Наше нежное (Gentledays)

Чимин с самого утра бегал по квартире с тряпкой в руках, натирая дочиста всё, до чего могли дотянуться маленькие ручки годовалого Хансоля. Ребёнок весь в родителей пошёл, поэтому долго усидеть на месте не мог и спустя некоторое время, пока взрослые сидели за столом, начинал бродить по дому в поисках чего-нибудь, что можно было бы запихнуть в рот или с чем можно было бы поиграть. Убирая всё мелкое и, на взгляд Хансоля, очень вкусное на верхние полки, Чимин, честно, за малыша переживал, а не пытался спасти квартиру от погрома. Однажды ему уже позвонил Тэхён и, захлёбываясь в слезах, рассказал, что мальчика увезли в больницу с попавшей в пищевод батарейкой. Больше трястись в страхе пусть за чужого, но всё-таки ребёнка лучшего друга Чимин не хотел. Когда входная дверь открылась, пропуская в квартиру пахнущего улицей и снегом Хосока — любимого мужа, — омега, почти распластавшись на полу в гостиной, шарил рукой под диваном в поисках закатившихся туда монеток, злосчастных батареек и всякого мелкого мусора. — Чимини, я дома! — крикнул альфа, щёлкнув замком входной двери. — Колы не было, пришлось взять сок, надеюсь, — он усмехнулся, — Тэхён переживёт. Солнышко, что ты делаешь? Чимин поднял голову и, смахнув с глаз пшеничную чёлку, улыбнулся вошедшему альфе. — Привет, — сказал он и поцеловал наклонившегося к нему Хосока в губы. — Хансоль почему-то любит наш диван, ты знаешь, а в последнее время он взял в привычку лазать под него, а там столько всего… поэтому лучше убрать, чем потом слушать, как Тэхён убивается. — Может, лучше нарежешь салат? — мягко спросил Хосок, помогая омеге подняться. — А я и под диваном уберу, и ванну помою, и вообще всю квартиру отдраю, только, пожалуйста, не напрягайся. Чимин пытался сдержать улыбку, но она сама расцвела на его губах, когда Хосок поцеловал его в щёку, обнял со спины и опустил горячие ладони на округлившийся живот. — Ему всего пять месяцев, хён, не нужно так сильно за меня переживать, — разомлев в чужих руках, сказал Чимин и откинул голову альфе на плечо. — Я не могу по-другому, — надулся Хосок, прижимаясь щекой к шее омеги. — Просто, прошу, будь осторожен, ладно? — Хорошо. Обещаю. А теперь, — Чимин развернулся в его руках и снова чмокнул в надутые губы, — давай уже закончим с приготовлениями. Осталось… — Он посмотрел на часы, — о боже, меньше часа, а у нас практически ничего не готово! Давай, вперёд! Смеясь и пихаясь, они разбрелись по квартире, утопая в готовке и уборке. За двадцать минут до прихода второй семьи Чон Чимин достал из шкафа небольшую коробку с забытыми игрушками Хансоля, которые Тэхён попросил оставить у себя, потому что из-за Чонгука, который малыша любит баловать, у них «уже не дом, а магазин детских товаров». Вспоминая друга, Чимин всегда улыбался. Особенно, когда в памяти всплывал образ смущённого, розовощёкого Тэхёна, робко признающегося Чимину в том, что ждёт ребёнка. Пищали они тогда втроём, потому что любопытный до чёртиков Хосок сунулся в комнату к шепчущимся омегам в самый трепетный момент признания. — Чонгук ещё не знает, — неловко потупил взгляд Тэхён, и две пары глаз уставились на него с неподдельным изумлением. — То есть как? Почему? — воскликнул Чимин. — Я… боюсь, наверное. — Чонгука? — уточнил Хосок. — Или того, что он скажет? — Тэхён кивнул. — Подожди. Если ты беременный, значит, у вас была сцепка. А сцепка обычно происходит по обоюдному согласию, ведь всем известно, что на ранней стадии отношений альфам чужда ответственность за беременных омег и детей (на этих словах вздрогнул не только Тэхён). Ну так если вы… эм… сцепились, — чувствуя неловкость, сказал Хосок, получая от Чимина подзатыльник, и Тэхён мгновенно залился румянцем, — значит, вы оба хотели этого. — Правда, Тэхёни, — мягко вступился Чимин. — Ты же сам говорил, что Чонгук хочет детей. — Да, но я не думал, что получится так скоро, — нервно улыбнулся он и продолжил после недолгого молчания: — Мы решили, что когда будем окончательно готовы, то перед следующей течкой обсудим всё, чтобы потом не было неприятных сюрпризов, — объяснил Тэхён и положил левую руку на живот, обращаясь к маленькому существу внутри, чем заставил Чимина с Хосоком улыбнуться: — Это не про тебя, малыш. Но, понимаете, — он снова обратился к друзьям, — в этот раз у меня не было течки. На несколько мгновений повисло молчание. — Но как же... — Я был у врача, — перебил Тэхён, — и он сказал, что такое возможно либо в предтечный период, либо от слишком частых сцепок не во время течки. Вы не представляете, как мне было неудобно признаваться, что, да, узлы во мне бывают регулярно, а течка ещё должна была быть не скоро, — на этих словах они с Чимином покраснели вместе. — Поэтому сначала я испугался, когда узнал, что... Чимин был настолько поражён, что не заметил, как друг тихо заплакал. Хосок вышел в коридор. — Всё будет хорошо, Тэхён-а, пожалуйста, не плачь, — говорил Чимин, обнимая его. — Он скоро будет, — припечатал Хосок, возвращаясь