«Лавка Шуги»
Так гласилось на табличке, висящей на давно старых и ржавых крючках. От любого колыхания ветра деревяшка скрипела до боли в ушах. Надпись выжжена на том же куске дерева, сопровождаясь замысловатыми витками, придавая тексту красивый вид. Правда, красота уже давно подпортилась, а большой куст винограда обвил табличку, практически скрывая её. Становилось прохладно, поэтому Хосок, шмыгнув пару раз носом, зашёл в магазинчик. Дверь от натяжения скрипнула, а наверху послышался маленький дзынь колокольчика. — Здесь есть кто? — своим привычным громким голосом спросил Хо. Ответа не последовало. Размерчик магазина оказался меньше, чем был снаружи. У окошка слева располагался большой цветок алоэ. В стене противоположной двери находилась небольшая, но почти вертикальная и жутко узкая лестница. Чон себе и представить так-то не может хозяина этой лавки. На полу лежал тёмно-синий, пыльный и дырявый вязаный ковёр. Перед лесенкой был стол, почти перекрывающую путь наверх. В столе полки, за стеклянными дверцами которых были различные зелья, эликсиры, отравы… Сбоку находился шкаф, всё с теми же колбами и баночками с различными жидкостями. На самом столе лежали бумаги, небольшая стопка книг и открытая записная книжка. Взгляд Хосока упал на маленький звоночек. На всю лавку послышались звонкие «динь». Сверху доносились звуки. Чон вздрогнул и насторожился. Пока перед глазами вставал хозяин — человек лет за 50-60, угрюмый и который моментально выпрет Хосока за дверь. Послышались шаги. Впервые как-то Хо чувствовал тревогу и волнение, что казалось странным. Парень старался себя успокоить, глубоко дышать. На лестнице показались жутко тонкие ноги в кожаных сапогах и странных штанах. На них оказалась… шерсть. Значит, этот хозяин имеет питомца. Худая и бледная рука взялась за перила, продвигая тушу вперёд. Дальше последовала лишь тёмно-лиловая мантия, а затем и сам хозяин со шляпой на голове. Бледное лицо, с усталым, но чем-то притягивающим Хосока, видом. Шуга (как уже можно было догадаться по названию лавки) судя по физиономии, явно не был рад посетителю. Чтож, из представлений Хо можно вычеркнуть только возраст хозяина магазинчика. И скорее всего подчеркнуть слово «угрюмый». Шуга (как мы можем снова догадаться по названию лавки) подошёл к столику и положил руки на стол, упираясь локтём и положив на руку голову. В этот момент Хосок понял, что от него требуют по делу и в следующий момент он почувствовал себя неловко. Два парня находились одни в лавке, один из которых абсолютно не знал о зельях и прочей магии. От этого Чон меньше нервничать не стал. — Вам что-то нужно? — первым завёл сей диалог хозяин. Голос звучал уставшим, с хрипотцой. — Если нет, вы можете уйти за ту дверь. — и колдун кивнул в сторону двери. Хосок не стал оборачиваться на дверь, и уж тем более смотреть на хозяина лавки, интересуясь больше рассматриванием колбы и склянки. Шуга на это лишь раздражённо вздохнул, и лениво повернулся назад, к стене. Ах да, Чон и не заметил, как на стене возле лестницы в хаотичном порядке висели объявления и возможные заметки колдуна. На одном листке бумаги было написано большим шрифтом «РОЗЫСК», а ниже уже мелким «награда 3000 вон» и почти чёткое изображение Чон Хосока. Вот теперь он конкретно занервничал. Хотя, Хосок и привык к этим объявлениям. После этого у него всего лишь два варианта: дать дёру как можно скорее, или попытаться быть спокойным, ведь это может и не на него посмотрели, а куда дальше, ведь так? Нет, что-то Хосок определённо чувствовал не так. Когда это он в последний раз нервничал, как двенадцатилетняя девочка, которая собралась признаться в своих чувствах?! Он же грабитель, вор, в королевстве он стоит почти первым в чёрном списке по поимке преступников! Ведь он украл чёртовое изумрудное ожерелье, которое в королевской семье Квон передавалось из поколения в поколение и сейчас оно бережно хранилось в небольшой кожаной сумке, висящей на плече Хосока. Да и вообще о чём это я… — Не думал, что ко мне в глушь придет уже давно разыскиваемый преступник. — колдун сказал это тихо, но Чон смог его расслышать и понять, о чём он говорит. И самое странное, что заметил парень, так это то, что хозяин лавки не поменялся в лице. Уголок губ был лишь чуть приподнят, когда Шуга решил снова развернуться к «покупателю». Хосок уже открыл рот, чтобы что-то да сказать, но внезапно за окном послышался цокот копыт и едва слышное скрипение металла. Он уже без труда догадался, кто это и за кем пришли. Теперь Чон конкретно занервничал. Он понял, что влип сильно. И заметил краем глаза