Под маской

- А тебе идет военная форма… брат. Едва заметный излом губ. Тор в своем репертуаре – вместо того, чтобы восхититься выдумкой, посмеется над средствами. - Ну, не все же мне тебя развлекать… брат. Локи морщится от звука собственного голоса – вышел слишком высоким, ему, в общем-то, все равно, но для дела плохо. Приказы отдавать сподручнее басом, а не сопрано. - И надолго маскарад? Эта личина… - … идеально подходит для сложившейся ситуации, ты хотел сказать? - Локи, мне жалко девушку, - скалясь, тянет Тор. Нет, не жалко. Красавица шатенка с выразительными темными глазами уже пирует в Валгалле, почти позабыв, как лежала под дождем, умирая от артиллеристского осколка в голове, а вот ее тело, пожалуй, еще может послужить на благо. - Тессеракт, Тор. Давай примем за аксиому, что Куб важнее жизни человека. Даже такого… - Локи окидывает свое отражение в зеркале, - такого… недурного. Сообщение Хеймдалля о том, что артефакт нашли и используют, заставило Асгард зажужжать, словно растревоженный улей. Люди? Используют космическую энергию? Кто дал им право? Как у них вообще сил хватило на подобное? Локи от этих разговоров только морщился: да, это случилось, да, в Мидгарде разрабатывают оружие новой формации, да, облажались, и чего уж после драки кулаками махать? Не лучше ли заняться делом? Неприятность ситуации состояла в том, что хитрый кубик испускал во внешнюю среду специфические лучи, которые сильно искажали пространство, что мешало Хеймдаллю отследить его с точностью хотя бы до континента. Всевидящий страж, столкнувшись с силой Тессеракта, оказался практически слепцом, способным лишь по отсветам и отзвукам, исходящим от производимого оружия, как-то регистрировать состояние Куба. А с учетом того, что в Мидгарде сейчас бушевала война, перспективы всплывали весьма не радужные. Тор, не мудрствуя лукаво, предлагал отправить на Землю десант, который разнес бы там все на кирпичики и вернул артефакт в Асгард, но это грозило отбросить человеческую цивилизацию на несколько сотен лет назад, чего большие гуманисты асы – Локи беззлобно фыркнул – допустить не могли. Пришлось изыскивать другие, более изящные пути решения проблемы. И тут всплыла мисс Пегги Картер. Девушка была действительно прекрасным воином, удачливым разведчиком, просто хорошим другом, но… еще она была вполне себе смертна, и шальной осколок случайного снаряда оборвал эту яркую и перспективную жизнь. А Локи, поразмыслив, пришел к выводу, что лучшего прикрытия для своей миссии ему в жизни не найти. - Живее, дамы! – да, с голосом, однозначно, придется что-то делать, иначе всерьез Пегги воспринимать не начнут. Новобранцы проводили лейтенанта Картер полувосхищенными-полувожделеющими взглядами и продолжили физические упражнения. Локи расположился в своем кабинете, окна которого как раз выходили на спортивную площадку. Двадцать пять молодых людей, двадцать пять папок на рабочем столе. И только одно из этих дел должно попасть на стол к доктору Эрскину. Конечно, вопрос вовсе не в компетенции мисс Картер, но кто помешает ей незаметно подтолкнуть любимое начальство к нужной кандидатуре? Парни во дворе продолжали отжиматься и прыгать, Локи – пить и просматривать документацию. И, надо было признать, после часа измывательств над мозгом девушки Локи уже и сам мечтал заняться чем-нибудь… физическим… Двадцать пять человек, все, как на подбор, гордость родителей, с отличным здоровьем и без психических отклонений. Все – идеальный материал для испытаний новой сыворотки и абсолютно непригодный вариант для поисков Тессеракта. Локи поморщился - от сидения на подоконнике начала затекать шея. - Смертность… Сразу по прибытии