***
Вернувшись обратно, мы устроились в доме родителей Малдера, хотя я уговаривала его поехать к моей матери, но Фокс настоял на своем. Мы заглянули в ФБР в надежде увидеть старых друзей, но наши ожидания не оправдались — их просто не было. «Секретные материалы» были закрыты. Фокс с грустью прошёлся по своему забытому кабинету. — Может, открыть его снова? — спросил он, проводя ладонью по пыльной поверхности стеллажей. — Если ты до сих пор этого хочешь, то почему и нет. Только тебе придётся взять меня в напарники. Обещаю, шпионить больше не буду. — Я подошла ближе к нему и обняла, вдыхая его запах. — Ладно, тогда рассмотрим этот вариант. — И мы направились к лифту. По дороге мне снова стало плохо, я упала на колени и, зажав виски ладонями, ощутила, что голову разрывает пополам. Малдер пытался привести меня в чувство. Я лишь повторяла: «Нет! Нет! Не делай этого» и потом отключилась. Очнувшись в больнице, я увидела его рядом с собой, тут же быстро встала и стала собираться: мне нужно было ехать к этому прокуренному старику, так как я точно видела, что Уильям у него. Фокс стал меня останавливать, просить ещё отдохнуть, прийти в себя, но я словно помешалась в своем желании успеть вовремя. — Успокойся! — крикнул он, приводя меня в чувство, и схватил за руки. — Послушай меня. Я сам поеду туда и привезу тебе сына, а ты останешься здесь! — Нет! Карл не отдаст его и попросту убьет тебя. Я не могу потерять тебя и не хочу терять Уильяма! — Скалли, тебе нужно успокоиться, — сказал он как можно спокойней, отпуская мои запястья. — Я не могу оставаться спокойной уже долгое время, и если бы не ты… — Со мной ничего не случится. Я вернусь с Уильямом. — Только не сейчас, останься со мной, не уходи! — Вцепилась я в его руку. Первым делом я должна была сама разобраться в своей жизни и исправить свою ошибку. Фокс, видя мое состояние, остался со мной, но как только мы вернулись домой, и я притворялась спящей, Малдер ушёл.***
— Диана? Диана Фоули? Зачем ты здесь, что тебе нужно? — Пришла сказать, что Фокс скоро придёт ко мне, он будет моим, мы будем вместе. — Что ты несёшь?! Ты мертва, а он жив! — Совсем скоро наш с тобой общий «муж» это исправит. Да, да, Дана, мы ему «жены», и он скоро устранит своего сына, освободит тебя от него. — Нет! Пошла ты к черту вместе со своим вонючим дьяволом! Обернувшись, я чувствую, что на меня падает снег, и мне невыносимо холодно. Сегодня похороны Малдера, я не могу в это поверить. — Нет, пожалуйста, вытащите его обратно! — срывая голос, кричу я людям, которые опускают гроб в могилу. Я прыгаю следом за ним, расчищая крышу его нового дома от земли, и слышу громкий стук. — Он жив, жив! Я спасу тебя, сейчас спасу! — кричу ему я, чтобы он не прекращал отзываться. Я продолжала раскапывать, убирать землю вперемешку со снегом, но слезы сдавили горло — у меня нет сил. — Малдер, борись, умоляю тебя! — Мама, ты ему не поможешь! Поднимайся оттуда и иди ко мне, обними своего сына, я люблю тебя, мама! — Что? Я не отпущу его! — Уже отпустила, мама. Твой муж сейчас рядом со мной, и ты не поможешь ему! — Дана, прошу, не сопротивляйся и послушай сына. — Ах ты сукин сын, я убью тебя. Лучше закопай нас вместе, ну же, давай, начинай. Слышите вы! Подожди, Малдер, сейчас все закончится! Ты никогда не добьешься своего! Я проснулась от собственного крика, всё тело била дрожь, я жадно хватала ртом воздух, чувствуя ужасную головную боль. Оглядевшись по сторонам, я не обнаружила Малдера рядом. С нарастающей тревогой я пошла искать его, осматривая каждую комнату дома в страхе, что мой кошмар может сбыться. Я не видела Фокса уже весь вечер и ночь, не знала, где он, но подозревала о его местонахождении. «Ты не мог так со мной поступить». — Проклятье! — выругалась я, схватив телефон. Выйдя на веранду, я заметила, что его «Maybach s 600» мирно стоит рядом с домом, но мне не стало от этого легче, к тому же его телефон не отвечал. «Мои опасения сбываются». Внезапно телефон завибрировал у меня в руке, и я быстро ответила: «Алло», не заметив, что номер звонил незнакомый. — Здравствуй, Скалли. Это Моника Рейс. Я надеюсь, ты помнишь меня. Я буду говорить быстро: у меня есть информация о твоём сыне, нам нужно встретиться, — проговорила бывший агент, добавив: — Адрес я скину. Послышались гудки, я даже не успела ничего ответить. Вернувшись в спальню, я мигом собралась, схватила ключи и выбежала на улицу. Сев в машину, я поехала на встречу с давней