1.
Из-под толстой рифлёной подошвы в сумрак срывались мелкие камешки. Рико вытерла рукавом лицо, поправила трос и посмотрела вниз. Разглядеть сквозь сгущающуюся дымку выступы скал ниже становилось всё сложнее, несмотря на яркость фонаря на каске. Она не в первый раз спускалась в «сказочную лощину», на деле — найденное несколько лет назад ущелье с чудесатыми формами жизни, которые до сих пор не удалось толком классифицировать, хоть и от желающих изучить их вдоль и поперёк отбоя не было. «Удивительное место» — по мнению части возвращавшихся из ущелья учёных. Другая часть, возвращавшаяся в мешках для трупов, отмалчивалась. Как и те, кого фасовали по кускам в пакетики, чтобы отследить взаимодействие местной флоры и неместной фауны. Языки — сюда, глаза — сюда. Что увидели одни, другие не расскажут. Научное сообщество это мало смущало, более того, оно усердно заполняло кипы бумаг, подтверждающих согласие на использование любого уцелевшего волоска во благо прогресса. Дрожали и от страха, и от восторга, мухами облепляя множество долин и пещер, запрятанных так глубоко. «Вонючая дыра» — по мнение Рико всё было гораздо прозаичнее. Севернее ущелье разделялось невообразимых размеров впадиной, и добраться на другую сторону с помощью техники пока что не представлялось возможным. Трудности спуска с альпинистским снаряжением немного сбавляли количество рвущихся туда. Одно дело исследовать бездну в экспедиции и совершенно другое — с одним-единственным напарником, гордо именуемым спецсопровождением. К сопровождению требований было в разы больше, чем к учёным, но Рико не покидало ощущение, что ей доверяли выгуливать собачек. Следи, чтобы не запачкалась, не навредила себе, ей никто не навредил, а пока развлекается — держи в зоне видимости, чтобы вела себя прилично и никого не покусала. В общем, заимей взор Большого Брата. А допуск почему-то давался в руки собачке. Болтающаяся над ней Сацуки поставила ногу на выступ, который тут же отломился и едва не приземлился Рико на голову. — Порядок! — откликнулась Рико на закачавшуюся в попытках посмотреть вниз Сацуки — только хуже делала. Она бы посоветовала ей и дальше бегать между аналитическим отделом и лабораториями, наманикюренными пальчиками потирать виски и вздыхать о загруженности за чашечкой кофе в перерывах — это подходило ей больше, чем упражнение в скалолазании. Но, кажется, этот «Ки-чан» окончательно проел ей плешь беспокойством о пропавшем в ущелье друге. А может, Сацуки и вправду волновала судьба так называемого «Мидорина». Насколько Рико знала со слов коллег, крайне необщительного приверженца лозунга «хочешь лучший результат — сделай сам». Пройти подготовку самому, а не искать сопровождающего? Рико хмыкала про себя. Самоуверенных сопляков, считавших, что крепкие мышцы — это всё, что нужно для успеха в предстоящей работе, она повидала немало. Хоть бы один вернулся невредимым из ущелья. Или вообще вернулся. Лично готовить «Мидорина» ей не пришлось — фактически пришлось довольствоваться только досье с данными о достижениях на научном поприще, достижениях в поедании каши в детстве, судя по циферке роста, и фото по плечи, выдающем редкостного зануду. «В этом весь Мидорин» — ласково пела при упоминании очередного его загона Сацуки. Вроде они с ним были знакомы ещё со школы, но Рико сомневалась, что одни лишь ностальгические порывы и слёзные мольбы «Ки-чана» заставили её полезть к демону в пасть, как говорил Теппей. Он и Джунпей всячески отговаривали её браться за эту работу. Для них не было аргументом то, что спуск именно на эту сторону ущелья мог покрыть почти все расходы на свадьбу. Копить, откладывая не только деньги, но и событие, порядком надоело. В Джунпее, когда заходила речь об ущелье, непременно