Договор

      Я, Дана Кэтрин Скалли, получила образование в университете Мэриленда, который закончила со степенью бакалавра по физике.       Моя дипломная работа называлась «Парадокс близнецов» Эйнштейна: новая интерпретация». После окончания медицинской школы и получения степени доктора я попала под влияние человека, который заинтересовался моими знаниями и моим стремлением к достижению большего в науке.       Каждый день работая под его руководством, я старалась не упустить ни малейшей детали, понимая, что подобный промах может отразиться на дальнейшей судьбе человечества.       У моего наставника было множество имен, и никто не знал, как зовут его на самом деле. Из-за вредной привычки некоторые коллеги прозвали его «Курильщик»: он буквально питался никотиновым дымом, и, как казалось, именно яд подпитывал его жизненные силы. Вскоре мне стало известно его настоящее имя — Карл Герхард Буш.       Ещё я знала, что у этого вершителя судеб есть два сына от разных женщин. Я тогда усмехнулась, не поверив, что у столь властной и могущественной личности могут быть дети — его последователи.       Мне приходилось видеться лишь с одним из них — его звали Джеффри Спендер, и носил он одну из фамилий, принадлежавших его отцу. Он часто появлялся в его доме, слушая указания своего родителя и беспрекословно выполняя их, как, впрочем, и все остальные подчинённые Курильщика.       Он имел влияние и на помощника директора ФБР — Уолтера Скиннера. Позже мы с моим напарником работали под его руководством. В отдел «Секретных материалов» меня направил Карл — целью было подвергнуть работу Фокса Малдера строгому научному анализу. Ему нужно было держать своего второго сына в руках, не давая докопаться до истины и позволяя разрушить собственные планы.       Я была скептиком и безжалостно уничтожала все его безумные теории, не давая им выжить: каждый раз растаптывала его домыслы, находя научное объяснение фактам, которые Малдеру казались мистическими. Он долго не доверял мне и держал на расстоянии, не позволяя себе расслабиться и показаться уязвимым передо мной. Он называл меня шпионкой, и в какой-то степени он был прав. Мне приходилось каждый раз докладывать Карлу о проделанной работе со своим напарником.       Доносами на Малдера я, по словам Курильщика, помогала спасать жизнь его сына, потому что так он мог контролировать Фокса и не давать правительству шанса навредить ему. Мне тогда было все равно, о ком он заботился, я лишь выполняла свою работу, которая мне нравилась как ученому.       Впрочем, моей задачей не было втереться в доверие к своему напарнику, я всего лишь выполняла указания и старалась соблюдать дистанцию между нами. Он, в свою очередь, также успешно соблюдал её, не пытаясь посягнуть на мое личное пространство. Мы гонялись за всякой «нечистью», преодолевая препятствия, уничтожали мутантов и убивали маньяков, а также тех, кого Малдер принимал за оборотней и вампиров. Но всему этому у меня находилось научное объяснение.       За многочисленными делами и расследованиями я не заметила, как перешла ту грань, которая была между нами, — Малдер стал для меня ближе, чем просто напарник.       Теперь мы дружили, я даже отдала ему ключ от своей квартиры, а он мне — от своей, чтобы в экстренном случае помочь друг другу. Ну, и покормить его рыбок, когда он оставлял меня одну и уезжал, ни слова не говоря о причинах отъезда.       Так прошло три года нашего с ним партнерства. Я всегда старалась держаться от мужчин подальше, хотя монашкой не была, но на первом месте для меня стояла наука. Мне всегда хотелось достичь успеха именно в этой сфере, а не нравиться представителям мужского пола.       Курильщик знал, какая я и что мной движет, и спокойно пристроил к своему сыну, полагаясь на то, что меня он не заинтересует как мужчина. Первое время он был прав: я держалась холодно и неприступно.       «Со мной все в порядке, Малдер. Не волнуйся, я справлюсь», — отвечаю я ему каждый раз, когда он хочет проявить заботу обо мне. Я старалась пресекать на корню зародившиеся чувства.       Он сильно не настаивал на предложенной помощи и просто давал мне самой справиться со своими проблемами. Мне было проще держать его на расстоянии и показывать железный характер, не проявляя слабость перед Малдером.       Придя к Курильщику на доклад о проделанной работе, я настаивала на том, чтобы он меня убрал из отдела «Секретные материалы», потому что находиться рядом с моим напарником мне было уже невыносимо. — Почему? Ты же была рада тому, что стала агентом ФБР и у тебя появилась возможность показать себя на этом поприще. — Да, именно так — я рада, что у меня появилась такая возможность и спасибо за столь ценный опыт, — я старалась быть вежливой и скрыть от него истинную причину своего побега. — Так почему тогда ты решила покинуть свою работу? Или дело не в отделе, а в твоём напарнике? Вы не ладите? — начал он выяснять причину, выкуривая уже пятую сигарету. — Нет, напарник тут ни при чём, — соврала я. — Дело в том, что я не хочу больше писать свою версию отчёта. Малдер — начальник своего отдела, я нахожусь у него в подчинении, и поэтому больше не хочу идти против него, делая что-либо за его спиной. Это нечестно. — Знаешь, дорогая, честность очень многогранна. И под твоим внезапным желанием быть честной с Малдером может скрываться банальная влюблённость.       «Вот, кажется, я и попалась. Хренов прорицатель». — Я не отрицаю того, что мы стали друзьями, но не более. Я не позволяю себе заводить любовные отношения на работе, это противоречит моим принципам. У меня другие приоритеты.       Тогда я не понимала, кого больше пытаюсь убедить в этом: себя или Курильщика, которого просто так не обведешь вокруг пальца.       Карл ещё шире улыбнулся. — Я надеюсь, Дана, что ты меня не подведешь. Я не могу пока тебя отстранить от работы, но отчёты ты можешь не писать — я пойду тебе на уступки и избавлю от этого занятия, для того чтобы очистить хоть как-то твою совесть. — Моя совесть чувствовала бы себя идеально, если бы вы мне позволили уйти от Малдера. — Нет, милая, ему сейчас нужна поддержка — он привязался и доверяет тебе. Пока я не могу разлучить тебя с ним. Ему и так пришлось много потерять, у него нет никого, кроме тебя. Ну, и меня, конечно, — ответил он, наблюдая за моей реакцией и уже подозревая меня в том, что я не просто так хочу сбежать от его сына.       Довольный собой, он взял очередную сигарету из пачки «Morley» и, поднеся ко рту, взглядом дал понять, что мне нужно помочь ему зажечь её. Молча взяв зажигалку и всячески пытаясь скрыть свое волнение, я поднесла огонек к сигарете. Втянув дым в легкие и улыбнувшись ещё шире, он развалился на диване и все так же смотрел на меня. — Я могу идти? — спросила я кротко, делая шаг назад и не отводя взгляда. — Да, можешь быть свободна. Но, я думаю, вскоре мы увидимся вновь, а пока продолжай свою работу, Дана.       Он отпустил меня, и я поспешила вернуться в подвальный офис без лишних подозрений.       Спустя ещё пару минут я уже перестала бороться с собой и отдалась во власть своих чувств. Я жалела о том, что не настояла о своём увольнении.       Каждый раз, когда мне приходилось спасать жизнь Малдера и помогать ему преодолевать невзгоды и препятствия, он становился мне все ближе и ближе. Когда он спасал меня, буквально идя за мной на край света и вытаскивая из-подо льда, я понимала, что он единственный, кому я могу довериться как напарнику, другу и мужчине.       Он спасал меня от одиночества. Спасал тысячу раз от отчаяния, вселяя в меня надежду и даря положительные эмоции, говоря, что впереди ждет светлое будущее и что тьма не всегда будет рядом. Когда-нибудь она уйдет…       Малдер был постоянно около меня, как я ни старалась сопротивляться, но его напор и упрямство все-таки разрушило преграду между нами, позволив ещё больше сблизиться.       Карлу стало это известно, он очень злился на то, что я все-таки не смогла удержаться и перешла черту, через которую нельзя было переходить.       Его догадки подтвердились, и тогда он наградил меня неизлечимой болезнью — раком, чтобы проучить, и в дальнейшем не дать мне совершить необдуманные поступки. Тогда я в полной мере осознала, с кем имею дело и кто он такой. И то, что каждый, кто связывался с ним, имел неутешительное будущее. Малдер тогда искал способ помочь мне и излечить меня. Я же, в свою очередь, знала, к кому нужно идти за помощью и кто виноват в этом. — У меня только один вопрос к Вам. Зачем? — спросила я его, задыхаясь от слез и отчаяния, ведь я выполняла все, как мне было велено этим прокуренным демоном. — Я люблю тебя, Дана, и никогда не причиню тебе вреда, но мне нужно было показать тебе, что твоя жизнь в моих руках: будешь ли ты мертва или жить вечно — зависит от меня и от твоих поступков. Ты разочаровала меня, когда влюбилась в моего сына.       Я смотрела на это чудовище, не подозревая о том, что это всего лишь разминка перед прыжком. — Почему же ты его ещё не пустила в свою постель, Дана? — спросил он, кинув окурок в пепельницу. Затем поднялся с дивана и подошёл ближе, встав передо мной. — Я жду ответа, дорогая, — продолжил он, беря меня за подбородок и притягивая ближе. — Я не влюблена в Малдера, он не интересует меня как мужчина. Он прекрасный напарник друг и специалист, но не более того. — Ты же знаешь, что я не люблю, когда мне врут? — Да, я знаю. — Малдер хочет спасти тебя, ты нужна ему. Ты его друг, и он дорожит тобой и вашими отношениями. Он жизнь за тебя отдаст, и ты за него. И даже не вздумай меня переубеждать в этом, — прошептал он, проводя пальцем по моим губам. Прервав эту незамысловатую ласку, я сделала шаг назад. — Я помогу ему спасти тебя, помочь преодолеть твои невзгоды, но ты должна будешь подавить свои чувства к нему, не дать им развиться ещё сильнее. Ты моя и принадлежишь мне, а я не отдаю своё. Твоя болезнь — мое первое предупреждение, и думаю, ты понимаешь, что, позволяя себе и дальше ослушиваться меня, ты подвергаешь жизнь своего напарника-друга-возлюбленного — выбери сама, кем он тебе сейчас приходится —опасности. Я понятно выразился? — Да, — только и смогла выдавить из себя я, стараясь, чтобы на лице не отразилось никаких эмоций, хотя внутри меня бушевал вулкан ненависти и я готова была крушить все вокруг. Даже убить этого прокуренного человека, который загнал меня в ловушку без шанса выбраться из неё, обрекая на одиночество.       