***
Парень вышел на узенькой, уютной улочке, утопающей в вечерней мгле. Из окон лился мягкий свет, изредка слышался смех. Сердце сжалось, но он взял себя в руки. Все-таки гриффиндорец. И если уж Дамблдор взялся, может, не такой уж и бывший. Впрочем, парень злился на директора, и не собирался прощать. Нечего было плести вокруг него интриги. Чего он еще не знает? Он шел под пышными кронами, думая о том, что четырнадцать лет назад его родители также шли по этой самой брусчатке, смеялись, смотрели на звездное небо, размышляли о будущем… Оно было у них, это самое будущее. А потом их не стало. Гарри увидел вывеску, оповещающую всех желающих о хостеле. Благо, что волосы за прошедший месяц сильно отросли, а сам он сильно похудел, и не высыпался из-за постоянных ночных кошмаров. В дополнение к мешкам под глазами, оттеняемым бледной кожей, старая одежда Дадли, не скрывающая, что с чужого плеча, порванная в нескольких местах. В целом, Поттер больше походил на восставшее умертвие, чем на приличного человека. К тому же, снял очки, пожертвовав зрением в угоду конспирации, поэтому девушка с ресепшена без всякого интереса отвела его в снятую комнату, где парень тут же закрылся, и упал на кровать. Ни о чем не хотелось думать. Когда он очнулся — видимо, уснул все же — было около полуночи. Выпустив Хедвиг на охоту, надел кофту и накинул на голову капюшон, и вышел из хостела. На интуитивном уровне он шел вперед, пока не увидел за тонкой оградой первые надгробия. Он никогда здесь раньше не был, но сейчас чувствовал, что именно здесь ему и надо быть. И пусть Волдеморт и Министерство охотятся за ним. Здесь он чувствовал себя в безопасности. Он вновь почувствовал присутствие родителей. В голове уже в которой раз всплыл писклявый голос кузена. «Папа, ко мне! Мама, на помощь! Он убил Седрика! Папа, на помощь! Он хочет…» По позвоночнику словно электрический заряд прошел, а ладони вспотели. Ожили воспоминания и чувства той ночи. Они тогда действительно пришли к нему. Он их видел. Говорил с ними. И ведь именно они его спасли. Его, Гарри, родители. Парень бродил среди могил, всматриваясь в надписи на надгробиях, пока не нашел нужные. Вырвал сорняки и плющ, наполовину скрывший их имена. — Я скучаю… Он недолго пробыл на том кладбище. Ощущение присутствия Джеймса и Лили быстро прошло, словно и не было, и Гарри даже начал сомневаться, а не показалось ли ему. Вдруг продажные журналисты оказались не так уж неправы? Мальчик-Который-Выжил, возвращаясь в хостел, наткнулся на то место, с которого все и началось. Дом родителей. Обрушенная крыша, часть стен обгорела. Пустые оконные проемы. Из дома будто могильным холодом потянуло. Он давно растерял семейное тепло и уют, но Гарри потянуло во тьму как магнитом. Это его дом. Место, где все началось. И где он все потерял. К его удивлению, даже мебель осталась, точнее, то, что осталось от нее, после стольких лет запустения. Он посмотрел в треснувшее зеркало, висящее в некогда прихожей. Поттер был похож скорее на неприкаянного призрака, хоть глаза и оставались такими же ярко-зелеными, искорками жизни, на удивление все еще теплившимися в его теле. Зашел в зал и остановился перед камином. Лунный свет на секунду отразился в стеклышке в грязи. Парень подошел и раскопал разбитую рамку. Семейное фото. Джеймс обнимает счастливую беременную супругу на фоне какого-то озера. Колдография отправилась в карман. У Гарри осталось так мало от них… Теперь чуточку больше. Рискуя жизнью, он медленно поднялся на второй этаж, и нашел, как он догадался, детскую. Разрушения были колоссальные, так как пол провалился, как и три оставшихся стены. Уцелела лишь та стена, у которой кроватка непосредственно стояла, и небольшой кусочек пола с торчащими обломками несущих балок перекрытия. Что же здесь на самом деле произошло? Глаза защипало от нахлынувших слез, но гриффиндорец быстро протер их. Он не заплачет. Только не сейчас. Он ведь сильный, да? Он ведь Поттер, он не может… Не имеет права подвести их. Парень еще долго бродил по пустым улочкам, пока не начало светать, и лишь затем, без сил, упал