подругой. Добравшись до места назначения, где ждала меня Моника, я поспешно выскочила из серебристого «Maybach » и направилась к парку, взглядом пытаясь найти брюнетку, которая сейчас была так необходима мне. Наконец я увидела её на скамейке возле памятника и быстрым шагом направилась к ней, кутаясь в плащ. Начало лето выдалось дождливым, небо словно чувствовало моё состояние и сопереживала мне. — Привет, Моника. Если бы ни некоторые обстоятельства, я могла бы сказать, что рада видеть тебя. — Привет! Да, я понимаю, но все же сколько лет сколько зим, — улыбнулась Рейс, обняв меня. — Давай пройдемся, а то сидеть как-то зябко. — Да, давай. — И мы направились вдоль аллеи. — После того, как вы уехали и оставили «Секретные материалы» нам с Джоном, как-то быстро все поменялось. Курильщик искал тебя, думая, что ты будешь за ним ухаживать, так как он сейчас не в лучшей форме после многочисленных операций, — начала Моника. Я старалась не перебивать её, хотя самой не терпелось уже что-то узнать об Уильяме и Малдере. От этих мыслей мне стало ещё холоднее, и я сильнее запахнула плащ и раскрыла зонт, давая укрыться под ним Монике, которая взяла меня под руку. — Но он не нашёл тебя, а я, предчувствуя, что это может как-то быть связано с твоим сыном, сама приехала к Карлу в больницу. Он начал рассказывать мне о ближайшем будущем, о том, что грядет Апокалипсис, и все люди начнут умирать от вируса, который он создал. Чтобы воплотить его, ему нужно было найти мальчишку, и я решилась помочь Курильщику в его поисках уже подростка. Так я оказалась в его доме на должности ассистента. Тебя он не может забыть до сих пор и всячески будет пытаться вернуть обратно, у него даже есть для тебя «приманка». — Подожди, так я не пойму: ему нужна я или все-таки воплощение в жизнь его коварного плана? — спросила я с некоторым любопытством. — Теперь уже точно ты, — подтвердила Моника и, остановившись, посмотрела на меня. — Почему «точно»? — закрыв на мгновение глаза и пытаясь сохранять спокойствие, спросила я, тоже глядя в ее карие, почти чёрные глаза. Рейс продолжила идти, увлекая меня за собой — У него не получилось сделать из Уильяма то, что он хотел, — начала говорить Моника, рассматривая мокрый асфальт под ногами. Я не решилась перебивать ее и поэтому терпеливо ждала продолжения. — Диана Фоули тогда ездила по разным странам и собирала информацию о женщинах, которых похищали инопланетяне — вот они нужны ему были для эксперимента. Она приводила их к нему и готовила к оплодотворению. У них получалось: женщины вынашивали супер солдат и затем умирали. — Но я не была похищена инопланетянами, у Уильяма есть сила, иначе как он общается со мной на расстоянии? — спросила я скорей себя, чем собеседницу, пытаясь сложить картинку в паззл. — Да, я знаю, но Курильщик относился к тебе всегда по-особому и поэтому решил, что и у тебя получится выносить для него «сына», которого он использует в своих целях. Ты родила этого ребёнка Скалли, и его отец как я полагаю — Малдер. — Значит, Уильям наш сын? — спросила я, и теперь уже была моя очередь остановиться. Сложив зонт, я продолжила: — Но Курильщик был настолько уверен в своем отцовстве. — Конечно, а как иначе? У него до этого получалось. — Способности у Уильяма есть. — Да, есть и немалые, но у Малдера они тоже были, и если бы не тот укол, который сделала ему Диана для его спасения, тем самым не позволив его отцу и дальше измываться над сыном, то неизвестно, кем бы он стал. — Да, я помню, тогда она обменяла свою жизнь на жизнь Малдера, — проговорила я шепотом, чувствуя, что мне нужно сесть, иначе рухнула бы прямо посреди дороги. — Как он нашёл Уильяма? — спросила я и направилась к скамейке. Моника последовала за мной, продолжая свой рассказ: — Мальчик долго скрывался от нас: убегал, прятался, но, если цель поставлена, то нужно к ней идти до конца — таков девиз Карла Буша. Его люди нашли дом, в котором жили приемные родители Уильяма, и убили их. Уильям тогда не знал, куда ему податься, и решил воспользоваться телепатическими способностями для общения с тобой. Когда мы его нашли на заброшенном заводе, он боролся, но укол, который был ему сделан, оказался сильнее. В бессознательном состоянии мы привезли его в дом, из которого он и стал общаться с тобой. Он не знал, как защитить себя, никто не мог ему помочь, он чувствовал одиночество и безнадежность. Когда Курильщик узнал о том, что у него все-таки получилось выманить тебя, то стал ждать и появления своего старшего сына, готовясь к нему. — В этом я даже и не сомневаюсь, — усмехнулась я сквозь пелену слез, выступивших на глазах. — Он жив? — боясь услышать отрицательный ответ, спросила я шепотом. — Да, пока жив. Он явился ранним утром, перебив пятерых охранников, причем троих голыми руками, и направился прямиком к своему врагу который был наготове и заранее наполнил шприц вирусом «Спартанца», который вел ему подойдя к нему сзади и воткнув иглу ему в шею после чего он упал на пол к его ногам.