в комнату. Омеги посмотрели на него с явным непониманием, и альфа пояснил: — Чонгук. Сейчас он приедет, и ты, Тэхён, расскажешь ему всё то же, что рассказал нам. Малыш, — смягчившись, позвал Хосок и присел перед ним на корточки, — нельзя скрывать такое, — он кивнул на его живот, — от своего альфы. Всё будет хорошо: он поймёт, так что не плачь. Уже через полчаса Чонгук был на месте. Он выехал сразу, как Хосок сказал, что Тэхён у них и ему сейчас очень нужен его альфа рядом. Перепуганный до смерти, Чонгук влетел в гостиную, где на диване, тихо переговариваясь и изредка поднося кружки с дымящимся чаем к губам, сидели омеги, а рядом с ними, на полу, — Хосок. Тэхён первый вскинул голову, почувствовав родной запах, и тут же был вытолкнут Чимином на середину комнаты, прямо Чонгуку в руки. Они долго разговаривали, оставленные друзьями наедине, и в итоге Чонгук с восторгом принял новость о том, что скоро станет папой. Он зацеловал Тэхёна на несколько недель вперёд и ещё долго потом вытирал его слёзы, просил не плакать, укачивал в своих руках его дрожащее тело и гладил по спине, успокаивая. А потом родился хорошенький, одинаково похожий на обоих родителей Хансоль, и когда малыш впервые оказался у Чимина на руках, Хосок, глядя на него, не смог сдержать восхищённого вздоха. — Чимини, — тихо позвал он, давая мальчику схватить себя за палец, — я хочу, чтобы ты вот так держал… нашего малыша. Ты будешь замечательным папой. Чимин слышал голос своего альфы будто сквозь толщу воды и нещадно краснел щеками. Хосок никогда до этого момента не поднимал данную тему, не заикался о том, что хочет детей, и Чимин заговорить с ним не решался, а тут, когда у друзей в семье на одного маленького человечка стало больше, альфа сам сказал об этом прямым текстом. Омега, конечно, прямо там и расплакался, отдавая Хансоля в руки Тэхёну и прижимаясь к Хосоку всем телом. Спустя год они последовали примеру друзей, обменявшись кольцами в Америке, а ещё через четыре месяца, когда они вдвоём отдыхали на Чеджу, Чимин рассказал мужу о своей беременности. Хосок тогда обнимал его сильно и долго, а когда наконец выпустил из своих рук, серьёзно спросил, кто первый узнал об этом. Как выяснилось, он и был первым, и это заставило его сгрести Чимина в охапку снова и зацеловать до покрасневших губ. — Чимини, солнышко, ты снова на полу, — в спальню зашёл Хосок, по пути к открытому шкафу стягивая с себя кофту. Омега, очнувшись от воспоминаний, тут же поднял на него заинтересованный взгляд, улавливая усилившийся запах зимы от оголившейся кожи. — Я подумал, — протянул Чимин, пробегаясь глазами по красивой Хосоковой спине, исчезающей, казалось, мучительно медленно под домашней свободной футболкой, — что не зря игрушки Хани занимают место в нашем шкафу. — Правда? И почему же? — подойдя к омеге, Хосок помог ему встать и обнял его, скрепляя руки в замок за его спиной. — Наш малыш будет с детства знать, как пахнет Хансоль, и быстро с ним подружится, — всё тише и развязнее говорил разомлевший, окутанный ароматом альфы Чимин, то заглядывая ему в глаза, то опуская взгляд на его губы. — Да и игрушек столько, что, — он издал смешок, — не придётся слишком тратиться на новые. Хосок честно пропустил последние слова мимо ушей, желая наконец поцеловать сладкие Чиминовы губы, и как только омежий голос утонул в его же судорожном вздохе, они столкнулись в поцелуе, теряя счёт времени. Звонок в дверь раздался настолько неожиданно, что оба вздрогнули. С лёгким испугом они окинули друг друга беглыми взглядами, улыбнулись друг другу тепло и нежно, и Чимин, огладив напоследок обтянутые белой футболкой альфьи плечи, пошёл открывать. Запыхавшийся, с красными от мороза носом и щеками Тэхён ввалился в квартиру с Хансолем на руках и рюкзаком с вещами мальчика за спиной. Чонгука с ними не было. — А где… — Паркуется, — перебил Тэхён, угадав вопрос, и передал сына в руки Чимину, начиная раздеваться. — У вас тут рядом с домом мест не найти — он поехал в соседний двор. — Это вечная проблема, — с пониманием кивнул Чимин и, кивнув в направлении гостиной, предупредил: — Мы там, приходи. Тэхён угукнул, вешая стильное бежевое пальто на крючок, и взялся за ботинки. На шум в коридоре вышел Хосок, протягивая другу руку для рукопожатия и отмечая, что тот пришёл без Чонгука. — А где… — Два сапога пара, — издал смешок Тэхён, стягивая ботинок. — Паркуется в соседнем дворе, сейчас придёт. Поправив тёплый, шоколадного цвета свитер, омега прошёл мимо удивлённого Хосока в гостиную и принялся помогать другу раздевать Хансоля. Очень скоро раздался второй звонок, и теперь на пороге появился Чонгук с огромным пакетом наперевес. — Ты просил колу и что-нибудь к чаю, — сказал он, протягивая Хосоку пакет. Чонгук очень быстро разделся и спросил голодным волком ожидаемое: — Мои где? — В гостиной, — кивнул Хосок в сторону комнаты, откуда слышалось недовольное Чиминово: «Куда вы его так закутали? Ребёнку жарко!» Старший альфа вернулся на кухню, продолжая