Wanna play?

      В дверях меня встретила Сиф, и выглядела невеста уже, казалось, не вполне трезво: черные волосы окутывали ее обычно строгое лицо, непослушным каскадом спускаясь по плечам, агатовые глаза сверкали нездоровым хмельным блеском, лицо забавно подергивалось в ужимках. Бедняжка. Сколько тостов, нарекающих ей счастье в семейной жизни, она перенесла, раз дошла до такого состояния всего спустя час с сначала вечеринки.       — Ого, все уже так плохо? — поразилась я. Как теперь было видно, мое тщательно спланированное, тактически рассчитанное опоздание не принесло желаемого успеха, ведь, надеясь перепустить первоначальное пекло, я наоборот попала в самый час пик, что было очевидно уже на пороге коттеджа, докуда доходчиво долетал какофонический рев людей и музыки.       — Наоборот, все уже очень и очень хорошо, — поправила меня сестра и, ухватив за рукав толстовки, без прелюдий с силой втянула в дом. Дверь захлопнулась, безнадежно ограждая меня от тихой ночной улицы и относительной адекватности мира.       — О, Сигюн! — обличить появление Тора я успела лишь по голосу: меня тут же затем стиснули в крепких объятьях, и в качестве предмета созерцания перед моим взором оказалась лишь серая футболка жениха, какая-та исключительно необъятная футболка, собравшая в себе взрывное сочетание ароматов дорогого мужского парфюма, пота и алкоголя. Хахаль моей сестры был настолько огромен, что, казалось, занимал пространство в миллионы и миллионы световых лет.       Звонок в дверь прервал мои гиблые чаяния выкарабкаться из надежного хвата человека, который вскоре должен был сменить звание «парень сестры», приняв почетное «муж сестры», и я переключилась на действа, происходящие, как назло, будто бы специально в не угоду моему любопытству, аккурат за моей спиной.       Сиф открыла дверь.       — Привет, Сиф, — услышала я у знакомый голос с характерной кошачьей ленцой, константно насмешливый и чарующе мягкий. — О, или правильнее сказать, невестка?       — Хм, не ожидала, что ты придешь.       — Очень надеюсь. Но я ведь такой непредсказуемый, да? — Ничего не видя, я практически материально ощутила, как он грациозно проскользнул мимо меня. Каким-то чудом извернувшись, я сумела, ужавшись в руках своего будущего зятя, заглянуть под локоть последнего. Мой взгляд встретился с взглядом пришедшего, я улыбнулась.       — Привет, Сигюн, — поприветствовали меня, одарив сдержанно приветливой и тем более обворожительной улыбкой. — Сочувствую… — скорбно прибавили затем, подразумевая, верно, Тора, который, запоздало среагировав, наконец-то выпустил меня из кольца рук, заприметив новую потенциальную жертву семейных обнимашек.       — Локи! — обрадовался он, направляясь к возможному кандидату с распростертыми руками.       — Нет! Избавь меня от этого! — брюнет предупредительно вскинул ладонь прежде, чем его успели и пальцем коснуться. Смущенный безапелляционным отказом, мой непутевый зять неловко помялся на месте. Я усмехнулась: спиртное предало его манерам еще большей, если такое только допустимо, топорности и неуклюжести. Но шарм тоже, удивительное дело, имел место быть. Я игриво глянула через плечо на сестру, между тем парень буркнул:       — Ладно, хорошо… — но вскоре отойдя от краткого смятения, воспрял духом. Прихлопнув в ладоши, он молвил, — Сигюн, Локи, пойдемте, я покажу вам, где тут раздобыть алкоголь.       — Раздобыть? — улыбнулась я, послушно, однако, проследовав за провожатым. — Какое-то неуместное слово, да? — глазами я украдкой скользнула по лицу Локи, который тактично пропустил меня чуть вперед, и фанатично пригляделась к язвительным и божественно красивым чертам, стремясь найти поддержку и одобрение моим словам. Кажется, правильно поняв меня, парень слабо приподнял кончики тонких губ, с высоты своего немалого роста смешливо поглядывая на свою скорую родственницу. — Здесь, мне кажется, поиски затруднений не составят, алкоголь сам тебя найдет.       — Вот там бочонки с пивом, — между тем объявил Тор, указывая широким жестом на неприметную и неуловимую точку гостиной, забитой людьми, — ээ… так, а там Вольштагг, кажется, вообще смешивает коктейли, насколько я слышал.       