Карл достал новую пачку «Morley» и вынул сигарету, протянув мне зажигалку, для того чтобы я прикурила ему. Схватив ее, я крепко сжала ладонь, чтобы усмирить дрожь, которая била мое тело, и привычным движением поднесла огонек к сигарете.       Сделав затяжку, он выпустил дым прямо мне в лицо, отчего мне стало плохо, и я упала в обморок. Радуясь тому, что мне удалось все-таки исчезнуть из этого проклятого места, к которому я была так долго прикована.       Очнувшись в больнице под капельницей, я, к своему разочарованию, обнаружила, что ещё жива. Я попыталась открыть глаза и, оглядевшись по сторонам, заметила Малдера, который сидел рядом, опустив голову на ладони. Он не замечал, что я уже с минуту смотрю на него. — Малдер, — позвала я его хриплым голосом.       Он тут же среагировал и подошёл ближе, провел ладонью по моему лицу и улыбнулся: — Привет. Как ты? — спросил он, касаясь губами моих губ в нежном, почти невесомом поцелуе.  — Кажется, уже лучше, — прерывая поцелуй, прошептала я, почти не размыкая губ. — Ты выглядишь уставшим и напряженным, — рукой проводя по его лицу, повторяя его очертания и большими пальцами лаская губы, произнесла я. — Что-то случилось? — У нас появилась возможность вылечить тебя.       Все-таки Курильщик сдержал свое слово, и это означало, что теперь мне нужно держать свое. И оттолкнуть Малдера от себя.       Отстранившись, я удобнее расположилась на подушке, а он сел рядом, беря мою руку в свою и сжимая её. Меня словно пронзило током, но вырваться мне совсем не хотелось, и я также сжала его ладонь, радуясь тому, что он есть у меня, хоть мне и нельзя его любить. — Вот это нужно вшить тебе в шею обратно — его нельзя было извлекать, — с этими словами он протянул мне маленький стеклянный флакончик, в котором находился крошечный чип, от которого я хотелось избавиться после того разговора с Карлом, чтобы стать независимой от него.       Как он попал под кожу моей шеи, я точно не знала, но от этого прокуренного ублюдка можно было многого ожидать. Без сомнения, именно он внедрил мне чип и пытается теперь вернуть его на место, чтобы и дальше держать меня в подчинении.       Взяв из рук напарника флакон, я поднесла его ближе к глазам, чтобы рассмотреть, и, сделав глубокий вдох и медленный выдох, произнесла: — В какое же дерьмо я попала. — Так ты согласна?       Как же хотелось отказаться тогда и швырнуть ненавистный флакон в стену. Знал бы Малдер всю правду обо мне, он бы прикончил меня своими руками.       Он ждал ответа, а я не могла ответить ему: язык словно присох к нёбу и не хотел шевелиться. Я лишь смотрела на напарника и понимала, что, оставшись в живых, я не смогу в полной мере наслаждаться своим Малдером, жить с ним спокойной жизнью. — Да. Конечно. Давай попробуем. — Все-таки сумев произнести эти слова, я натянуто улыбнулась.       Фокс тоже улыбнулся в ответ и обнял меня.       «Боже, пускай это продлится как можно дольше», — подумала я, прижимаясь к нему теснее. — Тогда я отдам это доктору, и он проведет операцию, — сказал он, целуя меня в уголок губ и забирая из руки чип, после чего вышел из палаты.       Оставшись одна, я закрыла глаза и прокляла все на свете. Поражаюсь, как Курильщику удается играть судьбами людей: не только близкими, но и чужими. Мне снова вшили этот злополучный чип в шею, и болезнь прекратила прогрессировать. Казалось, она оставила меня в покое, в отличие от некоторых. Продолжая какое-то время спокойно работать и стараясь не думать о будущем, я наслаждалась тем временем, которое было отведено мне рядом с Малдером.       Мы все так же колесили по штатам, избавляя Землю от ошибок природы.

