Дневная охота

В этот день разбойников можно было поздравить с отличным уловом. Они и поздравляли друг друга, часть банды, что притащила сей улов, шумно радовалась, перекрикиваясь и перекидываясь остротам с оставшимися в лагере, бандитами: шутка ли, они словили двух бродячих заклинателей! Неее, это-то как раз не шутка, это то, чем можно гордиться, другие шайки уступят им хлебные места, а сами крестьяне и думать забудут о сопротивлении. Впрочем, они еще за это поплатятся. Ишь, о защитничках подумали, да каких! Вот тут уже была шутка и все гоготали до слез, таща на веревках это ходячее недоразумение в белом и его беспорядочно дергающегося дружка. Только сидящий на почетном месте у центрального костра атаман не смеялся: - И давно вы, олухи, потеряли ум? -Спросил он у вытянувшихся перед ним и враз замолчавших мужчин. - С каких пор вам хочется навлечь на нас гнев храмов? Головы надоели? - Рычит он и осматривает связанных по рукам пленников. Первый был явно подавлен происходящим, губы на красивом лице дрожали, будто человек сдерживал слезы, белые одежды монаха были нещадно изорваны и запачканы лесной землей, а еще мужчина был слеп. Белая тряпица закрывала глазницы, и атаман почему-то поверил, что это не притворство. Второй пленник постоянно рычал, вращая глазами и распространял вокруг себя ауру чистейшего безумия. Когда он в очередной раз взвыл, под ноги держащих его разбойников упали хлопья пены. - Не вижу ничего смешного в пленении заклинателей, - процедил атаман. -Но господин, - начал второй по старшинству в банде и руководивший вылазкой верзила, кажущиеся простаком, но таким не являющийся. - Не смешно ли, что грязные крестьяне из захолустной деревни, наняли шутов? Видимо, на кого получше денег не хватило, а этих обрезанных рукавов, наверно, никто не нанимал, все боятся этого, мнэээ, как там... начать любоваться луной на мосту, проще говоря, нефритовым жезлом друг друга ... Слова балагура заглушил дружный хохот уже всей, собравшейся на поляне, шайки. - Обрезанные рукава? - Переспросил атаман, вглядываясь в странную пару. - Ыыыда- ответил другой бандит, - мы нашли их на полянке, под солнышком, где они... Меткий плевок беснующегося пленника угодил говорящему прямо в глаз. Тот выругался. -Атаман, - вступил в разговор до того молчащий немолодой разбойник, держащий уже откровенно всхлипывающего слепца, - я уверен, их не будут искать, они и правда из этих, к тому же один слепой, а другой, похоже, сумасшедший. Если бы Маленький Лю не предупредил, что крестьяне наняли на наши головы заклинателей, мы и не поверили бы. - Они не сопротивлялись? - подался вперед атаман. - Еще как! Тот, что воет - поранил троих наших, пока Косой не накинул ему петельку на шею, а слепой хорош вблизи, но издали его просто сбили камнем между лопаток, как фазана. Ума не приложу, как они вообще выживали раньше! Двумя днями ранее: - Даодза-ан, я хочу убивать людей. Сюэ Ян с порога оказался около Сяо Син Чэня и влез к нему в руки, как настойчивый кот. Руки, обнявшие его, напряглись, но Сяо Син Чень не разжимает объятий, наоборот, по-хозяйски гладит прижавшегося к нему парня между лопаток. - Хорошо. - кивает он. Сюэ Ян давится вертящимся на языке, перечнем заготовленных причин, объяснений этих причин и предложений как бы так, чтобы даодзан не решил упокоить его самого и чтобы вот эта, последние годы вообще не подававшая о себе знать, жажда, была удовлетворена. Он поднимает голову и берет мужчину за подбородок. - Хорошо? - осторожно переспрашивает он. - Может теперь мне стоит схватиться за меч и изгнать духа, занявшего твое тело? Сяо Син Чэнь тихо смеется. - Я против изгнания моего духа из моего тела, - с нажимом отвечает он, - а больше в нем никого и нет. Ко мне