доделывать праздничный ужин в честь своего собственного дня рождения, с которым, кроме Чимина, его пока никто не поздравил, а Чонгук проскользнул в гостиную, тут же вызывая восторженный визг Хансоля и его яркий смех. — Хочешь к папе? — мягко улыбнувшись, спросил Тэхён у сына и опустил его ножками на пол. Крепко держась за папину большую руку, малыш осторожно сделал несколько шажочков и, когда понял, что бояться нечего, засеменил к только что вошедшему альфе. — Лови его, Чонгук-а. Опустившись на корточки, Чонгук особенно трепетно и нежно поймал маленькие, доверчиво протянутые к нему ручки Хансоля своими и легко усадил его к себе на ногу. «Ты у нас с папой молодец», — прошептал он сыну в самое ушко и чмокнул его, счастливо смеющегося, в щёку. Тэхён не мог перестать улыбаться, глядя на них, и не сразу заметил, что сидящий рядом друг отчего-то притих. — Чимин-а, что с тобой? — тихонько, чтобы не волновать воркующих мужа и сына, спросил омега, опуская ладонь на чужое плечо. — Мы пойдём поможем хёну, — неожиданно громко сказал Чонгук, поднимаясь с пола. Хансоль изъявил желание своими ножками дойти до кухни, не без помощи, конечно, поэтому, деловито схватившись за папин палец, малыш сам потянул его в коридор. — Настоящий альфочка, — улыбнулся Чимин, глядя на их удаляющиеся спины и стараясь не обращать внимание на напряжённый взгляд друга. — Чимин, — строго позвал Тэхён, — в чём дело? На какое-то короткое время в комнате воцарилось молчание. Чимин перебирал пальцами маленький, ужасно мягкий шарфик Хансоля и не решался признаться. Тэхён с каждой утекающей минутой начинал волноваться всё больше. — Чими… — Я боюсь, — вырвалось у омеги, прежде чем он успел прикусить язык. Тэхён удивился, но посмотрел на подавленного друга с пониманием, придвигаясь к нему ближе. — Расскажи мне. Вздохнув, Чимин сказал: — Понимаешь, хоть Хосок и заботится обо мне, говорит, что всё будет хорошо, я никак не могу перестать думать о том, что будет после того, как малыш родится. — В каком смысле? — Ну… — Чимин замялся. — Вдруг мы станем ему не… не нужны? Тэхён смотрел в наполняющиеся слезами глаза друга и не мог поверить. Его Чимини, который так радовался, рассказывая им с Чонгуком о своей беременности; который со смехом и затаённой во взгляде любовью говорил о том, как был счастлив Хосок, когда узнал, что скоро станет папой; который три года назад точно так же смотрел на Тэхёновы слёзы, успокаивал и шептал слова поддержки; его лучший и любимый друг Чимини теперь сомневался в своём альфе, и Тэхёну отчего-то самому стало больно. — Эй, Чимин, послушай, — обнял его омега, гладя по волосам, — послушай меня. Ты придумал себе какие-то глупости, слышишь? Хосок обожает вас больше жизни, и ему в голову ни за что не придёт всё то, что ты мне наплёл. Я уверен. Поэтому, пожалуйста, не плачь. Сегодня у твоего альфы праздник, ты не должен его огорчать, — отстранив Чимина от себя, улыбнулся Тэхён и заглянул ему в глаза. Однако друг только сильнее расплакался, заставляя обнять себя снова. — Ну всё, всё, — приговаривал Тэхён, поглаживая мелко дрожащую спину. — Хосок-а! Чимин вздрогнул, на секунду успокоившись, открыл рот, но не успел и слова сказать — на пороге уже появился Хосок. — Да? — лучезарно улыбаясь, спросил он, но улыбка тут же погасла, когда взгляд уткнулся точно в заплаканного Чимина. Подлетев к вцепившимся друг в друга омегам, испуганный альфа выдал не своим голосом: — Что случилось? — Просто ему сейчас нужна твоя поддержка, — улыбнулся Тэхён и встал, поднимая следом и друга. Дождавшись, когда Тэхён уйдёт к своим на кухню, Хосок притянул к себе Чимина и целомудренно поцеловал его в лоб, а после крепко-крепко обнял. — Солнышко, из-за чего бы ты не плакал, я знаю: это не стоит твоих слёз. Правда ведь? Ты мне веришь? Омега чудесным образом успокоился и кивнул, прижимаясь к альфьей груди ещё теснее, стирая расстояние между ними в ноль. Сейчас хотелось только Хосока рядом, его успокаивающих тёплых рук и тишины, в которой они могли бы наслаждаться друг другом бесконечно долго. Однако на кухне, заплетаясь в словах и буквах, что-то увлечённо рассказывал родителям Хансоль, в перерывах между его тонким лепетом слышался смех его родителей, пахло пряностями и вкусной едой, и вообще здесь и сейчас квартира жила праздником, так что Чимин шмыгнул носом в последний раз, утёр слёзы и мазнул губами по Хосоковой щеке, с благодарностью заглядывая ему в глаза. — Прости, что заставляю волноваться, — прошептал омега и прислонился своим лбом ко лбу Хосока. — И спасибо за то, что ты рядом. — Мы женаты, Чимини, как я могу не быть рядом? — Не порти момент, — улыбнулся омега, пихая мужа в бок и целуя его губы развязно, долго и сладко. — Но, правда, прости. И за то, что я наговорил Тэхёну, — тоже. — Чего? — не понял Хосок. Хихикнув, Чимин сорвался с места настолько быстро, насколько ему позволял пятимесячный живот с будущим карапузом внутри, и убежал в коридор. — Эй! Когда Хосок вслед за омегой выскочил