Мы остановились у входа в комнату, и, право, стоило задержаться на пороге хотя бы ненадолго просто для того, чтобы хорошо прочувствовать атмосферу бесноватого «мальчишника-девичника».       — Очаровательно, — сухо констатировал медовый баритон над ухом. Локи замер рядом со мной и скрестил руки на груди.       — Вольштагг что… бармен? — неуверенно уточнила в свою очередь я, безнадежно пытаясь отыскать глазами дородную фигуру сокурсника в танцующей толпе.       — Да, вроде того, — довольно пробасил Тор. Он коротко обернулся на Сиф, эмоция какого-то по-смешному нелепого раболепия мелькнула на его расслабленном лице. Забавно. Свадьба в конце недели, а он уже заранее, как и положено, боится жены. Впрочем, при такой супруге, как моя сестра, ничего другого и ожидать не стоит. Пусть зять мой титанически огромен, мускулист и накачан, перед Сиф он был беспомощен. Я, помнится, заметила уже недавно: «Теперь мне совершенно ясно, кто из вас двоих будет в семье мужиком». Невеста тогда изобразила притворное недовольство, но я на то и была ей сестрой, что прекрасно видела за маской утрированной обиды, что Сиф понравился мой специфический комплимент да и что с моей экспертной оценкой она согласна. Тор добродушно-смятенно рассмеялся от безнадеги, и то же сделал его брат, после чего я и обнаружила вдруг, как важно мне стало его поощрение.       — Эм… ну… мы с Сиф пойдём пожалуй… Да? — девушка утвердительно кивнула, позволила обнять себя за талию, и парочка скрылась на кухне. С секунду я провожала их глазами, затем не выдержала и тихонько прыснула, по привычке ребячески прикрыв губы ладонью. На меня устремились смарагдовые глаза и с секунду задержались на моем веселом лице с неопределимой целью.       — Прекрасно выглядишь, — произнес Локи, затем, видимо, чтобы напомнить, что я по определению в его обществе обязана перебарывать чувства или же смущения или же восхищения. Так уж у нас завелось. Я обратила взор на его лицо и бдительно присмотрелась к плутоватому выражению глаз, надеясь уличить признаки льстивости. Не преуспев, я решила все же отнестись спокойно к сказанному комплименту и непринуждённо рассмеялась, окинув парня красноречивым взглядом с головы до пят.       — Спасибо, но, должна сказать, сегодня ты очевидное и непревзойденное украшение вечеринки.       Он одобрил мой взаимный ответный выпад, искренний и бесхитростный, легким подъемом брови и усмехнулся, спрятал руки в карманах брюк и, повторяя мою манеру, оглядел себя.       А я, между прочим, не приврала нисколько — Локи явно отличился. На, грубо говоря, пьянчужку он вырядился со вкусом, (что для меня было не удивительно), но, допустимо сказать, неподобающе изысканно. Черный приталенный пиджак, подчеркивающий все достоинства статной мужественной фигуры, которую мне посчастливилось узреть воочию во время поездки к родителям Тора и купании там в ближайшем заливе; черная облегающая и очерчивающая изгибы тела рубашка, заправленная в черные брюки, которые переходили в черные остроносые ботинки… Черные волосы, черные одеяния да выделяющиеся на их фоне зеленые глаза — то еще было головокружительное сочетание. Может, кому-нибудь подобный чересчур помпезный образ показался бы смешным, но только не мне. Мне и вовсе было приятно примитивно находится рядом. Он был действительно… неповторимым во всех своих проявлениях, начиная с выделяющихся в наши дни длинных, упругих смоляных волос и заканчивая незаурядным, проницательным умом, которым навряд ли и вполовину обладал кто-либо из его сверстников. И обаяние, какое обаяние…       Помню, впервые встретив Тора, я подумала: «Боже, какой он огромный», встретив Фриггу: «какая милая», встретив Одина: «так, его пристальный взгляд меня пугает», а увидев Локи — «о черт, он горяч!». Это была первая моя мысль, а вторая же — «везучая я!», «наверное…» — третья, стоило мне понять, что такая красота задаром никому не достанется.       — А вообще, — спешно отвлекла я саму себя, возвращаясь к позабытой за те секунды, что я, надеюсь, не слишком откровенно, разглядывала будущего родственника, теме, — мне одной кажется странной перспектива устраивать вечеринку вместо того, чтобы, как нормальные люди, объявлять пресловутые мальчишники и девичники?       Неизменно пребывающие в каком-то очень милом и неповторимом активном движении брови, сызнова черные, кстати говоря, с сомнением поползли вверх, и правая привычно опередила левую. Наблюдать за мимикой Локи — отдельный, должно быть, вид фетиша, и я в этом случае была Колумбом, открывшим этот вид.       — Для меня это, напротив, выгодный исход.       Я понимающе усмехнулась, опустив голову.       — Ну да, могу представить.       Непрозвучавшая словесно отсылка на Тора заставила меня вспомнить о существовании виновников торжества в целом и, покрутившись на месте, я попыталась наскоро обнаружить будущих супругов, в итоге лишь истратив пустые секунды на поиски.       — Пойдем? — окликнул меня Локи, и я резко обернулась к нему, плечом задев приглашающе вытянутую вперед ладонь. Заторможено перевела на нее взор, затем — в смеющееся лицо брюнета.       — Да, да, конечно…       И, само собой, единственный в мире близкий мне по возрасту джентльмен, которого я только знала, галантно пропустил меня вперед уже во второй раз за этот вечер.       Я пробиралась напролом, медленно, но уверенно, как и раньше живо чувствуя незримое присутствие парня, облаченного в свой роскошный черный костюм и следующего за мною темной тенью, и его взгляд на моем затылке. Через энное число произнесенных приветствий, которые я обронила за весь путь, наткнувшись на тех или иных друзей, знакомых и незнакомых, я благополучно добралась до пункта назначения и, протянув руку через строй чужих голов, чудом выхватила два пластмассовых стаканчика и с добытыми трофеями сделала поворот на 180 градусов на месте, оказавшись на расстоянии менее шага от Локи. Дабы сгладить собственный шок от обстоятельства подобной негаданной близости, я аляповато всучила ему стаканчик и деловито вновь отвернулась.       — Остается только…       Я прервала изложение своей заумной мысли, когда проворливая рука, спрятанная за черной тканью пиджака, вынырнула откуда-то из-за моего виска, возникнув помехой для бокового зрения, а затем потянулась дальше, полностью влезая в «кадр». Отчего-то зачарованная, я молча и увлечено наблюдала, как брюнет, подошедший ко мне сзади чуть ближе, рукой тянется вперед, равно как я до этого, поверх голов, ловко хватает за горлышко бутылку пива и так же осторожно несет ее вновь над головой какой-то занятой друг другом влюбленной парочки. Молодые люди, намертво друг к другу приклеенные, даже и не заметили, какие махинации только что вытворялись прямо над ними.       Локи ликующе качнул перед моим лицом заполученным сосудом с алкоголем.       — До бочонка мы, наверное, не добрались бы, — подмигнул он мне, а я эйфорично рассмеялась просто потому, что иной реакции у меня не могла вызвать лукавая улыбка и ростральный вид моего родича.       Парень быстрее переключился, став серьезным. Взял меня за запястье и, действуя как бы моей рукой, поднял мой опущенный стаканчик на досягаемый для того, чтобы можно было заполнить его, уровень.       — Спасибо, — кивнула я благодарственно, разглядывая, как пушится пена в моем стакане. Не дождавшись, когда она спадет, я пробно пригубила ее, пока мой компаньон наливал себе напиток. Покончив с последней подготовительной операцией, предвещавшей, по-видимому, начало истого веселья, положенного на вечеринках, Локи напоследок огляделся по сторонам в поисках места, куда можно было бы отставить опустившую бутыль. Он шутливо поднес ее в какой-то момент к макушкам неизменной целующейся пары, делая вид, что собирается водрузить сосуд им на головы, словно индийским девушкам, носящим кувшины с водой на головах. Я рассмеялась повторно. Боже, наверное, я веду себя, как дура — пронеслось в голове. Но, похоже, моего будущего родственника вполне устраивал мой слегка фанатичный восторг на каждое его действие. Парням вообще, говорят, нравится, когда их юмор оценивают. А с Локи, в студенческих кругах приобрётшего говорящее пафосное звание «Бог Коварства и Озорства», и притворятся, будто тебе смешно, и тужится, как это бывает с другими, не было нужды. Хоть сейчас он и не делал ничего сверхвыдающегося, мне так или иначе было хорошо, легко, весело с ним.       