на кровать и забылся беспокойным сном, где вновь увидел наиболее желанные лица. Его разбудил нетерпеливый стук в дверь, а выкрики сонный брюнет разобрал не сразу. — Гарри, открывай! — услышал он знакомый голос. Он не понимал, что Гермиона могла делать в Годриковой Впадине. — Дружище, открывай! Мы тебя уже обыскались! — это уже Рон бил кулаком о дверь и, кажется, в нетерпении даже разок ногой. — Гарри, ты что, спишь?! — парень буркнул под нос, что они и мертвого из могилы поднимут, и побрел открывать дверь. — Мистер Теодор, я им говорила, что они ошиблись… — за дверью также оказалась недовольная девушка с ресепшена. — А они все заладили «Гарри! Гарри!» Сумасшедшие! — она окинула их возмущенным взглядом. — Все нормально, Тереза. Спасибо большое, — девушка кивнула и ушла, а парню пришлось впустить в маленькую комнатку компанию из Сириуса, Артура, Рона и Гермионы. Подруга тут же кинулась ему на шею, а рыжий ограничился рукопожатием и похлопыванием по плечу. Сириус также крепко обнял крестника, и растрепал еще больше и без того беспорядочную шевелюру. — Прямо как у отца, — ухмыльнулся он, а Гарри непроизвольно улыбнулся. Артур лишь приветливо улыбнулся в ответ. — И куда ты пропал? Ты знаешь, как мы волновались? Мы уже подумали, что не успели! Самое худшее, знаешь ли! — Я… хотел побыть один. Устал, — Парню не понравилось ощущение того, будто он оправдывается. Все-таки, это они от него отгородились, бросив умирать от скуки и бездействия в Литтл Уингинге. — Нужно было дождаться нас! Я ведь написал! — добродушно возмутился Артур, покачав головой. — А если бы с тобой что-то случилось? Гарри, ты слишком беспечен! Ты наша единственная надежда в борьбе с Сам-Знаешь-Кем! — Раз так, почему вы заперли меня на Тисовой улице? — вырвалось у гриффиндорца с толикой злости и обиды. Он понимал, что прозвучало по-детски. — Не будь ребенком! Так надо было. — Гарри, — вступила Гермиона, — пойми, так нужно было. Дамблдор сказал, — Поттер скрипнул зубами. Опять директор! — что на доме твоего дяди и тети особая защита, кровная, и там самое безопасное для тебя место! — Настолько безопасное, что я чуть не был поцелован дементором. Двумя. Если бы не Дадли… — съязвил парень. Вспыхнули воспоминания о последнем «свидании» с этими существами, и в комнате будто похолодало на несколько градусов. — Гарри! — щеки Гермионы вспыхнули, а сама она опустила глаза. — Гарри, — заговорил уже Сириус, — никто не мог предугадать, что они окажутся в маггловском городке. Это была провокация, — парень кивнул, подтверждая то, что и сам это понимает. — И она им удалась. Мою палочку уничтожат, а я вылетел из Хогвартса. — Нет! Это не так! — вот и Рон подтянулся с энтузиазмом. — Рон прав, Гарри. Профессор уговорил Министерство не уничтожать твою палочку. Все будет нормально, прорвемся. Просто больше нельзя нарываться. — Я к Дурслям не вернусь. — И не надо, — тут же заверил Сириус. — У нас есть место, где можно тебя спрятать. — И есть, что рассказать, — заверил уже Рон. Оставалось только сдаться и вздохнуть. — Мои вещи остались в моей комнате. Я убегал в спешке, — мистер Уизли махнул рукой. — Забудь, заберем потом. Крестный схватил названного сына за руку и тут же трансгрессировал на незнакомую площадь где-то посреди Лондона. Следом появились Мистер Уизли с Гермионой, держащей пустую клетку Хедвиг, а затем вернулся за Роном, пока Блэк показывал парню Блэк-холл на площади Гриммо, 12.***
Гарри смотрел в потолок. На соседней кровати похрапывал Рон, но особо не отвлекал от размышлений. Поттер злился. Даже не так. Он очень злился. Этот дом, защищенный Фиделиусом с по-настоящему верным Хранителем — не чета по надежности на доме Поттеров — укрыл бы его гораздо надежней, чем Дурсли. И он бы не сходил с ума от одиночества и бессилия. И не было бы бесконечных часов самокопания, увлекающего к отчаянию. Гриффиндорец был чертовски близок к срыву, ходил буквально по лезвию кинжала… И все-таки сорвался. Нет, он держал себя в руках, не кричал, не отталкивал окружающих, а с благодарностью, хоть и отчасти наигранной, принимал и слова утешения, и