вчера заходил староста дальней деревни, они хотят нанять нас. Мы пойдем туда сегодня и все обговорим. Тебе понравится. Тремя днями ранее: - Светлого дня, добрый селянин. Чем я могу тебе помочь? Лицо старосты сначала отразило изумление, потом радость. Значит слухи не обманули! Перед ним сидел явно слепой, но, при этом, настоящий даодзан, который заметил его и даже определил род занятий, хотя мужчина намеренно подходил как можно тише. Значит дело может решиться удачно. - Уважаемый даодзан, - начал староста, - я говорю с тобой от имени моих сородичей из трех деревень, что у быстрин, высоко в горах. Я проделал долгий путь, в надежде, что ты выслушаешь меня и окажешь помощь. - Сяо Син Чэнь встречает гостя на веранде занятого ими очередного пустующего дома. В безупречно белом, с идеально уложенными волосами и почти неподвижный, он походит на статуи святых, которые староста как-то видел в храме. Только этот человек был живой и от него веяло прохладой утра, а не холодом камня. Изящная рука указала на свободную циновку. - Присаживайся, уважаемый, я тебя выслушаю. - Только дело-то деликатное, - тут же замялся человек перед ним. - Понимаешь, мы живем далеко. От власти далеко, от защиты далеко, а есть-то надо... - И? - У нас в горах овощи растут мало, всего растет мало, только рыба! Вот рыбы много, там, на быстринах ее только успевай хватать. Ну и медведей отгонять, да, - поведал крестьянин и снова замолк. - Прости, я не знаю средств для увеличения урожая в высокогорье, - мягко сообщил священник и по лицу его не понять: Шутит? Серьезно? - Нет, нет, - затараторил крестьянин, - дело не в этом. - Просто рыба - это единственное, что нас кормит. Свежая, копченая, маринованная, разная! - И? - А теперь, - скороговоркой выпалил староста, - на быстринах села ватага разбойного люда, сказали, что это их пороги, их рыба, и они нам будут это все продавать. Но у нас нет столько денег! Мы отдаем последнее, но они нам не верят! -Уважаемый староста, если ты просто изложишь просьбу - получишь такой же ответ, - статуя живого святого кивнула одобряюще. - А тут и нечего говорить сложно, -лицо человека вдруг приобрело хищное, злое выражение. - Все слухи говорят, что ты светел, как...- он замялся, подбирая слова. - Как тщательно выстиранная в специальном составе белая мантия заклинателя, - подбодрил Сяо Син Чэнь, - а дальше? - А спутник твой похож на демона, в нем за два жана (10.3 метра кит*) видно... - О внешности моего друга, добрый крестьянин, ты можешь поговорить лично с ним. Слова были сказаны ровно, но добрый крестьянин в сердцах укусил себя за язык. - Он скоро придет, я могу оставить вас наедине, - припечатал даодзан. - Нетненетнет- замотал головой староста, - просто двоюродный дядя моего сводного брата живет в Куйчжоу (местность, на жителей которой Сюэ Ян в свое время произвел неизгладимое впечатление), так вот ему кажется, что там, что этот человек, когда был еще не при тебе... - Чего. Ты. Хочешь? - Слова упали на голову старосты, как градины, размером с кулак ребенка. - Убейте их, даодзан! Скорми их своему эм...спутнику, другу, их же не выгонишь, они же как хищники, они хотят урвать свое, их атаман запретил насильничать и убивать наших, мол чтобы мы были сговорчивей, но дети зимой умрут от голода. Я знаю, что такому как ты, не пристало марать руки, но, но... - Мужчина молитвенно сложил ладони, кланяясь. - Мы заплатим, мы отдадим последнее! - Вы же отдали последнее разбойникам? Староста поперхнулся второй раз и сконфуженно замолк. - Хорошо, - Сяо Син Чэнь кивнул, давая понять, что разговор окончен. - Возвращайся к своим людям. Если мы придем в течении 5 дней, то поможем, нет, значит нет. И, передай своему наблюдательному родственнику, что в