в небольшой холл, раздался громкий звонок телефона откуда-то из спальни, и альфа, пообещав, что обязательно выяснит, о чём это там шептались Чимин с Тэхёном, пошёл отвечать. — Хосок, господи, какая у вас квартира? — спросил на том конце раздражённый голос Намджуна. — Можешь себе представить, я встретил Джина по пути, думал, он знает, — недовольствовал альфа, шурша чем-то прямо возле динамика, — но, разумеется, нет, и… короче. Скажи мне номер. Очень скоро на пороге появились румяные Сокджин и Намджун, увешанные пакетами и тяжёлой зимней одеждой. Хосок помог им разгрузиться, обменялся с ними крепкими рукопожатиями и сказал проходить в гостиную, где уже ждал готовый занять гостей разговорами Чимин. — Мой любимый пирожок Чимини! — завопил Сокджин, кидаясь к растерявшемуся омеге и сгребая его в охапку. — Как я соскучился! А как там поживает малыш? — альфа резко склонился к Чиминову животу, поглаживая его сквозь ткань домашней кофты. — Папа Хосок хорошо о вас заботится? — У Чимина на губах расцвела трогательная улыбка, и он поспешил поднять Сокджина, чтобы снова не удариться в слёзы и обнять наконец его как следует. — Я тоже очень скучал, хён, и очень рад, что ты смог приехать. — Чтобы повидаться с Чимини, я отложу любые дела в дальний ящик. — Ну разумеется ты приехал, чтобы увидеться только с Чимином, и праздник, конечно, сегодня тоже у него, — саркастично подметил Хосок, проходя мимо, но когда хохочущий Джин и его сгрёб в свои медвежьи объятия, то охотно поддался. Тем временем Намджун, стоя в холле, с нескрываемым интересом оглядывался вокруг, и как человек, бывавший в этой квартире всего один раз, осторожно двинулся в сторону, как он предположил, кухни, откуда доносился знакомый смешанный аромат лесной черники, яблок и сладкого молока. Тэхён сидел за столом с Хансолем на руках и сосредоточенно что-то рассказывал ему, с интересом следившим за папиным пальцем, выводящим какие-то узоры на и без того пёстрой, усеянной множеством линий и завитушек салфетке. Чонгук сидел рядом, подперев щёку кулаком и улыбаясь, иногда вставлял что-то от себя, и тогда Хансоль приходил в неописуемый восторг, начиная нетерпеливо ёрзать на папиных коленях в ожидании продолжения истории. Намджун тихонько прислонился к косяку, пряча в кулаке тёплую улыбку, решив не тревожить их. Тэхён неожиданно замолчал и резко вскинул голову, заставив своих любимых альф вздрогнуть. Чонгук, утонувший в теплоте и трепетности ускользнувшего момента, а потому совсем не замечавший чужого присутствия, мягко говоря, был удивлён, когда омега, крепко прижав растерянного Хансоля к груди и уперев взгляд в одну точку, вскочил с места и понёсся на выход. Всё ещё не понимая причины такого поведения Тэхёна, альфа обернулся к его удаляющейся фигуре и не на шутку перепугался, когда по кухне разнёсся смешанный из двух голосов до ужаса довольный визг и чужие длинные руки сгребли в охапку — на минуточку! — его, Чонгука, семью. Возмущение и страх исчезли, когда из-за Тэхёнова плеча, утыкаясь носом ему за ухо и втягивая давно смешавшийся с альфьим аромат, показалось знакомое лицо Намджуна. Чонгук, сам того не замечая, облегчённо выдохнул, поднялся с насиженного места и подошёл к счастливо слипшейся в одно целое троице, невольно растягивая губы в улыбке. Тэхён давно не видел старшего брата и долго не мог от него отцепиться, вдыхая родной запах детства, дома и, неожиданно, родителей. — Ты часто с ними видишься? — не уточнив, с кем именно, изумился Тэхён, зная, что его поймут. Он прекрасно помнил, как они, оставив в родном городе родителей и друзей, вдвоём уезжали в новую жизнь, чтобы найти себя в шумной, полной возможностей столице. Намджун устроился действительно быстро и, на удивление, легко, со временем начиная раскрывать в себе поистине яркий талант к написанию музыки. И если сначала он крепко засел в Сеуле, метаясь из одного агентства в другое и временами впадая в меланхолию от бесконечной нагрузки и давления, то потом, заключив несколько контрактов, его замотало по всей стране, сокращая встречи с близкими до минимума. С таким расписанием просто невозможно часто видеться с семьёй или друзьями, и Тэхён как никто другой очень хорошо знал об этом. — Да, работа забросила меня в Ильсан на некоторое время, — кивнул Намджун, крепче прижимая к себе льнувших к нему брата и племянника. — Родители очень скучают по вам, — мягко сказал он и по-отцовски заботливо посмотрел на Чонгука, — по всем вам. Тэхён застонал обречённо, понимая, что в ближайшее время осуществить поездку в Ильсан они не смогут. Сейчас бóльшая часть денег уходит на обустройство новой квартиры, а остальное — на растущего Хансоля и себя самих. У них просто нет возможности уехать куда-то отдохнуть втроём или навестить родителей. Это у Чимина, который по той же причине, что и Тэхён с братом, приехал в Сеул, изначально не было проблем с жильём, потому что родители ему, любимому сыну, на квартиру сами растратились. А потом нашёлся Хосок — будущий