просыпался добытчик, который при необходимости и мамонта притащит. Через годик-другой, но притащит обязательно. Работа её не прельщала, но свадьбу хотелось сильнее. Рико могла назвать себя терпеливой, вспоминая нескончаемые тренировки и нескончаемых оболтусов, которых тренировала сама, но случай был исключительный. Не стоило её водить для создания предсвадебного настроения (мандража?) по магазинам. Как и не стоило Ки-чану поднимать панику и давать Сацуки доступ к информации о последних выходах Мидоримы на связь с исследовательским центром. Даты последних звонков от него не были столь убедительны, хотя сам Ки-чан так не считал. Экипированная ничуть не хуже Рико Сацуки встретила её на пропускной свежим взглядом подведённых глаз. Весьма практично, когда планируешь наведаться в выгребную яму. Рико подмывало сказать, что фотосессия в стиле милитари отменяется, но не была уверена, что сможет заставить Сацуки сходить умыться, как и объяснить, что средств для снятия макияжа в ущелье совершенно точно нет. Разве что для снятия кожи. Но всё-таки то, что она не щеголяла в платьицах, как на инструктажах, и не добавила веса косметичкой, уже радовало. Рико, потоптавшись, проверила на прочность достигнутую наконец ровную поверхность и, кивнув самой себе, ухватилась за ремень висящей в ожидании Сацуки, плавным движением спустив её. Посмотрела на прибор. На ухе мигнул датчик. — Приём. DL-02A прибыл в исследовательскую область F-62, глубина третьего уровня. Сообщаю координаты. На подготовке всё звучало максимально круто, если бы не множество «но». Особо охраняемый объект — наверху, внизу же он становился объектом, на котором контролировать удавалось ничтожно мало. Оборудованные специализированной техникой экспедиционные станции — на другой стороне впадины. А здесь всё та же опасная, но уникальная природная и климатическая зона. Правда, в пределах видимости ничего необычного, травка какая-то растёт. Растёт практически в полумраке, по крайней мере, в том месте, где стояла Рико, но в целом вполне миролюбиво. На периметре было пусто, если не считать слабо шевелящиеся кусты. Ни в ветер, ни в кролика, ведущего в волшебную страну, Рико не верила и направила на них инъектор: шприц был заряжен веществом, заставляющим сменить некоторых обитателей ущелья агрессивность на безмятежный, но не вечный сон. Одобренным кучей инстанцией веществом, чтобы упаси боже ничего не повредить. Абсурд. Рико знала, что здесь в ходу должен быть огнемёт и никак не меньше. А снаряжать всё равно продолжали игрушечными по радиусу поражения инъекторами. Пейнтбольный маркер и то выглядел внушительнее. Помереть от цветочка было не просто неприятно — обидно. С какой-то пукалкой вместо оружия. Сацуки следила за кустами с интересом, Рико — с готовностью. Из них показались сначала заострённые уши с кисточками на кончиках, затем носящая их в неположенном месте — прямо на макушке — голова, и только потом хвост пятящегося задом существа. Недовольный возглас «жжётся!» — и существо развернулось, размахивая руками, чтобы стряхнуть налипшие к ним листья. Рико отодвинулась от прицела, смотря на существо во все глаза — лицо у того было вполне человеческое.2.
