***
Эта неделя для Дженни была невероятно долгой и трудной, сколько бы работ она не сдавала преподавателям, оказывалось, что есть ещё куча непонятно откуда взявшихся долгов. Также её угораздило попасться в не самую лучшую группу для подготовки совместного проекта по анимации, где никто даже слушать не стал идеи Джен. Она смирилась с реальностью и просто ждала указаний от лидера группы, которых не было. Это ужасно бесило. Дженни никогда не нравилось делать всё в последний момент. Но сейчас надо было выкинуть всё это из головы и отстраниться от рабочей суеты на время. Было раннее воскресное утро, которое Дженни проводила в парке Ханган, продолжая работу над начатым тогда пейзажем. Законченный набросок, на который она потратила около двух часов, радовал Джен, теперь она могла спокойно заняться лайном в общежитии. Собрав свои вещи, она направилась к автобусной остановке. Девушка медленно шла вдоль реки и наслаждалась красотами. Джису была права, дойдя до того самого места, Дженни открылся столь невероятный вид. Вот что надо было выбирать для зарисовки. — А теперь ты согласишься со мной? — сзади послышался уже знакомый голос. — Доброе утро! — Джису улыбалась Джен. Её улыбка казалась такой теплой и домашней, словно щенок, который ждет тебя дома, когда ты вернешься к нему, так и у неё, Джису как будто ждала Дженни целую неделю и вот, она вернулась к ней. Дженни остерегалась незнакомых людей, она старалась как можно быстрее уйти от них, она боялась тех, кто вызывал у неё чувство страха и дискомфорта, ей было сложно контактировать с обычными людьми по типу продавцов, потому что она боялась показаться неправильно понятой. Она совсем не умела общаться с людьми. Но компанию Джису она составила. Снова. Дженни узнала, что они однофамилицы — Ким, что Джису любит маленькие плюшевые игрушки, что ей не по возрасту, а она, как оказалось, была старше Джен, но всего лишь на год, потому разницы меж ними не наблюдалось. А все же Ким Джису была прекрасна и свежа как маленькие цветы вишни, её улыбка освежала, глаза манили глубиной, щеки слегка розоваты от природы были похожи на легкую сахарную посыпку на вкусном кексе. А внутри этого кекса еще более завораживающая начинка из взбитых сливок, крема и вареной сгущенки, как и еще не открытый, но такой манящий внутренний мир, где хранилось множество тайн о прошлом Джису. Узнала, что девушка попала в аварию всего два года назад, но, по её словам, «легко отделалась», что не может перестать тратить деньги на туфли, потому что те слишком красиво блестят. А еще, что парк Ханган — любимое место Ким Джису. Что ей хотелось бы вновь пройтись по траве и почувствовать всю прелесть утренней росы. Что Джису скучала по тому, как щекотали её ступни. Встречи этих двух девушек продолжались в течение двух месяцев каждое воскресение в то же время в том же месте. Спустя долгое время Дженни нашла человека, с которым ей было так комфортно и легко, которому она стала доверять и делиться секретами, у которого просила совета. Та же в ответ её слушала, помогала, морально поддерживала и восхищалась умению рисовать. Джису часто расспрашивала Джен об учебе, почему она поступила именно туда и просила нарисовать что-нибудь лично ей. Дженни обещала, что когда закончит пейзаж, то подарит ей, чтобы она могла любоваться любимым место дома, хоть и с помощью альбомного листа, но в которого вложена частичка её души. — Ты мне нравишься, — вот, что услышала Дженни в ответ на своё обещание.***
Следующий месяц они тоже провели вместе. Дженни влюбилась в Джису. Она думала о ней постоянно: в общежитии, магазине, институте, парке, автобусе. Любая песня ассоциировалась у неё с красивой Джису. Каждый раз, собираясь на встречу с ней, она выбирала наряд, красилась и укладывала волосы. Джен была вне себя от счастья, когда две недели назад ей наконец сняли брекеты, Джису тогда сказала, что у нее великолепная улыбка. Также в институте на Дженни стали обращать внимание, когда та стала красиво наряжаться. Один из её однокурсников даже позвал на свидание, но Джен ответила отказом. Её ослепила её же любовь к девушке в инвалидном кресле. Теперь ей было абсолютно всё равно на всех вокруг. Незаметно Джису придала уверенность, которой у Дженни никогда не было. Как-то раз Дженни пошла в торговый центр в творческий магазин за красками и увидела в отделе безделушек Джису. Та оплачивала покупку на кассе и уже поворачивалась к выходу. Джен поспешила скрыться. В отражении зеркал она заметила, что её щеки порозовели. Почему-то ей хотелось забыть об этом моменте, как будто она заглянула в какой-то запретный и недоступный ей ранее мир. Через минут десять Дженни шла к кассе, держа в руке баночки с гуашью разнообразных розовых оттенков. Но