Дальнейшего я не знаю: я побоялась вмешиваться и поэтому сразу обратилась к тебе. Его цель теперь ты, Скалли, понимаешь? — Да, понимаю. И мне почему-то от этого не легче, — произнесла я, вставая со скамейки. — Давай, не будем терять время и доберемся до этого старика, — добавила я на ходу, направляясь в сторону своего «Maybach ». Монике приходилось догонять меня. Буквально добежав до машины, я уже собралась сесть в неё, ожидая, что и Моника сядет рядом. — Я на своей машине и поеду следом, — сообщила она и села в черный «Hummer », за рулем которого был мужчина. Не разглядев его лица, я вырулила на дорогу и направилась прямиком в ад. Доехав до дома, где сейчас находились два самых дорогих мне человека, я пожалела, что под рукой нет пистолета и направилась по ступенькам к двери. Внутри меня встретил едкий противный запах лекарств вперемешку с табачным дымом. Сдержав тошноту, которая подкатила к горлу, я прошла дальше в гостиную, где все и начиналось. Там я встретила сидящего на своём «троне» Карла, который курил сигарету, отправляя и без того зловонный воздух. — Дана, ну наконец-то! Сколько лет я тебя не видел! И ты все-таки решила навестить старика, порадовать его своим присутствием! — радостно поприветствовал меня Карл и, поднявшись мне навстречу, взял мою руку и поцеловал ее. Я выдернула ладонь из его пальцев. — Где они?! Где Уильям и Малдер?! — спросила я как можно спокойнее, но голос предательски срывался, показывая мое нервное напряжение. — О, да не волнуйся ты так: с ними все хорошо. Они мальчики взрослые, сильные — справятся, если захотят, — усмехнулся он, сделав затяжку. — Что ты хочешь в обмен на их жизни?! — Тебя… я хочу! Ты поступила не очень хорошо, отдав сына чужим людям, а потом и сама сбежала в другой штат с Малдером. Столько лет потрачено на поиски мальчишки… а могло бы быть все иначе, дорогая. И вот смотри, чего ты добилась своим поступком. Ты теперь теряешь их обоих. — Дай мне увидеть их, — попросила я, чувствуя бессилие. — А что мне будет взамен? И да, ты выглядишь все так же потрясающе, годы тебя совсем не портят, — словно издеваясь, прошептал он, подойдя ближе, и, приблизив своё лицо к моему, пальцем провёл по щеке. — Я попрошу Монику, и она проводит тебя к ним, только без глупостей, хорошо? Иначе Малдер умрёт, а Уильяма я быстро превращу в нечто, сильно отличающее его от человека. — Зови её, — согласилась я и стала смотреть по сторонам: откуда-то должна была появиться Рейс. — Моника! — крикнул Карл, и та не заставила себя долго ждать. — Проводи Дану к моим сыновьям. В предвкушении того, что я наконец-то увижу повзрослевшего сына и Малдера, мое сердце стало стучать ещё сильнее. Моника подмигнула мне и показала куда идти, хотя я этот дом знала наизусть и все комнаты пыток — тоже. Выйдя из поля зрения Курильщика, Рейс взяла меня под руку, увлекая за собой. — Ты, главное, не волнуйся. — Я справлюсь, Моника, — пообещала я ей, сгорая с нетерпение. Мы зашли в светлую и просторную комнату, в которой находились две кровати. На одной из них лежал Уильям, безразлично смотрящий в потолок и не замечавший вошедших гостей. Он молчал и не шевелился — то, что он жив, выдавало лишь моргание глаз. На другой — Малдер, который выглядел не лучшим образом: он был весь в поту и словно бредил, произнося несвязные слова, иногда он стонал от боли, корчась на постели. Подойдя к сыну, я села рядом и взяла его руку в свою. — Привет, Уильям, ты совсем уже взрослый. Ты же знаешь, кто я? — Да, — ответил подросток, так и не взглянув на меня. — Я помогу тебе. Ты уйдёшь отсюда. Я обещаю, он не сможет вновь причинить тебе боль, — — пообещала я, убирая темную прядь волос с его лба и поражаясь тому, что он так похож на Фокса. — Мне уже все равно, — ответил он одними губами и повернулся на бок, ко мне спиной. Посмотрев в ту сторону, где за нами наблюдал Малдер, я подошла ближе; его взгляд был блуждающим и лихорадочным. — Уходи