совсем необычное: Шуга тоже занервничал и даже тихо ругнулся. Выйдя за прилавок и схватив за руку всё ещё пребывающего в шоке Хо, быстро и успешно тащил того по лестнице наверх. Хосок явно старался поспевать за колдуном, но его ноги будто завязывались в узел, пытаясь ступать по такой жутко вертикальной лестнице. Они прошли в комнату, которая была жутко тусклой. Чон как-то и не пытался здесь что-либо разглядеть. Хозяин лишь толкнул его вперёд к центру комнаты, прошептав что-то вроде «сиди тихо и лучше где-нибудь спрячься», а затем скрылся обратно вниз, к самой лавке. Так, Чон Хосок, не впадай в панику, ещё не время за решёткой сидеть. Мысленно парень дал себе пощёчину и стал прокручивать свои уже давно пылившиеся шестерёнки. Надо спрятаться, но для начала узнать обстановку. Прям перед ним было большое треугольное окно, уставленное различными растениями. Прям под ним стояла двуспальная кровать. Хосок одёрнул одеяло и взглянул под неё. Расстояние от пола есть, но сам он туда точно не влезет. Идём дальше. Дверь находилась в правом нижнем углу комнаты, там же была вешалка. На ней висели различные мантии, шляпы, что и были на самом колдуне. Притвориться давним близким Шуги, надев мантию? Слишком бредовая идея. Недалеко от кровати стоял стол, полностью захламленный бумагами. Возле него стоял довольно большой шкаф. Хосок подошёл, чтобы открыть дверцу. Благо, она не заскрипела. Внутри просторно. Отодвинув вещи в сторону, Чон стал аккуратно влезал в шкаф и как можно скорее. Закрыв дверь, оставалось ждать. Или задуматься над тем, как нелепо выглядит ситуация: грабитель прячется в шкафу, как от мужа своей любовницы, у колдуна со своей лавкой. В жизни ничего худшего не придумаешь. Чон пытался как-то прислушаться к разговору, который был внизу, но кроме «Нет, мне неизвестно» и «Боже мой» ничего не расслышал. Больше Хосок слышал, как бешено колотилось его сердце и как шкреблась о дверцу кошка. Всё-таки, с питомцем он не прогадал. Спустя где-то ещё минуты две послышался хлопок двери и тишина. Через полминуты шаги скрипучих сапог, которые с каждым шагом становились ближе. Дверцы шкафа открыл Шуга. — Вылезай, они уже ушли. — тело уже порядком онемело, поэтому Хосок был только рад вылезти оттуда. А ещё он не знает, что сказать. — Спасибо… — как-то тихо ответил Чон, но слегка улыбнулся в сторону Шуги и почесал затылок. Только ему это кажется как-то неловко? — Я уже думал, что тебе язык отрезали. Ну знаешь… — пожал плечами колдун. Хосок и без этого понял, к чему тот клонит. — И здесь уж прости, но я одними благодарностями не кормлюсь. На это парень как-то рассмеялся и недолго потупив глазами, чмокнул Шугу в губы. ЧОН ХОСОК, МАТЬ ТВОЮ, ЭТО БЫЛА САМАЯ БОЛЬШАЯ ОШИБКА В ТВОЕЙ ЖИЗНИ, ТЕБЕ КОНЕЦ. Преступник покраснел так, что любой найденный в книге самый красный цвет будет нервно курить в сторонке и возможно, поменяет свою профессию. Они вдвоём стояли в полном и тупом оцепенении в тусклой комнате на втором этаже лавки, где единственный звук — мурлыканье кошки. — Ну, я вообще имел ввиду деньги… — прервал тишину Шуга —…но знаешь, такая оплата мне вполне сойдёт. — и прильнул снова к этим губам.***
— Так значит, ты решил украсть изумрудное ожерелье семьи Квон. — начал Шуга, после долгой истории Хосока о его жизни преступника. Сейчас они сидели прямо на ковре, в той же тусклой комнате с кроватью. — Именно… И кстати, Шуга– Колдун поднял руку и скривил милую, но недовольную моську. Ему, видимо, не особо нравилось это прозвище, хоть его и сам придумал. — Мин Юнги. Зови меня Юнги. — и Хосок лишь коротко кивнул. Красивое имя. — Юнги, решил спросить… Почему ты решился мне помочь? — на это Мин только пожал плечами. Затем добавил. — Ты мне милым показался. — как бы это тупо и странно не звучало, но слова были искренними. — Так что ты будешь делать с этим ожерельем? — спросил наконец Юнги, когда Хосок рассматривал, как блестят мелкие камни и переливы крупных изумрудов этого дорого украшения. — Что ты предлагаешь сделать? — естественно, им практически ничего не сделаешь. На деньги уже не променяешь: слишком ценная вещь, чтобы отдать за какую-то нехилую сумму, хотя за такое нужно увеличить где-то раз в пять, а то и больше; скорее всего, его сдадут моментально, так как хранение этого ожерелья приведёт к отсечению головы. — Предлагаю залечь на дно, прекратить деятельность знаменитого преступника и выкинуть ожерелье куда подальше на произвол судьбы, возможно, какому-нибудь другому дураку, если ему не страшна смерть. — Пожалуй, ты прав. — Хосок повернул голову в сторону Юнги, озаряя его тёплой улыбкой.