Возьми меня за руку.

      Утро было свежим и солнечным. Птицы звонко напевали утренние песни, а листья переливались разными оттенками зеленого и издавали звуки от лёгкого ветра. Проснувшись от чьих-то холодных рук, обнимавших собственное тело, Чуя встал с кровати и начал будить Дазая. — Мумия, вставай, ты что сдох? Хули у тебя такие руки холодные? — Мммм, ещё пять минуточек, — сонно прошептал Осаму. — Чтож, тогда меня не вини если опоздаешь на работу, — возмутился Чуя. Не то, чтобы он сильно волновался за Дазая, но если эту скумбрию сократят, кто же будет покупать Чуе его любимое вино? Вздыхая, Накахара заходит в ванную. Первое, что он делает перед тем как пойти на работу — укладывает свои волосы. Это звучало очень привычно и нудно для Чуи. Эту процедуру он делал каждый день и вовсе не жаловался, ведь эта причёска была ему по душе. Светло-рыжие волосы, собранные в хвостик и накрытые чёрной шляпой — вот что нравилось Накахаре.       Уложив свои прекрасные локоны, Чуя отправился на кухню. Что было самое удивительное — Дазай ещё спал. «Ну и хуй с ним», — подумал рыжий. Взяв две тарелки, Чуя аккуратно положил их на стол. На завтрак он планировал приготовить яичницу, так как это был быстрый способ поесть.       Пожарив блюдо,Чуя взялся за ручку сковороды и начал перекладывать содержимое на тарелки. Вдруг, чьи-то перебинтованные руки крепко сжали тело Накахары. От неожиданности он отпускает сковородку, и та с грохотом падает на плитку, а яичница размазывается по всему полу. — Доброе утро, Чуя, — Дазай ласково гладит рукой по голове рыжего, — как спалось? — Ублюдок, что ты сделал? Из-за тебя я сегодня не поем! — Можешь не волноваться, сегодня я не буду завтракать, так что можешь съесть мою порцию, — После этих слов Осаму начинает целовать Чую в шею. — Как не будешь? — удивлённо произнёс Накахара. — Если я позавтракаю, то не останется времени на тебя.       Чуя хотел что-то возразить, но Дазай моментально впивается в губы рыжего. Что сказать, для Накахары это было неожиданно — он даже не успел набрать воздуха в лёгкие. Чуя стучит по груди Осаму, но тот не слушается и дальше углубляется в поцелуй. Отстраняясь от губ карлика (так назвал Чую Дазай), брюнет берет его на руки и сажает на стол, устраиваясь между ног. Медленными движениями Дазай расстегивает рубашку рыжего, оставляя засосы на его шее. — П...Придурок, прекрати..., — не успел Чуя высказаться,как зазвонил мобильник Осаму.       Суицидник лёгкими движениями вытаскивает из кармана телефон. — Да, Атсуши-кун, — отвечает Дазай с ноткой недовольства. — Здравствуйте, Дазай-сан,— тараторит Накаджима, — я уж думал вы не ответите. Тут такое дело... Вообщем, директор дал важное расследование по убийству. Вы не могли бы придти сегодня пораньше? — будто не заметив тона напарника, быстро рассказывает суть дела Тигр. — Да, конечно. Встречаемся в восемь утра. — Ок. До свидания! — прощается Накаджима.       Осаму отключает вызов первым и отстраняется от Чуи. — Извини, киса, здесь произошло убийство, нужно срочно... — Иди давай уже, — яростно выдал Накахара, не дав брюнету договорить, — ты же не хочешь получить смачных пиздюлей от начальства? И ещё, прекрати меня называть «кисой». — Хорошо, карлик, — издевательски проговорил Дазай, целуя Накахару в лоб и уходя из кухни.       Чуя спрыгнул слез со стола и принялся пить таблетки-блокаторы. Всё-таки он был омега, что очень не нравилось рыжему, ведь альфы могут изнасиловать Чую в любой подворотне. Запив очередную таблетку водой, он вышел в коридор. Дазай уже обувал ботинки. Открыв дверь, Осаму попрощался и ушёл, оставив Накахару одним со скрещенными на груди руками.       Позавтракав, Чуя отправился на работу. Он надел на себя костюм, в котором рыжего обычно можно везде встретить. Также Накахара не забыл про аксессуары: на голову он надел чёрную, так излюбленную шляпу и чокер, говорящий о том, что он занят.       Работа... Уже от одного такого слова становится тошно. По сути, Чуя подписывал какие-то бумажки в тёмном кабинете, пока другие его коллеги ходили на разные, по мнению рыжеволосого интересные задания.