одна была черной. В мыслях витал образ однотонной нежной вселенной, где было мало звезд, мало планет, но много черных дыр. Не они ли засасывают здравомыслие в погоне за любовью, завлекая в чужие чувства, мысли? В ненужный для неё мир чужих обид и отчаяния? В следующее воскресение она полностью погрузилась в тот самый мир. Дженни помогла слезть Джису с кресла и посадила её на расстеленный плед, затем села рядом с ней. Они снова болтали ни о чём. Пускали мыльные пузыри, лопали их и громко смеялись из-за этого, будто им было лет по девять. Когда Джису пыталась надуть огромный мыльный пузырь, Джен, затаив дыхание, смотрела на неё, разглядывала, всматривалась в черты лица, пыталась запомнить, чтобы ночью под тусклым светом лампы вырисовывать до боли приятный профиль. Лицо Дженни оказалось слишком близко к лицу Джису. Лопнул очередной пузырь, не успев отправиться в полёт, и Джису повернулась к подруге. Она хоть и не ожидала увидеть её так близко, но ни на миллиметр не отстранилась, а лишь всё также тепло улыбнулась и поцеловала её. В то же время на другом конце города чьё-то сердце сжималось от боли.***
На этот раз Дженни была полна уверенности. Это невероятное и поистине сильное чувство ей открыла Джису. Она хотела спросить номер мобильного, попросить о частых встречах и прогулках где-нибудь еще. С одной стороны этот парк стал в каком-то смысле «их местом», но Дженни хотела увидеть другую сторону. Она собиралась признаться ей в своих чувствах. Сегодня. Джен ехала в автобусе, она уже немного опаздывала, мало того, что она проспала, так еще долго искала тубус. Рисунок был закончен еще две недели назад, но Дженни не была уверена, что тот был достаточно хорош для подарка, но ведь она обещала. Тяжело дыша, она прижимала тубус груди, то и дело переминалась с ноги на ногу, руки дрожали. «Остановка: парк Ханган» Дженни быстро выбежала из транспорта и поспешила к месту встречи. Она опаздывала уже на минут двадцать, а ведь Джису всегда приходила пораньше. Было ужасно неловко и стыдно, хотелось кричать «Извини» на весь парк, но, хоть и издалека, Джису не было видно. Джен сидела на лавочке и ждала свою подругу, которой до сих пор не было. Девушка не могла перестать осматриваться вокруг, а спустя еще несколько минут не выдержала и решила обежать парк. Но свою возлюбленную она так и не нашла. Ей хотелось держаться позитивно, думать, что сегодня у Джису просто не получилось, может она занята. Конечно, она может быть в больнице, но по причине каких-нибудь процедур или ей следует регулярно посещать своего врача, незачем звонить туда и беспокоить персонал зря. Это же абсолютно нормально, что один раз за столько времени у Джису появились более важные дела по сравнению со встречей с какой-то «девчонкой из парка». Это не повод плакать. Но тогда почему Джен не могла перестать лить слезы из-за такого, как сама считает, пустяка? И последующие три воскресения подряд были невероятны полны одиноких прогулок в парке.***
Сессия в институте была наконец закончена. Все студенты могли вздохнуть с облегчением, они могли наконец отдохнуть, нельзя было упускать ни минуты, потому что осталось лишь два месяца. «Дженни, не хочешь с нами в кафе?», «Йа, Ким, пошли давай, весело будет!», «Ну же, Дженни!» — всё то, от чего Джен просто выворачивало. Этим людям и дело до неё не было все эти два года, что она такого сделала, что им всем вдруг захотелось её приободрить. А Дженни хотелось только сидеть в парке и ждать. Только непонятно, чего именно. Шесть недель она проводила в одиночестве, уча конспекты и слушая музыку. Сейчас на её коленях была раскрыта зачетка с одними пятерками, на лавке лежал всё тот же тубус с тем же внутри рисунком. Внутри была какая-то пустота, Джен уже сама не понимала, что чувствует. Что-то подсказывало ей, словно шептало на ухо, что она последний раз сюда приходит, но от осознания этого сильно кололо в груди. По парку расхаживал какой-то мужчина. Он то и дело оглядывался по сторонам в поиске кого-то, из-за чего Дженни обратила на него внимание. Тот в свою очередь заметил её и после направился в её сторорну. Сначала Джен подумала, что кто-то стоит за или рядом с ней, может он что-то потерял, и это что-то валялось поблизости. Но когда мужчина подошел ближе, тогда точно стало ясно, что ему нужна она. Джен не собиралась заводить очередное знакомство, которое может закончится также невесело. По крайней мере для неё. Девушка начала быстро собираться, но как назло всё валилось из рук. — Извините, вы не Дженни Ким? — Теперь этот человек пугал её еще больше, а она терпеть не могла это чувство — страх. — Вы что-то потеряли? — Джен понятия не имела, во что она ввязалась, но уже было слишком поздно. Её руки предательски дрожали. — Скорее