Бог Коварства и Озорства…       Я с тоской следила глазами, как он, помиловав парочку, попросту отставил бутылку на ковер гостиной. Эх. И почему только он старше и мы учимся не то, что на разных курсах, так еще и в разных университетах? Так, черт возьми, хочется узнать, что он такого вытворяет в студенческой повседневности, что снискал такое, вероятно, лестное для него прозвище.       — Ну все.       Локи, распрямившись, слабо улыбнулся самыми кончиками губ, поднёс пластиковый стаканчик к моему, и наши пародии на пивные кружки беззвучно, разве что, совсем глухо стукнувшись, чего нельзя было услышать на вечеринке, встретились в воздухе. На миг мы оба совершенно отвлеклись, принимая дебютную порцию алкоголя. Я первая оторвалась от своего пива и успела, опередив коллегу совсем незначительно, увидеть, как изящно он опять стоит, заложив одну руку в карман брюк, приняв небрежную, но чертовски, неописуемо привлекательную позу. Моему тщательному изучению также поддалась и мужественная шея, провокационно выставленная на показ, и я втихомолку прошелестела по ней глазами за те секунды, что брюнет пил, чуть запрокинув голову.       — Куда теперь? — спросила я. Локи неторопливо облизнул губы, задумчиво пробежавшись своими изумрудными глазами по комнате. Черт…       — Туда, — скомандовал он, указывая за мое плечо — на мягкий диванчик посреди помещения.       — Слушаюсь и повинуюсь, — смиренно отозвалась я, пожав плечами       Впервые за прошедшие, верно, минут двадцать с момента прихода в дом сестры я поневоле озадачилась вопросом, почему же брат Тора изначально избрал мою компанию. Не хотелось тешить себя иллюзиями, что я представляю для него шибко какой интерес, но, с другой стороны, раз уж он собрался с силами и удостоил скорых молодожёнов своим бесценным визитом, терять времени впустую здесь, все же придя, он явно не собирался. Так что теперь вопрос стоял иначе: насколько я везучая и как долго Локи будет еще «зависать» со мной, прежде чем нацелит интерес на нечто, приведшее его сюда.       — Умничка, — похвалил меня тот своим шелковистым глубоким баритоном. Конечно, Богу нравилось, что ему повиновались да еще и так охотно.       На этот раз наш скромный «караван», состоящий, собственно говоря, из меня и Локи, возглавлял последний, и было разительно заметно, как благополучно под его предводительством мы движемся. Родственничек пробил нам дорогу до дивана куда быстрее, чем это сделала бы я, и мы с еще полноценными стаканчиками в руках и лишь наполовину опустошенным содержимым в них плюхнулись на мягкие подушки, тождественно постаравшись не расплескать друг на друга остатки алкоголя.       Первые минуты пребывания в неизведанном секторе гостиной ушли на адаптацию: я, насколько могла, анализировала здешнюю обстановку, и вскоре пришла к заключениям о плюсах и минусах. Плюсом было доступное спиртное в большом количестве, праздно стоящее прямо перед нами на кофейном столике. А вот минусом — наиближайшее соседство Фрейи, моей сокурсницы и бывшей подруги, которое не предвещало ровно ничего хорошего. Можно было, вероятно, заключить, что присутствие ее несло в себе угрозу ввиду этой настораживающей и многозначной строчки «бывшая подруга»? Нет, ничего такого. Она именно что была моей бывшей подругой, и отношения у нас с ней были… нормальные, ровные. Ни о какой вражде и чем-то подобном и речи не шло. Если и углубляться в историю нашей короткой дружбы, то и рассказать было почти нечего: она была бестолковой, но безумно популярной, легкомысленной девушкой, которая однажды попросила у меня конспекты, и в качестве благодарности за мою помощь последовало предложение сходить в бар, затем на встречу с подружками, еще куда. В целом мы «покутили» около двух недель, и за это непродолжительное время я усвоила одно: она — классная в какой-то мере, но и опасная оторва. Фрейя же, увы, выявила обо мне побольше… информации, так как одна из наших посиделок в баре обернулась в итоге тем, что она таки сумела напоить меня, вывести на откровенность, и в порыве воодушевления я выдала пару-тройку конфиденциальных секретов первостепенной важности, чего стыдилась и доселе, но о чем очень явственно пожалела как раз сейчас.       — Так, народ! — призывно выкрикнула в толпу Фрейя, и пьяный, слегка вялый народ дружно, следуя стадному инстинкту, повернулся к заводиле. — Кто хочет соиграть в «Случайный поцелуй»? — с энтузиазмом прокричала девушка, торжественно помахав перед толпой колодой карт. Публика заметно оживилась, поощрив идею свистом и овациями.       — И почему я не удивлен, что слышу подобное предложение от Фрейи?       Локи произнес эту фразу негромко, и можно было легко поверить, что и обращался он исключительно ко мне. Однако «удивительным» образом его «бонмо» услышал каждый из собравшихся в так называемом «диванном секторе». Так что эту уловку Бога, его иллюзию я раскусила.       Кодла, доныне приунывшая и чуть разморенная временной скукой, взорвалась бурным смехом, благодарно приняв свежую остроту, и былое одобрение идеи Фрейи сменилось насмешками над главном затейницей игры. Должно быть, прозвучавшая реплика и не возымела бы такого фурора, если б вокруг не собрался как раз тот круг лиц, — друзья Тора, Сиф, мои, Локи, а значит, наши общие, — для которых имя «Фрейя» являлось почти что именем нарицательным и несло в себе… не самые, скажем так, благопристойные значения.       Удивительное дело, но сама девушка не обиделась, пропустив шутку мимо ушей, и кто хоть немного знал Фрейю, тот понимал, что сие милосердие даруется не всякому смертному: другому любому парню досталось бы за подобное завуалированное недооскорбление, но Локи был индивидуум — ему многое сходило с рук. К нему моя бывшая подруга питала особую, как я слышала из рассказов Тора, слабость. Наверное, потому, что на пути этой шаблонной блондинки с модельной внешностью не встречалось особых препятствий, а вот наш Бог был поразительно недосягаемым и, соответственно, достаточно манящей и достойной дичью.       — Так, правила все знают? — громко продолжала, как ни в чем не бывало, девушка, снова привлекая к себе внимание народа. Я чуть повернула голову и с интересом украдкой глянула на своего соседа. Самодовольно скрестив руки на груди, Локи сардонически усмехался, пожирая глазами фигуру Фрейи. Она декламировала дальше. — Все участники становятся в круг и начинают передавать по кругу карту, пользуясь при этом только губами. Показать? — она вытащила одну карту из колоды. Отзывчивые зрители загалдели. Локи скучающе хмыкнул, взял с столика бутылку виски, налил себе, затем, не спросив, — мне. Видно, у него на сегодня был запланирован особый пунктик — напоить меня.       — Губами нужно втягивать в себя воздух, так, чтобы карта присосалась, — поясняла Фрейя.       Перекрикивая возбужденный этой рекомендацией хмельной смех, подал голос Фандрал:       — О, да ладно, Фрейя, кто этого не знает?       Он случайно поймал мой взгляд и дружелюбно подмигнул мне.       — Долго удерживать карту таким образом очень трудно, поэтому все происходит быстро, — отмахнувшись от него, подытожила Фрейя, с блеском завершив альтруистически взятую на себя роль аниматора. — Так. Кто играет? Вы будете? Так, окей, идем дальше? Ты?..       Я сидела в легком напряге, зная, что скоро доберутся и до нас. Пожалуй, я бы и не переживала вовсе по поводу этих ребяческих игр. Вот только больно меня стеснял мой сосед…       — Локи? Сигюн? Вы участвуете? — предсказуемо обратились к нам.       — Не думаю, что это хорошая идея, — целомудренно ввернула я любимую фразу мамы. Локи, в этот момент отпивавший от своего стаканчика, оторвался от виски и, как бы салютуя мне, приподнял пластмассовый «бокал», выражая согласие с моими словами.       — Поддерживаю.       Чей угодно еще отказ не отвлек бы Фрейю от исполнения ее важной миссии. Но ее отверг, как никак, Локи. На ее красивом лице застыла непередаваемая эмоция: не то невысказанная претензия светилась в ее серых глазах, не то упертость — в плотно сжатых пухлых губах; досада, недовольство.       