тайна верхних этажей

Знаете ли вы ту атмосферу ночи, когда на улицах пусто, на небе ни облачка, ни тучки, а в воздухе застыл запах мистики, чужой кусочек фантазии, освещаемый полной луной и звездами? В такие моменты хочется быть с кем-то рядом, с кем-то, кто любит и кого любишь ты. Будто ночь клятвы. Будто ночь тихой страсти. Громкой любви. Тайн. Шизуо закурил, выпуская струйку дыма изо рта. На душе было погано. Не то что бы ему было жаль, что в свои двадцать с хвостиком он так и не познал на своей шкуре все прелести взаимной любви, но именно сейчас остро ощущалось одиночество. Жалеть самого себя Шизуо не спешил: понимал, что из-за его зверской силы вряд ли найдется девушка, которая сможет его вытерпеть. Обычные прикосновения могли бы стать пыткой. Поэтому мужчина не торопился за подобными вещами, надеясь со временем найти ту, что дана ему судьбой. На плечо упал окурок. Тонкий, с ажурной розовой полосочкой на краю; от скуренной сигареты пахло малиной, а еще, вроде как, каким-то парфюмом. «Женская», — тут же понял Хейваджима, стряхнув мусор с рубашки. Поднял голову, чтобы найти того, кто мусорит на прохожих. И заметил худой силуэт на крыше. На самом краю крыши. «Чертов Изая, сто процентов его вина! Наверняка новая забава!», — чуть ли не зарычал от злости Шизуо и рванул на верх, надеясь успеть и спасти «новую жертву информатора». Дверь на крышу, слава богам, была открыта. — Стой! Не прыгай! — крикнул в спину женщине — а сомнений в этом не осталось, когда блондинка обернулась и Хейваджима заметил довольно глубокое декольте, — он. Но прыгать она и не собиралась: в паре шагов лежал плед с вином и фруктами, играла ненавязчивая музыка. — Извините, что помешал. Не так понял то, что вы стояли на краю крыши. Шизуо развернулся, чтобы уйти. Он костерил себя за то, что не сдержался. — Шизуо Хейваджима? Собственной персоной? — довольно удивленно окликнула она его. Мужчина медленно обернулся, вновь затянувшись тлеющей сигаретой. Он так же был удивлен, только другим фактом — откуда она его знает? — Вряд ли вы меня знаете, так что позвольте представиться, Мимидзу. И не делайте такое удивленное лицо, я, все-таки, по определению должна знать всех, кто пересекался с Изаей и Накуро. — Гм… — докурил сигарету Шизуо и приблизился. — Откуда же вы знаете этих двоих? — Не столь важно. Вина? — кивком указала на бутылку и стакан женщина. Шизуо отрицательно мотнул головой. Музыка на секунду затихла, следующей заиграла какая-то незнакомая, русская мелодия. Мимидзу на секунду застыла, хихикнула, но ничего не сказала. — Зря отказываетесь, хороший экземпляр. Достав неведомо откуда второй бокал, Мидзу налила напиток, впихнула его в руки мужчины, следом налила себе и подошла ближе к парапету. — К слову, не скажете, почему оказались здесь? Вы редко ходите по подобным местам, чаще всего находитесь в центре. — к удивлению Шизуо, блондинка была очень хорошо просвещена по поводу его частной жизни. — Гулял, — лаконично ответил Хейваджима и отпил из своего бокала. Он действительно оказался довольно хорошим — терпким, слегка теплым, пряным, неимоверно вкусным. — Вкусное у вас вино, — встав рядом с Мимидзу, мужчина уставился вниз, туда, где тонкой дорожкой сиял лунный свет. — Да… Лучший образец. Настала тишина. Но она не смущала, наоборот, стало так уютно и привычно, будто они встретились здесь не по воле случая, а заранее договорившись. Гулял небольшой ветерок, играл с волосами Мидзу, заставлял их сиять в холодном сиянии спутника. Это слегка заворожило Шизуо, он неосознанно остановил взгляд на профиле женщины. Что-то вспыхнуло между ними, однако блондинка ни на секунду не подняла взгляда от земли. По коже ее гуляли мурашки, но не из-за холода, а из-за взгляда, что скользил по ней. Из-за взгляда самого сильного человека в мире. Что скрывать, Накуро, что долгое время был ее страстью и, можно сказать, болезнью, ушел из жизни женщины недавно — легко и быстро, будто после гипноза. Раньше Мимидзу по привычке носила короткую скрижку; теперь же, словно в знаменование новой страницы в жизни, дала волосам отрасти чуть ниже плеч, а с помощью краски обрести блеск. И вот теперь Шизуо Хейваджима, возможно волею судьбы, нашел ее секретное местечко, где женщина отдыхала от суеты криминальной жизни. Тут снова сменилась музыка — заиграло что-то английское, но Шизуо уловил несколько строк. «Фальшивую любовь прямо в лицо? *», — не совсем поняв смысл с первого раза, пережевал фразу и до него, наконец, дошло. — «Действительно, прямо в лицо». Мужчина не сдержал ироничного смешка. Мимидзу тут же перевела на него понимающий взгляд. — Знаешь, — не ведомо как перейдя на ты, негромко заговорила женщина, допивая вино, — всегда была удивлена фактом, что у тебя нет девушки. Ты же довольно видный мужчина, да и постоять за свое сможешь… — Не только постоять, но и покалечить, — хмыкнул