архитектор, — который к скромному Чимину быстро привязался и сам не заметил, как втрескался в него по уши. Чувства оказались взаимны, ребята начали встречаться, и с того момента в собственную квартиру Чимин возвращался не один. Потом уже, когда прошло полтора года, Хосок, чувствуя неловкость от того, что живёт в чужом доме без какого-либо права на это, предложил сделать ремонт, чтобы хоть как-то отблагодарить всю семью Пак, и лично этим занялся. Чиминовы родители помогали с деньгами, принимали активное участие в обустройстве будущего семейного гнёздышка их любимого сына и ни минуты не переставали восхищаться Хосоком, который совершенно ясно дал понять, что намерения насчёт Чимина у него абсолютно серьёзные. В общем, хорошо у них сложилось. Тэхён не считает, что у них с Чонгуком сложилось хуже. Просто кому-то повезло иметь богатых родителей, финансовую поддержку на самых первых ступенях в новую жизнь, а они выживали в большом городе сами, расчитывали только друг на друга и ниоткуда не ждали помощи. До тех пор, пока в дождливый день на улице не встретился Чимин, пахнущий теплом и уютом, не отвёл в свою огромную квартиру и не отогрел. Удивительно, но они тогда так разговорились, излили друг другу чувства, что Тэхёну показалось, будто они знакомы как минимум вечность, и с тех пор завязалась их крепкая дружба. Тэхён соврал бы, если бы сказал, что жить в Сеуле после этого не стало легче. Дорогой сердцу Чонгук, деливший с ним одну любовь на двоих, ставший лучшим другом Чимин и солнечный Хосок, который всегда заставлял друзей улыбаться, были теми, кто возвращал Тэхёна к жизни каждый раз, когда, казалось, последним верным решением было прыгнуть в бездну. Ни в одном языке нет такого количества слов, чтобы Тэхён смог описать, насколько сильно он благодарен этим людям. — Не переживай, Тэхёни, — ласково улыбнулся Намджун и погладил брата по голове. — Они всегда готовы подождать, ты же знаешь. — Знаю, — согласился омега, сжимая губы в тонкую полоску. — Ну всё, хватит грустить, — воодушевлённо заявил Намджун и хлопнул себя по ляжкам. — Пойдёмте-ка в гостиную, там только нас и ждут. Старший альфа поманил всех троих за собой, и ведь что-то заставило его развернуться не сразу — наверное, чудо, — потому что в следующее мгновение он уже прижимал к груди вдруг выпрыгнувшего из Тэхёновых рук Хансоля. Где-то позади брата Намджун выхватил перекошенное от страха лицо Чонгука и его рывок к сыну. Взрослые переглянулись ошалело между собой, выдохнули с облегчением и в какой-то растерянности посмотрели на испуганного мальчика. — Хансоли, что это было? — как можно мягче спросил Тэхён, чувствуя, как сильно Чонгук сжимает его руку. — На… учки… — рвано объяснил малыш, еле сдерживая слёзы. — Но ты же… Ты же мог упасть и пораниться, Хансоль… — всё ещё напуганный до смерти Тэхён говорил тихо, чтобы не дать волю омежьим чувствам проявить себя. Он не хотел плакать, но влага сама скапливалась в уголках глаз. Чонгук чувствовал его, знал, что происходит сейчас у него внутри, и испытывал то же самое, крепко переплетая их пальцы. Однажды они уже пережили больницу, и по второму кругу пропускать через себя всё то ужасное никто из них не хотел. — Хён, опусти его на пол, — сказал Тэхён и взял неуверенно вставшего на пол сына за руку. — Идите, мы сейчас, — улыбнулся омега альфам и присел перед малышом на корточки. Намджун с пониманием кивнул и удалился в гостиную, где его тут же встретил радостными воплями Чимин. Чонгук до последнего не хотел оставлять свою семью, и только когда появившийся из комнаты Намджун схватил его за руку и потащил ко всем, ушёл, расстроенно вздохнув напоследок. — Хансоли, — обратился к мальчику Тэхён, проводив с улыбкой фигуру Чонгука в гостиную, — ты очень напугал нас с папой. Никогда больше так не делай. Ты у нас ещё такой маленький, поэтому, если хочется чего-то, нужно об этом сказать, малыш, а не делать самому, иначе может быть больно, — Тэхён крепче сжал его крохотную ручку в своей и заглянул в виноватые глаза сына. — Ты меня понял? — малыш кивнул и получил поцелуй в лоб. — Умница. А теперь пойдём. Пока Тэхён разговаривал с сыном, в гостиной, где собрались почти все гости, хозяева квартиры и остальные суетливо и весело готовились к празднованию дня рождения Хосока. Чонгук помогал тоже, но сосредоточен он был совсем не на том, что происходило в комнате, а на ведущей в коридор арке, где с минуты на минуту могли появиться Тэхён с Хансолем. Подошедший к разбиравшим стол альфам Чимин, доставая из коробки узорчатые стаканы, поглядывал на самого младшего с беспокойством. — Тебя, правда, настолько сильно тянет к ним? — спросил он, проследив за Чонгуковым взглядом. — Я думал, такое возможно, только если пара находится слишком далеко друг от друга. Альфа усмехнулся, с трудом отрывая взгляд от проёма, и повернулся к Чимину. — У всех по-разному, — хмыкнул он и кивнул на арку. — Его родители, например, вообще друг от друга не отходят. Это выглядит забавно, на самом