в Мидгард стало ясно, что со стороной в местном конфликте он прогадал – сверхсильное оружие выпускала научная группа третьего рейха ГИДРА под руководством некого Красного Черепа, причем череп у него был красным вовсе не в метафорическом плане. Пришлось немного повертеться, поцокать каблучками по коридорам Рейхстага, но все потуги оказались напрасными – на деле никаким структурам Шмидт не подчинялся. Тогда пришел черед Пегги неожиданно «воскресать из мертвых». Девушку пожурили, но, в общем, поверили, что все время своего отсутствия она провела в доме у местных жителей, отлеживаясь после ранения. Картер вернули в штат секретной организации США, и вот теперь перед Локи стояла задача: быстро и тихо сколотить себе армию, способную противостоять ГИДРЕ. Ирония была в том, что из предложенных идеальных кандидатур выбирать было некого. Приходилось строить планы на лету. С утра Локи носился, как заведенный: летучка, разбор документов, инструктаж прибывших добровольцев, снова летучка, обсуждение стратегических планов, встреча с сенатором, подготовка материалов для совещания. Все это никоим образом не способствовало продвижению в поисках Тессеракта. К обеду Пегги была уже злая, как фурия, и мечтала только о скорейшем уничтожении человечества. И тут она увидела ЕГО. То есть, нечто… Это нечто было одето в форму курсанта и, затравленно озираясь, плелось за профессором Эрскином. - Что за…? – поинтересовалась она у своего коллеги Лоренса. - Как я понял – новенький, протеже профессора, - отмахнулся тот, возвращаясь к своему сэндвичу. «Чертовы человеческие нервы», - подумал Локи и хмыкнул. Потом еще раз хмыкнул, а потом рассмеялся. Стивен. Стив, чтоб его, Роджерс! Кажется, три сумасбродные тетки с пряжей опять решили все за него. Мисс Пегги быстрыми шагами мерила периметр своего кабинета. Верхние пуговки кителя были расстегнуты, прическа немного растрепалась, несколько раз рука сама собой тянулась к бутылке с янтарной жидкостью, но Локи себя останавливал - человеческий организм накладывал определенные ограничения на потребление алкоголя. Что же, профессор Эрскин свой выбор сделал, притащил сюда эти неполные шестьдесят кило патриотизма и юношеского максимализма и ясно дал понять, что сыворотку будет испытывать на нем. Локи кусал локти – ему нужен был хитрый и расчетливый шпион, а получит он, по всей видимости, наивного и доверчивого простачка, который и понятия не имеет о тонкостях разведывательной работы. Это значительно усложняло дело. Однако же, уже через несколько дней Локи выпал шанс изменить свое мнение. Курсанты бежали кросс, и Пегги, наблюдавшая за этим делом из салона автомобиля, вскользь намекнула своему начальнику полковнику Филлипсу, что неплохо было бы устроить ребятам маленькое состязание. За тем, как молодняк карабкается по гладкой металлической трубе, смотреть было вовсе не так забавно, как предполагалось. Локи разочаровано вздохнул и углубился в очередной отчет, который сегодня будет обсуждаться в центре. Тем больше было его удивление, когда на сидение рядом сначала аккуратно положили флаг, а потом и вовсе неизящно плюхнулись. - Роджерс? Локи бросил быстрый взгляд в сторону шеста – тот лежал на земле. - Простите, мэм, бежать обратно было выше моих сил, - виновато улыбнулся запыхавшийся, красный и пахнущий далеко не розами парень. Пегги кивнула: - Поехали, - крикнула она водителю. Пожалуй, Эрскин был действительно гением. «Не можешь остановить бедлам – возглавь его!» Они ехали по тихим улочка Бруклина, и Роржерс, прилипнув к окну, словно ребенок на аттракционе, рассказывал агенту Картер о своем районе. - Меня избивали в этом переулке. И на этой парковке. И