Куйчжоу он видел совсем другого человека. - Староста, беспрерывно кланяясь, ушел восвояси. - Так что это была не легкая добыча, и может, ребята заслужили веселье? - Вступается старший разбойной команды. - Вы хотите развлечься с этими людьми? - изгибает бровь атаман, уже зная ответ. - А что? Их все равно придется убить, они знают дорогу в логово, но кто мешает немного поиграть? Ты посмотри, - верзила цапает трясущегося слепца за затылок и тянет к самому креслу атамана. - Смотри, какой красавчик, к тому же опытный, судя по всему, неужели не хочется потыкать кой чем в эти губки? Атаману не хотелось, он уважал удачу, хитрость и добрую драку, считая ниже себя глумиться над слабым, но, т.к. верзила говорил нарочито громко, большинство бандитов одобрительно загудело. - К тому же, - вдруг хитро прищурился здоровяк, - ты запретил насильничать в деревнях, мол крестьяне покорнее, не нападают на наших. Но каждый из нас стоит трех хилых работяг, может ты просто стал добреньким и жалостливым на главном месте, может, это оно виновато? Если бы кто-то сейчас обратил внимание на слепого, обжёгся бы отстраненно ледяным выражением лица, совершенно не свойственным испуганному до истерики слабаку, но разбойники прислушивались к внезапно не простому разговору своих старшин, ожидая кто фривольного, а кто и кровавого развлечения. Главарь разбойников медленно кивнул и возвысил голос: - Эй, парни, тащите провизию, грейте вино, нынче у нас будет веселье до глубокой ночи! - А тебе, одержимый, задарма чашу не нальем! - похлопал по щеке не перестающего дергаться заклинателя один из бандитов. Густая слюна потекла по его носу, и парень зло выругался. - Оставь, - осадил задиру старший. - Вина мы ему и правда не дадим, зато он сможет посмотреть, как нас развлечет его дружок. На сладкое! - хохотнул мужчина и направился к дрожащему пленнику в белом. - Эй, - тряхнул он заклинателя за плечо. - Ты вообще что-нибудь умеешь? Ну кроме вот ему подставляться? Как еще развлекаетесь? Он резко дернул белую мантию, желая по-молодецки разорвать напоказ, но тонкая ткань не поддалась. Старший, бормоча проклятия, выхватил нож и срезал одежду с покорно замершего заклинателя. Кто-то из разбойников ахнул, не скрытое мантией, тело пленника было по-мужски безупречно. - Вот, так-то лучше, - сглотнул разбойник и потянулся к слепому лицу. - Может и тряпочку твою срезать? Может дуришь ты нас, глазки красивые прячешь? Или по-хорошему развлечешь, или пеняй на себя! - Нет, пожалуйста, - запричитал слепец, прикрывая лицо связанными руками. Я развлеку! Я умею! Только, - он жалобно всхлипнул, показывая уже покрасневшие от веревок, запястья. - Не надо бы, - покачал головой, смотрящий на эту сцену с некоторым отвращением, атаман. - Да лаааадно! - заржал старший, - что нам сделает эта красотка? Тебе, господин, она вообще ничего не сделает, раз ты такой праведник, а мне бы хотелось почувствовать ее ладошки. Нож перерезал веревки. - Ну, давай, что ты там можешь для начала, хватит ломаться! Обнажённый по пояс заклинатель выпрямился и обернулся вокруг себя, будто осматриваясь. Он стоял в центре поляны, над которой возвышалось толстое дерево. Вокруг лежали и сидели головорезы, болтая, покрикивая, распаляя себя чашами подогретого вина. Среди них двое трезвых стражей держали второго пленника. - Я умею танцевать. - Голос, чистый и сильный, перекрыл шум толпы, разбойники вперили взгляды в полуобнаженную фигуру перед ними. Сюэ Ян уже рассчитывал, как он избавится от охранников. Ему совсем не нравилось, что, какая-то шваль трогает его даодзана, более того, хоть он и знал, что видит чистое притворство, ему было жутко слушать тот сломанный, жалобный голос, которым говорил Сяо Син Чэнь. "Никогда", - зарождалась