отсюда… убирайся… пошла вон! — как можно грубее и чётче старался говорить он, хотя каждое слово давалось ему с трудом. — Он слабеет, Скалли. Если не ввести вакцину, то он умрёт до полуночи — его иммунитет уничтожен, ему не побороть этот вирус. — У тебя есть пистолет? — спросила я Рейс, смотря на своего «мужа». — Нет, Курильщик прячет оружие от нас всех, ты же знаешь. Пистолет есть только у него, — проговорила Моника. — Я помогу вам, — прошептала я, нагнувшись и легким касанием дотрагиваясь до его губ, чувствуя тяжелое дыхание и горячую от жара чувствительную кожу — Я не хочу терять тебя, — прошептала я и снова накрыла его губы своими, пытаясь забрать хоть частицу его боли. — Нет, не делай этого. Не смей! Я запрещаю! — простонал он сквозь поцелуй, который на миг облегчил его боль, но зная, что я не послушаю его, добавил: — Убей меня и уходи. Забери мальчика, и проваливайте отсюда. Слышишь меня?! — крикнул он, изо всех сил хватая меня за шею и больно сжимая ее пальцами для большей убедительности. Его бешеный взгляд словно пытался образумить меня и наконец-то убедить сделать правильный выбор. — Позаботься об Уильяме, пожалуйста, не оставляй его: у него, кроме тебя, нет никого. — Нет, Скалли, ты сама позаботишься о нем, но без меня… — уже почти без сил шептал он мне, по-прежнему держа меня за шею. — Подумай, что тебя ждёт дальше?! Живи сама, дай умереть мне, не мучай меня, слышишь? Хоть раз меня послушай! Ты пожалеешь о том, что спасла меня. — Я не позволю тебе умереть, я помогу тебе и Уильяму, вы будете в безопасности! Услышав мои слова, он убрал руку, продолжая стонать от мучительных судорог. — Хватит этих телячьих нежностей! Давайте уже услышим решение нашей прекрасной дамы! — Появившись в комнате, Карл встал около Рейс. — Ну так что, я слушаю тебя. Ужесточаем условия договора: я освобождаю этих двоих, даря им жизнь и свободу, если ты согласишься стать моей, — довольно улыбнулся он, показывая на капельницу с лекарством, которое поможет Малдеру, избавит его от мучений и вернет к жизни. Я глубоко вздохнула и ещё раз посмотрела в глаза Малдера, в которых читалась мольба оставить все как есть. — Я согласна. Дай мне капельницу, я сама введу ему ее. — Сначала подпиши документ с новыми правилами. — Протянул он мне папку с листком бумаги и ручку. — Может, сразу кровью? —предложила я, беря эти предметы из его рук. — Я об этом подумаю, дорогая, в следующий раз. — Надеюсь, он не настанет, — буркнула я себе под нос, оставляя новую подпись. Малдер уже находился в бессознательном состоянии, он ничего не понимал, его глаза то и дело открывались и закрывались под тяжестью собственных век, и лишь одними губами он проклинал происходящее вокруг него. Последнее, что я заметила — это как его зелёные глаза стали блеклыми, пелена окутала их. Малдер смотрел на меня некоторое время и затем спокойно их закрыл. Схватив упаковку с лекарством и нащупав вену на его руке, я вогнала иглу под кожу. Через некоторое время я услышала ровное дыхание Малдера — кажется, ему стало лучше, и он уснул. — Ну, раз такое дело, пойду скажу своему водителю, чтобы отвез их отсюда куда подальше, а с тобой я продолжу позже, — подмигнул мне Курильщик и, взяв сигарету в рот, дал Монике зажигалку. Брюнетка повиновалась и исполнила просьбу или приказ, после чего Карл направился прочь из комнаты. Рейс подошла к двери, захлопнула ее и села на корточки передо мной, накрывая мои руки своими. — Дана, послушай меня! Его водитель — это Джон Доггетт, он позаботится о Малдере, пока тот не поправится, и убедит Уильяма не убегать из нового дома. Джон поговорит с ним, и он поймет тебя, ему лишь нужно поправиться. Ты меня слышишь, Скалли?! — Джон? — повторила я, находясь в прострации. — Да. Он пошёл за мной, помогая мне и не желая оставлять меня здесь одну. Ты меня услышала? — Да, я поняла. — Я останусь здесь с тобой. — Нет, я не позволю, я буду требовать отпустить тебя! — стальным голосом ответила я. — Тебе нужна будет поддержка. — Я думаю, мне это уже не поможет, — уже тише, но так же уверенно прошептали мои губы. В комнату вошли двое: Доггетт и ещё один парень. Они взяли Малдера под руки и уволокли за собой, предварительно вынув иглу из его руки. Джон окинул меня быстрым взглядом, кивнув головой в знак приветствия, и шепнул на ухо: — Не думай о плохом. Курильщик велел подростку встать и идти за Моникой, которая взяла его под локоть. Я подскочила и выбежала следом за ними. — Стойте! Я