Слишком крепко.

      С момента как Чимин переехал к Юнги, каждое его утро стало самым счастливым и лучшим. Больше омега не мерз ночью, не просыпался в одиночестве и не готовил завтрак на одного. Уже спустя неделю после знакомства с Мином, он начал постоянно греться под его тёплым боком в общей постели и просыпаться от ворчливого шепота перед утренним поцелуем в висок. И если Юнги был не очень падким к видимым выражениям в любви, то Юки при любом возможном случае напоминала о ней Чимину от лица обоих. Каждое утро встречая его у плиты, одаривала поцелуем в щёчку под радостное “Доброе утро, папочка. “ и всюду старалась помочь, пока не до конца пробудившийся глава семьи, подперев щеку о кулак, под гогот телевизора наблюдал за домочадцами, незаметно улыбаясь. Чимин часто ловил на себе его влюблённый взгляд и счастье Юки от его присутствия в их семье, поэтому попросту не мог не улыбаться по глупому радостно, каждый раз понимая, что наконец-то по настоящему любим и нужен кому-то. И даже не кому-то, а именно тем, кто предназначен ему судьбою, те ради кого он и существует в этом мире.       Узнавать своего альфу Чимину толком и не приходилось, потому что Юки, будучи знакомыми, как учитель и ученица, уверенная в их истинности, докладывала омеге все в мельчайших деталях. Так что он уже при первой встрече с Мином знал, что тот не любит шапки, приторные запахи и не уважение молодёжи к старшему поколению. От того то из обыденного домашнего лексикона Чимина, порой, сутками не кончается к альфе типичное уважительное обращение. Тем более, если альфа в ужасном настроении никакие ласковые “Милый” и “Любимый” не сравняться с стонущим “Хён” и простыми молчаливыми объятиями. Так же, дома сохранился обычай готовить каждый вечер карамельный шоколад с дробленым орехом и изюмом, без которого Юнги мог быть беспокойным и очень капризным. И пусть есть он этот шоколад может раз в два дня, важно, чтобы он постоянно обновлялся и просто был. К слову говоря, готовил Чимин неплохо, хотя до идеала домохозяйки было ещё далековато. Поэтому Тэхён с радостью помогал ему познавать мир кулинарии и домашней выпечки, дабы его альфа был доволен приготовленным ужином или обедом. А Юки с увлечением и умиленным спокойствием помогала долгожданному папе с работой по дому, учила и показывала решения всяких проблемных участков, до которых отец мог беспричинно докопаться.       В общем, жизнь Чимина приобрела очень яркие, резкие краски, наполнилась ежедневным счастьем и огромным смыслом. Родители, как узнали о найденном истинном своего сына, в тот же день, несмотря на огромное расстояние между городами и усталостью после работы, приехали навестить его и познакомиться с невесткой. Юнги, которого не предупредили о таком сюрпризе, ахуевши косился с ахуевших мужчины и женщины у порога на не менее ахуевшего Чимина, которого тоже никто не предупредил, и который ещё не осмеливался ввести родителей в курс дела и пола своего истинного.       — Мама, папа, — омега, казалось, подавился воздухом и побелел, глядя на шок матери и хмурость отца, но разительно улыбнулся и, подойдя к Юнги, обнял его за талию. — Это мой альфа, истинный.       Уложил голову на плечо Мина и прикусил нижнюю губу в тревоге, моля обоих родителей глазами не устраивать разборки и ссоры. А Юнги одной рукой обнял его, улыбнувшись уголками губ, и другую протянул господину Паку.       — Мин Юнги.       Альфу совсем не смутил угрюмый взгляд тестя и недоверчивое согласие на рукопожатие. Он гостеприимно пригласил всех в гостиную и предложил что-нибудь выпить. Отец Чимина не отказался от алкоголя, а мать, пока альфа ходил на кухню, встревоженно поинтересовалась о женской обуви в прихожей и о девочке на одной из фотографий в рамке на столе между диванами, на которых они сидели. Прежде чем Чимин что-либо ответил, Юнги вернулся в гостиную с двумя стопками и бутылкой соджу, уверяя, что все сейчас им объяснит и расскажет. Родители растерялись, но, притихли и молча рассматривали напряжённого, но, кажется, очень счастливого рядом с этим мужчиной сына. Чимин мельком бросал на них взгляд, и тут же отворачивался, внимательно наблюдал за Юнги и не сдержанно улыбался. Вид и присутствие хёна его сильно успокаивало и очень радовало; Мин выглядел, да и в общем был спокойным, уверенным и серьёзным. Выпив по несколько рюмок разом, альфы почувствовали расслабления и решили таки начать разговор.       — Значит, так, — начал вдумчиво господин Пак, взмахнув перед носом пальцем, взглянул на обоих, - не хочу знать подробностей, если вы действительно истинные.       Госпожа Пак напряженно прожигала сына и его сожителя взглядом, чуть ли не плача. Но одно только уверенное “Истинные. Это точно.“ пепельного мужчины заставили её резко расслабиться и улыбнуться. Заметив это, Чимин стал заметно спокойнее и улыбнулся матери шире. Она всегда переживала о любовной жизни сына, который к удивлению всех родственников родился омегой, а не бетой, как мама или альфой, как папа. И пусть это было вполне нормально, природный запах Чима переворачивал всю его внешнюю привлекательность. И меньшее на что и мать и отец надеялись, так это на хорошую, снисходительную невесту бету, но никак не альфу и тем более мужчину. Но, как оказалось, спустя ещё пару минут Мин Юнги открылся им, как весьма ответственный, взрослый мужчина с совершенно серьёзными намерениями и планами на их сына. Плюсом к замечательному первому впечатлению стала история о Юки и причина его раннего отцовства, взросления и хорошего заработка. К тому времени домой как раз вернулась альфочка и первое, что она вскрикнула, подняв руки вверх, когда вошла в гостиную и увидела двух незнакомых с очень знакомыми чертами лиц:”Бабулька и дедулька! “, вызвав у женщины радостные слезы, а у мужчины счастливый смех. И у Юнги в тот момент будто что-то остро щёлкнуло в груди: Юки вправду была очень счастлива, обнимая едва знакомых людей и с особый любовью обратилась к Чимину, который тоже весь заерзал в счастье, смеясь. Мин наконец понял, насколько сильно он любит их и как сильно счастлив, когда они так улыбаются. Тогда-то он наконец впервые признался Чимину в своих чувствах. Подсев ближе, притянул его к себе за талию и, когда омега замолк с улыбкой на лице, заглянув в счастливую щелочку глаз, тихо, чтоб никто не слышал, прошептал:”Я люблю тебя.” и потерся носом о чужой. Чимин, как показалось ему, среагировал на признание очень мило и чуточку забавно: в миг мимические морщинки от полумесяцев сгладились под глазами в монетку, а улыбка ослабла, приоткрывшись. Кажется, у милашки на какое-то время отказали дыхательные пути, а в ушах прошёл шум от услышанного. Мин отчётливо смог услышать стук его сердечка и улыбнуться шире, а затем ещё и хихикнул, заметив прилив густой краски к пухлым щечкам. Родители и Юки тихо стояли в сторонке и, притаившись, наблюдали за ними, улыбаясь, как школьники за романом двух одноклассников. Альфа нежно опустил ладонь омеге на щеку и погладил пальцем кожицу у удивленного взгляда. Чимин вдруг моргнул и сглотнул напряжённо.       — Хён, ты сейчас сказал кое что.. — шёпотом, неуверенно произнёс омега, снова не моргая.       — Да, я кое-что сказал, — альфа слабо кивнул и обежал взглядом всё его лицо, — ты отчётливо услышал мои слова?       Чимин медленно помотал головой в стороны.       — Я скажу ещё раз, — Юнги отпустил напряженную талию и обеими руками сплел пальцы с пальчиками рук Чимина, заглядывая глубоко в глаза. —Слушай внимательно, я не умею говорить такое часто.       Атмосфера в комнате резко затупилась в ожидании. Каждый внимательно навострил органы слуха и в полной тишине, прерываемой только тиканьем настенных часов, прозвучали три главных и не менее важные для остальных слова, адресованные одному единственному изумленному Чиму.       — Я люблю тебя, малыш.       Господин Пак, сжав кулачки, как ребёнок, радостно обнял не менее радостную новоиспеченную и уже взрослую внучку за плечики, в то время, как жена умиленно прикрыла улыбку ладошкой и старалась не заплакать снова. Как же она была рада видеть всё это и слышать.       Глаза Чимина защипались в счастье, а губы наконец-то вновь растянулись в радостном смехе. Правда, нервном и растроганным, но в положительном свете. Сначала омега прикусив нижнюю губу, бросил взгляд на сплетенные пальцы и сжал сильнее мужские руки, затем поднял глаза на взволнованные Миновы и снова посмеялся, чувствуя первую дорожку слез на щеках. Юнги, который действительно впервые в жизни признался в своих чистых и ярких чувствах любимому человеку, очень испугался, увидев со второго раза именно такую реакцию, но в реале только немного нервно улыбался, едва обнажая зубы, и ждал чёткого ответа от омеги. А Чимин потерялся. Потерялся и растаял. Сердце вдруг просто раскололось на множество мягких, сахарных осколков и разлетелось в стороны, осыпая своим блеском ранимую душу. В ушах эхом отражались произнесенные альфой слова и верить в их существование омеге приходилось себя заставлять.       — Можно ещё раз?       Он закусил губу и с наивностью в глазах молил Юнги о повторе. Эти слова ему, кроме родителей, никто никогда не говорил. И уж описать весь палитр своих чувств после признания своего альфы, Чимин даже сам для себя не мог. Юнги мягко улыбнулся и, подумав, кинул возмущенно:       — Чимин-а..       — Да? — Омега испуганно выпрямился и сделал серьёзное лицо.       — Я люблю тебя.       Черты лица Мина смягчились, вновь сменяясь улыбкой. Больше, чем лёгким издевательством это было не назвать, поэтому Чимин недовольство нахмурился, но без лишних слов и пререканий схватил ручками его за щёчки и впечатался в обожаемую довольную ухмылочку размытым поцелуем. Альфа в наслаждении прикрыл глаза и с такой эйфорией поддался вперёд, что у господина и госпожи Пак не осталось сомнений в его любви к их сыну. Который сладко отстранился от альфы и прикусив губу, нежно прошептал:”Я тоже люблю тебя, Юнги-хён.” На лице обоих расцвела счастливая улыбка, однако, тишина вокруг показалась странной и пара синхронно обернулась. Три пары блестящих глаз бессовестно на них пялились и по детски улыбались, пытаясь даже после своего палева, сохранить тишину. У Чимина с Юнги это вызвало вспышку смеха, и вновь взглянув друг на друга, пара не сдержала постыдных улыбок и наконец вырвавшийся смешок.       До самого позднего вечера родители Пака были у них в гостях. Узнали много чего интересного и хорошего о отношениях их сына с Юнги со слов Юки и много рассказывали Минам о себе.       Чимин вкусно накормил всех и не забыл про шоколад, половину которого они отправили гостинцем с родителями, когда провожали до самой парковки. Зять, честно и сразу признался отец омеги, ему очень понравился, так что он больше не будет чувствовать за Чима тревогу, а мать чмокнула всех троих в лоб на прощание, что-то наказала Чиму на ушко и, мило улыбнувшись, спряталась в тонированной машине. Когда они скрылись в тоннеле с улицы, Юки почти сразу ускакала в квартиру, а Юнги с Чимином медленно начали подниматься на свой этаж, держась за руки. Альфа остановил омегу на каком-то из лестничных пролетов и поправил длинный воротник пальто, чтобы получше укрыть нежную шею от ветра.       — Что мама тебе сказала?       Чимин в ответ плотнее прихлопнул его куртку и заразительно улыбнулся, вновь хватаясь за теплую руку возлюбленного.       — Сказала, что хотела бы понянчить ещё и маленьких внуков. —тихо посмеялся, медленно делая шаг вперёд, слегка падая на альфу. — Ещё она очень надеется, что мы отпустим Юки к ним в гости. Папа давно не выглядел таким счастливым при виде ребёнка.       Юнги дрогнул уголками губ в мягкой улыбке и остановился, не прекращая держать омегу за руку. Чимин притормозил лишь в шаге от него и в непонятках обернулся, строя на лице лёгкое удивление и беспокойство.       — Что-то случилось?       Настолько ласковый и сладкий голос омеги в дополнение к милому лицу на мгновение добил альфу чувством любви, которая просто пожирала его внутренности теплом и желанием, но холодный ветер сильно ударил в лицо, от чего он шмыгнул носом и как-то стеснительно повертелся туловищем в стороны, переступая с ноги на ногу.       — А ты хочешь?       — Чего? — не понял Чимин и легонько наклонил голову в вопросе, едва улыбаясь.       — Детей.       Юнги притянул его к себе и обеими руками обнял за талию, внимательно следя за мгновенной серьёзностью на лице омеги и хмуростью. Чимин подумал с минуты над поставленным вопросом и поднял на альфу виноватые глаза, кончиками пальцев нервно трогая его волосы на затылке.       — Не сейчас.       К чему Юнги не подобрал слов, лишь нахмурился и непонятливо приоткрыл губы, переваривая эти два неприятных для него слова. Поэтому омега воспользовался его внутренней катавасией, причмокнул губками и сразу объяснился.       — Я не готов пока, хён. Я недавно начал работать, мы только съехались. Я хочу пожить немного для тебя, а уже потом для твоего сына, которого очень хочу тебе подарить.       