в глубине почти клятва, "никогда ты не будешь так, с тобой не будут так" Сюэ Ян унял накатывающую лютую ярость и уже собрался вмешаться.... И тут Сяо Син Чэнь задвигался. Сюэ Ян медленно открыл рот. По одному замолкали разбойники, отвлекаясь от разговоров, забывая о вине, еде и дыханье. Человек на поляне ступал неслышно и легко, этим походя на призрака, но излучал жизнь. Притягательную, красивую, жаркую, как любовная битва. Его тело изгибалось, звало, движения соблазняли и в то же время казались девственными и робкими, как первый снег. Кто-то начал отстукивать медленный, чуть рваный ритм, но Сюэ Ян слышал звуки флейты, что играет на Горе Бессмертных, непорочная, прохладная и отстраненная, но подхваченная яростным и страстным мотивом своей сестры из веселых кварталов. Слышал шёпот золотистых и белых звезд во время звездопада, и их взрывы под веками, когда... Растрепавшиеся волосы летели по воздуху и каждому хотелось коснуться их, руки отталкивали, взметались и падали, подчиняясь и каждый решил, что только ему, губы на отрешенном лице слегка улыбались и каждый представлял, как он... А Сюэ Ян слушал флейты и тихий смех то ли высоких звезд, то ли своего даодзана. Вдоволь надвигавшись и вспомнив навыки танца, который его собратья на Горе в шутку называли не иначе как "Приворот", Сяо Син Чэнь ощупал «взглядом» толпу вокруг него, но не смог найти нужную фигуру. А потом пахнуло кровью, запах которой Сяо Син Чень не спутал бы с другим и на поле боя. Кровь на прокушенных губах, вопли, от которых с крыши срывались стайки птиц... В танце он развернулся и безошибочно уставился в завороженное лицо напарника. - Чэн Мэй, ты спишь? - Сложили губы, и Сюэ Ян будто и правда проснулся. Фигура в белом сделала несколько странных движений и вдруг исчезла из поля зрения. ... А потом на поляне разверзся ад. Сперва завыли от боли разбойники, держащие вроде ушедшего в себя, психа. Сюэ Ян прянул к их запястьям, будто целуя. Порванные клыками, вены взорвались кровью. Бедолаги тут же отпустили веревки, залитые алым. Ян связанными руками вскинулся и налепил на лоб ничего не соображающему человеку справа талисман. В ту же секунду плеснувшая на веревки кровь разъела их, и Сюэ Ян выхватил из рукава меч. Все это заняло несколько мгновений. Потом толпа разбойников, отвлеченная исчезновением танцора, успела развернуться и оцепенеть от ужаса. Но эти люди не прожили бы так долго, падай они в обморок от вида и более ужасных ран. Блеснуло оружие, ватага загудела и с проклятиями кинулась на одного единственного безумца. "- В конце концов он один, а нас сорок, отлично развлечёмся", - думал каждый, распаляя себя. Взметнулись рукава черных одежд, их обладатель раскинул руки, будто желая обнять всех мужчин сразу. - Обижать слабых, это, конечно, интересно и весело, - громко декламирует он, будто на собрании кланов, - но не всегда безнаказанно, вы знали? А потом Сюэ Ян захохотал. Он тоже умеет танцевать, он двигается от человека к человеку, рубит, колет, калечит не убивая, но уродуя лица, вырывая кишки, лишая конечностей. Некоторым противникам он шлепает на лоб сочащиеся чернотой знаки и калеки с жадностью кидаются на своих. Сюэ Ян танцует и хохочет, как гной из раны, выпуская свое безумие, очищая душу на годы вперед. - Значит вы не любите обрезанных рукавов? - напевает он, оседлав высокого зомби, и как с коня рубя ошалевший сброд, потом спрыгивает, позволяет себя окружить и снова скачет, уже по головам, как дух мертвого, одержимый жаждой мести. Кто-то пускается наутек, но таких догоняют и рвут на куски мертвые товарищи, повсюду люди умирают, зачастую раня друг друга, не успевая за черным демоном среди них. - Ты, я слышал, больше всех хотел попробовать даодзана? Даже