Стокгольмский синдром

      — Какого черта? — в Джина, Гука и их помощника полетел стул.       Они вернулись в офис Намджуна и доложили все, что произошло. От таких новостей у него сорвало крышу, он начал со всей яростью и злостью кричать на подчинённых и бросать в них, чем попало. Этот парень всегда получает то, что хочет, но сейчас не та ситуация, и естественно, он в гневе. Полёт стула был окончанием его буйства, больше вещи он не трогал, но теперь прилетел удар стене.       — Как этот ублюдок смог сбежать? — крикнул Намджун. — Я не понимаю. Вы два моих лучших человека, так почему упустили такого как он?       — Не мы упустили, а три трупа, оставшихся в том переулке, — без грамма эмоций ответил Чонгук.       — Хочешь сказать, что вы не виноваты? — босс подошёл к подчинённым и хищно посмотрел на них. Он начал ходить вдоль трёх парней, словно тигр вдоль прутьев клетки. Атмосфера была накалена до предела, но все приближённые к нему люди привыкли к такому, поэтому стояли, как статуи, не выражающие никаких эмоций. — Тогда откуда он узнал, что мы к нему приедем? — Намджун бросил обжигающий взгляд на Джина, но тот даже не пошевельнулся.       — У него много информаторов везде, — Гук отвлек босса на себя.       — Значит, у нас завелась крыса? — огненный взгляд переместился на Чонгука. Несколько секунд молчания и босс продолжил: — Хорошо, я вас понял, свободны. И в следующий раз не подведите меня, — последняя фраза звучала с угрозой, он мог блефовать или мог действительно за промах убить всех.       Когда его подчинённые вышли, Намджун вернулся в своё кожаное кресло, закинул ноги на стол и задумался. Его длинные пальцы выбивали ритм на поверхности стола, и только он сглаживал эту противную тишину. «Нужно найти крысу, я уверен, что это Джин, но поймать его никак не могу», — закончив мысль, он ударил кулаком по столу и сел в другое положение, опустив ноги на пол и облокотившись локтями о столешницу. «Позвоню-ка я этому Чанбину, деньги ведь ему нужны». ***       Темная комната, освященная светом от экрана ноутбука и небольшой прикроватной лампой. Ощущение, что прошло несколько часов, но на самом деле всего пара минут. Солнце так быстро опустилось, и создало романтическую обстановку в номере отеля. Двое целовались, стоя у стены, и не хотели думать о том, что будет потом. Этот наплыв эмоций и желания прервал телефонный звонок. Нехотя Чанбин оторвался от девушки и, не отпуская её руки, наклонился за ним. Когда парень увидел, кто звонит, его лицо поменялось за долю секунды на хмурое и жестокое. Как бы он не хотел, но ему пришлось отпустить Боён и отойти другой конец комнаты. Девушка, осталась на месте, пытаясь прийти в себя и осознать все происходящее. Ответ киллера был вновь безмолвным.       — Чанбин, привет, — на том конце трубки раздался грубый голос Намджуна. — Почему ты убежал? Что-то случилось?       — Ты о чем? — так же холодно ответил парень.       — Ты убил трёх моих людей сегодня, не припоминаешь? — парень начинал злиться, и свинцовые нотки в голосе давали об этом знать.       — Так это были твои парни, я думал, что очередные наёмники, — без капли сомнения сказал киллер.       — Вот оно как, — протянул Намджун. — А куколку зачем с собой забрал?       — А откуда ты знаешь, что она была со мной? — сейчас ему не хватает огромного Оскара за такую актерскую игру.       — Понятно, — было слышно, что парень задумался и, кажется, понял, что он просто неправильно сопоставил все факты. — Раз так, тогда слушай. Я хочу куколку себе, прямо сейчас.       — Выкуп за неё не перечислен, я не могу тебе её отдать.       — Когда выкуп перечислят, то я её верну, а сейчас я хочу с ней немного поиграть, ну ты, как мужик, должен понять, — усмехнулся Намджун.       — Не понимаю. Моя работа заключается в том, чтобы до выкупа её держать у себя. Я никому не отдам её, — последнее он сказал с ярко выраженной серьёзностью намерений.       — Ты понимаешь, что я силой её заберу рано или поздно?       — Только после того, как перечислят выкуп и ты заплатишь за мою работу, можешь делать с ней, что захочешь, — парень бросил взгляд на Боён, которая разочарованно смотрела на него. Чанбину сразу стало не по себе, будто он совершил что-то противозаконное по отношению к девушке. Он постарался не показывать это и просто развернулся обратно к окну.       — Договорились, — после недолгого размышления согласился Намджун. — Осталось всего несколько дней, — раздался пошлый смешок парня, и затем гудки. Положил трубку. Чанбин крепко сжал телефон в руке и, скрепя зубами, тяжело выдохнул. Его злило подобное самодовольство, особенно тех, кто, по его мнению, ничего не стоит. Сколько стоит жизнь? Сказать сложно, смотря, наверное, чья. Этого «урода» скорее всего нисколько, а жизнь Боён?       