Цвет сливы перед сезоном Цую

Сквозь урагана рёв, Когда дрожит вся кровля, Цикады звон… Рию (1662-1705)       Хиэй запустила свои тонкие, изящно очерченные пальцы рук в мягкую, нежную и тёплую шерсть брюшка Хоси, и начала плавными нежными движениями почесывать его. Хоси от удовольствия зажмурила свои янтарные глаза, вытянула задние лапы на всю длину, и тут становилась очевидна непропорциональность её коротких лапок. Поочередно вытягивая то правую, то левую передние лапы, при этом растопыривая пальцы и выпуская когти. Как бы хватая невидимый предмет, кошка, сжимая в кулачок свои пальчики, втягивая коготки, так же попеременно подтягивала лапки к себе. При этом её мурчание, от удовольствия, легкой вибрацией отдавалось на тело аватары Хиэй. Эта вибрация успокаивала Хиэй, расслабляла её, снижала не только нагрузку на эмоциональный сопроцессор аватары, но и позволяла перевести основной процессор ядра в стандартный режим за более короткий промежуток времени. От такого обоюдного блаженного времяпрепровождения и кошка и Хиэй закрывали глаза и предавались счастливому ничегонеделанию. Но Хиэй знала, что ровно через 390 секунд, кошка перевернется спиной, мягко спрыгнет, точнее даже будет сказать, стечет с её ног на диван. Затем вытянет вперёд свои короткие передние лапки, потянется, прогнувшись вначале назад, потом вперёд, вытягивая в струнку, попеременно, свои задние лапы. Тяжело спрыгнет на пол кают-компании, обернётся, моргнет, брызнув в её сторону тёплым светом глаз, и вальяжно, не спеша пойдет по своим кошачьим делам.       Хиэй всегда удивлялась этому. Животное, с основным органическим процессором, весом 28,234 грамма, смогла точно определить время, которое определила для себя Хиэй для общения с Хоси, когда они налаживали контакт и взаимопонимание друг с другом. Хиэй задумалась на 15 наносекунд и снова, в который раз, вспоминала …       Тихий океан штормило. Всему виной был тайфун, который сформировался в районе Филиппин, и, разогнавшись над Филиппинским морем, не снижая скорости, прошёл над восточным побережьем Японских островов. Когда глобальное потепление полностью вступило в свою силу и подъём уровня мирового океана достиг своего максимума, ураганы стали обрушиваться на побережья гораздо чаще, чем это было в начале ХХI века. Казалось, сама природа пытается смыть человечество с побережья, мстя за все то, что вытворяло с природой человечество за последние 2 века. Во многих уголках мира люди считали пришествие кораблей Тумана и удары стихии наказанием за грехи человечества, которое оно накопило за все предыдущее своё существование. Это все приводило, в отдельных местах в Африке, в Карибском бассейне и Юго-Восточной Азии, к значительным человеческим жертвоприношениям. Что происходило на островах Филиппин, Индонезии и Малайзии, не было известно, но периодически к берегам прибивало обгоревшие или обглоданные останки, как взрослых людей, так и детей на грубо связанных плотах.       Достигнув траверза мыса Эримо, тайфун потерял часть своей силы и перешел в разряд шторма в 11 баллов по шкале Бофорта, который продолжал свое движение на север-северо-восток. На своем пути этот шторм нагнал корабли Ударной эскадры Второго Восточного Флота Тумана и не спеша накрыл их своим широким фронтом.       Глубокая синева вод Тихого океана в тихую погоду, когда поверхность гладка, как не существующие ныне ледяные поля Антарктики, и когда воды меняют свой цвет от почти темно-фиолетового до пронзительной синевы с зеленым отливом, на отдельных участках, уже двое суток как сменилась на тяжелую серость водяных стен высоких волн. Вода из синей стала белесо-серой, волны были выше 20 метров, скорость отдельных порывов ветра была больше 65 узлов, срываемая с волн вода, превратилась в горизонтальный ливень, при котором прямая видимость не превышала и 20 метров.       