посмел тронуть его лицо? - Зловеще шипит Сюэ Ян, наклоняясь над неспособной к бегству, скулящей жертвой. -Убей! - Орет силач старшина, суча обрубками ног, кровоточащие остатки пальцев на руках судорожно впиваются в мягкую землю. - Ну убеей! Пожалуйстаааааа!!!! - У него очень большой, - заговорщицки подмигивает ему парень и одним движением разрезает орущий рот от уха до уха. - Вот теперь в самый раз! Но тебе все равно не светит, - и рубит закатившего глаза от боли, мужчину, по горлу. - Я чуял, что здесь что-то не чисто! Атаман шайки внезапно оказывается на простершейся над адом внизу, ветке дерева и, обняв Сяо Син Чэня сзади, давит ножом на горло. - От вас за версту разило безумием, но ты даже меня провел, слепец! Такой чистенький и сломанный на вид. - Человек пах кровью, отчаянием и лишь немного страхом. - Мне даже жаль, что тебе не хватило проницательности, - искренне вздыхает Сяо Син Чэнь, откидываясь на грудь разбойника. - Не знаю, утешит ли тебя, но вам было не спастись в любом случае. - Ты еще более безумен, чем он! - удивленно восклицает атаман. - Но это не мое дело. Если ты прикажешь своему ручному демону меня не трогать, я не перережу твою хлипкую шею. - Слышишь?! - Он кричит вниз, туда где Ян заканчивает глумиться над живыми, превращая их в мертвых и тщательно упокаивает всех. Парень поднимает голову, и атаман невольно вздрагивает: забрызганное кровью лицо, с красными глазами и радостно ухмыляющимся ртом, не могло принадлежать человеку. Язык почти пошло облизнул губы, пробуя чужую кровь. - Лучше бы тебе отпустить уважаемого даодзана, - пропел Сюэ Ян, - тогда умрешь легко. Атаман был сильным мужчиной, выжившим в сотнях передряг. За все это время он сохранил силу духа, разум и даже некое подобие благородства. Но на поляне под ним были кусками разбросаны 39 совсем недавно полных жизни людей, а слепой пленник еще более откинулся на его грудь, вольготно устраиваясь в смертельных объятиях, в то время как его напарник добивал последнего члена шайки, кажется, вырвав печень еще живому и откусив кусочек, а теперь шарил вокруг костра. - Эй, атаман, - крикнул он, - пока ты думаешь, где тут у вас вода? Атамана пробрала дрожь. - А, нашел уже, не надо! Донеслось снизу и мужчина увидел, как этот кошмар, как не в чем ни бывало, умывается и полощет рот. - Так! - Спокойно говорить мешали стучащие зубы. - Я понял, ты меня не отпустишь. Но тогда я заберу твоего напарничка! Смотри! Он ведет ножом по светлой коже и из-под лезвия показывается алое. - Смотри, либо мы договариваемся, либо у твоего любовника перерезано горло!!! Голос срывается на крик: - Ты останешься один! Без него! - по какому-то божественному наитию добавляет он. Сюэ Ян всматривается в безмятежное лицо Сяо Син Чэня и резко, отчетливо, качает головой. А потом слепец будто железными тисками сжимает руку с ножом у своего горла и всем корпусом резко подается вперед. Он пришел в себя через два-три вздоха. Демон в человеческом облике над ним, улыбается. Сейчас это умытое, с яркими глазами нормального цвета, лицо, казалось даже красивым, а забавные клычки – по-юношески очаровательными. Атаман застонал от жути происходящего. - Ты один из всех не хотел над ним надругаться, - почти ласково шепчет ему Сюэ Ян. - Потому умрешь легко и быстро. Нож чиркает обнаженное горло. - Син Чэнь, дай мне немного времени убраться - донеслось снизу, - Тут грязно, тебе не понравится. Когда Сяо Син Чэнь спрыгнул с дерева, теплые пальцы тотчас оплели его запястье, а в слабо кровящий порез на горле ткнулись жадные губы. - Даже и не думай, - выдыхает монах, - ты грязный. - И ты, - выдыхает в унисон Сюэ Ян, повисая у него на шее и с голодной нежностью щекоча языком тонкий порез. - И я умылся и даже