"Ангелу" простят все ошибки

Душно-тёплое чересчур тяжёлое тело ночи придавило все вокруг, сдавило грудь, от чего становилось трудно дышать. Вязкий скользкий мрак проникал в лёгкие, наполнял невыносимой тяжестью голову, крепко держал длинными цепкими пальцами, не давал двигаться. Страх проникал ядовитой змеёй под кожу, сворачивался скользким противным комком где-то внизу живота. Чувство опасности, близости чего-то несокрушимого и ужасного пропитало все вокруг, тонкой дымкой веяло от каждого предмета, различимого в кромешной темноте лишь на ощупь. Казалось, что время застыло вместе с густым затхлым воздухом этой комнаты, в которой я провела, возможно, целую вечность в ожидании чего-то неизвестного, до холода и дрожи пробирающего своей жутью. Я не знала, где я нахожусь, как сюда попала и что будет дальше, чувство бесконечно напряжённого ожидания сводило меня с ума. Я помнила только, как шла с работы домой, мне оставалось каких-то полкилометра, но вдруг я услышала какое-то шуршание, затем почувствовала резкую боль в затылке, закружилась голова, подкосились ноги, перед глазами всё поплыло, и я провалилась в спасительную темноту, а очнулась уже здесь... Ужасно болела и кружилась голова, кажется, сотрясение. Руки и ноги затекли настолько, что я практически перестала их чувствовать, будто их не было вовсе. Лишь слабо ощущала, что верёвки, их стягивающие, ничуть не ослабли и всё также болезненно врезались в кожу, к тому же, в тщетных попытках освободиться, я лишь сильнее затянула и без того крепкие узлы. Тихо. Чересчур тихо, настолько, что я слышу своё дыхание и биение собственного сердца, то замирающего на краткое мгновение, то колотящегося с таким рвением, будто ему хотелось вырваться наружу. Тишина закладывала уши, звенела в них, но я не могла кричать, не могла нарушить её, потому что рот был плотно заткнут небольшим, идеально круглым, пластиковым шариком. Челюсть и мышцы рта затекли, слюну практически не получалось проглотить, она тоненькими противными струйками текла с уголков губ. Ничего не двигалось с места, ничего не происходило, не было слышно ни единого звука, и это сводило с ума, вбивало в голову мысли, одна страшнее другой, да и думать о чём-то хорошем было практически нереально. Я ждала очень долго, давно потеряв счёт времени, казалось, что оно замерло специально, чтобы помучать меня. Однако в какой-то момент в тишине раздались, кажущиеся слишком громкими, шаги, эхом отдающиеся в пустом здании. Напряжение тонкими иголками впивалось в моё тело, я вся сжалась, не зная, чего ожидать. Бесшумно открылась дверь, он, а я была уверена, что это мужчина, зашёл вовнутрь, щёлкнул ключ в замке. Я слышала его шумное дыхание, его шаги, и чувствовала злобу, дикую и непримиримую, исходящую от него словно яркий запах, от неё хотелось убежать как можно дальше или хотя бы спрятаться, накрыться чем-то уютным с головой и не выглядывать... Но я не могла даже сдвинуться с места. Он подошёл к одной из стен, в темноте послышался звук чиркающей о коробок спички, кажущееся чересчур ярким, пламя загорелось на конце маленькой деревянной палочки, наполнив комнату по-своему вкусным и, в то же время, едким запахом серы. От этого крохотного огонька вскоре полыхнули несколько восковых и парафиновых свечей, разгоняя мрак, заставляя ночь со злобным шипением отступить, затаится в дальних уголках, подбирая костлявые руки. Теперь я могла видеть комнату и его, зажигающего новые и новые свечи. Он стоял ко мне спиной, одетый во всё белое: спортивные штаны и мешковатую кофту, ноги были обуты в кроссовки, на руках перчатки. Короткие лохматые волосы пепельного цвета в беспорядке растрепались. Он медленно подошёл ближе и, лёгко надавив на меня, уложил на пол, я даже не пыталась сопротивляться, слишком сильно давила обстановка, слишком явно чувствовалась неизбежность происходящего. Он развернулся с каким-то, кажущимся неуместным, изяществом и взял что-то со стола. Мне было жутко неудобно так лежать, да и затекло все порядочно, я практически не чувствовала собственного тела. В руке у него был нож с белой рукояткой и красивым лезвием, украшенным резьбой. Этот нож мне напоминал какое-то орудие для жертвоприношений, но на деле оказался лишь очень острым и тонким клинком. Я не могла видеть лица