***

      Мне опять пришлось уехать с Карлом на несколько дней. И вновь я должна была придумывать небылицы, чтобы не вызвать у Малдера подозрений. Но в этот раз он был более настойчивым: спрашивал меня, куда я направляюсь, хотел даже ехать со мной. Поэтому я сбежала от него незаметно. Отчего разозлила его ещё больше. Я уже хотела отказаться, потому что не желала рисковать доверием Малдера, но, не поехав, я бы рисковала его жизнью. На свою мне было уже почти наплевать, она все равно принадлежала не мне. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Карл, садясь на пассажирское место джипа. — Как видите, хорошо. — Не поблагодаришь за избавление от болезни? — Хм. То есть вы вовлекли меня в свои игры, с самого начала вшили мне чип в шею, чтобы удобней было мной управлять, и, в случае моего непослушания, вынуть его и спровоцировать рак, а потом засунуть его обратно и получить благодарность от меня? Вы точно не в своем уме! — Тише-тише, дорогая. Осторожней с тем, что ты хочешь сказать. Ты сама пришла ко мне и стала работать на меня, подписав договор, в котором было указано, что каждый мой человек носит в шее эту маленькую штуковину. Ты была так юна и невинна, я буквально таял перед тобой и твоим обаянием. Я ни в коем случае не хотел причинять тебе боль и страдания. Но ты вынудила меня, и я пошёл на крайние меры.  — А это не по вашей указке я попала в ФБР в отдел вашего сына? Не вы ли просили меня следить за ним и докладывать, о чем он узнавал и что вы пытались скрыть от него? Я честно пришла и попросила вас убрать меня из «Секретных материалов» и прекратить всякое общение с Малдером! Но вам же хотелось большего, вам нужно было убедиться в том, что ледяная леди продержится до конца и не растает под давлением вашего сына. Но, как видите, я не оправдала ваших ожиданий. Могу извиниться, если вам станет от этого легче, — произнесла я, вцепившись в руль и, выжав в пол педаль газа, вывернула машину на трассу.       От неожиданности Курильщик дернулся и вжался в свое кресло, выронив сигарету из руки. Придя в себя, он все-таки ответил, поджигая новую: — Да, Малдер сильный, умный, целеустремленный, всегда знает, чего хочет. Он словно моя копия, я тоже был таким в его возрасте. И да, я признаю, что сглупил, не послушав тебя и не убрав от него раньше. Теперь, как я понимаю, уже поздно что-то менять. Или нет? — спросил он меня, повернувшись ко мне лицом. Я не смотрела на него, молча ожидая продолжения. — В нем течёт моя кровь, и его ждут большое будущее и великие открытия, если он, благодаря тебе, примкнет к нам. — Так это тоже часть вашего плана? Вы хотите с моей помощью и Малдера заполучить? Он не согласится на это никогда, даже если я останусь его смыслом в жизни. Он не пойдёт за мной. Он, как и вы, хочет, чтобы шли за ним, и никак иначе. В этом я вынуждена с вами согласиться: тут вы похожи, но больше ни в чем. — Ну, а как же его обаяние, его физические данные, его ум и профессионализм? Этим он также успешно пользуется. Я, когда был в его возрасте, тоже, знаешь ли, не был обделен женским вниманием. Но я был фанатиком своего дела, как и он.       Рука Карла легла мне на колено, сильно сжимая его, отчего мне хотелось исчезнуть, чтобы больше никогда не ощущать его на себе. — Я думаю, вышеперечисленные достоинства Малдера достались ему от его матери, а не от вас! — заявила я, чувствуя, что его рука продолжает наглаживать мою ногу. Вдавила педаль газа еще сильнее и, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, поинтересовалась: — Саманту же никто не похищал, ведь так? Она была под вашим контролем, она была нужна вам для экспериментов? — Курильщик дернулся от неожиданного вопроса и убрал руку. — Нет, она умерла уже в более позднем возрасте, и да, я ее простил — она жила с Джеффри. А чтобы привлечь как-то Малдера и заинтересовать поисками, подстроил ему видение, которое и повлияло на его разум, — затянувшись ещё раз, он вернул свою руку мне на колено.  — Уберите руку! Иначе я направлю машину под колеса первого грузовика, мне все равно уже нечего терять, а у вас ещё грандиозные планы, — прошипела я, словно змея.       На Карла повлияли мои слова, и он, убрав руку, снова затянулся сигаретой. — Они все мои дети, Дана, и я люблю их — по-своему, правда, — но люблю и хочу им лишь добра. — И поэтому по-доброму ставили над Самантой опыты, Малдера сделали помешанным психом, а Джеффри пристрелили — вообще от безумной любви, — усмехнулась я, бросив на него косой взгляд, но он лишь натянул улыбку на лицо. — Ну что ты такое говоришь? Я люблю их всех, и просто некоторые оправдывают мои ожидания, а некоторые нет. — Интересно, к какой категории относится Малдер? — О, Фокс мой, пожалуй, что-то среднее. Он — моя надежда и в тоже время моё проклятье. — Вы боитесь его? Что он убьет вас вместо того, чтобы помогать вам. — Это немного неверное слово, милая. Я не могу ничего бояться. И никого, тем более. — Но опасаетесь того, что он узнает правду о сестре; о том, кто убил его отчима, довел до самоубийства его мать и лишил жизни его брата. И из-за кого нет в живых его любовницы Дианы Фоули. Он такой же, как и вы, и его не остановит то, что вы подарили ему жизнь и «любите» его. Ему наплевать на это! — закончила я свои мысли и сама почувствовала, как страх сковал меня, ведь я тоже находилась под угрозой. — Признайся, что и ты опасаешься его. Ведь ты также причастна к заговорам и экспериментам. — Он не причинит мне вреда, — как можно спокойней произнесла я, сама не веря своим словам. — Думаешь? А ничего, что он уже делает это — он же влюбил тебя в себя, и ты уже страдаешь по нему. Ты ради него готова жизнь свою отдать и, если пустишь его в свою постель, то вообще растворишься в нем, окончательно потеряешь себя. Поэтому пока не допускаешь с ним близости, так как знаешь сама, что стоит ему проявить настойчивость и надавить на тебя, ты сдашься и ляжешь под него.       