деле, но также говорит о том, что у них очень сильная связь. Меня это всегда восхищало в них, и я хотел, чтобы у нас с Тэхёном было так же, — Чонгук опустил глаза в стол и нежно улыбнулся. — Он никому не рассказывает и никак не показывает этого, но я знаю, что он чувствует то же самое. — Конечно, чувствует, — улыбнулся Чимин, расставляя стаканы на стол. — Я знаю, как ему тяжело, когда тебя нет рядом, и как сильно переживаешь ты, когда приходится на время оставить их. — Губы омеги дрогнули, и на его лице залегла тень грусти. — Мне иногда кажется, что Хосок сделал неправильный выбор. — Что? — Чонгук вскинул голову и с искренним изумлением уставился на друга. — У нас нет такой связи, как у вас, — вздохнул Чимин, старательно сдерживаясь, чтобы снова не заплакать. За этот вечер он пролил уже слишком много слёз. — Поэтому временами я думаю о том, что, возможно, после того как родится малыш, он уйдёт. Мы будем ему не нужны. — Ты что такое говоришь? — зашипел Чонгук, наклоняясь к нему, но в следующее мгновение смягчился, увидев, как передёрнуло омегу от его голоса, и спросил с тоской и ноткой сочувствия: — Почему ты всё время сомневаешься в нём? Чимин сконфузился, чувствуя, как глаза застилает влага. Наверное, отсутствие связи между ними с Хосоком заставляло его периодически смотреть на ситуацию с другой стороны, и каждый такой раз омега пытался найти причину, почему Хосок всё ещё с ним, если их в прямом смысле ничего не связывает. Они не Тэхён с Чонгуком, которых тянуло друг к другу почти с первой встречи, и это на самом деле расстраивало, а потому наталкивало на мысли о собственной ненужности и беспомощности. Чимин поспешно утёр слёзы. — Может быть, вы просто ещё не пережили настолько эмоциональный момент вместе, чтобы возникла связь, — со знанием дела объяснял Чонгук, закрепляя винты в столе. — Но даже если она так и не появится, — он выпрямился, повернулся к Чимину, улыбаясь, — ты не должен сомневаться в том, что твой альфа любит тебя. Просто знай, что никогда бы вы не встретились, если бы он не должен был занять особо важное место в твоей жизни. Чимин смотрел на него большими, полными слёз глазами и понимал, что раньше не слышал от Чонгука таких тёплых слов. Альфа не привык оказывать поддержку кому-либо, кроме Тэхёна, и на самом деле всё то, что он сейчас сказал Чимину, далось ему очень тяжело. Омега едва успел кивнуть ему с благодарностью, как альфы уже и след простыл. «Неугомонный ребёнок», — пронеслось в голове, когда появившихся в арке Тэхёна и Хансоля буквально снёс ураган по имени Чонгук. Улыбаясь, Чимин вытер глаза и вздрогнул, когда перед лицом неожиданно появилась знакомая Хосокова рука с яркой красной клубникой. — Попробуй, — попросил альфа, укладывая голову на чужое плечо; в его голосе слышалась улыбка. Окружённый теплом Чимин решил, что обсудит волнующие его вопросы с Хосоком потом, когда они будут в квартире одни, а сейчас время не для этого, поэтому омега теснее прижался спиной к крепкой альфьей груди и распахнул свои пухлые мягкие губы, прикусывая клубничку зубами. — Вкусно? Чимин кивнул, перекатывая на языке сочную ягоду, и блаженно прикрыл глаза. Хосок устроил обе руки на его животе и прошептал ласково в самое ухо: — Малышу понравится, как думаешь? — ответом послужил пинок прямо в ладонь Хосока. Будущие родители переглянулись удивлённо и опустили глаза на округлый пятимесячный живот. — Это же… первый раз, когда он толкнулся. — Ага, — протянул умилённо Чимин, и вдруг с его губ сорвался смешок. — Наверное, он так поздравляет тебя, — омега перевёл взгляд на мужа и чмокнул его в нос. — И я тебя поздравляю. — Уже второй раз за день, — довольно протянул Хосок, тыча носом в мягкую Чиминову щёку. — Может, хочешь ещё чего-нибудь? Сокджин притащил целый пакет с фруктами. — Нет, пока не хочется. Лучше после еды. Альфа раскрыл рот, чтобы ответить, но тут в гостиную заглянул Намджун с громким: — Хосок, Юнги спрашивает, нужно ли ещё чего-нибудь покупать? Он сейчас в магазине. — Вроде нет. Ты ему скажи лучше, чтобы быстрее приходил: только его и ждём. Намджун кивнул и скрылся в коридоре. Вместо него в комнату зашёл Чонгук с четырьмя бутылками разного питья, за ним проковылял Хансоль, крепко сжимая в маленьких ручках кажущийся большим стакан, а следом показался Сокджин с огромной глубокой тарелкой, заполненной теми самыми фруктами. Чимин огляделся вокруг, и от увиденного ему даже стало неловко: погружённый в свои невесёлые мысли он даже не заметил, как гости вместо него, хозяина и, можно сказать, организатора праздника, подготовили всё сами. Очередной за вечер звонок домофона оповестил о приходе последнего гостя. Юнги-хён, ещё один альфа в их компании, лениво втёк в квартиру, медленно выпутался из большой тёплой куртки и, словно большой довольный кот, закрыл глаза, слушая аппетитный аромат только-только приготовленной еды из гостиной. Хосок встретил его, как и всех, рукопожатием, но вместо того, чтобы улыбнуться, состроил недовольное выражение