за этой закусочной. Локи неуловимо поморщился – странные они, люди… - Вы принципиально не хотели убегать? Роджерс смотрит гордо, словно собирается сказать непреложную истину: - Раз убежишь — и будешь бегать вечно. Пегги щурится, смотрит в окно на играющих у обочины детей и нервно барабанит подушечками пальцев по стеклу. Стивен Роджерс явно не гений, не философ, он даже не воин – пока не воин, поправляет себя агент Картер – но в его словах что-то есть. Бестолковое, человечное… но интересное. Может, даже глубокое. Локи уговаривает себя заняться делом и обещает, что вернется к этой теме позже. Весну агент Картер встречала в Старом Свете. Совсем недалеко громыхали снаряды, что заставляло ее инстинктивно вздрагивать – тело помнило причину своей смерти - и трещали автоматные очереди. После суровой снежной зимы пришла на удивление теплая, слишком ранняя даже для этих мест весна, и каждый шаг теперь сопровождался отвратительным скрипом растаявшей грязи. Серые мидгардские будни с каждым днем угнетали все сильнее. Эрскин погиб, забрав с собой секрет сыворотки, проект свернули, Роджерса сдали на опыты. Тессеракт неизвестно где, ГИДРА свирепствует, во время связей с Асгардом тон отца все более раздражителен. Локи на автомате выполнял предписанные агенту Картер функции и понимал, что завяз в безысходной рутине чужой жизни. Он скрипел зубами и ждал: что-нибудь обязательно случится, кубик не может себя не проявить! ГИДРА ли ошибется, разведке ли повезет. Мидгард тем и хорош, что все процессы в нем идут динамично. И случилось. Роджерс случился. Парень приехал с каким-то цирком, в шутовском звездно-полосатом костюме, и выглядел донельзя несчастным. Локи навострил уши – это могло быть интересно. - Если у Вас есть, что сказать – самое время оставить это при себе, агент Картер, - твердо, безэмоционально отчеканил Филлипс. Пегги поморщилась – и как у этого человека получается так четко передавать интонации разгневанного Одина. Ни к чему хорошему не приводящее сходство. Впрочем, полковник сейчас был наименьшей из его проблем. Роджерс погиб. Как ни прискорбно было осознавать этот факт – он опять просчитался. - Всего лишь смертный, всего лишь солдат, всего лишь интересная жизненная позиция. Тосковать особенно не по чему. Но было как-то… неприятно. Стыдно? Послал под пули. Ради чего? Что тот в одиночку мог сделать? Локи устало поднял глаза к низкому, покрытому тучами небу. «И снова голяк…» А Роджерс взял и вернулся. Да не один, а с освобожденными военнопленными и трофеями. Едва взглянув на принесенное оружие, Локи понял – Тессеракт, а Стив, путаясь, принялся сбивчиво рассказывать про синий светящийся куб в руках у Шмидта. Филлипсу, кажется, новости тоже понравились. На карте в штабе красными флажками теперь были отмечены заводы ГИДРЫ по производству оружия, и Стиву разрешили набрать свою собственную группу для уничтожения этих заводов. Это было похоже на что-то реальное. Самое реальное относительно Тессеракта за последние полгода. Команда споро начала зачистку, и Пегги только диву дается, откуда в этих детских мозгах бывшей лабораторной мыши столько сообразительности. Роджерс разрабатывает планы операций сам, почти всегда даже не привлекая свою команду, просто сидит где-нибудь за складами и рисует. А потом возвращается с гениальной идеей. За последние месяца Локи сильно пожалел, что не озаботился раньше вопросом о профессорской сыворотке, посчитав ее бесполезной для асов - если она кроме физической массы способна еще и увеличивать интеллект, цены бы ей не было даже в Асгарде. Впрочем, после драки кулаками не машут – секрет формулы суперсолдата канул в лету вместе с профессором