Ударная эскадра шла навстречу шторму. Хиэй замерла, сидя в кресле на мостике и не обращая внимания на волны, перехлестывающие через башни главного калибра первого яруса. Она внимательно смотрела за тем, как остальные корабли эскадры держат строй. Ей периодически приходилось одергивать неугомонных Ашигару и Хагуро, что бы те не слишком отдалялись от ордера, который составляли Хиэй, Начи и Миоко. Хиэй относилась к непогоде за окнами мостика с безразличием, линейный крейсер шёл полным ходом, пронзая волны своим стремительным корпусом, позволяя себе незначительную килевую и бортовую качку. Ашигаре и Хагуро нравилась такая погода. Они дружно взмывали на самый гребень, хотя корпуса тяжелых крейсеров периодически подымались на волнах на высоту более 30 метров и высвобождались из воды больше, чем на половину длины корпуса, прежде чем рухнуть в пропасть между водяными валами. Эти двое, когда их корабли устремлялись вниз с дифферентом на нос до 63°, визжали во все горло и дружно смеялись, когда корпуса их кораблей скрывались в волнах, пробивая их толщу. Смеялись так, что пришлось прикрикнуть и уменьшить громкость трансляции. Эти два тяжелых крейсера наслаждались этой шуточной борьбой со стихией. Хиэй обратилась к Миоко:       - Как ты там?       - Нормально, - пробурчала Миоко.       Это было удивительно, но Миоко, самая спокойная и рассудительная из них, к удивлению всего Второго Восточного Флота, а особенно Акаси, страдала от морской болезни, точнее будет сказать, что страдал не тяжелый крейсер «Миоко», а его ментальная модель. Причем морская болезнь у Миоко начиналась при волнении, превышающем 6 баллов, и выяснилось это совершенно случайно, когда Хиэй, следуя указаниям Конго, потребовала прибыть для разбора маневров аватар Ударной эскадры к себе в кают-компанию. Акаси 8 дней сканировала и прогоняла тесты ядра Миоко, 5 раз проводила калибровку гироскопов. Но никаких отклонений от стандартов выявлено не было. Переведя ментальную модель в нефункционирующее состояние на непродолжительное время, Акаси отправила Миоко прогуляться, до ближайшего лёгкого шторма силой не более 8 баллов, снимая постоянно характеристики. В конечном итоге Акаси заявила, что всё дело в каких-то отклонениях в аватаре и предложила Миоко поменять её, на что Миоко в первый раз, долго и громко ругалась на Акаси. Ашигара и Начи слушали все это разинув рот, а точнее, стояли, раскрыв рты их аватары. Выслушав гневную тираду Миоко, Акаси со скукой сказала: «Как хочешь, дело твое. Но ко мне больше с этим вопросом не обращайся!» и выпихнула Миоко с ремонтной базы. Поэтому сейчас Миоко шла в подводном положении на глубине 50 метров, а её ментальная модель, с лицом зеленого оттенка, постанывая, лежала на кровати в своей каюте.       Начи же, в отличие от всех остальных, шла через волны на ровном киле, разрезая волны, как раскалённая спица протыкает газетные листы. Как будто вокруг не ревел шторм, а был полный штиль в какой-то закрытой бухте. Это тоже было своеобразной формой защиты, потому, что получив модифицированный поисковый комплекс, Начи стала сильно реагировать на внешние шумы, по этому, сейчас её аватара, стиснув зубы, хмуро сидела на своем мостике, иногда морщась, когда на её палубу обрушивалась очередная волна       Но при всем при этом, если объявлялась боевая тревога, все эти отклонения сразу забывались и Ударная эскадра, становилась совершенной боевой единицей. Когда аватары стали жаловаться Акаси на эти неприятные симптомы, она снова прогнала всю эскадру, за исключением Хиэй, через большое количество тестов, долго их расшифровывала, сравнивала с предыдущими, в конце концов, вынесла вердикт:       - Всё у них нормально! И не морочьте мне ядро глупыми вопросами! Это ж где видано, что бы один корабль Тумана от морской болезни страдал, а другая, с таким поисковым комплексом, вздрагивала, если ей на палубу чайка сядет! Вот Хиэй вам все усовершенствования приказала делать, я их установила. К оборудованию и к его работе вопросы есть? Нет! А со всем остальным пусть ваш флагман разбирается!       Через 15 часов Ударная эскадра вышла из полосы шторма, волнение снизилось до 5 баллов, и Хиэй дала команду кораблям провести уборку палуб, верхнего рангоута и такелажа. Это было необходимо, что бы избавить корабли от мусора, который тайфуны и шторма уносили с берегов. Большая часть мусора смывалась волнами, но часть зацеплялась за рангоут и такелаж, забивалась в различные щели и ниши. И ремонтно-восстановительная система кораблей выпускала средних и малых ремботов занималась очисткой от всего нанесенного. А приносило разное. В самом начале, когда корабли только приступали к блокаде людей на суше, на палубы и надстройки приносило шлюпки, лодки, катера и яхты, остатки легких конструкций жилищ людей, плавучие остатки потопленных кораблей, иногда за рангоут зацеплялись и практически целые дома, сдутые мощными порывами тайфунов. Один