подбадривания, и осуждение спонтанного побега, и радость от его возвращения в волшебный мир. Вот только он злился. Они не понимали, каково ему было, и никогда не поймут. Может, разве что, Гермиона. В начале первого курса она также пережила нечто подобное. Впрочем, она хоть могла колдовать. Но Гарри злился на нее меньше всего, возможно, еще и потому, что доказывала, что пыталась убедить всех, что ему на Гриммо будет лучше… Но парню от этого было не легче. Его ждет суд. И уж если для того, чтобы убрать его с дороги и удержать иллюзорный порядок в волшебном сообществе, использовали дементоров, еще и в маггловском мире, то ясно, что и собственно судебное заседание не будет кристально чистым и справедливым. Но надеяться исключительно на профессора Дамблдора Гарри не хотел. Опять быть ему обязанным, после всего, что он узнал? Что еще скрывает профессор? Было страшно узнать правду, но и оставаться в неведении парень не желал. Он привык бороться со страхом. Волдеморт приучил его к этому еще с первого курса. Он ведь гриффиндорец! Вот только хочет ли гриффиндорец узнать правду, какой бы горькой она ни была? Поттер не мог ответить на вопрос без колебаний. Следующие три дня прошли словно в тумане, похожие друг на друга как капли воды. С него не спускали глаз, постоянно занимали все его время, развлекали. Отвлекали, одним словом, от вполне логичных в сложившейся ситуации вопросов: как его будут защищать? Какие есть аргументы в его защиту, а что имеют обвинители? Какая доказательная база? Ему даже не выдали никакого сборника законов, хоть Гарри не единожды просил. Даже библиотеку специально перерыл. Он был уверен, что всю подходящую литературу специально забрали, все-таки, в кабинете Главы Рода — и нет никаких официальных правовых документов? Гермиона лишь пожимала плечами, а Рон пытался убедить друга, что ему стоит расслабиться, и перестать играть в детектива. Вот только Гарри и не думал к ним прислушиваться. Тетушка с маниакальным интересом просматривала каждый вторник и четверг криминальные сериалы, которые Гарри также слушал, и именно из них он почерпнул много полезного. В том числе, и про судебную практику. Он многое подзабыл, но помнил, что если уж его хотят защищать, то хотя бы прослушать его версию событий его потенциальный защитник должен был. Оставалось шесть дней, и парень все больше волновался. На четвертый день своего пребывания на Гриммо Гарри решился и, улучив момент, пока Гермиона и Рон играли в волшебные шахматы, предупредил, что отлучится в туалет, а сам быстро направился в Малый зал и, кинув летучего пороха в горящий камин, переместился прямиком в Гринготтс. В банке ничего не изменилось. Те же гоблины за рутинной работой, те же волшебники, желающие распорядиться своими финансами. Парень подошел к стойке, за которой восседал Крюкохват. Как и четыре года назад. — Добрый день, — поздоровался Гарри и Крюкохват сначала посмотрел на него с привычным выражением безразличия на лице, с толикой презрения, но затем узнал и улыбнулся. — Мистер Поттер, добрый день и вам! Чем могу помочь? — Предстоит долгий разговор и, — он оглянулся, — конфиденциальный. Вы понимаете меня? — Конечно, — гоблин расплылся в широкой и зубастой, а оттого и довольно устрашающей ухмылке, и слез со своего места, — следуйте за мной. Мой кабинет обеспечит нам строжайшую конфиденциальность. — Благодарю, господин Крюкохват, — формальная вежливость. Брюнет знал, что поверенный сделает все, что в интересах его клиента: это и его доход, и репутация, а репутация у гоблинов превыше всего. И даже золота. — Присаживайтесь, — предложил гоблин, как только закрыл за парнем дверь, указав на одно из кресел перед его столом. Сам же, сотворив несколько странных пасов руками, сел напротив. — Рассказывайте, мистер Поттер. Я вас внимательно слушаю. — Господин Крюкохват, — начал парень достаточно тихо, но уверенно, — а что вы знаете о дисциплинарных заседаниях в Министерстве Магии? — гоблин ухмыльнулся еще шире. Он почувствовал, что вот он, шанс щелкнуть по носу этих ненавистных колдунишек. И молодой Поттер в этом ему поможет.