Земля под ними начинала всё сильнее чавкать, местность становилась похожей на болотистую. Воздух тоже потяжелел: чувствовалась влажность. Зато солнце, в отличие от места встречи, сюда худо-бедно пробивалось. — Агрессии не проявляет, — Рико поправила микрофон, — вступает в контакт. Представляется «Такао». Предположительно мутация. Или мифология, чёрт её подери. Сацуки неудачно замаскировала смех, кашлянув в кулак. — Эй! — возмутился Такао, обернувшись. — Я вас, вообще-то, слышу и даже обидеться могу. И разодрать — с этим Такао непременно справился бы не хуже. Но он только дружелюбно скалился, несмотря на внушительно острые клыки, прячущиеся за губами. Предположений набралось с горочкой, и надиктовывать их для отчётности охота постепенно пропадала. Рико оставалось лишь излучать немое недовольство поведением Сацуки, которая успела напомнить ей, за кем было последнее слово. Лично у неё к Такао осталось полно вопросов, но Сацуки хватило понимания, что «Шин-чан» и «Мидорин» — один и тот же человек. — Он не представляет опасности, — заявила та без всякой опаски, наплевав на дистанции, которые Рико ей вдалбливала на инструктажах. — Нам, по крайней мере. Такао и вправду выглядел больше улыбающимся сквозь усталость, чем устрашающим, если бы не все эти заострённые признаки хищников, но Рико шла строго по траектории, чтобы в случае чего прикрыть Сацуки, и пальца с спускового крючка не снимала. Сама Сацуки предпочитала диалог. — Поразительно. Здесь не отмечалось нахождение разумных видов. Такао-кун, как ты сюда забрался? — Разумные виды на то и разумные, чтобы избегать ваших фанатиков. Да от меня же один хвост останется и то, если повезёт. — А что изменилось? Привлекло общество прекрасных дам? — Тот, чьё общество меня привлекает, сейчас — там, — он приподнял лиану и нырнул под неё. — Пришли. Относительно устойчивая поверхность заканчивалась в мутном озерце, больше напоминавшем огромную лужу с вздыбленными над ней корнями. Корни уходили в мощный ствол, из которого торчали мясистые изогнутые стебли с жирным блеском. Ближе к верхушке стебли становились тоньше и сплетались в лозы. Кое-где наливались грозди ягод. Стебли потолще могли похвастаться белеющими присосками. — Час от часу не легче, — Рико посмотрела на растение через прицел. — Что это за тентакли? — Мидорин! — прокричала Сацуки, сложив ладони рупором. — Бесполезно, — Такао, видимо, собрался хлопнуть её по плечу, но, заметив настороженный взгляд Рико, замер. Перевернул руку ладонью вверх и недоумённо посмотрел на неё, будто видел впервые. — А, это, — он расплылся в улыбке, скребанув когтями по воздуху, — не волнуйтесь. Размножаюсь почкованием, видали, где растут. — Очень убедительно, — скривилась Рико. — Лучше скажи, с чего ты взял, что он здесь? Такао присел к воде, подгребая к себе землю, скатал в комок и, прицелившись, запустил его в лозу. Стебли с присосками оживились и вслепую шлёпнули по воздуху вслед за комком. Рико прищурилась, всматриваясь туда, куда метил Такао. Крона ствола под лозами сбоку была растерзана так, что предположить можно было как минимум медведя. — Она тебя не схватила? — с восторгом от проведённого эксперимента поинтересовалась Сацуки. — Пыталась, — Такао не без самодовольства осклабился. — Но, кажется, реакция у неё похуже теперь будет. Переваривает, сволочь, Шин-чана. Он к ней почти каждый день таскался, наблюдал чего-то, возился как с дитём малым. Я нашёл очки вон там. И тут, — он смутился и повертел головой, шумно вдохнув, — сильно пахнет Шин-чаном. — Момои! — окрикнула её Рико, заметив, как та опустила палец в воду и поводила им. — Мне нужны пробы, — пояснила та и вопросительно взглянула на Такао. — Она же не реагирует, если не дотрагиваться до лозы и ягод? Такао с характерным звуком поскрёб затылок. — Шин-чан говорил, что она непредсказуемая. Уж ему можно верить — он с неё наснимал кучу всего. Прям коллекционер пробирок со всякой слизью. Подписывал еще каждую, да и вообще он писал много. Трогать запрещал, — он с обидой шмыгнул, — даже нюхать. Сацуки оживилась и потеряла всякий интерес к находившемуся за её спиной. — У тебя есть записи Мидорина? — А куда им деваться? Дома всё. — Я хочу их увидеть.3.