обняла Уильяма настолько сильно, что испугалась, что сломаю его, прижимая к себе, словно он ещё маленький. Посмотрев в его зелёные, лишенные какого-то смысла глаза, я увидела молодого Фокса. Я пыталась порадоваться тому, что он все-таки наш — мой и Малдера — ведь они так похожи, и стиснула сына ещё сильнее на случай, если это последняя наша встреча. — Ну хватит уже! — не выдержал Карл и прервал мои объятия с сыном. — Меня ты так не обнимаешь. — И не буду, — сказала я, смотря на удаляющие от меня спины подруги и Уильяма. Подойдя к окну я увидела, что Малдера и моего сына усадили в чёрный джип. Джон сел за руль и автомобиль тронулся. — Вот теперь точно все, — вздохнула я, чувствуя, что слёзы подкатили к горлу, но сдержала их, сказав лишь: — Монику тоже отпустите, это мое последнее желание. — Как скажешь, любимая. Моника! —позвал он брюнетку. — Да, я слушаю. — Ты можешь быть свободна — я отпускаю тебя. Она посмотрела в мою сторону и покачала головой. В ее взгляде читался немой вопрос «Зачем?» Однако она не стала препираться, поспешив собрать вещи и уехать из этого логова. — Ну наконец-то мы одни. — Он подошел ближе, прислоняясь к моей спине и руками лаская мои плечи, демонстрируя тем самым, что теперь я принадлежу ему. — Если бы ты не спрятала от меня Уильяма, то ничего этого не было, — шептал он, касаясь моего уха своим противным дыханием. — Вы готовы были убить двух своих сыновей! — не удержалась я, скидывая с себя его руки. — Нет, отнюдь: я подарил им жизнь тогда и сейчас. Я — творец! — Сказала бы я, кто вы… Но я не успела закончить, потому что Карл вышел из комнаты, и я осталась одна. Теперь уже навсегда…***
— Прости меня за мои слабости, — просила я Фокса каждое утро, просыпавшись в этом ненавистном доме. Прошло одиннадцать месяцев с того момента, когда я видела их с Уиллом в последний раз. Да, я отсчитываю долгие дни, которые перетекают в недели и затем в бесконечно тянущиеся месяца. Моника рассказывала мне о них, о том, что он поправился и с сыном живет в нашем доме, продолжая работать в ФБР, но «Секретные материалы» он так не возобновил. Одним из условий Курильщика было не встречаться с ними, не выезжать за пределы его территории, отдать ему свой телефон и не пытаться что-либо узнать о моих любимых людях. Но я получала вести о вас каждый день, у меня были докладчики, и я им за это благодарна. Моника больше не появлялась в этом доме, но она жила с Джоном недалеко оттуда и, выходя иногда по делам или по просьбе Курильщика, я буквально летела в их дом за новой дозой информации о Малдере и Уильяме. Ещё одним условием Карла было раздевать меня, трогать мое тело, ощущать теплоту моей кожи. Ему нравилось каждый раз унижать меня этим, проводить губами по незнакомым ему местам. Но, внеся свои поправки, я запретила ему трогать интимные места, свою грудь и губы. Он с сожалением принял мои условия, к тому же этот старый извращенец только и мог, что трогать. И это безгранично радовало меня и придавало уверенности в какой-никакой безопасности. — Расслабься, дорогая. Ты так напряжена, — говорил он, когда в очередной раз снимал с меня жакет, расстегивал узкую юбку, которая обтягивала мои бедра. Закрывая глаза, я с нетерпением ждала, когда он насладится и прекратит свои мерзкие ласки. Я даже не могла представить на его месте Малдера, вообразить, что это его руки, его губы, что это он касается меня. Каждый раз, открывая глаза, я видела перед собой довольное лицо Курильщика — он радовался моей покорности. — Ты невероятная, — шептал он мне в губы, которых не мог касаться. Его руки продолжали скользить по моей спине, пояснице, плечам, рукам, ногам и бедрам. Издав стон из своего пропитанного никотином горла, он положил ладонь мне на грудь, сжав её. Схватив его ладонь, я вывернула ему кисть до хруста, и на этот раз он застонал уже от боли. — Я выполняю ваши правила, будьте добры выполнять мои, — проговорила я со сталью в голосе и ещё раз для верности хрустнула кистью, надеясь, что все-таки сломала ее. Я продолжала стоять смирно, словно солдат на посту. Карл пришёл в себя, сжимая вывернутую руку. — Я без ума от тебя, ты разве не видишь этого? Я ради тебя все это делал. Ты — единственная достойная женщина, которая была у меня. — Я думаю, Тина Малдер была достойней меня, раз любила вас и даже родила вам сына. Или вы также принудили её к этому, склоняли к насилию? — Опять ты вспоминаешь эту семейку! Ты тоже родила от меня сына, не