Моим желанием было лишь одно — чтобы он замолчал и не открывал больше свой гнилой рот. Карл своими словами попадал прямо в цель. Я буквально ненавидела себя сейчас за свою слабость и его за правду. Но он продолжал: — Он, как и я, одержим своим делом, он живет лишь поисками истины, борьбой за будущее. Он спасает невинные души и уничтожает зло. Не подозревая того, что в нём самом живет не менее тёмная сущность, которую мы с тобой можем спровоцировать. Мы для него враги, Дана, и он будет точно так же уничтожать нас, как и всякую нечисть, которая появляется на нашей Земле каждый день. — Благодаря вам, — уточнила я. — Да, мне в том числе, — подтвердил Курильщик, меняя позу и улыбаясь. Через секунду в его зубах снова появилась сигарета.       Я уже ничего не говорила и не спрашивала, чтобы не провоцировать его на дальнейший разговор. Мне не хотелось больше его слушать.       Сделав пару поворотов, мы остановились возле того же дома, и, выйдя из машины, я направилась к двери. Курильщик плелся за мной следом. — Что на этот раз вам понадобилось от меня? — без предисловий спросила я, пытаясь как можно быстрее закончить с этой встречей. — Ты нужна мне в одном деле и станешь неотъемлемой частью моего плана. Мы с тобой сможем изменить историю. — Я устала от ваших загадок, давайте перейдем сразу к сути вопроса и — хотя бы на сегодня — покончим с вашими планами, — ответила я, чувствуя, что моё тело покидают силы. Мне нужно было отдохнуть от дороги и от мыслей.       Карл видел моё измученное состояние и позволил подняться наверх и отдохнуть перед делом всей его жизни. Приняв душ и надев пижаму, я добралась до чистых простыней и легла на них, тут же погрузившись в сон.       «Малдер, постой, не уходи! Останься! Умоляю, побудь ещё со мной, прошу тебя! Не причиняй мне ещё больше боли, я не виновата, пойми меня! Ну же… ты слышишь меня… не обвиняй меня ни в чем!» — кричала я и, проснувшись от своего же крика, поспешила отогнать оставленное сном неприятное ощущение.       Встав с постели и собравшись, я спустилась вниз. Я, Карл и ещё несколько докторов отправились в лабораторию, где нужно было провести процедуру, о которой мне стало известно уже намного позже. И тогда в машине я почувствовала лишь укол в руку. От вещества, введенного в организм, я потеряла сознание. — Давайте быстрее. Нужно, чтобы она ничего не почувствовала и, по возможности, не заметила! — скомандовал Курильщик своим подчинённым и провёл ладонью по моему лицу, заправляя прядь волос за ухо, в которое прошептал: — Ты прекрасна. Мой сын не достоин тебя. Я сделаю тебя счастливой, — и сухими губами дотронулся до щеки.       «Малдер, нет, нет, ты не должен покидать меня, ты нужен мне, я не хочу продолжать этот путь без тебя!», — просила я его, пока приходила в себя. У меня болела рука, в которую был сделан укол, в голове не унимался шум.       «Что, чёрт побери, происходит?» — Я попыталась встать с постели и рухнула обратно.       Ноги отказывались держать мой вес. Голова кружилась, меня тошнило. И внизу живота что-то сводило и тянуло.       «Что ты сделал со мной?!»       Собравшись с силами, я поплелась из комнаты, чтобы найти старика. Его долго искать не пришлось, он сидел на диване, как будто ждал меня. Он лишь улыбнулся моему появлению. — Доброе утро, Дана, как спалось, отдохнула? — В смысле утро? Снова утро? — Ты сутки спала от усталости. Не помнишь? — Я помню прекрасно, сколько я спала и куда мы направились. Вы мне сделали укол, от которого я вырубилась! — прокричала я ему в лицо, демонстрируя след на своей руке, подтверждавший, что я пока не спятила. — Что вы сделали со мной?! Отвечайте немедленно, мне нужно знать! Я снова чем-то болею, да, я заражена?! Во мне вирус?! Вы проводите надо мной эксперименты, как над Самантой и над своей женой Кассандрой ?! Теперь я?       Я металась по гостиной, не могла найти себе места, чувствуя пустоту внутри себя. Мне нужны были ответы на мои вопросы, но этот дьявол упорно молчал и лишь улыбался. Он был доволен, он словно светился от счастья, и тогда мне захотелось стереть с его морщинистого лица улыбку, так что я отвесила ему звонкую пощечину. Улыбаться он перестал, но больно схватил мое запястье, предотвратив ещё один удар. — Я подарю тебе чудо. — Пошли вы со своими чудесами! Я ухожу! — Иди, конечно, я пока тебя не держу. Возвращайся к своему Малдеру, — засмеялся он мне в лицо, отпуская мое запястье. — И помни, что как только ты мне понадобишься, сразу откажешься здесь, а пока наслаждайся, — добавил он мне вдогонку, пока я не захлопнула дверь.       