Эрскином. На карте флажков становилось все меньше, ГИДРА огрызалась все злее, а операции Капитана Америки становились все более дерзкими. Пегги внимательно просматривала отчеты Роджерса и команды, подчас засиживаясь у себя далеко за полночь, но никаких упоминаний о Тессеракте так и не находила. Нужно было что-то еще более глобальное. - Нам нужен доктор Зола – он ключ ко всем грязным тайнам ГИДРЫ, - это озвучил Филлипс, но идея принадлежала ему, Локи, и идея эта казалась крайне удачной. Ровно до того момента, пока все не накрылось медным тазом. Парень был подавлен, Локи даже сказал бы, что в нем что-то сломалось, перегорело. «Наверное, если бы кто-то очень дорогой мне умер так глупо и так рано, да плюс ко всему в горах, где даже могилы у него не будет… - он нервно постукивал кончиками пальцев по столу. - У парнишки есть повод расстроиться». «Хотя… Какого черта?! Люди на войне умирают довольно часто. Чему тут расстраиваться?» Локи едва заметно морщился и потирал виски – почему-то именно сейчас мисс Пегги решила напомнить о своих правах на это тело приступом чисто женской сентиментальности. - Да что за бред! - Простите, агент Картер? Что бредового в передислокации нашей артиллерии Вы находите? Ему пришлось раздраженно поджать губы, сослаться на недомогания, извиниться и спешно выйти, уже перед самой дверью услышав филлипсово: «Ей бы платья, шпильки, и чего в армии делает?!». Оставалось только скрипеть зубами. Запершись у себя в кабинете, Пегги обессиленно опустилась на стул у окна. Почти год работы в Мидгарде! Год! Для бессмертного это, конечно, не срок, но Локи почему-то был уверен, что нашел бы этому году куда более разумное применение. Приятное, так уж точно. Что он забыл в этом убогом мире на этой убогой войне? Ах, да! Тессеракт! А не хотите ли Вы, батюшка, лично в окопах посидеть, поискать артефакт, который профукали? Может, тогда ушло бы желание орать на того, кто реально работает? Но Рождерс! Этому-то восторженному мальчишке что на войне понадобилось? Ведь не геройства – это Локи точно видел. Стивен в армию пришел не для медалей и не для того, чтобы матери фотографию мертвого нациста показать. Он для чего-то хорошего сюда рвался. А что на войне вообще может быть хорошего? Локи не понимал это странное нечто со своеобразным стилем мышления и испытывал от этого глухое раздражение. Он нашел гордость Америки в пустом баре - тот сидел и тщетно пытался напиться. Внутренняя Пегги рвалась составить ему компанию. В тот вечер они говорили долго, отчаянно пытаясь понять друг друга. Стив оплакивал товарища, возможно, последнюю свою связь с прошлой жизнью, старательно делая вид, что все под контролем, а Локи бестолково говорил слова утешения, перемежая их с неуместным пафосом, и мечтал провалиться сквозь землю. По-хорошему, им следовало бы просто помолчать – все остальное было лишним, но ни Стив Роджерс, ни мисс Пегги не хотели считать себя достаточно близкими друг другу для этого. А на следующий день заговорил Зола, и они наконец-то определились с местонахождением Тессеракта. Локи понял, что все идет не по плану, как только Роджерс вышел на связь – что-то было не так в его голосе, что-то не так было в звуковом фоне, как-то слишком сильно стучало сердце под горлом у Пегги. Он даже нашел в себе силы поиронизировать: а когда все шло по плану за этот чертов год? Но ведь Роджерс – это Роджерс, он всегда превосходил даже самые смелые ожидания. Справится и на этот раз. - Капитан, на борту должен находиться мощнейший артефакт, Вы видите его? Рация шипела, и связь периодически прерывалась. - Этот самолет, - кажется, Роджерс был не на шутку взволнован. – Он запрограммирован