мучителя из-за сплошной белой маски, но кожей чувствовала змеиную ухмылку победителя. Маска была сплошь исписана мелкими чёрными буквами, насколько я могла понять, надписи были на латыни. Лезвие плашмя скользило по коже, охлаждая её, время от времени оставляя маленькие порезы и царапины самым кончиком, словно он играл, дразнил. По телу бегали мурашки, ледяной ужас заставлял цепенеть, учащал дыхание и пульс, но я отчаянно пыталась кричать сквозь кляп и вырываться, но получалось лишь несвязное мычание и жалкие дёрганья. У меня не было сил. Неожиданно нож зашёл под кожу, оставляя довольно глубокую рану вдоль живота, буквально вспарывая ткани. Резкая боль заставила меня беззвучно кричать, я дёрнулась, из глаз сами собой брызнули слёзы, я почувствовала, как тёплая кровь растекается по коже, а боль чуть притухает и теперь пульсирует в этом месте, растекаясь болезненной горячностью. Его язык противным, влажным, шершавым теплом скользнул по моей коже, слизывая ручейки алой жидкости, подбираясь к порезу. Его кончик, раздвигая края раны, проник к оголенным мышцам, вылизывая их, порез щипало и саднило от этих действий, горячая пульсация в этом месте усилилась. Нож снова и снова заходил под кожу в разных местах, а затем этот сумасшедший просто дёргал лезвие вверх, распарывая кожу. Кровь струились, сбегала по телу, а он собирал её мокрыми губами, это было до жути больно и мерзко, но мне оставалось лишь мысленно умолять о скорейшем завершении этой невыносимой пытки. Наврядли я могла выжить. Боль волнами накрывала тело, покрытое мелкими каплями пота вперемешку с алой жидкостью, в воздухе стоял противный металлический запах, лезвие стало тёплым от обилия крови, а в голове крутилась одна мысль: "За что?! Я ведь ничего не сделала!" Садист наклонился ко мне, продолжая терзать изрезанную кожу, и заговорил низким хриплым голосом: - Думаешь, ты ни в чём не виновата? Я ведь знаю, это ты подожигала целые деревни и смеялась, видя, как люди горят заживо! Это возмездие, это кара небесного ангела и предупреждение преступлений! Полиция бессильна? Тогда прихожу я! Я Ангел, призванный наказать таких, как ты! Этот безумец явно что-то путал, я в жизни никому вреда не причиняла, не говоря уже о намеренных поджогах. Я попыталась что-то сказать, и он вынул кляп, некоторое время затекшие челюсти абсолютно не хотели смыкаться. - Это какое-то недоразумение, вы меня с кем-то путаете! Я и мухи не обижу! Это ошибка, вас накажут! Отпустите, пожалуйста... - всхлипывала я, глотая слёзы. - Чушь! Чистые никогда не врут в отличии от таких, как ты! - крикнул он и снова сунул кляп мне в рот, пресекая дальнейшие оправдания. - Лучше покайся, пока ещё есть время, глупая! Я Ангел, мне простят все ошибки. Он крутил моё тело, как хотел, раны практически полностью покрывали его, уже не оставалось сил кричать, лишь сами собой катились слёзы, от чего было лишь больнее. В рот набегала кровь, я с трудом глотала теплую масленистую жидкость с металлическим солоноватым привкусом и слабо дёргалась, когда новая вспышка боли пронзала меня, когда он поднялся и протянул руку за свечёй. Новая чудовищная боль окатила моё тело, когда в раскрытые раны полился раскаленный воск, обжигая обнажённые ткани, заполняя свежие порезы, прижигая пламенем кожу. Я плакала, мычала, захлебываясь слезами и кровью, а густой воск блестящими дорожками стекал по моему телу, обжигая его, даря долгожданное, такое необходимое, но теперь уже ненавистное тепло ценой нестерпимой боли. Вскоре воск покрыл практически всё моё тело, я лишь без сил лежала и ждала, ждала уже не спасения, а смерти. Восковая плёнка стала застывать, стягивая кожу, причиняя некоторый дискомфорт, но мне уже было на это плевать. Безумец что-то бормотал про себя, а затем, взяв ещё несколько свечей, снял с меня кляп и, не успела я сообразить, как мне в рот потёк раскаленный воск, просто сжигая слизистые. Даже по сравнению с предыдущей эта боль была просто адской. Истошный крик вырвался из моего горла, я забилась в агонии, а воск всё тёк, я чувствовала, как тёплая кровь идёт носом и ртом, как боль обжигает всё моё существо, но вдруг все ощущения пропали, мир растворился в тёмном пространстве. Стало спокойно и тихо, я уже ничего не чувствовала. Я умерла, так и не поняв, за что?