Не хочешь?

Жилистая горячая рука располагается на талии Чимина, который понять не может, то ли Чон Чонгук напился посреди рабочего дня, то ли с ума сошёл, потому что в ушах стоит звон от недавно заданного вопроса «не хочешь переспать?». Глаза округлились до такой степени, что Паку кажется, будто он похож сейчас на какого-то персонажа аниме. Он точно расслышал всё так? Или это извращённый мозг Пака подкидывает ему подлянку? Но, увы, нет, тяжелая рука, спускающаяся на ягодицы ясно дает понять, что парень всё правильно расслышал и мозг не сыграл с ним злую шутку. Чимин до сих пор не вымолвил и слова, пялясь в глаза напротив, которые думают, что молчание — знак согласия. Спина опирается о прохладную стенку в кабинете, чужая рука расстёгивает пиджак и приступает к рубашке. Другой здравомыслящий человек в такой ситуации уже давно бы убежал, послав на все четыре стороны. Но кто сказал, что Чимин из числа таких людей? Пак трясущимися руками тянется к уже расстёгнутому пиджаку Чонгука и спускает его вниз, медленно, будто сомневаясь. В голове маленький Чимин бегает по кругу и вопит «что ты делаешь?!», пока большой Чимин уже отвечает на поцелуй начальника, тихо постанывая от трения в области паха. Ему непонятно, почему он поддаётся влиянию Чонгука, почему покорно опускается на колени, когда тяжелая рука давит на плечо, почему вообще сейчас делает такие вещи с человеком, которого терпеть не может. Ответить на все эти вопросы сложно, да и не хочется сейчас совсем. Чимин касается губами головки члена начальника сквозь одежду, проходится ими до основания и, не отрывая губ, расстёгивает брюки; вытащив полы рубашки, Пак спускает брюки вместе с трусами вниз, не отрывая взгляда от члена. Он поднимает глаза вверх на ухмыляющегося Чонгука, который положил руку на голову сотрудника, намекая. Чимин без пререканий открывает рот и вбирает головку, слыша облегченный стон сверху. Касается языком, облизывает, посасывает и полностью заглатывает, удивляя начальника, который не мог обойтись без едкого комментария, называя Пака профессионалом в этой области. Парень на это никак не реагирует, продолжая усердно вылизывать член начальника, пытаясь как можно чаще брать на всю длину. Чонгук за это гладит по щеке, одаривает стонами благодарности и приговаривает «молодец». Пака отрывают от занятия, заставляя подняться довольно-таки грубым приказом «поднимайся»; он послушно выполняет то, что ему говорят: поднимается с колен, поворачивается к стене и расстёгивает брюки, опуская их вниз вместе с трусами. Трясущимися руками Чимин опирается о стену, прикрывает глаза и чувствует горячую руку на своей ягодице. Сглатывает ком в горле и облегчённо выдыхает, когда влажный язык касается сфинктера. Пак сжимает руки в кулаки, кусает губы и подаётся назад, чтобы чувствовать мокрый и горячий язык снова и снова. Стонет тихо, куда-то в стену или в руку, поскуливает и приговаривает «да, ещё». Ягодицу обжигает удар тяжелой ладони, отчего Чимин вскрикивает, тут же закрывая рот ладонью; смотрит на Чонгука затуманенными глазами, пытается делать грозный взгляд, но не выходит. Место удара жжёт, ухмылка начальника стоит перед глазами, и хочется простого человеческого: побыстрее кончить и пойти домой, чтобы напиться до беспамятства, забыть этот эпизод в жизни и продолжать жить. Влажный палец медленно проникает в сфинктер, Пак чувствует, как Чонгук наваливается на его спину, вдыхает носом его запах, целует плечи, упивается стонами сотрудника и двигает пальцем каждый раз всё сильнее и сильнее. Чимин готов кончить лишь от этого, но не хочет быть посмешищем в глазах этого самодовольного ублюдка начальника. Чонгук шепчет что-то пошлое, но Пак не слушает, ему не интересно всё это ребячество. Он сам убирает руку начальника, который использовал уже три пальца; подхватывает член Чона и насаживается на него, опираясь лбом о стену и чертыхаясь себе под нос. Руки начальника располагаются на пояснице, сильно сжимая её, иногда поглаживая. Чонгук двигает бёдрами в собственном такте, будто музыка играет у него в голове. Чимин просто хочет провалиться сквозь землю, стать со стеной единым целым, потому что ощущения сногсшибательные, заставляющие ноги подкашиваться, сердце биться быстрее, а пальцы на ногах сжиматься и разжиматься, будто в судороге. Они оба теряются в пространстве, наслаждаясь ощущениями здесь и сейчас, не слышат ничего вокруг, кроме стонов и жадных вздохов друг друга. Чонгук двигается то быстро, то медленно, заставляя Пака метаться, стонать громче и умолять. Поцелуи получаются смазанными, совсем не в те места, в которые хотелось изначально, но никого это сейчас не волнует. Все чувства двоих сконцентрированы в одном месте, там, где они сливаются в одно целое. Приближение оргазма ощущается особенно остро, когда Чон двигается быстрее, резче и грубее, выбивая измученные всхлипы и стоны из сотрудника, который тянется к своему члену, пытаясь двигать рукой в такт Чонгуку. Всё тело пробивает лёгкая судорога, перед глазами появляются искорки и звёздочки, Пак протяжно стонет в кулак, кусая его, и смотрит на Чонгука из-за плеча. Растрепанный вид начальника заставляет почувствовать неуместное сейчас чувство — стыд. Чимина ещё потряхивает, он чувствует, как Чон замедляется, выходит и доводит себя до оргазма рукой. Белёсая жидкость растекается по ягодице Чимина, который желает побыстрее убраться из этого кабинета. Тяжёлый и слегка надменный взгляд пронзает Пака насквозь, отчего он опускает глаза вниз и виновато закусывает губу, надеясь, что начальник не увидит его замешательства и стыда на лице. Они одеваются в полнейшей тишине, как и начинали всё это. Чимин тяжело дышит, яростно натягивая на себя брюки, которые не поддаются его трясущимся рукам. Он чувствует, как до него касаются, убирая руки и помогая застегнуть брюки. Место касания сильно жжёт и покалывает, Пак пытается его стереть, наблюдая за серьёзным Чонгуком. «Забудем?», — звучит больше как утверждение, нежели вопрос. Чимин кивает и, захватив свой портфель, выходит из кабинета, совсем забыв о том, зачем сюда приходил. А ведь главной целью его визита было увольнение.