На помощь ей неожиданно пришел вновь оживший Фандрал.       — Не ломайся, Локи. Это же твой шанс получить первый поцелуй.       Это был довольно поверхностный удар по самолюбию моего дорогого родственника — я понимала это так же ясно, как и все собравшиеся здесь понимали, что поцелуев у нашего неповторимого Бога Коварства было предостаточно и что. Однако, все беспощадно смеялись теперь над моим компаньоном, как будто возмещая нанесенный им ранее ущерб Фрейе. Я же с эгоистичным нетерпением ждала, как он отыграется и проявит свою мастерство остряка. Все ждали этого — это я тоже осознавала.       Но Локи не дали блеснуть своими талантами язвить. На его защиту встала, к неожиданности, так же оскорбленная ранее душа. И неважно, что оскорбленная им же самим.       — О, да что ты несешь, Локи — самый горячий парень третьего курса, — со знанием дела заявила Фрейя, включая весь свой шарм, придавая голосу самые пошлые нотки, а всему своему виду — вычурную соблазнительность. «Оскорбленный» лишь ухмыльнулся, не поддавшись чарам прелестной заступницы. В эту минуту я почти могла разглядеть мысленный процесс, разворачивающийся в голове моей бывшей подруги и отображающейся на ее лице. Нужно наверстать позиции — думала она.       — А как насчет тебя, Сигюн? — на выдохе заговорила она, хватаясь за спасительную ниточку. — Для тебя-то это действительно шанс.       Вот этого я, пожалуй, не ожидала. И, если б только я в силах была «углядеть» в лице Фрейи намерение сказать это, я бы остановила ее. Но было слишком поздно: фраза прозвучала, мой позорный секрет был предательски раскрыт, хоть и не совсем очевидно, но прозвучав в виде доступного для расшифровки намека. И, в довершение, я не сумела совладать с собой, и откровенный ужас, отобразившийся на моем лице, выдал меня с головой.       Публика в который раз загудела, но совсем на иной лад: протяжное насмешливо-укоризненное «у-у-у» прошлось по рядам. В эту секунду меня охватило до этого, возможно, ни разу не встречаемое мною резкое и почти непреодолимое желание сорваться и убежать прочь в приступе истерики. Однако, в любом случае, я бы не смогла так поступить: бархатный голос практически у моего уха намертво приковал меня к месту.       — Что, правда?       Я затравленно повернула голову, скрестившись взглядом с Локи. Неподдельное удивление в перемешку с интересом на его лице были просто убийственны. Как же мне хотелось провалиться под землю. Вот уж я не думала, что на этой вечеринке что-то пойдет так худо. Опьянение, тошнота, драки — подобное еще можно было предположить и пережить. Но этот взор… У меня и так до этого зрел временами страх, что я буду в глазах Локи маленькой сестричкой, а теперь я граничила с тем, чтобы страх не развился в полноценный комплекс.       — Никогда…? — категорически качнув головой, уточнил парень еще раз. Он говорил со мной так доверительно, так сокровенно, так тихо, и его баритон был настолько невыносимо ласковым и красивым…        «Да он издевается».       Собрав волю в кулак, я ответила его вопросам слабым, безвольным, отрицательным движением головы. «Никогда».       Пока мы сидели так и смотрели друг другу глаза в глаза, — ни дать ни взять страстные любовники, — предательница Фрейя, удовлетворенная своим успехом, кокетливой походкой приблизилась к нам и мягко опустилась на пустеющее место на диване рядом с Локи. Пока тот продолжал смотреть на меня, она… занималась тем же. Вот здорово. На меня вообще, кажется, все в эту минуту глазели, и кто как. По-разному. На лице же Фрейи рисовалось выражение снисходительного терпения и ожидания. Ох, как же я ненавидела ее сейчас… Будь я холериком по типу темперамента, меня бы не остановило ничто на пути вершения мести, и бывшую подружку настигла бы мгновенная карма. Даже наличие Локи, сидящего между нами, не спасло бы блондинку.       — Ну что? — томно произнесла она наконец.       — В таком случае отказываться и вправду не стоит, да, Сигюн? — якобы «посоветовался» со мной сосед прежде, чем ответил за нас обоих, — мы участвуем.       