На грубо сколоченных столах будто перемешались эпохи: среди наставленной друг на дружку деревянной и глиняной посуды и оплывших свеч, стояли лабораторные весы, наборы пробирок, колбы, микроскоп, навалены бумаги. И треснутые очки. — Как он это дотащил? — Рико заглянула под стол, рассматривая трекинговый рюкзак. — Ну, Шин-чан не тростинка, — отозвался Такао, протянув ей дымящуюся чашку. Она с сомнением заглянула в неё, рассматривая разбухающее соцветие, похожее на шишку хмеля. — Тут бегают, летают, ползают и даже растут вполне вкусные вещи, — подбодрил её Такао. — Шин-чан почему-то интересовался именно несъедобными. Чем ему вкусные не угодили, не понимаю. — Признавайся, ты его съел? — Рико начинала сомневаться, шутит она или нет. Особенно когда Такао снова и снова улыбался на её реплики. Зубы напоминали псовых. Её тянуло схватить его за подбородок и пересчитать их, чтобы убедиться. Опыт шипел «подозревай!», но чутьё, не единожды спасшее ей здесь жизнь, сейчас свернулось комочком и тихонечко сопело. Умиротворённо так. — Я её и грыз, и царапал, — Такао поставил вторую чашку рядом с увлечённой вещами Мидоримы Сацуки, — и в воду лазил. У корней ничего нет. Видимость, откровенно говоря, хреновая, да и потом эта тварь залезла щупальцами до самого дна, мне пришлось сматываться. Но я уверен, что-то крупное, вроде Шин-чана, я бы не проморгал. — Заинтересован-то как, — Рико отодвинула чашку от Сацуки на всё то же «в случае чего» и всё-таки прихлебнула из своей. Ничем не отличалась от обычного некрепкого чая. — Я на него споры сбросил, — подмигнул ей Такао. — За потомство беспокоюсь. — Мы уже обсудили размножение, — кисло заметила Рико. — Правда? Что-что, а поддерживать атмосферу бредовости происходящего на весёлой ноте ему удавалось. В отличие от остальных менее доброжелательно настроенных обитателей ущелья. Рико решила отложить серьёзные вопросы и подошла к стене, на которой висел лук и колчан. — Нравится? — высунулся из-за её плеча вездесущий Такао, и Рико посмотрела вниз. Деревянный пол под ней скрипел — как тогда можно было подойти настолько бесшумно? Она тренировала бойцов слышать даже севшую в метре от них муху — а сама не слышала. У неё не укладывалось в голове, как это вообще возможно: выглядеть созданием ущелья, но вести себя так, будто спустился сюда, как и они, из цивилизации. — Что? — Удивляюсь, — Рико вернула внимание луку, — как похож на человека. — Наслушался, насмотрелся. Люди здесь давно копаются. Вы и сейчас собрались? Я имею в виду, как долго… — Не спеши, Такао-кун, мне нужно время разобраться, — Сацуки вынырнула из бумаг и помахала им найденным диктофоном. — Напомню, Шин-чан там не один день. Без воды, еды и в качестве еды. Может, быстрее пальнуть в эту штуку, вдруг чего выйдет? — Сначала я должна спрогнозировать, что именно может выйти. А без расчёта рисков может выйти так, что мы сделаем только хуже Мидорину. Или растению. Уверена, Мидорин бы рассердился в обоих случаях, и я с ним согласна. Так что я вам обоим запрещаю любым способом воздействовать на растение. Рико и Такао переглянулись. Сацуки нажала на диктофон, и комнату наполнил ровный голос. «Такао снова пристаёт ко мне со своими глупостями. Не имею терпения и времени растолковывать важность процессов жизненных циклов объекта, поэтому подсыпал ему снотворное. В случае с его организмом могут возникнуть небольшие побочные эффекты: общая слабость, головокружение, сухость во рту, которые наблюдались ранее. В рассчитанных мной дозах нет ни малейшей угрозы для жизни и здоровья, разумеется. Обильного питья для устранения неприятных ощущений будет достаточно, за что он и без подсказок первым делом хватается». — То-то я гадал, чего меня штормит. Ну и кто ты после этого?.. — начал Такао, но смолк: раздалось шуршание, как протирают динамик. Мидорима кашлянул, помолчал, пару раз вдохнул, будто бы собираясь что-то сказать, но передумывая, а когда наконец заговорил, голос перестал быть безукоризненно ровным. «Я знаю, что опасно, разумеется. Поэтому тебе нельзя».4.
