плакали и блевали цветами. Никто из друзей и возлюбленных нас не посетил, кроме причитающей родни, которая задавала нелепые вопросы, приводящие к новым приступам. Я честно все еще пыталась разлюбить Женю. В один день ко мне пришла мысль переключить свое внимание на кого-то другого, да хотя бы на парня с розами. В одну из ночей мы все же попытались поговорить друг с другом. Так я узнала, что у мальчика с розами есть имя - Артем, и тоскует он по своей некогда любимой девушке, которая ушла от него в неизвестном направлении, попутно прихватив его сердце. Через 6 месяцев её объявили пропавшей без вести. Ещё через месяц нашли ее изувеченное тело. После этого мы стали регулярно общаться. В один из дней мы сидели на кровати и держались за руки, робко целовались, боязливо касались друг друга и уснули обнявшись. На утро развергся. Горело все тело. Просто полчища гибискусов просились наружу, пытаясь меня задушить. Так болезнь наказывала за измену. Артем тогда обильно плевался кровью ибо за раз вылезло несколько роз. Вся эта агония длилась 4 часа. После такого утра мы больше не разговаривали. Через две недели Артем умер. Он лежал на своей койке. Кровь впиталась в простыни и больничную одежду. Запястья его разодраны. На краях ран остались следы зубов. Рот у Артема был весь в крови. В горле застряла, просившаяся наружу роза. Видимо он сдался окончательно и просто разодрал свои запястья зубами ночью. Через неделю, вслед за ним, ушла и девочка с фиалками. Наглоталась таблеток, которые принесла ей сердобольная медсестра. И вот я снова осталась один на один с собой. Новых пациентов не поступало. В больнице я провела еще пару месяцев. Лечение было по-прежнему тщетно. Помимо цветов добавились странные наросты на ключицах, багрового цвета. Врачи разводили руками, родители убивались горем. В ноябре я поняла, что не могу больше оставаться в этой тюрьме с белыми стенами. Здесь мне точно не помогут. Из ранее прочитанного на форуме, я вспомнила про поселение. После отбоя, не забирая свои вещи, я подошла к окну и спустилась по пожарной лестнице. От больницы я бежала, так как не хотела ни секунды там оставаться и не хотела быть пойманной. До нужных домов я дошла пешком, скрываясь во дворах, избегая проезжих частей. Добралась до тех домов я к рассвету и начала искать соответствующие дома. С балкона одной из многоэтажек показался человек. Увидев меня, он сразу побежал в дом. Через несколько секунд из входа в здание вышел человек. - ЭЙ, ТЫ, БЫСТРО ВНУТРЬ! Я не медля побежала ко входу и зашла внутрь здания. - Ох, черт, значит это не слухи…. Откуда же ты такая…. Ладно, проходи, потом разберемся. Надеюсь, тебя не засекли. Мужчину в дверях, звали Павлом. Он проводил меня в одну из квартир на втором этаже, где уже собрались человек восемь. Когда они увидели наросты на на моих ключицах, кто-то начал тихо рыдать, кто-то просто стоял, открыв рот. - Я понимаю, что ты, возможно, устала, но сейчас ты должна все рассказать. И я рассказала, и про то, как все началось, и про невысказанное признание, и про больницу, о том как целовала парня с розами и о страшном приступе после, поведала про девочку с фиалками. Также я рассказала как сбежала из больницы и как дошла до их многоэтажки. Все слушали меня, не перебивая, впервые за всю жизнь. После моего рассказа повисла гробовая тишина. Нарушил ее Павел. - Ладно, пошли. Я покажу, где ты будешь жить. Это оказалась однокомнатная квартира на 4 этаже под номером 44. На полу стоял старый телевизор и лежал матрас. - Едим мы в той квартире, единого графика нет. Электричество и вода есть. За пределы дома