Злая и опустошенная я села в машину и направилась домой.       Открыв дверь своей квартиры, я наконец-то радовалась одиночеству. «Нужно сдать анализы и узнать, что творил со мной прокуренный гад, пока я была без сознания», — решила я и направилась в душ, чтобы смыть с себя все эти дни. Я хотела расслабиться, но вот только не получалось. Мне хотелось слышать голос Малдера немедленно и, схватив телефон, я набрала его номер, но мой звонок остался неотвеченным. Я со всего маху швырнула трубку об стену. — Почему тебя нет рядом, когда ты так нужен мне?! — крикнула я, услышав треск и наблюдая за тем, как остатки трубки упали на пол. — Проклятье!       Семь лет мы находились бок о бок друг с другом. Семь гребаных лет я обманывала его. Он наверняка подозревал меня, а сейчас окончательно убедился в своих подозрениях и поэтому не отвечает.       Он знает, чёрт побери, знает! У меня начиналась истерика от неизвестности, мне стало страшно за него и невыносимо больно. Мне хотелось забрать всю его боль себе.       «А если он сейчас сводит счеты со своей жизнью?! А я и не знаю об этом! Нет, Малдер, не делай этого, подожди меня. Я с тобой!»       С бесконечным потоком мыслей у себя в голове я стала собираться с твердым намерением поехать к Малдеру и покончить со всем этим вместе. Но не тут то было, он пришёл ко мне сам!       В дверь постучались громко и настойчиво, давая понять, что человек, стоящий за ней, не намерен отступать. — Открывай, Скалли, я знаю, что ты там! Не заставляй меня ломать двери! — предупредил он и снова ударил по деревянной поверхности. — Ну же, открывай, я все равно не уйду отсюда!       Выровняв дыхание и попытавшись успокоится, я все же открыла дверь. — Привет, — сказала я, пытаясь смягчить его, но это не помогло: он просто влетел в гостиную и стал мерить ее шагами. Захлопнув за ним дверь и скрестив руки на груди, я приготовились слушать его. В то же время я любовалась им, понимая, что безумно скучала по нему. — Что-то случилось? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие в голосе. Малдер лишь остановился и, подойдя ближе ко мне, схватил за плечи и с силой встряхнул. — Да, случилось! Я совершенно не знаю тебя! Я не знаю, кто ты! Ты все эти года скрывала от меня правду! Ты же работаешь на Курильщика, да?! И сегодня была у него, и вчера! Почему именно ты! — крикнул он, сильнее сжал мои плечи и, протащив по комнате, впечатал в стену. Таким мне не еще не доводилось его видеть. Его тёмная сущность давала о себе знать; я вспомнила слова его отца, смотря в потемневшие глаза своего напарника.  — Ты пугаешь меня, — прошептала я, пытаясь освободиться от его захвата. — Я пугаю?! А ты не думаешь, что ты меня пугаешь не меньше?! Ты хоть подумала, что в данный момент вся моя жизнь превращается в кучу мягкого отборного дерьма! — Давай ты успокоишься, и мы поговорим, — я старалась хоть как-то привести его в чувства. — Нет, агент Скалли, я сам решу, когда мне успокаиваться, и говорить будешь ты, а я — слушать, — его глаза стали ещё темнее. — Ты мне сейчас все расскажешь в подробностях! И если я почувствую фальшь в твоём голосе, я убью тебя! Ты поняла? — Он встряхнул меня ещё раз и коснулся двухдневной щетиной моей щеки, царапнув меня ей. — Поняла. Только отпусти меня, — попросила я его, чувствуя, что ещё немного его касаний, и я сама буду молить его убить себя.       Отпустив и отойдя от меня, он сел на диван, снимая кожаную куртку.       Я устроилась напротив него, и он показал всем своим видом, что внимательно слушает меня. — Что тебе стало известно? — решила спросить я, чтобы не наговорить лишнего. — Что ты была направлена в мой отдел не просто как мой напарник и помощник в расследованиях, но ещё и как двойной агент. Ты гребаная шпионка! — рявкнул он, не сводя с меня своего свирепого взгляда. — Ну же, Скалли, не заставляй меня пересказывать все то, что должна была рассказать мне ты. Ты убеждала меня в том, что я могу верить тебе, а по сути вышло, что это не так! Ты лгунья! — Я заканчивала медицинский колледж, и Карл уже тогда заприметил меня и позвал к себе, пообещав, что именно у него я могу многому научиться. Я тогда не знала, что он за человек, и быстро попала под его влияние, мне стало интересно работать под его руководством. Из его разговоров я узнала о тебе и о том, что ты открыл отдел «Секретные материалы». И, помогая тебе в этом, он сделал меня твоим напарником с целью подвергать твою работу научному анализу.       Я не могла больше говорить и поэтому встала, направилась на кухню за водой, чувствуя, что горло пересохло, и раздумывая над тем, что еще ему сказать. Как оправдать свои поступки? — Куда?! — крикнул Малдер мне вслед и направился за мной. — Что потом? — спросил он так, словно не знал, что происходило дальше. Он стоял позади меня, и его горячее дыхание обжигало мне ухо. Я дернулась, но его руки не позволили выскользнуть. — Дальше мы стали работать вместе, развивать наш отдел. Правда, я писала отчёты о наших расследованиях за твоей спиной другому — своему начальнику.       