лица. — Ты, как всегда, позже всех, Юнги-хён. — Правильно, сразу к готовенькому, — втискиваясь в тапочки, сказал он, и Хосок был готов поклясться, что слышал, как тот заурчал. — Так, — Юнги залез рукой в полупустой пакет из магазина, выудил оттуда плитку молочного шоколада и завертел головой, стараясь разглядеть что-то в других комнатах стоя на месте, — где тут у вас ребёнок? Я знаю, что он здесь. Всё-таки Юнги отклеился от пола и пошёл по запаху в гостиную. По пути он столкнулся с идущим из ванной на кухню Тэхёном — оба имели привычку иногда не смотреть по сторонам, — обнял его аккуратно и всё такой же желейной массой просочился в комнату, тут же выцепляя играющего на диване Хансоля. Юнги подплыл к нему, присел тихо рядышком и положил свою большую ладонь на его узкую спинку, заставив малыша крупно вздрогнуть. Хансоль, испугавшись, резко обернулся, однако в следующее мгновение комната наполнилась его ярким смехом, и он уже сидел у Юнги на коленях, вертя в руках шоколадку. Вошедший с закусками Тэхён усмехнулся милующимся на диване альфам, поставил миски на стол и подошёл к ним, обращаясь к сыну: — Юнги-хён тебя балует, да, Хансоли? — улыбнулся он и погладил мальчика по волосам. — Потому что мелкий любит сладкое, — мурлыкнул Юнги. — Весь в родителей. Пока малыш вернулся к игре с машинкой, бережно уложив подаренную шоколадку к себе на колени, не зная, что она может растаять, взрослые заговорили о понятных только им вещах. Постепенно в комнату начали подтягиваться и остальные, которым Юнги, не прекращая разговора с Тэхёном, пожимал руки, особенно долго задерживаясь на Чонгуковой. Последним зашёл Чимин, и уже здесь Юнги не отказал себе в том, чтобы потискать милую беременную плюшку и поговорить с малышом внутри него. Пока гости рассаживались, Чимин тихонько проскользнул в спальню, вытащил спрятанный немаленький подарок и потащил его в гостиную. В коридоре его перехватил Сокджин, отобрал завёрнутую в подарочную упаковку коробку, ругая омегу за то, что таскает тяжести, отнёс в гостиную сам и спрятал под стол возле места Намджуна. Хосок, увлёкшись едой, даже забыл, по какому поводу они все собрались, пока Намджун не встал из-за стола с большой коробкой в руках. — Думаю, — сказал он, — самое время должным образом поздравить виновника торжества. — Намджун встретился с удивлёнными глазами Хосока и улыбнулся ему по-дружески тепло. — Хосок-а, хочу, чтобы ты знал: мы все тебя очень любим и ценим. Ты для нас всегда был, есть и будешь лучшим другом, с которым можно разделить и горе, и радость; к которому можно обратиться за помощью; который, несмотря ни на что, улыбается и заставляет улыбаться всех, кто его окружает. Ты очень многое делаешь для всех нас, и на самом деле не хватит слов, чтобы отблагодарить тебя, и это, — Намджун посмотрел на коробку в своих руках и протянул её поднявшемуся Хосоку, — меньшее, что мы можем сделать. Ты очень давно это хотел, но ввиду обстоятельств не мог себе позволить, поэтому мы вложили в этот подарок по частичке себя и надеемся, что тебе понравится. Хосок был тронут. Так его никто и никогда не поздравлял прежде. — Ты хотел сказать, что вы все скинулись на него, — хохотнул он, его подхватили все, и под общий смех и поздравления альфа пошёл обниматься с друзьями. — Спасибо. Спасибо вам. Вернувшись на своё место, Хосок, раскрыв в изумлении рот, выудил из коробки дорогущую кофеварку. — Не может быть, — поражённо сказал он, обводя каждого из друзей взглядом, и воскликнул: — Она же стоит, как наша квартира! — Ну, всё-таки поменьше, — улыбнулся Намджун, тоже усаживаясь на место. — Зато она не выключится через день, как та со старой квартиры. Хосок посмотрел на него достаточно красноречиво, убрал кофеварку обратно в коробку и присоединился к возобновившемуся разговору. В течение вечера ребята дарили ему маленькие презенты каждый от себя, поздравляли с праздником и желали чего-нибудь хорошего, в особенности, счастливой и крепкой семьи. Ближе к половине девятого вечера Тэхён шепнул Чонгуку, что пора собираться: Хансоль уже клевал носом, да и живут они неблизко. Чонгук допил любимый апельсиновый сок и охотно кивнул, вставая из-за стола. На вопросительный взгляд Хосока Тэхён, извинившись, сказал, что им нужно ехать. С помощью Чимина он одел всё-таки заснувшего Хансоля, передал малыша в руки другу, а сам пошёл одеваться в прихожую, где его уже ждал нагруженный одним, но зато до краёв полным сладостей пакетом Чонгук. — Я так рад, что вы смогли приехать, — тихо сказал Чимин, с улыбкой рассматривая хорошенькое личико спящего на его руках мальчика. — Хотелось бы видеться почаще. — Мне тоже, — с ноткой грусти в голосе отозвался Тэхён, застёгивая пуговицы на пальто. Намотав сверху шарф, он подошёл к другу и обнял его настолько крепко, насколько позволял Хансоль, прижатый к Чиминовой груди. — Я очень хочу проводить с тобой больше времени, как раньше, но сейчас мы оба в таких положениях, — омега, намекая, чуть наклонил голову и вскинул