Такао сновал между ними как любопытный зверёк. Стоило Сацуки начать проматывать запись, подскакивал и внимательно слушал вместе с ней. Принюхивался к вскрытым ею колбам, а когда наклонил голову вбок, рассматривая содержимое, Рико увидела его увеличенные из-за стекла глаза и неожиданно для себя улыбнулась. Его присутствие наполняло это место удивительным спокойствием — в ущелье-то. Даже уютом. Ощущать такое здесь, когда пропал человек, а эти двое волнуются за него, было немного странно. Глядя, как Сацуки удерживается от того, чтобы погладить Такао между ушей, когда тот выглянул из под её руки, приближаясь носом к очередной пробирке, Рико представила, как Мидорима хлопнул бы его по макушке. Вряд ли бы это сказалось на его любознательности: сколько Рико не продолжала коситься, Такао ничего не смущало. Заинтересовавшись её экипировкой, он не глядя отхлебнул из ей же предложенной чашки, пока Рико разбирала перед ним инъектор. — Быть не может, — с придыханием прошептала Сацуки. Рико обернулась, наплевав на то, что Такао решил попробовать магазин на зуб. — Что такое? Сацуки быстро-быстро заглядывала то в один листок, то в другой, то в окуляр микроскопа, продолжая бормотать. — Потрясающие показатели регенерации тканей. Какая скорость, немыслимо! Я знала, что Мидорин не потратил бы столько времени из-за пустышки. На его месте я бы тоже выбивала разрешение на проведение экспериментов. Если бы ещё пару месяцев наблюдения… отследить весь цикл, выставить оборудование помощнее… Подошедшая Рико помахала рукой перед её лицом, и Сацуки, ухватившись за неё, выдохнула. — Спокойно, — словно говоря это самой себе, она покачала руку Рико как метроном. — Это, конечно, великолепная находка, но мне нужен холодный разум. — Отличная мысль, — Такао выпустил магазин изо рта. — Выглядишь в точности как Шин-чан в первые дни. — Я вам покажу, — Сацуки перевернула один из листов чистой стороной и схематично обрисовала части растения. — Мидорин предположительно находится здесь, наверху, за лозами. Они, как и ягоды, самая уязвимая часть, куда растение нас и не подпускает. Предполагаю, что лозы закрывают что-что вроде ловушки, откуда и начинается пищеварительный процесс. Не знаю, на что это может быть похоже, нам остаётся только догадываться. — Шин-чан точно знает, — нервно усмехнулся Такао. — Я думаю, растение схватило его чисто из-за защитного рефлекса, — продолжила Сацуки. — Вряд ли оно когда-нибудь сталкивалось с таким количеством пищи. Если начнётся гнилостный процесс, а растение не имеет механизма избавление от ненужных частиц, то оно погибнет. Это нельзя допустить ни в коем случае! — Что-то я не понимаю, — Такао озадаченно посмотрел на Рико, — мы за кого больше беспокоимся — за Шин-чана или эту штуку? — Я рассуждаю исходя из наихудших вариантов, — Сацуки обвела нарисованные лозы жирным кругом. — У Мидорина нет точной информации, что за ними, но мы сходимся в предположениях. Скорее всего, там может быть что-то вроде долей, как у простой венериной мухоловки. Они захлопываются, начинается рост клеток, края смыкаются, превращаясь в своеобразный желудок. Избавиться от этой части растение вряд ли может. Надеюсь, Мидорину есть чем дышать или его не задушили изначально, но очень вряд ли — питательности меньше. По кусочку от него не откусывают, думаю… воздействуют разными ферментами. — Шин-чан ведь полез проверять именно это? — перебил её Такао, — Ну, как и что сожрёт? — Он, скорее всего, хотел добраться до ягод, пока растение занято другим. Заодно проверить