Юнги недоверчиво сощурился ему в глаза, где с полной искренностью бултыхались честность и невинность. Закушенные губы в жесте вины дополнили всю картину и Мин сдался. Выдохнул, повернув голову в сторону и обратно, снова заглянул в карию встревоженность.       — Ты же понимаешь, что я не вечно буду молодым?       — Да, хён.       — И что, возможно, когда ты захочешь, я уже буду не способен сцепиться?       — Ты сможешь, — сникнувши прошептал омега, понимая, что глупит, но обратного пути нет. Юнги не любит, когда планы или слова меняются. Поэтому Чим облизнул верхнюю губу и продолжил, не прерывая их зрительного контакта не на секунду: — Неважно, сколько тебе лет, ты всегда молод и силен. Ты альфа и даже если со временем, как мужчина ты ослабеешь, ежегодный гон тебе не позволит остаться без потомства.       Мин немного помолчал, что-то активно выискивая в его глазах. Но нашёл или нет, Чимин так и не понял: он как ни в чем не бывало, поцеловал Чимина в лоб, предварительно прибрав чёлку в сторону, и отступив, снова взял за руку, молча потянул к дому. И это молчание, такое смиренное и даже чуточку злое, недовольное и обиженное одновременно пугало Пака. От того к глазам с реального испуга поступили слезы ( ветер тому помог) и голос стал ещё ниже и хрипше.       — Х-хён?       — На улице холодно, не хочу, чтобы ты заболел.       Мин искренне пробубнил все почти невнятно и только сильнее ускорился, тащя омегу за собой. “Злится” заключил в мыслях Пак и послушно последовал позади, как можно сильнее сжимая его крепкую, по настоящему мужскую руку.       Той ночью Мин даже не поцеловал Чимина перед сном, как делал обычно, просто обнял крепко и попросил дать время остыть и принять его решение. В итоге оба очень долго не могли уснуть и неизбежный серьёзный разговор состоялся часа в три ночи в полной темноте и в звуках плача и тяжёлых вздохов. Чимин уже в слезах был согласен на все, лишь бы альфа не злился на него и не отстранялся, лез целоваться и, оседлав его бедра, желал возбудить, чтобы быть прощенным окончательно. Но Мин не любит сбоев, нет. Он всё таки спустил тормоза и принял желание любимого. Не хочет детей сейчас, так и ладно. Было бы действительно неплохо сначала Юки вырастить и будущего Тэёна понянчить. Если Чим в него верит, то Юнги для него и во все сто с лишним лет ребёнка сделает. Как и когда бы омега не пожелает. Некуда было деваться, любит Мин его слишком крепко и ссориться на этой почве совсем не хотелось. Поэтому, взвесив все за и против, альфа повалил омегу на спину, замкнув его руки крестом над головой, и мягко начал зацеловывать слезы с охладевших щёк до тех пор, пока его гречневое недоразумение наконец не успокоилось и замолкло.       Больше никто из них не заикался о будущих детях. Лишь по несколько раз в год оба неловко и раздраженно косились друг на друга при каждом упоминании о наболевшем от родителей Пака и Юки, которая быстро привязалась к Тэёну и очень хотела своего младшего братика или сестрёнку. Сама же альфочка часто ночевала у Хосока и вообще почти всё его свободное время они проводили вместе. Юнги, конечно же, разрешал, но беспокойство и ревность, которые не давали покоя, вымещал на Чимине в форме жёсткого секса и требований заботы и ласки в ответ. Зять ежедневно приглашался на ужин и очень быстро стал частью их семьи, что не могло не радовать Чонов, как их общих лучших друзей.

***

      Мин довольно часто дарил Чимину всякие не дешёвые безделушки и украшения, которые омега любил, если не носить, то время от времени подержать в руках и полюбоваться ювелирной красотой в своей шкатулке. Серьги, кольца и кулончики были неотъемлемой частью его туалетного столика и Юнги совсем не удивлялся, когда тот или иной его подарок оказывался на нарядной, готовой к какому-либо свиданию или обычной встречи с Хосоком, Юки. Те отношения, что существовали между его дочерью и омегой были для альфы чем-то свыше потрясающим и сказочным. Глядя на них, он каждый раз остро чувствовал сильную любовь и полное чёткое ощущение того, что они полноценная, счастливая семья. И единственное, что не давало покоя его душе, так это то, что за целых два года совместной жизни, он до сих пор не сделал Чимину предложение руки и сердца. На то у альфы были и деньги и время и жгучее желание, но сделать это ему хотелось по особенному для омеги, внезапно и качественно. Но Пак никогда не заводил на эту тему разговоров, не просил об этом и, казалось, совсем не ждал, что естественно сильно влияло на смелость и решение Юнги. Альфа каждый месяц спонтанно покупал оригинальные кольца в ювелирном, решаясь вот-вот сделать серьёзный шаг, но при виде Чимина весь план, слова и смелость рушились, разбивались о счастливую улыбку и смех с красивыми полумесяцами. Вроде бы ничего особенного, обычная картина, обычный Чимин, но Юнги просто был не в силах отвлекать омегу от того, что делало его настроение таким особым. Каждое кольцо дарилось под вечер, с видом, что вот, держи эту безделушку, может пригодится, купил в переулке по дешевке. А Чимин и рад, доволен, всегда разился счастьем и молча целовал в благодарность, а иногда и без хорошего секса не обходилось. Но воспитан омега так, что скрытые мысли и желания не так-то просто считать с милого личика, и никто, кроме Тэхёна с Юки не знал, как сильно Чимин хочет связать свою судьбу с Юнги узами брака и получить его фамилию. Как скулит и разочарованно рассказывает о очередном бессмысленном кольце. Так бы и продолжали они играть в кошки мышки, пока Юки “случайно” не ляпнула об этом Хосоку, а он, “пообещав никому не рассказывать”, сообщил Юнги о полученной информации.       Чимин в тот день был в ужасном расположении духа. На работе появились проблемы с начальством, которое беспричинно обвинило его во всякой чуши. Хорошо зная состояние папы в такой ситуации и прекрасно понимая его бешенство в последующие часы, Юки ни при каких условиях и обстоятельствах не трогала его и старалась не разговаривать. По максимуму идеально выполняла его нервные просьбы и, как только за ней приехал Хосок, сразу же улетучилась. По приходу счастливого и уверенного, готового к своим действиям Мина, дома стояла чистота, порядок, тишина и где-то вдали квартиры, в ванной комнате его бешеный пончик зло долбил стиральную машинку кулаками, разрывая ту самую тишину глухими стуками и матами. Потупив взгляд к стене и молча разобрав, в каком состоянии может находиться его омега, Юнги на миг покрылся мурашками страха и, оставив букет с бархатной оранжевой коробочкой на кухонном столе, прошёл в ванную.       — Чими, я дома.       Ответом стал очередной сильный удар по дверце стиральной машинки и Чиминово шипение. Альфа медленно приоткрыл дверь и улыбнулся одними уголками губ от увиденного.       — Чим..       Его прежде нежная, облитая сиропом плюшечка выглядела словно облапанная грубыми и грязными лапами бездомных. Волосы цвета шоколада были растрепанные и жёсткие на вид, умазанное в муке и чем-то кремовом злое лицо омеги: вздутые щеки, что стали ещё больше и злючие, проклинающие всё глаза, ничего кроме умиления и улыбки у Мина не вызывали. Пак стоял перед автоматом один на один и беспощадно хотел разломать эту непослушную машинку. Ручки сжимались в кулачки, а грудь напряжённо вздымалась. На зов омега не повернулся, очень боясь расстроить своего альфу и случайно накричать на него. Каким бы злым Чимин не был, хёна он своего уважает и любит, никак нельзя с ним ругаться, да и жуть как неохота, хотя сорваться на ком-то надо было. Юнги плавно проскользнув внутрь и, пока не трогая омегу, встал рядышком, тоже уставившись на стиралку.       — Не работает сволочь? — Спросил он совершенно серьёзно и настроено на разборки.       Чимину от этого тона захотелось взвыть и заплакать. Как же он устал за весь день, ещё и хён издевается.       — Она включается, но спустя пару минут орёт и выключается. — Омега сжал кулаки сильнее, воздерживаясь от очередного наплыва злости, и прошипел: — Не хочет стирать.       Мин в действительности же правда весьма серьёзно к этому отнёсся и внимательно обдумывал причины, но затем просто перевесился через машинку и усмехнулся, протягивая руку за аппарат.       — Ты кран для подлива воды не открыл.       Чимин изумленно открыл рот, а Юнги спокойно включил машинку по новой и улыбнулся ему в глаза, вставая боком, одной рукой на талию, второй удерживаясь о гудящую машинку.       — Она пыталась стирать, но ты не дал ей даже намочить вещи.       Чимин совестно расслабился и, опустив голову к полу, зазорно вытер свои мешки под крашеными глазами, которые, как ему показалось, уже намокли в слезах.       — Прости, хён. Я низачто избил твою стиральную машинку.       Юнги молча проштудировал его взглядом, затем выпрямился и велел пойти следом. Не впервой, так что Пак без слов поплелся за альфой, глядя только в пол под ногами. Однако, когда его склоненная макушка врезалась в костяную (даже сквозь рубашку и пиджак) спину, омега невразумительно поднял на альфу взгляд и, мягко обхватив руками его руку, встал поближе у бока, наблюдая за Мином в профиль. Мин задумчиво прошипел и нахмурился, глядя куда-то вбок за Чимином, склонив голову.       — Сколько я успел подарить тебе колец за эти два года?       — Если не учесть четыре месяца этого - третьего года, то 24. — “К чему бы это? “ думал омега, внимательно следя за альфой, и удивленно хлопал глазками.       — Ты ведь не носишь их в обязательном порядке, верно?       Юнги посмотрел прямо на омегу и улыбнулся, что окончательно стало для Пака странным. Он неуверенно кивнул, что-то прохрипел, и мгновенно нахмурился.       — Хён, к чему эти вопросы? Ты специально меня из себя выводишь? Если да, то так и скажи, я сейчас начну…       Приложив к его пухлым губам указательный палец, Юнги предвкушающе прикусил нижнюю губу и попросил помолчать, а затем и закрыть глаза. Получив со стороны пораженного Чимина короткий кивок и, дождавшись, когда он старательно зажмуриться, альфа медленно опустил палец с его губ и за руки потянул на кухню, где поставив омегу перед столом с презентом, и обхватив за талию, обнял сзади. Подбородком прилёг омеге на плечо и мягко улыбнулся.       — Ты готов?       Чимин облизнул верхнюю губу и нервно дёрнул губы в улыбке, которая тут же исчезла.       — Мне страшно. Что ты приготовил, хён?       Юнги усмехнулся ему в ушко и опустил руки на лапки Чимина, которые немного дрожали. Аккуратно накрыл его кисти своими и, руководя пальчиками омеги, взял со стола заветную коробочку. Слишком ощутимым стал момент, когда Пак поперхнулся воздухом, поняв, что за коробочка у него в руках. Но альфа продолжил свои манипуляции, улыбаясь всё так же мягко и терпеливо, медленно и бесшумно открыл с помощью Чимина эту коробочку и преподнес немножечко ближе.       — Открывай.       Пак тормозяще открыл глаза и сразу же поймал ими такую ожидаемую, и неожиданную вещь. В его дрожащих уже с большей силой руках находилась оранжевая бархатистая коробочка в виде сердечка, из которой на Пака смотрело обычное, золотое колечко. Средней толщины, спереди плавно скрученное волной для красоты и без всяких камней и цветочков, так, как больше всего омега любит. Под наплывом чувств на глаза у него выступили слезы, которые почти сразу горячими дорожками одна за другой под тихий всхлип скатились к очень яркой, счастливой улыбке, обнажающей клыки. Юнги не торопясь отпустил дрожащие кисти, надеясь, что малыш не выронит кольцо, и крепко на крепко обнял его за талию, прижав к себе по максимуму, и довольно выдохнул на ушко.       — Мин Чимин.. кажется, звучит.. Как думаешь?       Чимин всхлипнул с мешком в выдохе и, просто уже не выдержав, одной рукой прихлопнул себе рот, жмурясь в слезах. Господи, никогда он в жизни не был настолько счастливым. Альфа забавно промычал, уткнувшись в шоколадные волосы носом. Затем чмокнул омегу в затылок и, отняв из руки коробочку, вытащил аккуратно из впадинки колечко, и на эту же руку под прищуренный, залитый влагой, взгляд Чимина, одел, переливающиеся теплом, кольцо на безымянный мягкий пальчик.       — Идеально, — погладил его и улыбнулся по тихому счастливо и спокойно. — Ты просто создан для меня.       Чимин скорее обернулся к нему передом и мгновенно заключил в объятия, начиная рыдать почти в голос и наперебой шепча всякого рода счастливый бред.       — ... Да! Да, да! Я очень счастлив! Любимый, я так тебя люблю! Я согласен.. Боже мой, как же я люблю тебя… Мин Юнги, я люблю тебя.. Ты делаешь меня таким счастливым..       Слова, порой, были неразборчивы и непонятны, поглощенные всхлипами и смехом, но чтобы Чим ему не говорил, альфа был очень счастлив и горд ими обоими. Он наконец сделал этот шаг и по одному только взгляду на свою омегу понял, что в ответе не нуждается и никогда не нуждался. Чимин всегда принадлежал только ему, а теперь это будет ещё более ясно и законно для всех остальных.       — Ты снова прощен, — фактирующе произнёс альфа и серьёзно нахмурился.       