бровь. Чимин с пониманием усмехнулся, — что встречаться чаще становится затруднительно. Когда Тэхён аккуратно взял сына на руки, в прихожую, чтобы попрощаться, вышли все остальные. — Позвоните, как доедете, — попросил Намджун, обнимая брата. — Хорошо, — кивнул Тэхён, вдыхая напоследок его родной аромат. — Может, переночуешь сегодня у нас? Я так соскучился, хён, хочу побыть с тобой ещё немного, прежде чем ты снова уедешь. — Если Чонгук не против, — глянув на него, Намджун не увидел во взгляде протеста, — то я с радостью. Тэхён улыбнулся ему в плечо, отстранился и был тут же схвачен Юнги-хёном, который тихонько сунул ему в руку забытую Хансолем шоколадку. — Представляешь, как ребёнок бы расстроился? — наигранно проворчал он. — Мы каждый раз, как сюда приезжаем, что-нибудь забываем. У Чимини уже целая коробка с нашими игрушками есть. — Не сравнивай божий дар с яичницей, — упрекнул альфа. Тэхён прыснул. — Ладно. Спасибо, Юнги-хён. Потом Сокджин ещё долго не мог отпустить их и всё пытался всунуть им побольше купленных собственноручно фруктов; долго обнимался с ними Хосок, бесконечно благодарил за визит и потрясающий подарок и очень просил приезжать почаще. В итоге, распрощавшись со всеми, семья Чон, нагруженная двумя пакетами вкусностей, уехала в начале десятого. Гости вместе с хозяевами вернулись за стол, и оживлённая беседа вновь возобновилась. К одиннадцати засобирался Намджун, напоминая всем и заодно себе, что ему ещё ехать к брату, а тревожить их посреди ночи он не хотел. Хосок особенно крепко обнял его, поблагодарил за подарок ещё раз и, пожелав удачно добраться, закрыл за другом дверь. В коридор вышел Чимин с небольшой коробочкой в руках и, не увидев никого, кроме Хосока, растерянно спросил: — Хён уже ушёл? Я хотел передать ему… — Давай я сбегаю? — предложил Хосок, протягивая руку, но Чимин покачал головой, улыбаясь, и сказал: — Не надо. Будет повод заехать завтра к Тэхёни. Думаю, Намджун-хён задержится у них на какое-то время. — Как скажешь, — пожал плечами Хосок и, приобняв омегу за талию, повёл его в гостиную. Оставшись вчетвером, друзья разговорились ещё на час, и ровно без пяти минут двенадцать Джин, взглянув на часы, воскликнул, что ему уже пора. Юнги вызвался подкинуть его до дома на машине, и Чимин с Хосоком принялись собирать их в дорогу. — Очень у вас хорошо, — вздохнул довольный Сокджин, когда они с Юнги уже стояли одетые и готовые в прихожей. — Почаще бы так собираться. — Если бы не работа, учёба и прочие жизненные сложности, мы были бы вместе круглые сутки, — хохотнул Чимин. — И на самом деле это круто. — Ничего, ещё соберёмся на день рождения твоего карапуза, — улыбаясь, Юнги кивнул на Чиминов живот. — Соберёмся ведь? — Надеюсь, что да, — поджал губы омега. — Пока неизвестно, у кого как всё сложится на тот момент. — Ну хватит о грустном, умоляю, — застонал Джин. — Всё, прощаюсь с вами и ухожу, пока вы не заставили меня плакать, — захныкал он и пошёл обниматься с будущими родителями. — До встречи! Пойдём, Юнги. Юнги лениво подплыл сначала к Чимину, обнял его, пожелав хорошо справляться с малышом, потом прижал к себе Хосока, поздравил ещё раз с праздником и только потом вышел за Джином на лестничную площадку. Чимин закрыл за ними дверь с приятным осадком на душе. После того как все ушли они с Хосоком ещё долго раскладывали оставшуюся еду по контейнерам и баночкам и убирали гостиную. — Чимини, иди ложись, — проворковал Хосок, подходя к сидящему на диване сонному омеге, складывающему вновь забытые игрушки Хансоля в коробку. — Я всё уберу. Чимин даже не стал сопротивляться. Зевнув аккуратно в ладошку, он поплёлся в спальню. Хосок, как и обещал, закончил всё сам, выключил везде свет и, удовлетворённый своей работой, пошёл к Чимину, стараясь не шуметь. Однако омега, сидя на краешке кровати, не спал. — Чимин? — удивился Хосок, войдя в спальню. — Я думал, ты спишь, — альфа стянул с себя футболку и сел на кровать к Чимину, подобрав под себя ногу. — Что-то случилось? Чимин судорожно вздохнул, перебирая пальцами край ночной футболки. Как раз сейчас, когда атмосфера располагала к откровенному разговору, он собирался с мыслями. — Я хотел сказать... — начал он дрогнувшим голосом, поднимая глаза на Хосока, но не смог продолжить: альфа смотрел на него так трепетно и нежно, что Чимин в тот же миг почувствовал укол совести за свои неоправданные заморочки. Омега вздохнул глубоко, чтобы унять дрожь в теле, и закрыл глаза руками. — Я... Боже мой... — Чимини, — ласково позвал Хосок, присаживаясь перед ним на корточки и укладывая свои руки на его крепкие колени, — что такое? Чимин сполз на пол и впечатался в альфью грудь, обвивая его торс руками. — Я люблю тебя. Очень сильно люблю, слышишь? — Слышу, — поцеловав его в макушку, сказал Хосок и сомкнул руки за его спиной. — Я чувствую это, Чимини, и, знай, люблю тебя тоже. Бесконечно. Пусть у них и не такая сильная связь, как хотелось бы им обоим, зато чувства их связывают самые настоящие.

The End