Хейваджима, так же допивая вино. В ушах слегка зашумело. Сев на плед, Шизуо взглядом пригласил Мидзу сделать то же самое. — Даже случайные мои прикосновения могут принести девушкам море боли. Вы же будто хрусталь — один неверный жест и разобьетесь. — Не все девушки так слабы, как ты думаешь, — почему-то горько усмехнулась блондинка, положив в рот виноградинку. — Вку-у-усно… Между тем они уже допили вино, довольно крепкое на пустой желудок. Что-то будто щелкнуло в голове у Хейваджимы; он склонился к лицу жующей виноград Мимидзу и поцеловал, забирая в рот остатки ягоды. — Действительно вкусно… А потом как-то само по себе получилось, что виноградинка была не одна, а Мидзу сама решила покормить мужчину. И Луна сияла так ярко, что Шизуо не мог оторвать взгляда от волос женщины, что драгоценными камнями светились в темноте, а Мимидзу — от губ мужчины, теплых, мягких, прокуренных и слегка приоткрытых. А потом они незаметно друг для друга оказались на пледе в далеко не невинной позе: Шизуо над Мимидзу, меж ее ног, и они, не переставая целоваться, избавлялись от ненужной, лишней сейчас одежды. Раскрасневшаяся Мидзу даже не замечала, как на плече, куда не сдержавшийся Хейваджима положил и сжал пальцы, проявились легкие, едва заметные синячки. А вот Шизуо заметил. Его разум прояснился, он уже почти отпрянул от женщины, но Мимидзу, со смехом, поймала его руки и положила обратно: — Пока ты со мной, я не чувствую боли. Так что пожалуйста… не уходи. И Шизуо не ушел. Он снова поцеловал блондинку, а затем медленно начал спускаться ниже, особенно обратил внимание на синячки, поцеловав каждый из них. Платье лежало где-то внизу, в ногах, а бюстгальтера на Мидзу не было. Шизуо не сдержал хриплого стона, когда его взгляд наткнулся на затвердевшие бусинки сосков. Мимидзу слегка покраснела, но от своего увлекательного занятия — раздевания Хейваджимы — не отвлеклась. Губы мужчины легли на выпуклость, пробежались по коже, оставляя влажные следы. С губ Мимидзу срывались легкие, быстрые и негромкие стоны, пальчики ее гуляли по его спине, иногда вцепляясь в шевелюру. А потом, в один момент, Мидзу усмехнулась и резко толкнула Шизуо в грудь, оседлав растерявшегося и перекатившегося в бок Хейваджиму. Ее губы были не в пример грубее; не в плане кожи, нет — тут как раз таки все было намно-о-ого нежнее. Она покусывала кожу мужчины, оставляла алые и влажные следы, помечая его, давая понять, что уже нельзя повернуть назад; она поставила пару сильных засосов на шее, а потом, явно не сдержавшись, куснула за соски. Здесь Шизуо не выдержал, приложил силы и довольно грубо откинул хитрую блондинку, а затем, уже не следя за прикладываемой силой, перевернул вертихвостку на живот. Надо ли говорить, какой красивый и притягательный вид открылся ему? Стянув уже мокрые трусики, Шизуо стянул штаны, до которых не успела добраться эта белобрысая бестия, и, не размениваясь на прелюдии, до конца вошел в мокрую от возбуждения дырочку. Мимидзу была слегка к этому не готова, выгнувшись, громко и протяжно застонав. Шизуо, понимая, чем им грозит быть застуканными, протянул руку и сдавил женщине горло. Это обрело противоречивый эффект: Мидзу действительно затихла, но ненадолго. В ее глазах плясали искорки от испытываемых эмоций. Казалось, что-то, что происходит — испытание на ее голосовые связки, потому что закричать хотелось неимоверно. По телу прокатывались волны жара, по кожи бегали мурашки, ноги, кажется, уже растеклись по крыше и не хотели слушать. Шизуо сорвался. Он старался быть мягким в начале, но Мидзу сама виновата. Сейчас он не сдерживался, двигался быстро и будто старался разорвать женщину изнутри. Мимидзу тряслась, рука не давала сорваться на крик, но ее милый, хриплый, гортанный стон заставлял самого Хейваджиму чуть ли не вздрагивать от того, насколько этот «невинный» звук наполняет его. Мимидзу не выдержала первая: с громким вскриком она осела, задыхаясь. Красная, слегка вспотевшая, на ее лице сияла мягкая, до безумия довольная улыбка. Шизуо кончил буквально через мгновение на крышу, хорошо, не на покрывало. Осторожно лег рядом с блондинкой, поправил прядки у лица и медленно, тягуче и сладко поцеловал. — Видишь?.. И мне было совсем не больно… — Мидзу показательно поднесла к своим губам запястье с синяком в виде руки и поцеловала это место. — Воспринимай это, как знак. — Знак чего? — устало и обреченно спросил Шизуо, виновато смотря на горло Мимидзу, где были такие же синяки. — Знак нашей «тайной любви на верхних этажах». Песня такая, — хихикнув, будто ей не двадцать с лишним, а шестнадцать, пояснила Мидзу, устраиваясь в объятиях мужчины. Так они и уснули. Старушка, которая услышала ночью подозрительные звуки на крыше и решила проверить, кто там шумит, с усмешкой прикрыла дверь, закрыла ее, просунула ключ под дверью и понимающе фыркнула: «Молоде-е-е-ежь!..».