Везунчик

«Мьёнги — везунчик». Сколько раз Мьёнги слышал подобное? Сотню, тысячу, сотни тысяч?.. Пока он учился в старшей школе, эти слова прочно укоренились в его мыслях, голове и душе. Каждый, кажется, в классе считал своим долгом сказать это. «Мьёнги — везунчик, ему не приходится сдавать нормативы». «Мьёнги — везунчик, он может в любой момент уйти с урока, стоит лишь сказать учителю, что ему плохо». «Мьёнги — везунчик, хотел бы я быть на его месте». Мьёнги не пожелал бы никому оказаться на своем месте. Задыхаться просто от того, что переволновался на контрольной. Захлебываться воздухом, просто посмотрев на того единственного человека, который тебе дорог. Падать на колени в школьном коридоре на глазах у всех потому, что кислорода слишком много. Терять сознание, плашмя падая на пол, из-за того, что не можешь перестать вдыхать, и вдыхать, и вдыхать. Из раза в раз оставаться вне веселья, вне кругов общения, вне... Нормальной жизни. Мьёнги не мог курить; Мьёнги не мог сидеть в горячей воде. Мьёнги не мог сдать экзамен. Мьёнги не мог существовать, потому что от каждой неловкой мысли, от каждого косого взгляда, от каждой попытки забежать по лестнице на третий этаж он падал без сознания просто потому, что не мог дышать нормально, как все люди. Мьёнги бы не пожелал никому такого, потому что Мьёнги был добрым человеком. Мьёнги коробило от того, как Сонхо говорил «везунчик». Сонхо был там, среди этих парней, которые говорили, что неплохо было бы быть Мьёнги. Сонхо не подхватывал эту идею, но почему-то вспомнил ее спустя столько времени, когда они уже давно выпустились из школы — и, только когда Мьёнги забывался, эти слова снова начали резать его по сердцу. — Мьёнги везунчик, — говорил Сонхо, осторожно прижимая его к кирпичной кладке в подворотне. — Мьёнги везунчик, — шептал Сонхо, раздевая его в своей холодной квартире, прижимаясь ледяными губами к его шее и морозя каждым прикосновением. — Мьёнги везунчик, — почти неслышно произносил Сонхо, раскладывая его на слишком чистых, пахнущих мылом простынях. Мьёнги хотел обнимать его со времен старшей школы. Мьёнги хотел целовать его на выпускном. Мьёнги хотел проводить с ним ночи уже столько лет, что и не помнил; он безудержно любил Сонхо и ничего не мог поделать с этим. Он был готов плакать от безысходности и грызть пальцы, но вместо этого вновь и вновь начинал задыхаться, и только Сонхо приходил ему на помощь. И Сонхо все еще считал его везунчиком. Мьёнги не мог слышать это слово. Ему вовсе не повезло в том, что он остался покалеченным на всю жизнь. «Я не везунчик, — хотелось сказать ему всем: одноклассникам, глупым девчонкам и самому Сонхо. — Единственное, в чем мне повезло — я встретил тебя». Нет, на самом деле, ему хотелось не говорить, а кричать об этом — протяжно, надрывно и болезненно, так, чтобы слышал даже самый глухой дурак, но Мьёнги не мог даже кричать. Он бы просто снова задохнулся до потери сознания. И то, что Сонхо тоже был одним из этих дураков, просто чуть лучше, чуть добрее и чуть нежнее, только сильнее заставляло Мьёнги сминать тонкую ткань футболки на своей груди.