замедленность защитной реакции в процессе. При неудаче — отследить весь процесс. Так что опосредованно да. — Псих, — Такао от души размахнулся и пнул рюкзак под столом. — Гребанный псих! — Какие шансы, что этот ваш Мидорин-Шин-чан ещё жив? — Рико старалась не смотреть, как Такао скачет по хижине, ухватившись за ушибленную ногу. Если Мидориме конец, нужно срочно придумать, как запретить Сацуки соваться туда же. Рико готова была убить себя за мысли, что самоотверженного парня жаль, но своей смертью он бы здорово облегчил им задачу. По реакции Сацуки понятно, что растение чем-то очень ценно, а данных Мидорима оставил немало. Получить с ними все разрешения будет легко, сюда однозначно направят экспедиции, пусть и кустарным способом спуска. Тогда можно подниматься хоть сейчас. Простой путь не вызывал облегчения. Она подняла отсюда не одно тело, но это было тяжелее всех. Когда нагрянут люди, Такао в любом случае придётся несладко: Рико чувствовала, что паршиво ему будет в первую очередь не от этого, если она просто заберёт Сацуки и уйдёт. Сентиментальность затренькала на лютне и завела свои баллады как всегда некстати. — Какие-никакие, но есть, — Сацуки отложила бумаги и сцепила пальцы замком. — Неизвестно, с какой концентрацией происходит выработка ферментов, в какой степени они могут навредить. К тому же, нет никаких данных, что щупальца нападают с намерением уничтожить. Пытаются захватить, да. Она реагирует на любые внешние раздражители, так что без продолжительного наблюдения в разных условиях — только догадки строить. — Тогда можно отвлечь на себя, выиграть время для Такао: ты видела крону, он лозы в два счёта раздерёт, если мешать не будут. Сацуки поджала губы. Рико и без слов поняла, что её беспокоит не только их безопасность. В такой ситуации ещё один лабораторный уникум хотел усидеть на всех стульях. — Там же какая-то крутая регенерация? Не сдохнет, нарастит себе всё обратно. Безболезненно для всех всё равно ничего не выйдет. А так ваш брат тут только рад подольше побыть, вот и подождут, пока эта штука восстанавливается. — Как вы её отвлекать собрались? — Такао перестал прыгать на одной ноге и подошёл к ним. — Я Шин-чана-то в одиночку вытащить не могу, а уж троих, если попадётесь… Медленнее оно стало, это правда, но я и при таком раскладе еле уворачивался. И другая живность тоже драпала. Сацуки снова взялась перебирать записи и, найдя нужные, что-то в них подчеркнула. — Мидорин написал здесь, что ты рассказывал о местных паразитах. Другая живность — ты это имел в виду? — Они самые. Шин-чан предлагал этой штуке подружиться с некоторыми, всех, конечно, не успел — их тут тысячи. Я тоже потом пытался. Последние вот, — Такао вытянул ладони, на которых красовался пятнистый узор, — нехило меня обожгли. Да вы сами видели, когда я из кустов выскочил. Шин-чан их как-то умел собирать, не калечась. У него прибамбасов всяких не меньше, чем самих паразитов. Рико заглянула в листы, где Сацуки начеркала, и нахмурилась. — Какой толк в паразитах, тут написано — уничтожает всех. — Но опробованы же не все. — Ты предлагаешь ставить эксперименты? Уйма времени уйдёт, — процедила Рико, надеясь, что её тон отобьёт у Сацуки желание опять напомнить, за кем последнее слово. — Жизнь значительно упростилась бы, а возможно, чья-то даже спаслась, если бы ты позволила мне действовать. Поджечь, подорвать, да хоть вскипятить воду в этой грязной луже. — Понимаю твоё возмущение, Рико-сан, но… — Сацуки на полуслове поменялась в лице. — Такао-кун, ты видел кипящие озёра? — Да, одно тут недалеко есть, — он моргнул, задумался на секунду и вдруг выпалил: — Вы про грибы, наверно? — Какие грибы? — Рико на всякий случай оглянулась: Сацуки дала пять Такао, и улыбались они друг