забывай этого. Тина была потрясающей женщиной, да, я ей стал интересен, и мы пару раз встретились. Вскоре я узнал, что она родила ребенка, моего мальчика, — довольно протянул он, улыбаясь чему-то невидимому. — Да она и не стала этого скрывать, и Билл все знал. Ладно, давай не будем ворошить прошлое. Сейчас ты здесь стоишь полуобнаженная, ещё такая молодая, без каких-либо явных признаков старения. Подойдя ближе, он взял меня за волосы на затылке и потянув за них, заставляя опрокинуть голову назад. Открыв доступ к моей шее, он языком стал проходить по ней, рисуя какие-то буквы. За эти занятием нас застал Доггетт, который видел, что я уже была на грани, но поделать с этим ничего не могла, терпеливо ожидая, пока он удовлетворял свои желания. Джон, чтобы прервать действия старика, произнес: — Простите, сэр, что отвлекаю, но должен вам напомнить о вашей встрече, на которую вы уже опаздываете. Он старался не смотреть на меня, стоящую только лишь в черном кружевном белье, которое потом нужно будет сжечь. — О, и правда, я что-то увлекся. Видишь, как ты на меня действуешь, милая, — проговорил Карл, отпуская меня и поднимая с пола мою одежду, чтобы отдать её мне. — Это не я, сэр, а старость, — съязвила я, натягивая жакет и застегивая юбку. Развернулась и прошла мимо Джона, который коснулся моей руки и прошептал на ухо: — Моника ждет тебя. Я кивнула и удалилась в свою комнату, ожидая, когда Доггетт увезет Курильщика подальше.***
Услышав, как машина наконец-то покинула территорию, я сама выбежала из дома, направляясь к подруге. — Скалли, ну наконец-то! — Открывая дверь, Моника запустила меня, и мы обнялись. — Как ты? — Как я? Ты точно хочешь об этом знать? — Я отодвинулась от нее, отвернулась и сложила руки на груди. — Дана, я понимаю, что тебе приходится переносить. — Нет, не понимаешь, Моника, ты не знаешь, что он творит со мной, как унижает и ломает меня. Он лишил меня любимых людей, понимаешь? Малдер, который теперь ненавидит меня. Сын, который уже вырос и пятнадцать лет не я воспитывала его когда он больше всего нуждался во мне и сейчс я ему уже не нужна.Этот извращенец раздевает меня, ласкает, оставляя свои слюни на моей коже, от которых я избавляюсь двухчасовым душем. У меня только одно желание сейчас — взять нож и вырезать те места, по которым он проходился языком. А их много, Моника, понимаешь, я могу не выжить после стольких ран! Хотя, может, это и к лучшему! — закончила я и закрыла лицо руками. Услышав мой всхлип, Рейс подошла снова и обняла, прижав к себе. — Я знаю… я была на твоем месте: он также раздевал меня, лаская мое тело, и я также не просила помощи у Джона, боясь, что раскроется наш план, и он убьет его. Мне нужно было помочь Уильяму, уберечь его, пока вы не придете за ним. Мне хотелось облегчить его участь, и так я и попала туда. Доггетт не оставил меня и пошёл за мной, но защитить себя я ему не позволяла, как и ты Малдера не просишь о помощи. — Как? Как я попрошу его об этом? Ты видела, что с ним было, когда он появился здесь без меня? И сейчас я не могу его попросить об этом — у меня нет связи с ним. Какая же я была идиотка, что связалась с ним ещё пятнадцать лет тому назад, — продолжала я сквозь слезы. Моника тоже стала плакать. — Я придумаю что-нибудь вместе с Джоном, он встречается с Малдером периодически. — И он рассказывает ему обо мне? — запинаясь о слова, спросила я. — Нет! Малдер запретил ему рассказывать о тебе. — От услышанного мне стало плохо, и я, упав на пол, зарыдала ещё сильнее. Моника, по-прежнему обнимая меня, тоже спустилась на пол и, сидя теперь на нём, мы молчали, придумывая ненужные утешения. — Уильям точно не является сыном Курильщика? — спросила я. — У тебя есть сомнения? — вопрос на вопрос ответила Моника. — Кажется, нет, но от него можно ожидать всего, чего угодно, он недавно чуть не отнял жизнь у своего сына. — Нет, Дана, Уильям ваш с Малдером. Курильщик убеждался в этом каждый день, подвергая его экспериментам, от которых он становился слабее, хотя по его плану должно было быть наоборот. По его словам, ты нарушила ещё одно его условие, и поэтому он решил отыграться на Малдере. Он прекрасно знал, какой выбор ты сделаешь. Я покачала головой, пытаясь осознать эту информацию. — Почему тогда у Малдера не было таких видений от сына, как у меня? — сменила я тему, не решаясь продолжать ее, чтобы не делать себе только хуже. — Не знаю, может, у него более стойкий психологический барьер, чем