лично тебе не выходить. Если что-то понадобится говори мне, привезу. Про деньги не волнуйся. Жизнь в доме была не лучше, чем в больнице. Здесь, конечно, не пичкали кучей ненужных таблеток, но и признаки жизни подавали лишь формальные. Только изъедали жалостливыми взглядами. Ну хоть душеспасительных речей не вели. В своей квартире я нашла старый перочинный нож, которым стала отмечать дни на стене, и старое дырявое пальто, в котором ходила и которым укрывалась во время сна. Просить одежду как-то не хотелось. Ощущалась ее скорая бесполезность. Единственное о чем я попросила Павла, так это о мобильном телефоне с выходом в Интернет и битой сим-картой. Вновь зарегистрировавшись в социальных сетях под выдуманными данными, я стала просматривать страницы друзей и родственников. Меня разыскивали, но судя по всему безуспешно. Однако моя болезнь и исчезновение не слишком задели друзей, знакомых и одногруппников. Больше всех интересовались моей судьбой именно родственники. Так же я зашла на страницу к Жене. Весь профиль пестрил совместными фотографиями с блондинкой. Он обнимал ее, целовал. Все говорили, какая милая пара и как они друг другу подходят. После просмотра на полу оказалось кучка гибискусов. На дворе был декабрь. Дело шло к Новому году, который в «доме скорби», как я его про себя называла, отмечать и не думали. Наросты стали больше, образовав воротник у моей шеи. Они воспалились и болели от малейшего прикосновения. Лучше не становилось. Приступы стали все чаще и более болезненны. Я уже перестала убирать цветы, которые завалили почти всю квартиру и создавали амбре тухлой блевотины. Я прекрасно понимала, что лекарства от этого нет, а если бы и было, то мне уже точно оно не поможет. Время упущено, и я прекрасно понимала, что совсем скоро настанет то утро, когда я не проснусь на продавленном матрасе в 44 квартире на 4 этаже. Обратный отсчет подходит к концу. Осталось только решить, как это произойдет. В агонии по "естественным" причинам или по моей инициативе, так, как я хочу. Одна из женщин как-то сказала, что я похожа на королеву с этим воротником, и что меня обязательно надо сохранить в таком виде, чтобы радовать глаз других людей. В тот раз меня жутко напугали ее слова, но в тоже время мне это показалось интересным. Поэтому я уже заказала Павлу две капельницы, по литру каждая, с формальдегидом. Я не очень хотела портить всем «праздник», поэтому решила, что подключу одну капельницу к левой руке, а вторую к вене на тыльной стороне стопы правой ноги, в ночь с 30 декабря на 1 января, когда все будут спать. Паша сказал, что доставит их 28 декабря, то есть сегодня. Чтобы я успела все подготовить, в частности себя морально. Доев тушенку из банки, я поднялась в свою квартиру. Дух Нового года, который все еще сохранила в моем искалеченном сердце, заставил открыть свой профиль и посмотреть, как готовятся к праздникам мои некогда близкие и знакомые. На странице у мамы висела закрепленная запись с просьбой вернуть хотя бы мое тело, однако под ним уже идут новогодние посты. Знакомые тоже готовятся к празднованиям. Группа решила устроить неделю «в драбадан» по полной программе. Женя…. Я долго думала, а нужно ли к нему заходить… Сделав глубокий вдох я кликнула по аватарке. Первый пост на странице: «С Нового года нужно начинать новую жизнь, не смотря ни на каких глупых влюбленных людей. И эту жизнь я хочу начать с тобой любимая». В конце поста была прикреплена фотография женской руки с кольцом на безымянном пальце. Ни на каких глупых влюбленных людей… Он знал… Новая жизнь…. Моя жизнь кончена, а он решил начать