другу так, будто дело решено, а Мидорин-Шин-чан материализовался где-то рядом. — В ущелье существуют организмы, способные нагревать воду, — Сацуки открыла бокс и достала несколько пробирок с пробкой, — внешне напоминают грибы без грибницы. Или маленьких медуз. Официальное название пока не присвоили, но за схожесть мы в своём кругу назвали их корнеротами. Их находили на поверхности воды с температурой больше ста градусов цельсия. Вода остывала, когда мы их забирали. Не могу ручаться, что они ведут себя одинаково абсолютно в любом водоёме, но проверить это несложно. Упаковка снимается вот так, — она подняла пробирку и показала Такао. — Мне нужны свежие образцы их воды и воды, куда уходят корни… ммм… — Шин-чан думал над названием, но тоже не определился, — покивал Такао и обратился к Рико: — Я пойду за нашими грелками, а вы к этой штуке. Так ведь быстрее, верно?5.
Зачерпнув воды, Рико посмотрела на растение: щупальца не шелохнулись. Она встала и, закупоривая пробирку, заметила, что по той тянется клейкий след, как и на руке. В вещах Мидоримы прорва салфеток, вряд ли он будет против, если она ими воспользуется. Рико потрогала след на руке, провела чистой стороной по лбу и сморщилась: салфетками тут не обойдёшься. От неё уже пахнет проклятой бездной, а сейчас та к ней ещё и липнет. Каждый спуск сюда её поддерживали мысли, как она вернётся домой и смоет с себя этот запах в душе. Рико прикрыла глаза. А потом её, свежую, обнимет Джунпей. И завтра они пойдут тратить заработанное. Эта гадость, обволакивающая её снова и снова, хороша конечным результатом. Осталось только выбраться. Всем. Она бросила взгляд на поползшее куда-то по своим делам щупальце и сжала пробирку. Как Такао жил тут совсем один? Как Мидорима не побоялся спускаться сюда совсем один? Умудрились же ещё спеться. Она видела глаза Такао после вопроса о шансах. Такие же были у её близких, когда те узнавали о смертности в ущелье. Она слышала запись диктофона Мидоримы. Такие же голоса были на автоответчике, когда она долго не брала трубку. Рико усмехнулась сама себе. Было бы забавно приодеть Такао в плащ подлиннее, чтобы скрыть хвост, выдать перчатки и фетровую шляпу — для ушей и когтей. Привет, Америка тридцатых. И дня не пробыла, а уже столько всего. Глупостей особенно. Рука переместилась с пробирки на инъектор. Рико опустилась на одно колено, стараясь зафиксировать опору — рыхлая земля не способствовала. В такие моменты, когда удавалось спокойно прицелиться, ей казалось, что вся энергия приливает к пальцу на спусковом крючке, медленно собирается со всех частей тела и течёт к нему. Риск был оправдан, хотя Сацуки всё равно перестраховывалась. Доза срабатывала моментально, но для глубокой отключки требовалось время. Жертвы любых размеров всегда шевелились, сколько она помнила применений инъектора. Слабо, но шевелились. Нашпиговать щупальца, чтобы замедлить, а когда Сацуки закончит, к их возвращению сопротивление будет минимальным. Если подействует, конечно. Такое тоже случалось. Только сейчас никто не превратит стреляющего в фарш, максимум задёргается — как на комок от Такао. Зато «воздействуют разными ферментами» могло означать «растворяют заживо». Она видела, что волнуется Сацуки не меньше Такао, но скрывает это тщательнее. Сказывалась частота спусков в ущелье и серьёзное отношение к работе: хочешь не хочешь, на уровне рефлексов начинаешь следить за теми, кого сопровождаешь. — Запрещает она, — проворчала Рико. Игла вонзилась в крону вместо неожиданно дёрнувшегося в сторону щупальца. Рико успела только вскрикнуть.6.