раз пришлось убирать застрявшие между дымовыми трубами остатки пассажирского самолёта. Было много и трупов, как людей так и сухопутных животных. Когда люди в большинстве своем ушли с берега, то и трупов стало меньше, а последние 15 лет их практически не было. К глубокому неудовольствию акул, которые привыкли после штормов собираться вокруг кораблей Тумана в надежде перекусить. В последние несколько лет крупного мусора и обломков зданий стало значительно меньше. Но не стало меньше различного мелкого пластикового мусора из бутылок, обрывок сетей, веревок, различных мешков и пакетов. В дополнение к ним прибавились кустарники и деревья, выдернутые из земли с корнями или их обломки.       Хиэй всегда раздражало то, что много мусора забивалось на площадках 127-мм спаренных зенитных орудий. Вскоре палубное пространство было очищено от заброшенного на него мусора, и малые ремботы приступили к очистке недоступных для тяжелых и средних ремботов уголков. Хиэй, получив доклады о проведенных работах от кораблей эскадры, выдала указание на отворот "все вдруг" на 15° на юг-юго-восток, и оценила синхронность действий её подчинённых при выполнении маневра. В это время от ремонтно-восстановительной системы поступил сигнал о нахождении на борту живого объекта. Аватара вздрогнула, нервно сглотнула и нетерпеливым движением рук оправила низ удлинённого пиджака и юбку.       Раньше любые объекты, оставшиеся на палубе, после штормов, просто смывались за борт, но после того как она повстречалась с Виктором на борту Конго и, в последствии, со слов Акаси узнала как человек появился у сестры, она изменила алгоритм действий ремботов при обнаружении на палубе живых существ. Ей очень хотелось, но она это скрывала даже от себя самой, так же найти кого-то или что-то, с кем можно было бы общаться, разговаривать и просто потрогать рукой, наконец. Первое время ментальной модели приходилось по несколько раз за сутки спрыгивать с мостика и бежать по палубе к ремботу, который обнаруживал где-нибудь летучую рыбу, которая дергалась и подпрыгивала на палубе, широко раскрывая рот, в надежде снова вернуться в водную стихию. Когда Хиэй надоело каждый раз бегать по пустякам, она внесла в ремонтно-восстановительную систему параметры, исключающие вызов аватары при обнаружении холоднокровных животных. После этого подобные сигналы прекратились.       И вот сейчас отчего-то у Хиэй пересохло горло, она внутренним усилием заставила себя отключить сканирование участка, откуда поступил вызов. Она надеялась, где-то в самой глубине ядра, что ей, как и сестре, тоже сможет попасть человек, и она будет как Конго! Хиэй осмотрела себя, еще раз провела по рукавам пиджака, стряхивая не существующие пылинки, спрыгнув с мостика на палубу, направилась в сторону кормового поста управления, откуда и пришел вызов от рембота.       Подойдя к барбету кормовой башни главного калибра, Хиэй увидела, что малый рембот держит в передних манипуляторах комок, состоящий из полиэтилена низкого давления, обвязанного джутовым шнурком. Проведя сканирование, Хиэй убедилась, что под полиэтиленом находится металлопластиковая конструкция, в которой заключено живое существо. Оценив вес этого живого существа в 2 килограмма, она уже было дала команду выкинуть этот мусор за борт. Но остановилась, из любопытства и для приобретения новых сведений приказала извлечь живое существо из данной конструкции. Малый рембот разрезал веревку, вместе с несколькими слоями плёнки, и на свет появилась двухцветный ящик, с трех сторон которого были сделаны вырезы, а четвёртая сторона представляла собой металлическую решётку, закрытую на защёлку. Внутри этого ящика, как было видно через решётки и прорези, находились несколько пакетиков из металлизированной пленки и еще какие-то объемные тканевые предметы. Малый рембот срезал металлическую дверь-решётку, и манипуляторами стал вытаскивать содержимое ящика. Как только он потянул за край тканевого предмета, как из ящика раздались звуки, которые напомнили Хиэй звук прорыва магистрали высокого давления газов. Рембот продолжил вытаскивать предмет, и в это время из складок ткани высунулась белая лапка и ударила с легким царапающим звуком по манипуляторам рембота. «Там живое существо. Ух, ты! Остановить работы, восстановить решетчатую поверхность. Ящик с содержимым на мостик. Нет. В каюту.» - последовало указание Хиэй.       