новую…. На моих костях. Ну нет. В моей крови впервые взыграла ярость. Помнится, кто-то писал, что если убить объект, то и болезнь свалит с ним в могилу. Я знала, что это мне уже не поможет, но хотя бы в долгу я не останусь. На стене также был пост о том, что сегодня он будет в баре с друзьями. Мобильник показывал 23:00 часов. Взяв нож и прикрыв свой нарост воротником пальто, я подошла к окну. Рядом с окном была пожарная лестница. Спустившись вниз, я направилась дворами к месту назначения. За час я дошла до места назначения. Подойдя к бару, вход в который освещает уличный фонарь, я увидела, как из бара выходит до боли знакомая фигура, достает из пачки сигарету. Прошло столько времени, а я до сих пор помню каждое его движение. Смешно. Ярость, гнев, злость, все клокотало во мне. Взяв нож и набрав в больные легкие весь воздух для крика, я побежала на него… Передо мной промелькнуло темное пятно, которое со звериным рыком бросилось на Женю: - СУКА!!!!! ТЫ ВСЕ ЗНАЛ!!!! ВСЕ ЗНАЛ!!! Я ЛЮБИЛ ТЕБЯ, МРАЗЬ!!! ЛЮБИИИИИИИИИИИЛ!!!! А ТЫ…. А ТЫ…. ЕБАЛ СВОЮ ШЛЮХУ, КОТОРУЮ ПОЛ ГОРОДА ИМЕЛО, И РЖАЛ!!!!! РЖАЛ НАДО МНОЙ!!!!! ТВААААРЬ!!!!! С визгливым криком на нападающего бежал блондинистый вихрь. Я кинулась на блондинку и ударила ее ножом под ребра, туда, где болело больше всего, туда, где прорастали ненавистные цветы. Девушка обмякла и упала на землю, держась за раненный бок. Человек, сидевший уже на теле Жени, из-под которого растекается багровая лужа, встал и закашлялся. Он повернулся в мою сторону и тут же убежал, скрываясь в темноте улиц. Под светом фонаря я увидела лицо убийцы. Это был Слава. Я посмотрела на тело еще раз. Белое, со стеклянными глазами, лицо. С улыбкой неясного облегчения на губах. Будто его избавили от самого тяжелого бремени в мире. Множественные ранения в области груди. На самом теле лежало два цветка василька. Однако сердце так же больно сжималось. Слезы катились по щекам. Как и думала, не помогло. Ну может хоть Славе поможет. Пока я шла обратно, тело начали скручивать сильнейшие спазмы. Пока дошла до своего последнего приюта, успела выблевать просто огромные горы этих блядских гибискусов. Через пожарную лестницу не было сил лезть, поэтому зашла через главный вход. До четвертого этажа практически доползла. У двери меня уже ждали две стойки с капельницами. …………………………………………………………………………………….. Я сняла пальто и распаковала две капельницы. Усевшись удобнее на матрасе, я подсоединила одну капельницу к вене на левой руке, а вторую к вене на тыльной стороне стопы правой ноги. Уселась так, будто я королева, а матрас мой трон. Судороги сцепили все тело. Легкие и сердце горели, будто объятые пламенем. Пришли конвульсии. Даже, когда я в них билась, пыталась сохранить позу. Чтобы не орать от всей этой боли я закусила язык. Никто не должен знать. Никто…. Агония длилась примерно час. Весь этот час единственное, что было помимо боли, так это вонь моей блевотины и этих сраных цветов. Сука, как я все их ненавижу. Последний раз моя грудь поднялась и опустилась в посмертном выдохе. Вот так. Пошло, дешево, бессмысленно. ……………………………………………………………………………………… Утром Павел первым делом пошел на 4 этаж. Надо бы поддержать человека в таком решении. Ей оно далось непросто, тем более, когда она такая молодая. Старики то на такое не всегда решаться, а она… Зайдя в злополучную квартиру, он увидел на матрасе бездыханное тело с неестественно вывернутыми кистями и лицом, искаженным муками, в море белых цветов. - Эххххх….. Ладно, после Нового года уберу. С этими словами он вышел из квартиры. У него еще куча дел сегодня запланирована.