После моего признания его руки сильно сжали мои бедра. Развернув меня к себе лицом, он усадил меня на стол. — Что за договор ты с ним заключила?! — спросил он хрипловатым голосом и, положив руку мне на затылок, намотал на кулак волосы, сжал их и притянул меня к себе. Мои губы находились напротив его губ, и я замерла в предвкушении поцелуя, который на сей раз не будет нежным и невесомым. — Это документ, который подтверждает мои действия и мою исполнительность, обязывая беспрекословно исполнять все его приказы. — И что же он пообещал тебе взамен? Бессмертие? Жизнь без болезней и страданий? — Нет, он обещал мне знания, открытия в мире новых достижений. Хотя и бессмертие тоже, — ответила я, чувствуя, что давление с его стороны становится сильнее. Произнеси я хоть слово, оно будет использовано против меня, но и молчать мне нельзя. — Я лишь поверила ему, и все. Я ничего не теряла, я не знала тебя. — Но ты узнала! И узнавала на протяжении семи лет! Ты ни разу даже не пыталась рассказать мне об этом! Ты лживая тварь! — Нет, Малдер, я хотела рассказать тебе всё, но боялась твоей реакции. — А сейчас разве не боишься? — Мне не хватало смелости рассказать, я знала, что ты не захочешь меня понять. Я просто знаю, что ты не сможешь причинить мне вред: я помню твою заботу; то, как ты боялся за мою жизнь, когда я болела или когда меня похищали. Каждый раз ты спасал меня, вырывая из рук опасности. Я верю в это! Сейчас ты просто злишься, и твоя злость понятна для меня. Но всё равно, даже после этого я не заслуживаю такого отношения с твоей стороны: я не причиняла тебе вред, я не мешала тебе, я шла за тобой! — Вот от этого мне ещё больнее, Скалли. Осознавать то, что ты была той единственной, ради которой хотелось жить, идти дальше, бороться и надеяться на лучшее.       С этими словами он притянул меня ещё ближе, и наши губы сомкнулись в грубом поцелуе. Я затаила дыхание. Наши языки сплелись и ласкали друг друга, пока он продолжал терзать мои губы. Я буквально задыхалась и пыталась оттолкнуть его от себя, чтобы сделать глоток воздуха. Но он словно не замечал моего сопротивления, а только лишь свободной рукой залез мне под топ и начал ласкать мою кожу. — Мне нельзя сближаться с тобой! — продолжала я своё сопротивление, понимая, что ещё совсем немножко, и мне станет все равно: я окончательно потеряю остатки разума и отдамся безумию. — Можно… Я хочу тебя… если хочешь, можешь, конечно, пристрелить меня потом за изнасилование, — произнёс он, прервав поцелуй, и снова накрыл мои губы своими. — Пошли! — скомандовал он и потянул меня за собой, схватив за запястье. — Малдер, куда ты меня тащишь?! — спросила я, спотыкаясь, чтобы поспеть за ним. — В твою спальню, где я накажу тебя как следует! — он резко остановился, словно его посетила какая-то внезапная мысль, и от неожиданности я чуть не врезалась в его плечо. — Ты спишь с ним? Этот старый извращенец трогал тебя?       От его немыслимых догадок у меня перехватило дыхание, и я не знала, что ответить. Я высвободила руку из его ладони буквально одним резким движением. — Вот, что ты думаешь обо мне, Фокс Малдер? Ты считаешь, что я способна лечь в постель к этому старику и, между прочим, твоему отцу! Ты опускаешь меня ниже некуда, принижаешь мои честь и достоинство. Если я сейчас и подчинялась твоей похоти, то только потому, что хочу этого сама и надеюсь, ты это понимаешь! — кричала теперь уже я ему в лицо.       Он лишь усмехнулся в ответ на мой праведный гнев и, взяв меня за локоть, продолжил тащить за собой. Я злилась на него и пыталась вырваться, но во второй раз мне это не удалось. Зайдя в спальню, он толкнул меня на кровать. — Диана Фоули тоже была его подстилкой! — Когда он напомнил мне о ней, у меня случилось помутнение. Уже намереваясь встать с кровати, я оказалась придавлена его телом. Он успел стянуть с себя футболку, оголяя своё безупречное крепкое спортивное тело. Я заметила, что его джинсы также были расстегнуты, и под ними не было нижнего белья. — Я не Диана, мне казалось, ты об этом знаешь, — сказала я, упираясь ладонями ему в грудь. Малдер, преодолев сопротивление, взял меня за запястья и поднял их над головой, полностью подчиняя меня себе. — Знаю! Но одна только мысль о том, что между вами существует некий договор, по которому ты — его, побуждает моих демонов поднять свои уродливые головы, и я не хочу выпускать их наружу. Пожалей себя и расслабься, — приказал он мне, накрывая мой рот своим.       Сдавливая одной рукой мои руки, другой он принялся освобождать меня от одежды, просто разрывая ее на мне. Выкинув разорванные тряпки, а теперь их можно было только так назвать, он стащил за ними и мои трусы. Он раздвинул мне ноги, но входить не торопился, продолжая смотреть мне в глаза, и пока изучал, что они говорят ему. Я ощущала, насколько твёрдым был его член, который упирался мне в живот.       