у тебя. И все-таки, как бы сильно мальчик ни был похож на отца, ты ему ближе, и связь у вас сильнее. Моника отвела в глаза в сторону. — Спасибо тебе, Моника. — Не стоит меня благодарить, Дана. — Стоит. Ладно, мне пора, а то скоро мой «хозяин» вернется, — съязвила я и, поцеловав Монику в щеку, направилась к двери. — Увидимся. — Конечно, — ответила я, закрывая за собой дверь. Проклятые шпильки цеплялись о шершавую поверхность асфальта, не давая добраться до дома дьявола раньше него самого. Переварив то, что мне поведала Моника, и в конце концов осознав услышанную информацию, я нашла в себе сил порадоваться тому, что Уильям все-таки наш и теперь он хотя бы в безопасности. Дойдя до дома и подымаясь по лестнице, я услышала звук подъезжавшей машины. «Проклятье, вот и демон вернулся». Я быстро заскочила за дверь, чтобы он не заметил того, что я выходила куда-то. Выглянув наружу, я заметила, как Джон открывает дверь перед своим «хозяином», выпуская его наружу. Отойдя от окна, я быстро направилась в свою комнату, в которой не могла запереться, так как отсутствовал замок. Его удалил старик, чтобы он мог приходить ко мне и по ночам, если ему захочется меня потрогать. Иногда он просто оставался в моей постели, лишая меня сна. — Дана, дорогая, спустись ко мне, пожалуйста, — крикнул он, зная, что я услышу. «Чёрт, что тебе ещё нужно от меня, грёбаный ублюдок?!» — злилась я, но покорно спустилась к нему. — Звали? — Я встала перед ним, демонстрируя свое безразличие. — Да, моя радость, я тебя звал, ждал и скучал. Подойдя ко мне. — Посмотрев на меня, он взял мои руки в свои, повернул их ладонями вверх и прикоснулся шершавыми губами. — Тебе нравится? — Нет, — честно и быстро ответила я, но не решилась делать пока лишних движений. — Почему тогда терпишь? — Да, действительно, и почему же?! Вы прекрасно знаете, почему, — ответила я, откровенно злясь, готовая вцепиться ему в шею и придушить на месте. — Я хочу сделать тебе приятно, — шептал он, щекоча кожу моих рук жгучим дыханием, продолжая целовать мои пальцы. — Навряд ли у вас это получится, так что даже не пытайтесь, — ответила я и подумала вы же не превратитесь в Фокса Малдера». — Я постараюсь. — Выпустив мои руки, он одним резким движением взял меня за бедра и прижал к своему паху. — И что, я должна что-то почувствовать? — спросила я удивленно, откровенно насмехаясь над ним. — Должна… мою любовь. — Я, конечно, понимаю, что на мое желание вам плевать, но могу точно сказать, что вы у меня не вызываете ничего, кроме отвращения, — честно признала я, не пытаясь оттолкнуть старика, который сам отошёл от меня. — А ты, оказывается, жестока. — Не жестче, чем вы, сэр. — Надо же, как Малдер хорошо тебя выдрессировал, — сказал он, беря пачку сигарет и, вытащив одну, протянул мне зажигалку. Взяв сигарету из его руки, я подожгла ее. Пересказывать то, что мне рассказала Моника, я не стала, хотя мне очень хотелось вывести его на чистую воду. — Я могу идти? — Да, можешь, только я приду к тебе ночью и проведу её с тобой. Ты же не против? — Если скажу, что против, что-то изменится? — Нет. — Ну, тогда мне все равно, — ответила я и ушла, оставив его и дальше травиться сигаретным дымом. Поднявшись в свою комнату, я стала настраиваться на «незабываемую» ночь со стариком. Выйдя из душа, я легла в постель; воспоминания о Малдере и о рождения нашего мальчика не оставляли меня. Послышались шаги по лестнице. «Вот и ласкатель прется», — вздохнула я от безнадежности. Он вошел в спальню в одном халате, который не до конца скрывал его старое, дряблое тело. Я поморщилась и повернулась на бок. Он, довольный, приблизился к кровати, сел на неё, а затем лег. — Повернись ко мне, родная, — попросил он, касаясь моего плеча. Подчинившись, я повернулась к нему лицом. — Ты такая домашняя в этой пижаме без строгого делового костюма и без своих высоких каблуков. Кажешься такой нежной в свете ночника. — С этими словами он прошёлся по моему лицу ладонью и поцеловал в щеку. Затем проведя по моей шее, по ключице и ложбинке между грудей, он посмотрел на меня, словно ожидая, что я ему разрешу. — Нарушаете? — Вовсе нет, — подняв ладонь к плечу, произнес он. — Но, может, ты позволишь поласкать тебя там, — попросил он, смотря на на меня щенячьим взглядом. — Ну, если вам не жалко сломанных пальцев… — шепнула я ему в ответ и, вспомнив его перекошенное от боли лицо, когда я вывернула ему кисть при попытке нарушить мои условия. Карл, видимо, тоже