Моя собственность

-Олимпия! Черт возьми! Я просто в шоке, Лип, честно. Сегодня серия свадебных платьев, а твое лицо выглядит так, словно мы снимаем похоронную одежду. Улыбнись, ты с букетом. Представь, что ты выходишь замуж! — вскрикивал фотограф, мой лучший друг, Люк. Я вскинула брови вверх, понимая, что совсем не умею строить улыбающиеся гримасы. Какая я модель? Без улыбки. Но у меня не было выбора, и я улыбнулась. Ровно после щелчка улыбка спала. Не привыкла я улыбаться без причины. В студию вошел наш «поисковик», как он сам себя называет, Карл. Он ищет моделей чуть ли не на улице, приводит сюда и пытается чему-то научить. Я же была одной из тех, кто еще проходил «жесткий» отбор. Если быть честной, то не такой и жёсткий он был. Ему просто понравились мои черты лица и фигура на одном из каких-то мероприятий, на которое меня пригласила моя лучшая подруга, светская львица, Марьям. Лицо этого 35-летнего мужчины было более важным, чем обычно, но он лишь взглянул на нас и ушел обратно. -Проверяет, халтурю я или нет? — засмеялась я, поправляя фату. В студии была еще одна модель, моя хорошая знакомая, Рози. Она немного устала, поэтому присела отдохнуть. Корсет сильно сдавливал ей бока, и долго ровно стоять она не могла. -Лип, ты никогда не хотела уйти из этого агентства в какое-нибудь другое? Или вообще хотела закончить все это? — лицо его слегка стало грустным. Я видела, что он что-то не договаривает. Обычно этот длиноволосый рыжий парень всегда весел, но не сейчас. В нем не было ни капли веселья. Люк лишь изредка почесывал длинную бороду вздыхая. -Я пришла сюда 4 года назад, в 18 лет, и это стало мне родным. У меня даже в мыслях не было избавиться от этого. Это мой дом. Мой смысл жизни. Мой заработок, — я замолчала.-Ты что-то скрываешь. -Позируй, — скомандовал мне он, взяв в руки свой любимый Canon… . . . Я собрала свои длинные светло-русые волосы в небрежный пучок, смысла с лица всю эту косметику, давая своим ярко-голубым глазам видеть без нависших ресниц. Розовый тинт не очень хотел отмываться от губ, поэтому казалось, что это натуральный цвет. Мне захотелось зайти к Карлу и спросить, можно ли перенести следущую съемку. В его кабинете был какой-то парень, но я на него не обратила внимания. Карл указал на меня рукой, и этот парень лет 25 впился в меня глазами. Красивые руки этого парня держали мои снимки. Внутри что-то сжалось, и я стала нервничать. -Олимпия, к сожалению, нам надо проститься. Я продал тебя мистеру Конору. Теперь ты станешь лицом его агентства. Из обычной модели ты уже выросла И тут внутри меня просто все рухнуло. -Да мне и стабильность нравилась. Что значит «продали»? — я чувствовала, что вот-вот заплачу.- Я же не предмет и могу отказаться. -Не можешь, — вздохнула Карл, передавая ему какие-то документы.- Я же жизнь тебе сделал после интерната. Ты должна меня выручить, прошу. В голове стали всплывать будни сироты. А ведь и правда. Если бы не та тусовка, на которую я просто случайно попала четыре года назад благодаря Эмме, я бы здесь сейчас не была. Но… -Мистер Конор не сделает тебе жизнь хуже. Теперь ты его модель. Я не могу тебя просто так отдать. А ты не можешь отказаться. Прошу. -Мне же не придется съезжать из этой квартиры? — Карл предоставил мне апартаменты. -Ты теперь будешь жить в новых. Рози собрала твои вещи. -Почему не Рози?! — вспылила я. -Потому что, — в наш разговор влез этот мужчина.- Сегодня была твоя последняя съемка здесь. -Карл… я немного не понимаю. Ты платил мне жильем, питанием и всеми благами. Теперь я буду получать деньги в руки? -Обо всем остальном вы поговорите отдельно, Олимпия. Счастливого Рождества! После этих слов Карл открыл дверь и стал ждать нашего ухода. Я последовала за этим новым «поисковиком» полная грусти и отчаяния. Неужели Люк знал, но просто ничего не сказал. Теперь точно не буду отвечать на звонки. Уже в машине, сидя на заднем сидении, я решила разглядеть его. Да, ему было лет 25-26. Крепкие накаченные руки, на одной из которых набит рукав. Даже через рукав были видны эти крупные вены, появившиеся наверняка из-за тренировок. У него были пепельно-черные волосы, которые были рукой убраны на одну сторону. Длинные ресницы украшали серые глаза. Тонкий нос, сомкнутые губы и четкие скулы делали его более, чем просто грозным. На шее выступала вена, когда он тяжело вдыхал. В машине он снял куртку и остался в одной серой футболке. Слишком любит холод? Мне казалось, что в машине совсем не тепло, поэтому я посильнее укуталась в безразмерный пуховик. За окном снежный Бостон, который-таки во всю готовится к приближающемуся Рождеству. Осталось 4 дня, а дома все еще украшаются и украшаются. Мы стали проезжать центр города, половину окраин. Ехали достаточно долго. Я смогла лицезреть достаточно красивое озеро и тяжело вздохнула. -Скоро уже приедем, — с хрипотой в голосе отметил он, взглянув на меня через зеркало заднего вида. На озере я заметила темное пятно, которое странно шевелилось, пытаясь упорно повторять движения… -Останови машину! — крикнула я, бросая шапку с колен на сиденье. Машина быстро остановилась, и я пулей вылетела из машины. Как хорошо, что в интернате на бег ходила. Я неслась, как