***

      После муторного дня, Накахара решает зайти в его любимый супермаркет. Почему любимый? Потому, что именно в нём продаётся любимое полусладкое Чуи. Да, да, Чуя был ещё тем алкоголиком. Зайдя в магазин, карлик встречает знакомого, одетого в чёрный плащ и длинную блузку. Это был Рюноскэ. — Привет, безбровый (подъёбы — конёк Накахары), — крикнул рыжий на весь супермаркет так, что его услышали почти все, кто здесь был. На лице Рюноскэ засветился румянец от смущения, но а в сознании он мысленно посылал Накахару куда подальше. Чуя подошёл ближе и уже почти переходя на шёпот продолжил, — Как дела у вас с Ацуши-куном,? — Эм, — замялся Акутагава, — здравствуйте, Чуя-сан. У нас всё хорошо. Недавно Ацуши переехал ко мне и... — Надо же! Ничего себе, когда свадьба? — не дал закончить старший мафиози. — Н...Накахара-сан, — Рю засмущался, — н...не так быстро... — Ладно, я шучу. Ты ведь взял отпуск, верно? Тебя не видно уже два дня. — Ну... Если быть честным, то Мори-сан сам отпустил меня, со словами, якобы мне нужно выстраивать свою личную жизнь. Мне кажется, что он заподозрил мои отношения с Ацуши-куном.       — «Хах, надо же! А что у меня отношения с Дазаем, которые кстати уже длятся на протяжении четырёх лет, он не заметил. Старый вонючий дед! Да что он вообще себе позволяет? Я не брал отпуск уже около года», — мысленно отметил про себя Чуя.       Распрощавшись с Рюноскэ, Накахара пошёл набирать корзину вином и сигаретами. Курил он редко, в основном сигареты покупал Дазаю. Тот суицидник просто обожал сигары. Как заботливая мамаша как сильный и независимый омега, Чуя накупил полезных продуктов Дазаю (у него были слабые кости, и он вечно их ломал, поэтому он нуждался в кальции) и себе любимую лапшу.