Фиолетовые полупрозрачные корнероты пульсировали в небольшой кадке, которую Такао поставил перед собой, и будто светились изнутри. Щупальца на звук развернулись к пришедшим присосками. — Замечательно! — Сацуки разве что в ладоши не захлопала. — Она следит за нами, она всё понимает. Но мы хитрее. Вы все нужны мне живыми, поэтому я буду хитрее. — Вы гляньте, опыта набирается, — Такао поднял рукав от спецовки Рико. — На Шин-чане сообразила, что одежда ей не по нутру. Сацуки взяла протянутый ей рукав, прыснула на него из баллончика и, обмотав тканью ладонь, залезла в кадку. — Они такие милые, правда? — она осторожно отпустила корнерота, и он, пуская по воде круги, стал пульсировать сильнее. — Да вообще милашки, только кожу вместе с шерстью разъедают, — Такао, собрав ошмётки одежды побольше, тоже намотал их на руки и подставил Сацуки. Та снова встряхнула баллончик. — Когда их впервые обнаружили, мы предполагали, что воду нагревают термальные источники, — Сацуки передавала Такао корнероты, искоса поглядывая на стебли, — но оказалось, что тепло они выделяют самостоятельно и вне среды гибнут. Нам придётся пожертвовать этими. Корнероты сбились в кучки и наводили вокруг себя всё больше кругов. — Точно хватит? — Такао оставил на воде последний и с сомнением посмотрел на спокойные стебли. — Я всё рассчитала, — Сацуки заранее сорванной веткой не давала корнеротам отплыть далеко от берега. — Приблизительно, конечно — объём воды на количество выделяемого тепла. Да и химический состав жидкости позволяет, он идентичен со средой обитания этих малышей. Я больше переживала, что она может нейтрализовать их как раз из-за состава… — Сацуки перешла на шёпот: — Смотри. Вода начинала понемногу бурлить в местах скопления корнеротов. Щупальца оживились и поползли по стволу, опускаясь к корням. — По моей команде, — всё так же прошептала Сацуки, наблюдая, как над поверхностью стали лопаться пузыри, а стебли ускорились, замутив воду возле корней. Такао опустился на четвереньки и, размахивая хвостом, казалось, не дышал. Он успел заметить, как щупальца устремились к берегу, и рванул вперёд одновременно с криком Сацуки, откинувшей корнероты к корням. Щупальца с шумом ударили по закипевшей воде, окружая себя брызгами. Вниз полетела сеть лоз, и Сацуки ахнула, увидев две открывшиеся оболочки. Такао вцепился в обе когтями и рванул их на себя, падая. Всплеск повторился, и закричали уже трое. Сацуки вскочила в воду по колено и подхватила брошенных Такао вперёд Рико и Мидориму. К последнему после купания в кипятке вернулось сознание, а Рико, грязно выругавшись, схватила Сацуки за плечи, прижимаясь. Такао выскочил на берег и отряхивался с такой скоростью, что всех стало немного обдувать. Бледный Мидорима, лицо которого точно добавило света, оглядел присутствующих и, заметив Сацуки, скорее выкашлял, чем выговорил: — В период цветения и созревания плодов… Сацуки, у неё такие клетки… Есть вероятность получения... — Я поняла, Мидорин, ты большой умница! Не перенапрягайся, умоляю, — она притянула его к себе, не без труда — голая Рико продолжала жаться к ней и неразборчиво ругаться — подцепила приготовленные бутылки с водой и затрясла их над головами. Мидорима попытался стереть с лица слизь, и она растянулась вслед за пальцами. — Vitis Tentacula. Так я её назову. — Нашёл время, — рассмеялся Такао и тоже получил порцию холодной воды на уши от Сацуки. Он подполз ближе и обхватил троицу, закрыв собой явно нервничающую, что она единственная тут без одежды, Рико. Она посмотрела на Такао, который, чтобы её не смущать, зажмурился и улыбался во все свои удивительные зубы. С рождения они у него или изменились со временем, какой, чёрт возьми, размер груди у Сацуки, так кошмарно смущавший Рико в попытках закрыть свой, и всерьёз ли Мидорин-Шин-чан думает, что гадина за их спиной способна не только калечить — она об этом ещё спросит. Обязательно.