Чимин к тому времени уже более менее успокоился и, понемногу всхлипывая, разглядывал свое кольцо на пальце за спиной альфы, ощущая ноющую боль в мышцах губ при улыбке. Но не поняв о чем толкует его, фактически, муж, отстранился лицом к лицу и поинтересовался, что ему прощено.       — Ты ведь сам признался, что беспричинно избил мою стиральную машинку, — Мин облизнул губу и улыбнулся при виде замешательства на лице омеги. — Теперь то ты точно принадлежишь мне, а мой дом и без кольца был всегда твоим. Машинку я могу купить новую, а ты у меня один. Поэтому если эта сволочь тебя снова обидит, просто позвони мне и пожалуйся, хорошо?       — Это же не сон, хён?       Чимин снова был готов заплакать, но Юнги растроганно нежно поцеловал его в губки и потерся носом о его, заглядывая в глазки.       — Ты больше не Пак, ты Мин Чимин и ты только мой. Ломай всё, что захочешь, но не позволяй другим причинять себе вред и сам будь очень аккуратен. Я не люблю, когда моё трогают или обижают.       — Х-хён.       Омега смущённо хихикнул и прижался губами к губам напротив, сладостно мыча навстречу.       Так самый ужасный день в жизни Чимина стал самым идеальным, который продолжился и на следующий день. Юнги с утра пораньше повёз его в загс и окончательно заключил брачную сделку, срывая обещания любви и верности до гроба. Доброжелательная тётя в очках и юбке карандаш, вручила Паку его паспорт, где чёрным по белому глаза радовала его новая фамилия “Мин”. К обеду счастливую парочку дома уже ждали друзья и родители омеги. Стол был торжественно накрыт и весь тот день семейный круг держался на старческих шутках господина Пака и смеха поддержки остальных. Хосок с Юки почти сразу же после перекуса унесли Тэёна в гостинную и весело проводили время с малышом, развлекая его и друг друга. Чонгук с Тэхёном благодаря им в очередной раз отдохнули в спокойной обстановке, выпили и под градусом вместе с Паками и Минами сыграли в какие-то странные, взрослые игры, как обычно на корпоративах бывает. Юнги весь вечер никуда не отходил от своего Чимина и не спускал с него слишком нежного взгляда, который под выпитыми стопками невозможно было спрятать. Омега от этого постоянно смущённо смеялся и вертел кольцо на пальце, будто утверждаясь, что ему то все не снится. Атмосфера в квартире царила домашняя и расслабленная, стены Мин всё таки сделал со звукоизоляцией ради спокойствия Чимина, так что соседи ни снизу, ни по бокам не жаловались на шум из их квартиры. Гости устало рассосались где-то ближе к полуночи. Пока Юнги с Чимином провожали домой на такси старших, Хосок помогал нетрезвым Чонам с спящим Тэёном. Убедившись, что оба спят, а ребёнок в порядке, альфа вернулся в квартиру, где Юки дала понять, что он никуда не едет, а остаётся с ней. Случай, не первого раза, конечно же, поэтому альфа согласно пожал плечами и помог своей девочке убраться со стола. Юнги с Чимином вернулись домой только через час. Как оказалось, новоиспеченному Мину необходимо было протрезветь от полученной дозы алкоголя тонким слоем моросящего ночного воздуха, чтобы немного прийти в себя и убраться на кухне. Однако, Хосок встретил их на пороге в своих сменных ко сну шортах и серой борцовке, чтобы убедиться в их благополучном возвращении, а Юки уже насухо протирала столешницу, после вымытой мокрой посуды. Чимин весёлый и довольный все ещё шатался, смущённо смеясь каждый раз, когда муж его ловил, а у Юнги если уж и не по всей физиономии, то по лицу было прекрасно видно степень отменного опьянения. Альфа широко улыбнулся любимому зятьку, вновь подхватывая омегу, который пытался повесить пальто на место.       — Как вы вообще на этаж поднялись? —Хосок посмеялся, складывая руки крестом на груди, и поверх напряжённых мышц руки аккуратно легла маленькая костяная с броженой от воды белой кожей.       — Ой, наша лапочка, — Чимин раскинул руки в приветствии альфочке и дождался, пока она улыбнётся своему Чону и аккуратно примкнет в его объятия.       Юнги трезво наблюдал за тем, как Юки мягко растянула улыбку шире и прикрыла глаза, обнимая его омегу, своего наконец-то действительно папу, а Чон, легко склонив голову набок, смотрел на самого Чимина и мелко смеялся с его довольного лица. Мин благосклонно усмехнулся всей этой ситуации и мягко, но весьма требовательно отодрал от дочери супруга. Не очень то и счастливый от такого Чимин начал что-то возмущенно бубнить, но альфа быстро заткнул его лёгким поцелуем и пока омега смущённо хихикал ему в плечо, прижимаясь, притянул к себе Юки за затылок и поцеловал в лоб, после усмехаясь.       — Ещё немного и зятек не позволит с тобой нянчиться, надо наверстать.       — Да ладно, отец, — Хосок так ненавязчиво притянул к себе свою Юки и обнял со спины за плечи. — У вас ещё года два-три есть, а потом посмотрим..       — Айщ, — Юнги дёрнул недовольно головой в сторону и засмеялся, — сукин сын.. Брысь спать. Оба.       Хосок в ответ улыбнулся победно и потянул альфочку в спальню. Девочка обернулась через обнимающую её мужскую руку и протянула свою, которой обнимала альфу за талию, к Чимину.       — Спокойной ночи, папочка!       Омега резко поднял голову и помахал дочери, подпрыгивая на носочках в переваливающем за грани счастьем.       — Спокойной ночи, мой лисенок!       Когда дети скрылись за дверью, альфа выключил в прихожей свет и подхватил супруга на руки. Омега испуганно вскрикнул, но быстро захлопнул рот ладошкой, не желая потревожить их своими воплями. На удивление обоих, Мины добрались до своей комнаты без въездов по углам и ушибов. Юнги аккуратно опустил ненаглядного на ноги у порога комнаты и тихо закрыл дверь за собой. И пока затем он щупал пьяно стену в поисках выключателя, Чимин медленно передвигал ноги к кровати, с наслаждением потягиваясь ручками к потолку, затем стянул с себя кофту, оставаясь в лёгкой Юнгиновой футболке, которую снял с него ночью накануне. Но когда домашнии джинсы сползли до колен, омега нашёл ими края кровати и, тихо взвизгнув, свалился лицом в одеяло.       — Малыш..       Юнги испуганно начхал на этот гребаный выключатель и как можно быстрее, но на ощупь направился в сторону приглушенного то-ли плача, то-ли смеха Чимина.       — Ты в порядке?       Чимин перекатился на бок и удачно слетел на пол с соответствующим глухим ударом о поверхность. Юнги по забавному озадаченно в сложившейся ситуации, тут же свернул путь в сторону и, присев на корточки, отыскал пальцами сползшие с Чимина джинсы. Сам же господин Мин, пребывая в чистейшем приступе заразительного смеха со своей нелепости, заливался шепчавым гоготом, который плавно перекатился и в лёгкие альфы. Он подполз ближе к источнику смеха и навис сверху, обеими ладонями, стоя на локтях, упокоившись на дрожащей в вибрации голове его совсем не трезвого пончика.       — Детка, — проглотив вырывающийся из груди смех от омеги, пьяно выдохнул и мягко начал целовать его щёчки и смеющиеся уголки губ. —Родной, ещё капельку и..       — Капельку!       Чимин заливисто провизжал и начал смеяться сильнее. От чего Юнги цокнул языком в широкой улыбке и, прошептав “Люблю тебя “, встал на ноги и аккуратно, сосредоточенно на задаче, чтобы случайно не выронить свою драгоценность, поднял супруга на руки, дабы в следующую минуту мягко опустить его на кровать и стянуть с него несчастные джинсы. Успокоить веселье омеги альфе не составило труда, было достаточно максимально развязного поцелуя с распусканием своих лапищ по чувствительному телу и пары громких провокационных стонов. Чимин пришёл в возбуждение от всех его действий, но как же забавно для Юнги вышло, малыш уснул прежде, чем он успел в него войти. И смех и грех, пришлось смириться. Осыпав спящего поцелуями, Юнги нормально разделся и залез рядышком с ним под одеяло, обхватывая всего любимого полностью.       Последующие три года их совместной жизни прошли в любви и ссорах. И ссоры эти, как может показаться на первый взгляд, не являлись причинами бытовухи. Семейная жизнь Минов ничем не отличалась от времени, если бы они только встречались в букете-цветочном периоде. При таких обстоятельствах естественно, что все конфликты между ЮнМинами возникали на почве ревности со стороны альфы. В школе на место нового преподавателя физкультуры появился брутальный альфа грубиян, которому явно приглянулся Чимин и его совсем не волновал факт того, что омега замужем и его дочь учиться в классе, где он руководит. Юки всевозможными способами отстаивала папу за собой и каждую ссору родителей предотвращала своими резкими словами, после чего плакалась Хосоку в плечо, которому на пару с Чонгуком не раз приходилось держать Юнги на узде, когда к их дому подъезжал заносчивый ухажер Чимина с букетом цветов или коробкой шоколада. Альфы видели все его провокационные действия и старания, поэтому и держали разъяренного Юнги за своими спинами. Начинал Мин ссору в основном с предложением уволиться, но Чимину нравилось работать в той школе и всегда видеть перед собой их дочь, да и Юки не хотела его ухода. Каждую ночь после очередной вечерней ссоры оставлял на шее супруга по несколько болючих и ярких укусов на шее, чтобы тот ублюдок, что метит планы на его омегу, открыл наконец глаза и одумался, пока не поздно. Но, казалось, этот уверенный в себе блондин с смазливым лицом стал помешанным на Мине: постоянно наблюдал за омегой со стороны, прожигал всего его со спины и раздевал взглядом, прикусывая губы. Именно так Юки описывала своего учителя физкультуры, прежде чем в очередной раз агрессивно вмазаться в него коленкой или наступить на ногу. Намерения его были никому не понятны, скорее странны и извращенны. Хотя хватать или каким либо образом просто касаться Чимина “маньяк” себе не позволял. Домогался одними словами, оставлял записки на рабочем столе с подробными описаниями их совместной ночи в его фантазиях и не скрывал своей заинтересованности при остальных. Чимин, хоть и боялся, хоть и чувствовал себя некомфортно, а иногда и омерзительно, после первого же письма, не раскрывая последующих конвертов, все кидал в урну, затем сжигал, старался не обращать внимание на колкие взгляды и пошлые обращения в свою сторону. Думал, не трогает и на том спасибо, остальное не так страшно.       Продолжалось это на протяжении двух лет, затем надоедливого физкультурника неожиданно уволили, что стало несказанной радостью. Несмотря на то, что конверты с описанием выдуманной сексуальной жизни омеги и моральные домогания через сети продолжались, отношения у Минов более менее наладились, хоть, порой, и не обходилось без обычных мелких ревнивых стычек, когда Чим мог случайно забыть выкинуть очередной конверт или очистить односторонний диалог в телефоне. Спустя год в один из таких спокойных, равномерных деньков, Юки наконец-то стала взрослой.       В тот день Мины допоздна просидели у Чонов, выпивая и проводя время в дружеской беседе. Слегка перебравший с алкоголем Тэхён начал капризничать, подобно своему спящему сыночку, а Чимин, подхватив, потянул Юнги к двери. Так и не дав мужьям договорить, омеги попрощались и каждый утащил своего мужа в противоположную сторону от другого. Чимин что-то счастливо лепетал про малыша Тэёна и его успехи в их занятиях, упираясь лбом о входную дверь, чтобы открыть квартиру, но Юнги внезапно притих и, проскрипев зубами, двинулся на шаг дальше омеги и заслонил его собой.       — Думаю, в школе я буду его классным руководителем, разве не замечательно?       Чимин посмеялся в дверь, щёлкая замком и повернулся к мужу. Улыбка, как и хорошее настроение вместе с опьянением вылетели из организма омеги вспышкой страха и шока. Через плечо напряжённого мужа на него с усмешкой на устах смотрел тот самый блондин и бывший физкультурник его школы. В руках большой букет изысканных цветов и в движениях, скорее огорчение, чем неловкость.       — А я надеялся, что твой муженек задержится на всю ночь. — Альфа нагло усмехнулся, и видимо, в привычке укусил верхнюю губу, кивая на Юнги, но взглядом проскальзывая оценивающе по Чимину. — Мы бы могли с тобой хорошенько порезвиться, пока его нет. Ты читал мои письма?       Чимин испуганно вздрогнул и обеими лапками вцепился в колотящегося в гневе мужа. Юнги зло трясся, сжимая кулаки в желании размазать наглого альфу в мясное пюре, но когда к телу прилькнуло дрожащее Чиминово, он резко успокоился и глубоко вздохнул, свободной рукой накрывая вцепившуюся в него руку супруга.       — Не дохуя ли тебе надо? Угомонись.       — А что такого? Жалко одолжить сладкого на пару часов?       — Он не сладкий. — Со скрытой злостью в голосе Юнги недовольно нахмурился и перекрыл рукой, за которую держался Чимин, сторону рядом с ним. — И не вещь, чтобы одалживать его кому-то.       — Знаешь, — альфа швырнул цветы об стену и агрессивно сделал шаг вперёд, — да мне плевать. Я хочу твою сучку и я её получу.       