прополоскал рот! - сообщает Ян по-детски серьезно, посмотри! Сяо Син Чэнь берет его лицо в ладони, "смотрит" и целует глубоко и не менее жадно. Сюэ Ян трется о его обнаженную грудь и торс, и поскуливает в самые красивые в мире губы. Его одежда пропахла кровью, волосы пахли кровью, тело даодзана же, все равно тонко пахнет травой после дождя, наступающей грозой и лишь чуть-чуть обыкновенным мужским потом. Это сводило с ума, и Сюэ Ян молил, чтобы молнии били в него снова и снова, чтобы руки сжимали до следов на коже, чтобы Даодзан не жалел его, чтобы забирал все дыхание, всю возможность двигаться, все, что он хотел дать так, как ничего более в жизни. Вся сладость проникновения, вся мимолетная боль впивающихся в спину корней дерева, вся круговерть неба перед глазами и еще-капли крови на горле даодзана, порез, к которому Ян присасывается в момент оргазма, сжимая зубами, заставляя кричать их обоих... Среди заляпанной кровью поляны, которую он совсем недавно отчистил от живых, а потом и от мертвых, Сюэ Ян любовался узором солнечных бликов на слепом лице его даодзана. Их общие судороги внизу живота и тяжелое дыхание, всем этим он был оправдан, очищен вновь, все это было слаще самых дорогих сладостей и от осознания, от наслаждения, хотелось смеяться. Выгибаясь, он потянул мужчину на себя, хотел что-то сказать, но тут оргазм нахлынул, взрывая звезды под веками и Сюэ Ян кричит, содрогаясь нутром, заставляя кончить и своего партнера. Ветер отнес запахи смерти, свежий ветер овеял их лица, принося аромат каких-то цветов. Сюэ Ян отрубается. Часом позже: - Ты же понимаешь, что его нельзя было отпустить, да? Перепачканные, расхристанные и довольные, они идут в деревню за своими вещами и наградой. Ян внимательно всматривается в лицо даодзана. - Понимаю, - кивает Сяо Син Чэнь, - хотя он был не такой, возможно он и взялся бы за старое или начал мстить, но можно было дать ему шанс... - И это, скорее всего, повлекло бы новые жертвы, даодзан, так что мы все сделали правильно. Я его отпустил быстро. Сяо Син Чэнь вздыхает, сетуя на жестокую рациональность мира вне Горы Бессмертных и на ходу запутывает пальцы в кое-где слипшиеся от крови, волосы Сюэ Яна. Тому слегка больно и очень приятно. "Ты поступил ужасно и отвратительно, но я дам тебе шанс, потому что..." вспоминает он и усмехается про себя: "нет уж, единственный счастливый шанс тут только у меня, дяденька атаман, и остальные проходимцы – проходите мимо." Уже на подходе к деревне: - Даодзаан, а откуда ты умеешь так танцевать? Я вообще не ожидал такого, думал спасать тебя, а ты мог бы их сам брать готовенькими. - Бао Шань Саньжэнь (учитель Син Чэня) давала нам разные знания, - улыбается Сяо Син Чэнь, - я еще и петь умею, например. - Да ну! - Сюэ Ян восторженно скачет вокруг мужчины, точь-в-точь мальчишка только в залитой кровью и изорванной одежде. - И что же ты умеешь петь? - Заклинания, просто песни, а еще колыбельные. - Колыбельные? - ржёт Сюэ Ян, - это кого ты там, на горе, убаюкивал? - Новых учеников, - серьезно рассказывает его даодзан, - не у каждого из них душа пребывала в покое в первые ночи и всегда звали меня. Мне нравилось нести мир в их души своим голосом, присутствием. Он смущается высокопарностью фразы и замолкает. И тут же ощущает теплое тело, настойчиво лезущее ему под локоть. К деревне они подходят чуть ли не в обнимку. В крови и земле, растрепанные и в изорванных одеждах. Тепло молчащие друг с другом. - А мой даодзан споет мне как-нибудь? Колыбельную? - шепчет это теплое прямо в ухо Сяо Син Чэню. - Да, Чэн Мэй. Люди, видящие странную пару заклинателей на главной улице, прячутся по домам. На всякий случай. - И станцуешь? - Его игриво кусают за ухо. - Чэн Мэй! - Это значит «да»!