Собрав выпавшие из ящика пакетики, Хиэй вернулась к себе на мостик. «Так, что это такое? Хм, судя по надписям на пакетиках, это пища. Так, состав: кусочки птицы, злаки, агар-агар, витамины, микроэлементы, вода, рисовая мука, рисовые отруби, водоросли. Специализированный корм для возрастных кошек. А как на вкус? Не очень… безвкусно… но если кошкам нравится… Значит в ящике кошка и кошка возрастная. Что интересно означает «возрастная»? Может быть наименование породы или вида кошки?» И Хиэй подключившись к человеческой информационной сети, скачала краткую информацию по Félis silvéstris cátus, млекопитающее, семейства кошачьих, отряда хищных.       Ящик стоял посреди каюты, временная стенка из наноматериала осыпалась серебристой пылью, которая тут же впиталась в мягкую, ворсистую поверхность напольного покрытия. В каюте стояла тишина, и вскоре из складок ткани вначале высунулись белые длинные вибриссы, затем показался розовый нос, за которым последовала и вся кошачья голова. Кошка внимательно осматривала видимый ей участок незнакомого помещения большими глазами цвета тёмного янтаря. Маленькие, почти круглые уши внимательно прислушивались к звукам и шумам окружающего пространства. Кошка была готова в любой момент спрятаться внутри своего убежища. Признав отсутствие опасных для неё факторов, кошка постепенно вся выскользнула из ящика. При неярком дневном свете, из больших окон комнаты, можно было увидеть, что это небольшая белая короткошерстная бесхвостая кошка, украшенная на левом бедре большим пятном серой шерсти камышового окраса. Еще несколько небольших темно-серых пятен, такого же камышового окраса, были раскиданы по бокам тела кошки. При этом кошка опиралась на короткие лапки. Даже небольшой знаток кошачьих пород мог без труда опознать в этой кошке смесь японского бобтейла и манчкина. Кошка осторожно, принюхиваясь и прислушиваясь, обошла всю комнату, периодически останавливаясь и приседая. Эти приседы, были обусловлены не столько тревогой кошки, сколько усталостью и слабостью после двух суток болтанки по волнам. Вдруг кошка вздрогнула, резко повернулась, выгнула спину, распушила шерсть, при этом казалась, что она увеличилась сразу в два раза, и грозно зашипела, ощерив клыки. Причиной такого поведения кошки стало то, что из появившейся ниши внизу стены выдвинулась миска, в которой лежал корм. Кошка осторожно подошла к миске, обнюхала, и, осмотревшись, начала жадно есть. Поев, вылизав себя маленьким, розовым язычком, кошка снова забралась в ящик и уснула. Так было три раза. На четвертый раз, вместо выдвинувшейся из стены миски, сдвинувшись в сторону, открылась дверь, и в комнату вошла девушка в темно-красной одежде, в руках держа пакетик с кормом. Присев на корточки, она провела рукой над полом, из-под которой появилась миска. Высыпав в миску корм, девушка пододвинула миску к ящику и позвала кошку: «Шу, шу, шу…». Кошка не отзывалась. Как только девушка протянула свою руку к ящику, оттуда раздалось шипение и утробное ворчание.       Хиэй выпрямилась, слегка задумалась, сверяясь с рекомендациями, забрала миску с кормом и вышла из комнаты. Спустя некоторое время кошка, успокоившись, вышла из ящика и обошла несколько раз комнату и села у участка стены из которого, как она уже привыкла, выдвигалась миска с кормом. Но миски не было. Кошка долго сидела, уставившись на этот участок стены, но миска так и не появилась. Громко мяукнув от возмущения кошка ушла спать в свой ящик. Проснувшись, она снова подошла к тому месту, но миски не было. Кошка снова гневно мяукнула. Безрезультатно. Тогда кошка подошла к тому месту, где она помнила, открывалась дверь, и присев выпустила из себя струйку мочи, после чего с независимым видом удалилась в ящик.       Её голодание продлилось еще двое суток. На исходе дня, кошка сидела около двери и жалобно мяукала. Когда дверь вдвинулась и в комнату вошла девушка, кошка только испуганно отбежала в сторону и прижалась к полу. Хотя из-за её коротких лапок это было не заметно. У девушки снова из под руки появилась миска, в которую она снова высыпала корм. Но не стала отходить. Просто сидела на корточках и смотрела, как кошка осторожно, по шажочку, приближается к миске. С глухим ворчанием, кошка принялась есть, и не отрывалась от еды, даже когда рука девушки осторожным и невесомым движением прошлась по её шерсти на спине. Только, слегка вздрогнув, прогнула спину. «Какая у неё мягкая и теплая шерсть!», - неслышным шёпотом произнесла Хиэй.       