***

Вставив ключи в замочную скважину, Чуя медленно поворачивает их и входит в просторную квартиру, бросая пакеты на пол. Накахара от усталости хотел просто свалится на кровать и выспаться (или же, в крайнем случае, сдохнуть), но как омега он должен был ухаживать за альфой. Чуя несколько раз проклинал себя за то, что родился таким. Особенно во время течки. Он хоть и принимал препараты, но они только скрывали запах, а в животе была такая боль, как будто тебя режут пополам.       Зайдя на кухню, рыжий увидел стол, накрытый разными вкусностями. Посередине горела свеча, освещавшая помещение. Свет был выключен. Было похоже на романтический ужин. Дазай кладёт ладони на плечи Чуи, а потом помогает снять плащ и донести пакеты до кухни. — К чему всё это, Дазай? — недоверчиво спрашивает Накахара, — сегодня что, какой-то праздник? — Можно сказать, что так, — Дазай приглашает Чую за стол, отодвигая стул, — сегодня я был у Мори. Выпросил у него отпуск для тебя за мой счёт. Так что можем отметить это.       — «Господи! Мои молитвы кто-то услышал. Единственное хорошее известие за весь день», — радостно восклицал про себя Чуя. — Кстати, Огай просил тебя зайти завтра к нему. Говорит, что ты должен забрать какие-то документы. — Спасибо, Дазай, — поблагодарил бывшего напарника Накахара, — я не думал, что ты такой заботливый. — К слову говоря, я тоже взял отдых на недельку, — Осаму снимает с себя пальто, которое почему-то не снял с самого прихода и вешает на стул. — Я здесь полусладкого прикупил, — с этими словами Чуя достаёт из пакета вино, — вроде как 1992 года.       Рыжий встаёт из-за стола за бокалами и разливает напиток в них. Позже, соукоку стукаются и тихо выпивают алкоголь.       Накахара облокотился на спинку стула и прикрыл лицо шляпой. — Чуя, — серьёзным тоном отрезал Осаму, — ты не хочешь поговорить о будущем? — А нахуй? — один бокал вина мог опьянить карлика за считанные секунды, — поебёмся с тобой ещё три годика, а дальше видно будет. — Я серьёзно. — А я нет?       Проходят пятнадцать секунд молчания. Позже с лица Чуи летит шляпа, а в губы впивается Дазай. Накахара отвечает на поцелуй. Дальше, с мафиози летит пиджак, чёрная жилетка и портупея. Рыжий остаётся в одной рубашке. Дазай снова вовлекает Чую в поцелуй, нагло напирая и продолжая его попутно раздевать. Осаму нежно покусывает губы рыжего, пытаясь углубить поцелуй. Теперь он уже пытается протолкнуть язык в его рот и достать до языка. Тот же в свое время только поддается. Теплый запах сигарет и корицы согревал, он был ему как родной. Хотелось отдаться этому запаху полностью, и Накахара утопал в нем. Темноволосый проводил языком по деснам и ряду ровных зуб рыжего, переплетая их языки. Но воздуха обоим не хватило, и они отстранились. Чуя смотрел на своего возлюбленного затуманенным взглядом. Рубашка его была уже на полу. Теперь он был лишь в брюках. Осаму аккуратно положил Накахару на стол и опустил глаза на черные штаны своей "кисы". Открывался вид на заметно сильно выступивший бугорок, указывающий на возбуждение рыжего. Уголки губ кареглазого слегка дернулись в ухмылке. Он положил руку на его член и начал мерными движениями поглаживать его. Теперь перед Дазаем стояло раздеться самому. Левой рукой брюнет поглаживает Чую, правой медленно расстёгивает свою рубашку. — Давай быстрее уже, блять, — простонал Накахара с прикрытыми глазами, — я не выдержу. — Ничего, потерпишь, Чуечка. — теперь довольная улыбка расползлась по лицу Осаму. Это противное "Чуечка" вдобавку с его противной ухмылкой, которую он видел даже с прикрытыми глазами, взбесило рыжего окончательно и тот с рыком сдёрнул рубашку с Дазая. Та тоже полетела на пол. Темноволосый ничего не сказал, лишь растянул губы в ещё большей улыбке. Целуя нежную кожу от шеи, переходя вниз, протягивая мокрую дорожку по хрупкому телу возлюбленного, брюнет медленно расстегивал штаны, между тем блуждая левой рукой по его спине. Наконец-то расстегнув их, он быстро стянул и кинул на пол. Так же он поступил и со своими брюками. Дазай медленно приблизился, целуя горячую плоть. Рыжеволосый готов был кончить от одних только прикосновений кареглазого, но сдержался. Пьянящий запах вина и шоколада, исходящий от него, вводил в иступление и обволакивал всего Осаму. Выступившая из головки смазка, медленно стекала по стволу, а брюнет наконец-то перестал поддразнивать Накахару и, аккуратно взяв в рот головку, сначала облизал ее, чем вызвал протяжный стон у Чуи. Затем прошёлся языком по всей длине ствола, чего наконец не выдержал рыжий и сам, подавшись вперёд, притянул голову Дазая к себе. Темноволосый, не ожидая таких резких движений, поперхнулся и отдалился. Затем решил что этого хватит. Медленно проведя пальцем по сжатому колечку, он ввел сначала один палец, дав привыкнуть рыжему к ощущениям, который все это время тяжело дышал, и казалось было даже слышно, как сильно колотится его сердце. Затем Осаму ввел второй палец, а за ним и третий, растягивая узкую дырочку, а только потом начал двигать конечностями. После того, как посчитал достаточным этого, он потянулся за поцелуем. Во рту у Чуи было очень важно и горячо, их языки сплелись вместе. После шестнадцати секунд они отстранились, и брюнет решил не тянуть. Как бы он не хотел сделать все нежнее, но нетерпение его сломало. Резко войдя во всю длину, он вызвал у Накахары протяжный стон боли? Нет, скорее наслаждения. Дазай решил дать ему привыкнуть, но рыжеволосый недовольно двинул бердами и первый, довольно улыбнувшись, начал двигаться. Сначала его движения были медленными и размеренными, а стоны Накахары слегка заглушены засвет закусыванием губы. Затем брюнет начал ускорять темп, вызывая более громкие стоны со стороны возлюбленного. Тот уже, не стесняясь, громко стонал, тогда темноволосый накрыл его губы своими, а Чуя лишь простонал что-то невнятное в засос. После этого он закончил поцелуй и вскрикнув, кончил себе на живот. За ним же последовал и кареглазый. Излившись в рыжего, тот свалился на пол без сил, так же как и сделал Накахара. Оба они лежали на полу, пытаясь отдышаться. Всё-таки темноволосый нашел в себе силы подняться и взять на руки Чую. У того уже не было сил возражать. Осаму донес его до кровати, нежно уложил и плюхнулся сам рядом. Накрыв их обоих, он приобнял своего Чуечку и уснул.