Зал одобрительно зааплодировал. Я же с непередаваемым удивлением и немым вопросом уставилась на снисходительно улыбающегося моему недоумению родственника. Не в силах говорить, я вздернула брови, как бы имея в виду: «ты что, серьезно?».       Вместо меня мою мысль озвучила Фрейя.       — Серьезно, Локи? Что это ты такой щедрый? А мне ты, значит, упорно свой номер не даешь.       Под моим ревнивым надзором она кокетливо приобняла его за талию, уложив голову на груди. Это был уже грязный флирт — крайняя мера.       — Фрейя, — отвечал парень, пламенно заглядывая ей в глаза. В этот момент мы обе — я и Фрейя, — поверив его лживому подобострастию напряглись, я — в страхе, она — в надежде. — Даже если б я решил дать кому бы то ни было свой номер, ты была бы последней в моем списке.       Неунывающие слушатели надругательски зашумели, девушка, на сей раз не простив, брезгливо оторвалась от груди Локи и капризно толкнула его в плечо, наигранно надув губы.       — Пошел ты.       Отвернувшись от нее, парень улыбнулся мне. Уж не знаю, что это значило, но решив, что так он благородно попытался сгладить мое предшествующее унижение, я все же вяло улыбнулась в ответ.       — Итого нас… — указательный палец ведущей в воздухе тыкнул в каждого заявившего о своей сопричастности человека. — Четырнадцать. Начинаем с вас, ребята, — и, тем самым объявив начало игры, Фрейя с удовольствием примостилась на своем сокровенном местечке по левую руку от Локи.       Дело пошло.       Четырнадцать человек — безбожно мало, смекнула я, с все еще испуганным и ошеломленным лицом созерцая, как стремительно опытные соигроки передают друг другу карту. Может, выпить? — задумалась я на миг и, только ответив на свой вопрос утвердительно, вовремя остановила неконтролируемый порыв руки в сторону бутылки: очередь приближалась ко мне. Миловидная рыжеволосая Эйр передала эстафету Фандралу, уютно устроившемуся на подлокотнике дивана, и вот он, удерживая карту, потянулся ко мне. Втянув в себя воздух, я прижалась губами к заветному плоскому прямоугольному кусочку картона, с значимым на нем 7◇, повернулась к Локи, слепо, по наитию наклонилась к нему, ощутила, как волнительно забилось сердце, вопреки приструнивающему рассудку, тщетно пытающемуся усмирить неконтролируемые импульсы тела, почувствовала сквозь поверхность семерки бубен, как наши уста коротко соединились через нее, а затем вздохнула свободно. Не так уж все и критично.       Я едва успела прийти в себя после пережитого короткого стресса, как тут же лицо мое вынужденно обратилось на Локи. Стремительно возросший и перекатившийся по комнате сигнальный вой: «о-о-!» оповестил меня, что мне грозит пропустить нечто, поистине стоящее внимания.       Мой будущий родственник едва успел передать карту Фрейе, как та, находчиво отбросив ее в сторону, ухватила его за шею и насильно притянула к себе с явными намерениями. Парень не позволил пасть жертвой обмана: ловко увернувшись от поцелуя, он сбросил с себя ее руку и с притворным изумлением прокричал в смеющуюся толпу:       — Ох, вот досада, Фрейя не справилась!       Эта фраза довела многих почти до исступления, а вот непутевая соблазнительница, не перенесся подобного унижения, гневно вскочила на шпильки, разъяренно сверкнула глазами и, злобно чуть ударив в грудь обидчика, гордо развернулась к нему спиной, обогнула диван и направилась в сторону выхода.       — Бог ты мой, а ведь такая мастерица в этом деле! — продлевая триумф, глумился Локи вслед уходящей девушке, с достоинством держащей поднятым над головой средний палец правой руки.       Хоть это было аморально, подло и неправильно, но я смеялась над поражением соперницы. Это была маленькая поощрительная разгрузка после собственного пережитого «позора», но в целом сложно было не поддерживать общее настроение, установившееся в гостиной после скрупулезной выходки Фрейи. Стоило Локи повернуть ко мне лицо, я тут же, равно что поданный, заметивший недовольство владыки, захлопнула рот, сомкнула губы и невинно посмотрела на него, вызвав милосердную усмешку.       — А у нее есть, чему поучиться, да? — услышала я, и намеченная улыбка стерлась с моего лица как таковая. Ну и что это значило? Пока сосед определял, кто теперь займет место Фрейи после ее ухода, повернув голову, и затем декламировал:       — Так, кто же… Хеймдалль!       … а публика взрывалась смехом в тысячный раз, я проводила судорожный анализ возможных значений каверзной фразы, мимоходом залпом допивая виски и наливая себе заменочную порцию. Есть чему поучиться? Мне? Ему? Если мне, то на что намек? Чему поучиться? Ее шарму, наглости, законам привлекательности? Как флиртовать? Или что?       Погруженная в подобные размышления, я едва было не пропустила свою очередь, и вот я уже вновь тянулась к Локи, и вновь биение сердца, отдающееся в уши и сотрясающее с каждым ударом, казалось, все тело, напрочь перебивало реальность. Я понимала, что это все игра, и все же… Что имел в виду этот Бог, говоря, что у Фрейи, нарушившей правила, чтобы поцеловать его, есть, чему поучиться?       Мое подозрение или же чаяние, — называйте, как хотите, — не оправдалось: как и в предыдущий раз, парень умело принял у меня карту, отдал ее Хеймдаллю, а я панически набросилась на пунш. Быть может, если б я была пьянее, мне было бы легче?       Спустя еще два успешно пройденных круга эстафеты и нескольких стаканов выпивки уверенность, что родственник намерен замучить меня, полностью укрепилось в голове вместе с бунтующей мыслью, что черта с два у него это получится. Мне уже было все равно, что там он подразумевал, и я совершенно успокоилась к моменту пятого захода игры, когда, приняв от Фандрала 7◇, почти что привычно прильнула к Локи. Ни единой задней мысли не мелькнуло на этот раз в моей голове; она была долгожданно пуста, не отягощённая страхами, опасениями, догадками, предположениями и надеждами. То ли так на меня подействовал алкоголь, приятно гревший все тело изнутри, то ли притупляющее восприятие слепота, ведь глаза мои была закрыты, и оглушающая блатная музыка, но я не сразу поняла, что что-то пошло не так. Карту Локи принял… Но едва дал мне возможность отодвинуться от него. Не прошло и секунды, как я почувствовала, что теплые ладони притягивают к себе мое лицо. Кажется, время замерло, когда влажный пламенны поцелуй прозвучал на моих губах, и на этот раз не было никакой преграды в виде одиозного кусочка картона, которая помешала бы мне ощутить прикосновение губ Локи. Настоящее, с привкусом алкоголя, что мы выпили, терпкое, дурманящее, с доминирующими властными нотками. Хотя прикосновением это было назвать сложно так же, как и посчитать, что нынешний поцелуй, жадный, страстный, был промашкой парня, а не его тщательно спланированным ходом. Я ничего не видела и не слышала, хотя смутно представляла, какой сейчас крик поднялся в комнате, и воображала, как очарователен, должно быть, в эту минуту наторелый Локи и как несуразная рядом с ним я, счастливая, безусловно, и безропотная жертва, которую он повалил на диван, запустив обе руки в мои волосы. Через секунду я перестала думать вообще: последней мыслью было, должно быть, что не то что в комнате, но и во всем явно не хватало свежего воздуха, а температура наверняка не соответствовала норме ни по Фаренгейту, ни по Цельсию, ни даже по Кельвину. А затем я в лучших традициях Волка с Уолл-стрит проскочила стадию бодряка и попала сразу на стадию овоща.       Должно быть, именно по этой причине Локи в какой-то момент все же сжалился и выпустил мое обмякшее тело из объятий, и в тот же миг, что наши уста разъединились, на меня обрушились диким ревом, словно кто-то неожиданно прибавил громкости на телевизоре, звуки: музыка, смех, улюлюканья.       — Кажется, я проиграл, — расплывшись в нетипично томной, сладкой улыбке, оповестил толпу Локи. Я заторможено глянула на него с завистью; даже не запыхался, разве что, глаза его заблестели чистым и красивым блеском. Мне-то понадобилось как минимум минуты две, чтобы отдышаться и вымолвить:       — Это же… не по правилам.       Парень хамовато усмехнулся в ответ, но Боже… как ему шла эта манера. Локи приподнял брови и чуть откинул голову назад в доступном только ему таком горделивом, заносчивом жесте.       — Имеешь что-то против?       — Вообще-то нет.