Киллер не решался сразу развернуться к человеку, ожидающему его. Он чувствовал, как она прожигает его взглядом, как воздух в комнате становится очень тяжелым, как растёт его отчаяние от осознания безысходности ситуации. Чанбин прикрыл глаза и набрал в легкие побольше воздуха в попытке расслабиться и не обращать внимания на чувства девушки.       — Выкуп? — её голос рассёк опустившуюся на комнату тишину. — Так вот почему я здесь, — раздался её истеричный смешок. — Я думала, что ты добрый, что ты мне помогаешь, что заботишься обо мне. Каждый гребаный день я убеждала себя в том, что ты нехороший человек, что ты убийца. Я думала о Чимине, я волновалась за него, но через несколько дней ты начал лезть в мою голову, пожирать мысли о нем, и оставлять о себе…       — Достаточно, — тихо сказал парень.       Слёзы градом катились из глаз Боён, и она продолжала говорить, не слыша его слов:        — Я пыталась выкинуть тебя из головы. Я заставляла себя думать о Чимине, ведь он мой жених. Почему ты мне не сказал? Почему ввел меня в заблуждение? Почему заботился?       — Я сказал, прекрати! — крикнул киллер и вновь прижал девушку к стене, только на этот раз его рука оказалась на горле. — Ты сама только что сказала, что я убийца. Тогда чего ты ожидала? Думала, я тут в любовь с тобой играю? Я тебе сказал, лучше чтобы ты меня боялась, — дикий взгляд и холодная рука на горле вгоняли девушку в ужас.       Чанбин сделал выбор в сторону жестокости: он должен оборвать любые проявления чувств к ней. Лицо Боён покраснело от слёз и нехватки воздуха. Её маленькие ручки держались за запястье киллера, и она отчаянно боролась за жизнь. На этот раз ей действительно стало страшно. Продержав её в таком состоянии несколько секунд, Чанбин отошёл от неё, убрав руку с горла, позволив ей дышать.       — Иди в ванну, а потом спать, — приказным тоном произнёс он и сел за компьютер, не обращая внимания на то, что Боён кашляла, жадно вдыхая воздух.       Придя в себя, она практически бесшумно отправилась туда, куда ей приказали, и заперла дверь. Девушка включила воду и продолжила плакать. Закрыв рот рукой, чтобы быть менее шумной, она села, облокотившись на холодную поверхность железной ванны. Всхлипы и тихие крики слышала только эта маленькая комната. Она думала только о том, что хочет домой, что все, что с ней сейчас происходит, — это просто ошибка, глупый затянувшийся сон — ей бы хотелось, чтобы это было так…       Когда ванна наполнилась, Боён погрузилась в неё с головой. Сейчас ей хотелось сбежать от всего, и это она находила единственным выходом. «Мама, папа. Я не хотела этого. Чимин, прости за то, что моё сердце смотрит в другую сторону, но ты все ещё рядом с ним». Прошла минута, воздуха уже не хватало, а расслабиться и пустить воду в легкие было страшно. Хочется дышать, с каждой секундой хочется жить. Боён вынырнула и громко набрала воздуха.       — Даже умереть не могу! — крикнула она и начала бить кулаками по поверхности воды. Брызги летели в разные стороны, пол и стены покрыл тонкий слой воды. Вновь эмоции, вновь слёзы и крики. Ей хотелось верить, что Чанбин — хороший человек, но почему он так поступает, она не может понять.       Её истерика продолжалась около часа, а киллер делал вид, что ничего не слышит. Он вновь погрузился в работу. Всего два дня, и выкуп должен быть у него. В новостной ленте пишут, что желанный наследник наконец покинул больницу и теперь восстанавливается дома. ***       Огромная комната, выполненная в пастельных тонах, и резная мебель говорили о том, что здесь живут состоятельные люди. Везде было светло и, можно сказать, резало глаза. Чимин хотел бы, чтобы вокруг были черные стены, а окна бы закрывали светонепроницаемые шторы. У него не такое хорошее настроение, чтобы находится в столь светлом месте. Ожидание ответа от отца его раздражало. Денег больше взять ему негде, поэтому остался только он, тот, кто находится в постоянной работе и которому до сына нет никакого дела. На публике в их семье царит мир и любовь, но, на самом деле, общение ограничивается, в большинстве случаев, рабочими разговорами.       Чимин услышал, как отец зашёл в парадную, и тут же рванул к нему. Он вылетел из огромной гостиной и налетел на мужчину с вопросами.       — Ты решил? Отец, осталось два дня, Боён в руках этого чокнутого, нельзя просто так сидеть, — из-за волнения и слабости после раны парень не мог много напрягаться, поэтому он покачнулся и оперся о стену.       Отец укоризненно посмотрел на сына и разочарованно вздохнул:        — Я не хочу платить такие огромные деньги за ту, которую никогда не признаю, — после сказанного, он прошёл мимо и оставил после себя неопрятный осадок.       — В смысле, отец, — Чимин через пару секунд пришёл в себя и двинулся вслед за мужчиной. — Он убьёт Боён, — отчаянный крик разнесся по пустому коридору с бешенной скоростью.       — Таким людям нужны деньги, а не смерть людей. Не думай слишком много об этом, — его голос был хриплым, слышалось, что курение в течение сорока лет повлияло на него.       — Тогда я погублю твою компанию, я уничтожу все, что тебе дорого в этом мире, — Чимин стал грубым и решительным. Отчаяние может изменить человека до неузнаваемости, вот и отец бросил на него удивлённый взгляд.       — Что ты сейчас сказал? — стальные нотки в его голосе вызывали дрожь от головы до кончиков пальцев.       Чимин, словно дикий зверь, в упор подошёл к отцу, смотря ему прямо в глаза:        — То, что ты услышал. Я уничтожу все, если моя Боён не будет со мной.       Мужчина опустил подбородок, и его взгляд исподлобья стал ещё агрессивнее, чем был до этого. Можно было услышать скрип его зубов, которые он стиснул от злости на собственного сына. Он слегка прищурил глаза, будто читая Чимина и пытаясь понять, насколько он серьёзен.       — Говоришь, уничтожишь? — усмехнулся отец. — Хорошо, я помогу, только если ты с таким же энтузиазмом возьмешься управлять компанией. Я хотел, чтобы ты стал именно таким, а не сосунком, которым сделали тебя мать и Боён.       — Если я буду таким всегда, ты можешь пожалеть об этом.       На его слова отец лишь громко рассмеялся и ушёл в свой кабинет. Никогда он не видел сына таким, хоть на публике он кажется мужественным, серьёзным мужчиной, в семье он всегда был мягким, и ему это нравилось. Теперь же, в его глазах разгорелось пламя, он настроен серьезно, и это не может не радовать отца. ***       Боён успокоилась, и спустя почти два часа вышла из ванны, и сразу направилась в кровать. Даже смотреть на Чанбина ей было больно. Он сидел, уставившись в экран, в одной руке он держал компьютерную мышь, а в другой крутил перочинный нож. Ему всегда было спокойнее, когда рядом есть оружие, потому что не знаешь, когда на тебя кто-нибудь может напасть, небезопасно даже в своей квартире, что говорить об улице. Когда девушка дошла до его поля зрения, он бросил на неё короткий взгляд, увидел, как она нырнула под одеяло, и вернулся к просмотру новостей.       Мягкий матрас и чистое постельное встретили Боён с радостью. Она так устала и могла моментально уснуть, если бы беспокойство не сжирало её изнутри. Много мыслей крутилось в голове — она все время ворочалась в поисках удачного положения, но сейчас, как ни ляг, все неудобно. Она легла на бок, по шею натянула одеяло и опустила голову. За буграми постельного было видно Чанбина; Боён, наконец, успокоилась и просто смотрела на него. «Он так много работает, надеюсь, на диване ему удобно будет спать», — тело до сих пор требовало выхода жидкости, поэтому у неё поневоле покатилась слеза. «О чем я думаю? Он убийца, хладнокровный убийца… так ли это? У него правда холодное сердце?» — погрузившись в мысли, Боён начинала засыпать. Она продолжала смотреть на Чанбина, пока её глаза закрывались. «Я поступаю не правильно, смотря на него. Я должна любить Чимина», — она закрыла глаза и провалилась в сон.       «Наконец уснула», — подумал Чанбин и облегченно выдохнул. Сидя столько времени за компьютером, парень успел придумать новый план убийства Чимина. Сейчас осталось дождаться денег, и сразу, когда он поедет за Боён, киллер выполнит свою работу. Это радовало его, потому что он, наконец, перестанет думать об этой девушке, которая так сладко спит на кровати. Вновь его взгляд направился в её сторону. Несколько минут он потратил на то, чтобы решиться подойти к спящей девушке. Сейчас он рядом с ней, сидел на полу и смотрел на её лицо.       — Прости за жестокость, — шепнул он.       «Я бы никогда не смог сказать тебе этого в глаза», — он коснулся тыльной стороной ладони её щеки и легонько погладил.       — Не влюбляйся в меня, ты из-за этого только пострадаешь, — он шептал ей все, что не сказал бы никогда. Если бы она сейчас не спала, то возможно, эти слова никогда бы не были произнесены вслух. Чанбин бы хотел защитить её, но если от самого себя, то это сделать сложно. Это могло бы продолжаться долго, до тех пор, пока он не уснёт или она не проснётся, но острый слух парня засек шаги в коридоре, которые остановились у двери в их номер. Звук ключа, вставленного в замочную скважину, стал решающим. Чанбин быстро и практически бесшумно подошёл к сумке и достал пистолет. Он встал за угол и был готов сражаться. Дверь открылась и раздался стук мужских каблуков…