По моему телу прошла волна наслаждения от желания почувствовать его внутри себя. Я прогнулась, и тогда он вошёл без малейшего препятствия. Он двигался то медленно, то быстро, стараясь вбить в меня всю свою ненависть и разочарование. С каждым его ударом я чувствовала, как он чертовски ненавидит меня и в тоже время любит до безумия, даже готовясь убить меня за те чувства, которые я у него вызывала. Хотя я себя ненавидела не меньше и, может, даже не прочь была умереть от его руки. За то, что я так бездарно дала поймать себя в капкан, нарушая пункты договора. Но мне было хорошо, я наслаждалась его близостью, руками, губами, его быстрыми толчками, стараясь уловить его темп и успеть за ним. Вот я и пустила его в свою постель…       Он целовал мою шею, ласкал мою грудь, и от этих ощущений я готова была взорваться… Мое тело напряглось и расслабилось, получив столь желанную разрядку. То же самое случилось и с моим напарником, когда он кончил в меня. Я чувствовала, как тягучая жидкость струится по внутренней стороне бедра. Малдер вышел из меня и, тяжело дыша, накрыл мое тело своим. Я обняла его за шею и провела по ней языком. Он отстранился и перекатился с моего тела на пустое место, давая мне возможность отдышаться. — Моим пистолетом воспользуешься или из своего пристрелишь животное, что над тобой надругалось? — спросил он, выравнивая дыхание и поворачиваясь ко мне лицом, притягивая к себе вплотную. — Ничьим… — я поцеловала его и запустила руку ему в волосы, понимая, что мне хочется остаться навечно в его руках. — Мне нужно будет уйти от тебя, я тебе уже ни к чему, я лишь мешала тебе все это время, ты справишься со всем сам, — произнесла я, запинаясь. — Тебе нужно только попросить, и я освобожу тебя от него. Быстро и без всяких разговоров. Поверь мне, я смогу это сделать, — ответил он, освобождаясь от моих рук и вставая с постели. — Ты просто должна решить, чего ты сама хочешь, пока этот прокуренный извращенец не стал использовать тебя дальше. — Я не могу. От него просто так не уходят, — ответила я, вставая с постели и натягивая халат. — Он уже один раз это мне показал, — продолжила я, подойдя к нему ближе, и провела ладонью по его груди. — Так не должно быть, — убирая мои руки со своего тела и натягивая джинсы, произнес он. — Я знаю. Но пока этого никак не исправить. — Никак? Ты серьезно?! Я тебе уже сказал, что есть один надёжный способ, но без твоего согласия я не стану этого делать. Я тебя не знаю совсем, может, тебе нравится играть по его правилам. Чего ты хочешь сама? — Хочу быть с тобой, — прошептала, как мне показалось, совсем тихо, но он все-таки услышал и, подойдя ближе, взял меня за подбородок, притянул к себе и посмотрел в глаза. — Так будь. Давай всё решим вместе. Пока ещё не слишком поздно. — Поздно, Малдер, уже поздно. Тот чип, что у меня в шее — его рук дело, и он знает о каждом моем шаг, моём поступке и моей болезни по имени «Фокс Малдер», а это не лечится, как тот самый «рак», что у меня был. Я не должна была подпускать тебя к себе. Я противоречу сама себе, понимаешь? Мой разум говорит одно, но сердце, тело и душа хотят совсем другого. И это борьба разрывает меня на части. — Мои чувства к тебе не менее сильны. Если бы ты была мне безразлична, я бы не стоял сейчас перед тобой, я бы просто избавился от тебя, как от ненужной помехи. Но я здесь и предлагаю свою помощь. Тебе лишь нужно разрешить мне, и всё — мы будем вместе навсегда. — Зачем я тебе? Я мешала твоей работе. Я не нужна тебе, ты не виноват в том, что я люблю тебя, я сама дала волю своим чувствам. — Да нет же, ты спасала меня, помогала мне, прикрывала мою задницу и вытаскивала из всякого дерьма. Только я не понимаю, зачем ты жертвуешь собой, подчиняясь ему. — Мне нужно узнать, что он задумал, и постараться не дать ему это осуществить, — ответила я, обнимая его за шею. — Проклятье, — прошипел Малдер, отстраняясь. — Как знаешь, Скалли, но помни: все могло быть по-другому. Но тебе виднее.       С этими словами он поднял с пола футболку и вышел из комнаты. Я выбежала следом, вспоминая те видения, которые снились мне в доме Курильщика: там я тоже бежала за Малдером, пытаясь остановить его, крича ему в спину: — Нет, не уходи останься со мной! Не оставляй меня одну! — Я не оставлю тебя. Просто мне кажется, ты сама не знаешь, чего хочешь. Ты разрываешься между своим интересом и мной, не в силах выбрать что-то одно. Но выбор сделать придется, и пока, как я вижу, он не в мою пользу, — он уже открыл входную дверь, показывая тем самым, что если сейчас я не приму решение, то он уйдет навсегда.  — Зачем ты мучаешь меня?! — Я мучаю? Скалли, не я заключаю сделки с дьяволом! — резко ответил он и захлопнул дверь.