Турбо! Чем ближе я была, тем четче видела пса. Он провалился под лед. Мои уши уже отчетливо слышали его взвизгивания и крик парня позади. Не застегивая куртку, я поползла по льду. В фильмах делали так. Уже почти! Да! Только я хотела взяться за малыша хаски (да, это был хасятик), как лед начал трещать. За холку я вытащила собаку, пытаясь быстрее уйти отсюда, но он был тяжелым. Уже и я была порядком мокрая. Я ползла обратно уже с ним. Когда уже отползла на безопасное расстояние, я выпрямилась, а за мной и пес. Он отряхнулся, намочив меня еще больше. К нам подбежал новый «поисковик». Я даже не знаю его имени. -Мы не можем его оставить мокрым в мороз, — простучала я зубами. -Олимпия… -Пожалуйста, мистер Конор, — откинула я голову назад, чувствуя, как затекает за шиворот. Он взял щенка на руки и быстро пошел вместе с ним в машину, а я побежала за ними. В машине парень сделал печку на максимум, и мы быстро куда-то поехали. . . . Хасик уже что-то кушал, а я сидела в одеяле и грелась. -Мистер Конор… -Адам. -Адам, — кивнула я.- Почему не Рози? Он сначала долго смотрел на меня. Может быть, мне показалось, но взгляд у него очень нехороший, и я слегка поежилась: он встал с кресла и направился ко мне. -Твои фото были более живыми, поэтому мне пришлось отдать очень много денег, — он погладил меня по щеке и пальцами слегка спустился к затылку. -Я же не вещь, чтобы покупать меня, — злобно прорычала я, отворачивая голову от него. -В вашем деле, вы все вещи. А будешь дерзить- будешь очень хорошо получать. -Да мне уже не больно будет, — усмехнулась я, вставая с дивана.- Я же буду жить отдельно? -В отдельной комнате. Все твои вещи уже там. Завтра первая съемка. -Они же не будут каждый день? -Нет. Хороший диалог! Я пошла в сторону какого-то стола. На нем было очень много всяких бумажек. Если он будет позволять себе трогать меня без моего же разрешения, то ему мало не покажется. -Плата в виде чего? — нахмурилась я, ожидая ответа. -Меня. А ты хочешь денег? Нет. Денег у тебя не будет точно, потому что, если они будут у тебя, то ты станешь независимой и уйдешь. -Я не вещь. Почему мне нельзя платить, а я просто буду приезжать на съемки из своей квартиры? Почему? Я за 22 года ни разу не была независимой. -Потому что теперь ты моя собственность. -Это бред. -Бред то, что твой Карл подписал сам, не зная что. Там много оговорок, которые он не увидел из-за кучи денег. Адам стал направляться ко мне, и я попятилась назад. В этом большом загородном доме очень много мест, куда можно спрятаться от маньяка, но от такого маньяка я бы не убежала. Отрицать его сексуальность я не хочу и не могу. -Прошу, умоляю. Дайте мне жить своей жизнью, я буду приезжать на съемки хоть в два ночи. Пожалуйста, я хочу дышать, а не сидеть на поводке. Ваши остальные модели живут отдельно? Молодой человек провел рукой по своей бороде и кивнул головой. -И я хочу жить отдельно. Мне, как минимум, неприятно жить с малознакомым человеком в одной квартире, в одном доме… -Завтра днем я отвезу тебя в отдельную квартиру. Иди спать. -А что делать с ним? — я указала на пса, который тихо лежал на диване. -Мы попытаемся найти его хозяина… . . . -Папа, хватит! — пищала я, выглядывая из-под стола. Отец же не переставал бить мама ногами по животу, лицу, ногам. Если мама минут 5 назад как-то пыталась увернуться, то сейчас на даже не шевелилась. У меня уже не было сил кричать и отодвигать отца. В одной из этих попыток по щеке прилетело мне, и я упала на пол, ударившись головой. Мама вся была в крови. Отец успокоился и встал над ней, взяв ее руку, чтобы проверить пульс. Подержал, а потом бросил. Взял за ноги. Потащил куда-то. Открыл подвал и скинул вниз. -Там же был братик, — плакала я. Резкий шлепок и темнота. . . . Я резко подорвалась с кровати. 23:10… Сначала я долго сидела на кровати, свесив ноги вниз. Мне казалось, что я только что пережила это. Эти детские воспоминания не дают мне покоя. -Конечно, лучше сесть в тюрьму, чем работать, — прошептала я. В такие моменты ничего не спасает, кроме воды. Медленно я шагала на кухню в одних шортах и майке. Щенок спал на диване, но услышал меня и проснулся. И тут мое сердце ушло в пятки: в лагерь позвонили. Кого может принести во втором часу ночи на окраину Бостона? Открыв дверь, я увидела маленькую старушку, которая явно живет уже 80-й год. К моему удивлению, она была очень легко одета: какой-то странный плащ, похожий на осенний, шапка, легкие сапоги. -Простите меня за столь поздний визит, но раньше прийти по такой погоде в таком возрасте я не могла, — ласково и очень четко отчеканивала та, протирая очки от снега. -Пройдете? -я взяла ее за холодную руку, потянув на себя.-Я не могу вас оставить без чая. Вам чем-то помочь? Щенок сонно вырулил из-за дивана и слегка оживился, увидев старушку. -Лорд! -гостья вытянула руки навстречу четвероногому другу. -Вы шли сюда за ним? -Да, я видела, что вы с молодым человеком несли его к себе в машину с озера. Он вырвался из ошейника. Куда мне бежать за ним? Я все равно не успею. Возраст. Спасибо Вам, милые! — бабушка уже указала рукой на Адама, который стоял у лестницы без верхней части одежды. -Вот и нашелся хозяин, — зевнул он…