Юнги правда хотел по хорошему, но по хорошему не вышло. Не собираясь больше терпеть эти издевательства и обзывательства в сторону своей омеги, Мин строго велел Чимину зайти домой и не успел тот что-либо вякнуть в ответ, первый набросился на соперника с кулаками. Удар за ударом, у одного нос разбит, у другого черепушка треснула, да так, что альфа шататься начал. Юнги то ли от прожитой сложной жизни, то-ли от своего возраста оказался намного сильнее и ловчее соперника, так что ещё немного и тот бы свалился кувырком с лестницы. Однако, физрук не уступал и сильно треснул Мина в коленный сустав, отчего Чимин на какие-то пары секунд лишился сердечного ритма, перепугавшись, что муж себе сейчас что нибудь сломает. Его не по мягкому трясло и охватывала истерика, уйти домой он никак не мог себе позволить, звать Чонов бесполезно, до них не добудишься, а смотреть на то, как из-за него муж машет кулаками, было совершенно нестерпимо для омеги. Поэтому, собрав все свои силы в кулак, он словил момент, когда альфы отстранились друг от друга для необходимой силы размаха и громко вскрикнул первое, что казалось ему, подействует на мужчин безотказно.       — Я беременный!       Истошный плачем и истерикой голос эхом прошёлся по всему этажу, если не по каждому. Альфы действительно замерли на месте и шокировано уставились на Чимина.       — Прошу прекратите.. — Омега давился комом в горле от града слёз и задыхался, глядя на мужа, до которого ещё не до конца дошёл смысл слов супруга. — Ты станешь отцом, милый. Остановись, я люблю тебя.       — Что? — Мин немного истерично выдохнул и засмеялся, прихрамывая к омеги. Трепетно, окровавленными и нервно от боли дрожащими руками взял заплаканное лицо и совершенно не верующими изумленными глазами бегал по нему, дергаясь уголками губ в улыбке. — Ты не шутишь?       Чимин прикусил больно губу и помотал головой в сторону, крепко-накрепко схватив мужа за отвороты его незастегнутый куртки.       — Но когда? — Юнги встал к нему в плотную и улыбнулся ещё счастливее. —Когда я успел? От тебя даже не пахнет намёком..       — Дня три назад, — врать Чимин не умел, но в данной ситуации постарался на славу. Отступать было нельзя. — Мы были у Чонов тогда, ты изрядно выпил из-за проблем на работе,так что ничего не вспомнил на следующий день. Прости.       — Боже, малыш, тебе незачто извиняться, — Мин засмеялся с особым блеском в глазах и так томительно и любя поцеловал супруга в лоб, совсем не замечая боли в разбитом носу, отчего марая чистую кожу его лба своей кровью. — Я счастлив, правда очень счастлив. У нас будет ребёнок, это же замечательно, Чими.       Со стороны за всем этим наблюдавший альфа блеснул глазами поражением и наконец сдался. Беременный омега ему точно не нужен. Так что не сказав ни слово, и придерживая голову ладонью, парень медленно спустился прочь по лестнице, не желая больше наблюдать за этими сюсюканиями. Чимин заметил это краем глаза и расслаблено выдохнул, позволяя очередной солености прокатиться вниз по пухлым щечкам.       — Получилось.       — Что?       Юнги с искренним непониманием заглянул омеге в глаза. Альфа совершенно забыл, чем занимался ранее и как напугал своего Чима, голова была забита лишь информацией о том, что любимый из-за него в положении и это отгоняла всё лишнее и неважное куда-то за отворки сознания. Чимин подумал про себя, как жёстко он влип, обманув самой болезненной их темой мужа, но только улыбнулся ему и ласково попросил зайти в дом, чтобы обработать раны и лечь спать.       Чимин правда не любит обманывать. Не любит и не хочет. И тогда, загнав сам себя в тупик, омега не нашёл лучшего способа, кроме как рассказать правду Юнги, потому что таким обманом, пусть и во благо, он мог вызвать у мужа только недоверие и неприязнь. Юнги терпеть не может намеренного обмана к себе и не важны причины, нужно всегда говорить правду, даже если она колючая. Ведь только тогда все проблемы можно решить вместе и лучше.       Альфа матерно прошипел, когда Чим случайно надавил на нос ваткой слишком грубо, погруженный в себя, и хрипло засмеялся, когда Чим испуганно дёрнулся и, пошептывая извинения, тихо подул в ранку. Как там обычно бывает в романтических дорамах, когда влюбленные в подобный ситуации ловят взгляд друг друга и неожиданно замирают? Далее их лица приближаются и происходит страстный поцелуй, которого оба очень долго ждали.. Именно об этом думал Юнги в параллели о том, что он скоро станет отцом и как безумно красив его Чимин с заплаканным лицом и надутыми в обиде губами. Губами, к которым он медленно наклонился, собираясь поцеловать, но омега притормозил его ладонью в грудь и посмотрел в глаза расстроенно.       — Я соврал насчёт своей беременности, — выпалил он как на духу, прежде чем лицо мужа не заплыло под вновь нахлынувшими слезами.       Юнги собрал брови к переносице, не хотя верить в сказанное, и молча дёрнул голову в сторону. Настроение угасло и заменилось неким отвращением, но от ощущения такого чувства к любимому Чимину, альфа сам себя моментально возненавидел. Причина его обмана ему и без объяснений была ясна, но боль все равно тупо пронзило сердце от разочарования в самом себе, нежели в омеге.       — Прости меня, хён, я должен был что-то сделать.       Чимин обеими ладонями схватил мужа за лицо и заставил посмотреть на себя, пальцами нервно играясь его мочками ушей. Слёзно скривил свои искусанные в кровь губы и тихо добавил:       — По другому бы никак не вышло.       Юнги не отводил от него взгляда и молчал. Чимин даже не сразу заметил слёзы на его глазах из-за своих, но когда это произошло, то разрыдался ещё сильнее, сдерживающе скуля.       — Ты все ещё не хочешь от меня детей?       Хриплый и такой любимый голос больно разрезал Чимину уши, волной града камней которая скатилась к самому его сердцу, образуя на ней тяжёлый, кровоточащей валун.       — Я никогда не говорил такого и не скажу.       — Ответь, — грубо перебил альфа и Чимин, сглотнув вязкую слюну, редко покивал.       — Хочу, Юнги, — на удивление слёзы омега удачно сдерживал, решительно поцеловал альфу в губы и вновь отстранился. — Я хочу, чтобы ты сделал мне малыша. Прямо сейчас, давай? Милый.       — Я не хочу, чтобы ты делал это из жалости или вины.       Юнги встал на ноги и отвернулся, чтобы смиренно уйти в спальню, но Чимин резко вскочил на ноги и, очень рассерженно дёрнул его к себе за руку. Альфа не успел опомнится, как его омега истерично кинулся ему на шею и тихо завопил на ухо:       — Я думал об этом последние пару месяцев, хён. Я хочу от тебя ребёночка, очень хочу.. Я готов стать для тебя не только супругом, но и папой нашего чада. Я хочу, пожалуйста.. Любимый..       Омега не видел, но Юнги не сдержал улыбку. Неожиданно крепко обнял супруга за талию и уткнулся носом в напряженную шею.       — Успокойся, Чими.       Нежный поцелуй по пульсирующей вене, плавно ниже, к ключицам. Чимин охватил плечи мужа сильнее, томно выдохнул и прикрыл глаза. Истерика отступила, как и ровно все переживания, терзающие мысли ранее. Альфа оторвался от сладостной шеи и, пройдясь кончиком опухшего носа по мягкой щеке омеги, посмотрел в закрытые успокоением глаза.       — Где я должен это сделать?       Чимин созидательно открыл глаза и, ухватив мужа за руку, потащил в спальню, оставляя светильник в гостиной гореть дальше и освещать им дорогу в сумраке квартиры. Юнги продолжал хромать, но мужественно молчал и едва улыбался, следуя за омегой. Он чувствовал себя пацаном подростком, которому самая красивая омега школы предложила подарить себя на всю ночь без обязательств. Ничего наверное не может быть лучше, однако, для Юнги все наоборот и намного радостнее.       Дабы не нагружать мужа физически, Чимин заботливо усадил его на край кровати и помог раздеться, начиная покрывать лицо и тело любимого мягкими поцелуями. Когда альфа понял, что Чимин собирается трахнуть его самостоятельно, как пораженного инвалида, на губах растянулась улыбка и вырвался смешок.       — Я сделаю все сам, Чими.       Мин довольно безболезненно встал на колени и повалил супруга под себя, затем ухватил его за талию и, приподняв над поверхностью, подтянул к изголовью кровати. Чему Чимин приятно пораженный, хихикнул и потянулся к альфе за ласками. Звуки смачных поцелуев дерганно ломали тишину спальни, пока альфа не простонал провокационно, потому что лучше, чем его стоны, Чимина ничего не возбуждает за мгновения. Омега естественно, среагировал молниеносно: звеняще простонал альфе в губы и углубил поцелуй, цепляясь за него всеми конечностями. Клацанья мокрых поцелуев, мычания и подражания толчков не прекращались больше часа. Пара протяжно наслаждалась друг другом, не перебивалась на что-то другое, никуда не торопилась. Чимин периодически неожиданно выгибался, дергался и громко вскрикивал, вызывая у Юнги неконтролируемые стоны в ответ и агрессивность к последующим ласкам. Когда продолжать в таком темпе было уже совсем невозможно, Юнги резко укусил растаявшую омегу в изгиб шеи и в эту же секунду параллельно вошёл в него полностью. Чимин от такого фокуса слишком возбужденно закричал и обматерил мужа всеми известными ему словами, густо изливаясь себе на живот. И было совершенно не стыдно, это было волшебно и неописуемо космически. Тело мелко-мелко дрожало и такой эйфории в своём организме омега ещё ни разу не ощущал. Юнги остался собой доволен за проделанной работой и, оставив на виске супруга, успокаивающий поцелуй, попытался начать в нем двигаться. С трудом, но удавалось, стенки нещадно сжимали колом стоящий член и вибрировали от полученного омегой феерического оргазма. Альфа в голос по нарастающей стонал в шею омеги и понемногу двигался, пока Чимин сосал собственную губу, не в силах открыть глаза, и иногда тихонько постанывая, делал мужу массаж головы, обеими руками застряв в слипшихся, мокрых прядях пепельных волос.       Юнги и чуть позже продолжал любить своего гречневого Чимина медленно, нежно и ласково. Ускоряться в точках альфа не стал, потому что видел, насколько хорошо его омеге. Чимин под ним прямо таки таял на глазах: улыбался по сладкому счастливо и поочередно шептал, будто в бреду, “Да” и “Люблю тебя “, мотая головой в стороны. Ко всему лихорадочно мял его плечи своими скользкими от пота их обоих тел ладошками. Юнги при этом эйфорически плавно двигался и наслаждался видом своей омеги, часто кусая губы в удовольствии.       Разрядка мужчину достигла довольно таки быстро и незаметно, но благо, выходить из омеги он не то, чтобы не хотел, не собирался и не стал. И пусть эти действия были согласованы с супругом, Юнги получил неимоверную степень счастья при ощущении сцепки с уже спящим, улыбающимся во сне своим милым омежкой. От переполняющих его эмоций, уснуть альфе не удалось. Поэтому, дождавшись окончания сцепки, он аккуратно вышел из омеги и спрятал его, а затем и себя под их воздушное одеялко, чтобы очень крепко обнять Чимина и сказать в висок с усиленным ароматом гречки слова любви и благодарности к случившемуся.       Утро следующего дня началось так же, как и раньше. Разницы до и после совершенно никакой не было, за исключением того, конечно же, что Юки домой не возвращалась ещё дня три, а позже вообще на пару дней уехала к Хосоку проживать. Мины очень старательно делали вид, что ничего необычного между ними не было, хотя оба подетально помнили каждое движение, слово и ожидали банальных симптомов беременности, которые появились у омеги к концу второй недели. Вечер был совсем обычный и тихий, Юки была у Хосока, а супруги смотрели вечернюю комедийную передачу. Сидели они в обнимку, мило смеялись, как вдруг Чимина неожиданно завертело в пространстве и привалил токсикоз, который заставил его молниеносно подскочить на ноги и умчаться в ванную, зажимая рот рукой. Юнги сначала ничего не понял, испугался жутко, но омега закрылся в другом помещении и не позволял удостовериться в своём удовлетворительном состоянии. Альфа точно слышал звуки выворачивания организма и кашель, шум воды на фоне и, хотя точно уже знал, какова причина, сердце кульбитировало в грудной клетке и тревожилось в ожидании. Чимин глухо попросил его уйти и налить тёплого чая, что Юнги тут же отправился исполнять. И пока он набирал водой чайник и выбирал вкус чая, Чимин уже успел использовать тест на беременность и получить, разумеется, положительный результат.       — Милый..       Дрожащий голос омеги вывел альфу из размышлений и когда он поднял голову на приятное обращение, тупо выронил из рук кружку. В паре шагов от него стоял плачущий Чимин, который держал в руках прибор тестирования. Омега звонко засмеялся, увидев реакцию мужа, и прижал приборчик к груди обеими руками.       — Я беременный.       Стоит ли описывать всю ту бурю эмоций восторга и поднебесного счастья Юнги, когда мечта таких объёмов, преодолевая время и боль, стала для него наконец явью? Все просто и понятно — Мин Юнги плакал. Плакал открыто, смеялся сквозь слезы и, стоя перед Чимином на коленях, ласкательно покрывал поцелуями его все еще плоский живот.       — Глупый, — мило смеялся Чимин и гладил мужа по волосам, — будь тише. Что будет, когда я его рожу?       — Я для тебя луну с неба спущу.       Уверенно пообещал Юнги и снова уткнулся в родное пузо поцелуем.