лететь на Нью-Йорк. Я пущу его вниз. Локи цыкнул раздраженно: ну почему его сегодня никто не слушает?! - Это не первостепенная задача, Стивен. У Вас там где-то должен находиться синий светящийся куб, его грань по площади примерно с Вашу ладонь. Видите? - Я не понимаю, не могу управлять этой штукой! - Куб, Стив! Минутная заминка: - Кажется, он был у Шмидта, не вижу его сейчас. Локи старается дышать спокойно, размеренно, сцепить челюсть так, чтобы не стучали зубы. - Найдите его. - Нет времени… - как-то обреченно, безразлично. Они оба понимают: решение принято, теперь остается только привести его в действие. Пегги безумно жаль. В первую очередь – себя, потому что из-за этой бестолочи сейчас Тессеракт проплывет мимо нее и устремится в неведомые дали. Это будет проблемой, решать которую придется в гордом одиночестве, и последствия которой еще очень трудно представить. А еще ей жалко того парня, который, наверное, безумно хотел прожить свои тщедушные шестьдесят лет и умереть в своей постели, окруженный детьми и внуками, а не вмерзнуть навсегда в нетающие льды северной Атлантики. Парня, который наивно считал, что может сделать что-то хорошее, а на деле своим последним поступком подписал человечеству приговор снова отыскать чертов светящийся куб неизмеримой силы. Пегги чувствовала, как по щеке поползло что-то теплое и мокрое. Локи не уверен, что его чувства так уж сильно отличаются от чувств этого тела. Молчание. Долгое. Истеричное. Обреченное. Только рация шипела, подтверждая, что на том конце еще кто-то есть. Им обоим не хотелось терять эти последние секунды. - Знаешь, может, сходим куда-нибудь на выходных? - О, это было бы замечательно. Обещаю, что не буду опаздывать. - Ну, я могу и подождать чуть-чуть, минут пятнадцать. - Да, конечно. Только знаешь, я совсем не умею танцевать. Это… Рация замолкла. Локи уходил тихо, просто растворялся в клубах паровозного пара. В Асгарде его ждал, само собой, сильный разнос, но это почему-то казалось пустым, далеким и неважным. Он невесело ухмылялся, думая о том, что этот тщедушный паренек, кажется, каким-то образом все-таки запал ему в душу. И это было болезненно-странно. Бестолково-непривычно. Ошибочно. Безрассудно. Правильно? Он уходил и думал, что может сделать для Стива Роджерса напоследок? Парень устало прислонился к стене и закурил самокрутку – на папиросы денег не было, приходилось перебиваться махоркой из старенького кисета. Боль настигла внезапно, когда он просто шел на работу. И в это чудесное туманное майское утро кусать запястье, чтобы не орать, было чудовищно неправильно. Впрочем, на что ему жаловаться? После падения с такой высоты самое время возблагодарить Бога, что вообще жив остался. - Простите, Вам плохо? Он лениво повернулся. - Баки? Баки Барнс? – девушка смотрела удивленно, почти напуганно. - Пегги? Пегги Картер? - Как Вы…? - Случай, мисс Картер. Меня нашел лесник, когда ходил за дровами. Его неосмотрительность спасла мне жизнь. А Вы что делаете в Швейцарии? - Как всегда, шпионим помаленьку, - она улыбается. – Мы думали, Вы мертвы. - Возможно, Вы были не так уж неправы. - Знаете, мне тоже иногда кажется, что я умерла тогда, в Италии. Потом два года жизни, как в тумане. Верите или нет, это проходит. Все проходит. Она красивая, глаза шальные, дикие. Схватила его за рукав, будто за последнюю соломинку. Он улыбается: - Вы надолго к нам? Нет, Вы не подумайте… я просто хочу спросить… Может, сходим куда-нибудь на выходных? И Пегги смеется, потому что то инородное, что осталось в ней после ранения, болезни и мистического возвращения, говорит, что теперь все действительно закончилось. Закончилось правильно.