Так продолжалось еще несколько дней. В один прекрасный вечер кошка уже встречала Хиэй у порога. И позволила погладить её, после того как поела. Хиэй была в восторге от ощущений, которые ей принесли эти несколько прикосновений к мягкой, тёплой кошачьей шкурке, с отдельными жёсткими волосками, которые ощущались, когда она гладила кошку. Еще через два дня кошка уже встречала Хиэй в комнате и тёрлась о её ноги головой и спинкой. При первом сканировании кошки, Хиэй определила, у неё ошейник с металлической пластинкой (ничего особенного Ст.3, без легирующих добавок) на которой была надпись: «Хоси. Семья Тодораки» и еще был ряд цифр, которые определялись как цифровой идентификационный код коммуникационной сети людей на Японских островах. Отправив запись об этом коде в хранилище памяти и проведя анализ, Хиэй установила, с точностью до 99,892354%, что словом "Хоси" обозначена данная кошка, и что предыдущими хозяевами данного животного была семья Тодораки.       И вот когда Хоси уже не боялась Хиэй и без особого испуга забиралась к ней на руки, Хиэй сняла с неё ошейник и вместо предыдущей таблички прикрепила новую: «Хоси. Второй Восточный Флот Тумана. Ударная эскадра. Линейный крейсер Хиэй.» И установила маркер своего идентификационного кода. После чего снова надела ошейник на кошку.       Спустя два дня Хоси, когда Хиэй не стала закрывать за собой дверь, осторожно вышла в коридор за Хиэй и, снова, принюхиваюсь и прислушиваясь, стала знакомиться с окружающим её миром. За двое суток Хоси обследовала все доступные ей помещения. В том ящике, в котором она появилась на борту корабля Тумана, были два свернутых лежака для кошек, которые и уберегли Хоси от травм, когда шторм унес её с берега. Когда малый рембот вытащил эти лежаки из ящика, Хиэй тут же приказала выкинуть их за борт, предварительно сняв размеры, определив плотность и сминаемость материала, из которого они были сделаны. Сформировав из наномата аналогичные лежаки, Хиэй один из них поставила на мостике, а второй в своей каюте. И Хоси после этого, окончательно перебралась жить к Хиэй в каюту.       Однажды ночью «Хиэй» подняла аватару, и та, не выспавшаяся, выбрела в коридор и зевнув, услышала дикий кошачий вопль, раздавшийся с мостика. Ворвавшись на мостик, Хиэй увидела, что перед средним ремонтным ботом стояла, завывая диким мяуканьем и урчанием Хоси, периодически шипя и пробуя своими коротенькими лапками стукнуть по манипулятору бота, который возвышался перед ней на целых два метра. Хиэй вспомнила, что сегодня ремонтно–восстановительная система перешла на новый график проведения сервисных работ, спущенный от Акаси, и Хиэй не внесла необходимые изменения в график, что бы ремботы проводили свои работы, не сталкиваясь с Хоси. Но при этом Хоси, имея на ошейнике код Хиэй, учитывалась ремонтно–восстановительной системой как еще одна аватара Хиэй. И вот теперь огромный, по сравнению с маленькой кошкой, рембот отступал сигнализируя о невозможности выполнить график. Хиэй подняла вырывающуюся из рук в боевом запале Хоси и сказала: «Ну вот, ты теперь стала хозяйкой на нашем корабле!» и нежно прижала Хоси к себе. Вернувшись в каюту Хиэй легла в кровать, положив воинственно ворчащую Хоси рядом с собой, и внесла в график ремонтно-восстановительной системы необходимые изменения, присвоив Хоси дополнительный класс органического ремонтного бота с правом доступа в ограниченный перечень помещений. Хоси, после присвоения классификации, хоть и стала иметь право ходить по всему кораблю, кроме технологических, коммуникационных и кабельных ходов сообщения по которым двигались ремботы, но она выходила только на крылья мостика, не предпринимая попыток спрыгнуть на палубу. Просто сидела там, долго смотря в океанскую даль, или греясь на солнышке.       … Одним пасмурным утром Хиэй проснулась от того, что шершавый маленький язычок несколько раз прошёлся по её виску и волосам, и Хиэй услышала негромкое мурчание, спустя некоторое время сменившееся негромким, но требовательным мяуканием. От окутавшего Хиэй ощущения внутреннего тепла и какого-то неизвестного ей ощущения спокойствия и счастья, у неё вдруг выступила влага в уголках зажмуренных глаз. Хиэй нежно прижалась лицом к Хоси и прошептала: «Как хорошо, что я тебя нашла…».