кого-то… — тут он сделал небольшую паузу, было видно, что ему сложно говорить, видно, что его что-то беспокоило. — Но мне очень нужно поговорить с вами. Прошу, это важно, — глаза этого мужчины были наполнены слезами. По непонятным причинам хотелось его пожалеть и обнять. В жизни Джен появилось слишком много незнакомцев, которым хотелось помочь. А родители так боялись, что она вырастет эгоисткой и самовлюбленной. — Кто вы? — мысленно Дженни пообещала себе, что больше она ни с кем в своей жизни на эту лавочку не присядет и не составит компанию. — Меня зовут Ким Джину. Вы же знали Джису, не так ли? — ему трудно было выговорить её имя, его губы дрожали. Девушка лишь кивнула в ответ, её лицо выражало недоумение. Джину продолжил. — Я с ней тоже был знаком, мы действительно были с ней близки, и как бы мне не было трудно это говорить, но я должен. Джину продолжал говорить всё сквозь слёзы. Дженни же ничего не понимала. Она постоянно задавалась вопросом, почему постоянно в разговоре упоминается такой страшный глагол «был». Но она нашла ответ на свой вопрос в простом слове — «завещание». — Я бы не знал о вас, если бы Джису не написала о вас в своём завещании. — В смысле «завещании»? Я не понимаю, — по щекам потекли слезы, Джен быстро смахнула их рукой. — И кем вы вообще её приходились? Вы пришли из ниоткуда и начали мне гнать чёртовы байки?! — Я её муж. Уже вдовец. Дженни не могла поверить в это. Она пыталась держаться оптимистично. Когда уже была не в силах улыбаться, она пыталась трезво смотреть на жизнь со всеми её реалиями, но ей никогда в голову не закрадывалась мысль о том, что Джису могла уйти именно вот так. Она ушла не просто из жизни Джен, она ушла насовсем. Хотя сердце болело не только из-за этого после данного признания. — И вы здесь затем, чтобы доложить об этом? — Можно выразиться и так, наверное. И Дженни узнала, что Джису ей соврала. Не факт, что она солгала обо всем, например, её любовь к маленьким игрушкам, скорее всего, являлась правдой, но то, как она оказалась в инвалидном кресле — чушь. Она вспомнила о том моменте в торговом центре, когда почувствовала себя чужой в её мире, когда Джису касалась своими тонкими пальцами её открытых плеч, когда брала за руку и когда поцеловала. Тогда она была не её, тогда она не принадлежала Дженни и даже не Джину. Тогда Джису принадлежала только самой себе, другой Джису. Другая Ким Джису была больна раком. Из-за опухолей на нервных окончаниях у неё отказали ноги два года назад. Тогда же Джину сделал ей предложение, чтобы содержать её. Он был богат, красив и являлся важной персоной в сфере бизнеса, никто поверить не мог, когда на свадьбе увидели невесту в инвалидном кресле. Тогда у Джису были длинные темно-фиолетовые волосы, когда она еще могла позволить себе часто посещать салоны красоты, а не тратить уйму денег на лекарства. Но в какой-то момент Джису стала врать Джину, что она отправляется за таблетками, когда сама уходила и покупала себе разные украшения, безделушки и гуляла по парку с Дженни. Ким Джису знала, что ей не вылечиться. Ким Джису хотелось пожить лишь для себя. Ким Джису разрешила себе познакомится с девушкой, в которую разрешила влюбиться, которой разрешила позволить узнать об этом, поцеловав. Ким Джису наслаждалась милыми и невинными отношениями с красивой молодой девушкой, разрешив себе ничего ей не говорить и бросить её окончательно и бесповоротно без всяких объяснений. — Что вы почувствовали? — Ты о чем? — Когда узнали обо мне? — Дженни было ужасно стыдно смотреть на Джину. Ей казалось, что она обманывала его всё это время, хотя понимала, что её вины тут нет. Она не понимала, готова ли быть ненавистной этому мужчине. — Ни злости, ни обиды я тогда не почувствовал. Может, конечно, потому, что я сам был виноват в том, ведь разрешал ей делать всё, лишь бы она была счастлива хоть немного, а может потому, что на тот момент она уже была мертва? Я не знаю, — наступила пауза. Он достал и кармана пиджака сигарету, закурил, после чего продолжил. — Знай, что я не злюсь на тебя, и твоей вины тут нет, не смей накручивать себя, — Джину взял Джен за плечи и повернул к себе, он смотрел пряма ей в глаза. — Ты понятия не имела, что с ней, ты всё равно не смогла бы ей помочь, поэтому не задумывайся об этом, пожалуйста. Просто не жди появления Джису в своей жизни. Резко Джину повернулся к своей сумке, и достал оттуда небольшую коробочку и отдал Дженни. На коробке было написано розовым фломастером: «Не позволяй вновь сломать себя». Джен посмотрела на Джину, тот кивнул ей, только после этого она открыла коробку. Там была фигурка жирафа. Та фигурка, которую покупала Джису в торговом центре, когда её видела Дженни. Она знала, чем это всё закончится.