вспомнил и потер запястье. — Ладно, тогда поласкай меня, — попросил он, ложась на спину и распахивая полы халата. Я посмотрела на него в недоумении и вздернув бровь, думая, как мне избежать этой пытки. — Разве было такое условие? — спросила я. — Доставь удовольствие старику, дорогая, пожалуйста. — Тогда у меня к вам будет встречная просьба: я тоже должна извлечь из этого какую-то выгоду. Курильщик улыбнулся тому, что я заразилась его азартом и тоже пользуясь его правилом: ты — мне, я — тебе. — Хорошо, чего ты хочешь? — Мне нужно поехать в город по личным делам. — Я надеюсь, не для того, чтобы увидеться с Малдером, иначе, если ты нарушишь договор, то тем самым развяжешь руки мне, — предупредил он меня, повернув ко мне голову. — Нет. Мне нужно в торговый центр, — ответила я, проклиная его проницательность. — Тогда, конечно, можешь ехать. Мой водитель отвезет тебя. А сейчас давай уже начинай, а то я устал. Возраст, понимаешь, дает о себе знать, — иронично ответил он, беря мою ладонь и, положив себе на грудь, заставил погладить ее. Повинуясь, я стала водить рукой по его плечам и рукам. Услышав доносящийся из его носоглотки храп, я вздохнула с облегчением, в очередной раз порадовавшись его преклонному возрасту. Соскочив с кровати, я натянула халат и ушла в другую комнату, чтобы уснуть в тишине, а не с этим локомотивом под боком. Я предвкушала предстоящий день своей недолгой свободы и в тоже время боялась его, как будто он был для меня последним. Завтра двадцатое мая — день, когда на свет появился наш сын. Ему уже шестнадцать, и я первый раз встречаю день его рождения без его отца. С грустью вспомнив, как нам хорошо было там, в Калифорнии, я в тоже время с грустью подумала о нашем с ним решение отдать мальчика. Я просто не могу не поздравить тебя лично с этой знаменательным для тебя «юбилеем», а там уже будь что будет. С мыслью об этом я все-таки провалилась в сон. Кажется, это было первое утро, которое я по-настоящему ждала впервые за долгое время. Встав с постели, я пошла искать Курильщика, который снова наслаждался своей вредной привычкой. — Я уезжаю. — Когда вернёшься? — Если учесть время на дорогу, то, думаю, поздним вечером, может, даже за полночь. — Ого, ты решила обойти все торговые центры? — Мне много чего нужно купить, и, чтобы не ездить по нескольку раз, куплю всё за один, — объяснила я, словно отпрашивалась у родителей на вечеринку к одноклассникам. — Хорошо, хорошо, милая, я понял, езжай, конечно. Только без глупостей, — кинул он мне в спину последнюю фразу, так как я уже выбегала на улицу, ища глазами Джона. Ну где же ты? Зайдя за дом, я увидела его и, улыбаясь, подошла ближе, обрадованная нашей встречей. Он стоял около джипа, ковыряясь под его капотом. — О, мы улыбаемся, наконец-то. Чудовище отпустил свою красавицу на прогулку, — вместо приветствия сказал тоже улыбавшийся Доггетт. — Да, отпустил! — Куда поедем или, вернее, к кому? — спросил он и заговорщически усмехнулся, зная заранее ответ. — Ты уверена, что хочешь этого? Я облизнула пересохшие губы и, щурясь от солнца, кивнула. — Да, уверена. Сегодня день рождения моего сына, и я хочу поздравить его лично, хочу увидеть его и обнять, в конце концов. — Только Уильяма хочешь увидеть? — спросил снова Джон, также зная ответ и на этот вопрос. — Нет, не только. Ещё с Малдером поговорить по возможности. — Рискуешь, — бросил он, одевая свой пиджак и поправляя галстук. — Да, рискую, и даже не перед Курильщиком, а перед Малдером, хотя я почти уверена, что он мне ничего не сделает, но, как ни крути, у него плохие гены, — проговорила я, забираясь в машину, дверь которой Джон предусмотрительно открыл для меня. — Что, за двадцать четыре года он еще не проявил себя? — усмехнулся он, ожидая, когда я устроюсь на сиденье, и наблюдая за моей реакцией. — Нет. Я думаю, тогда у него не было поводов, — натянуто улыбнулась я в ответ, и Джон захлопнул дверцу машины. Я вспомнила слова и угрозы Малдера и то, что он хотел сделать много лет назад, придя в мою квартиру… и сделал же. Я невольно снова улыбнулась своим мыслям, отворачиваясь к окну и пытаясь хоть немного перестать волноваться. Всю дорогу мы молчали, каждый думая о своем и не желая нарушать тишину. Доггетт иногда смотрел на меня в зеркало заднего вида, ловя мой взгляд. Когда мы подъехали к столь желанному дому, мое тело словно сковало, и я продолжала сидеть на месте, пока Джон не вышел и не открыл мне дверь, выпуская меня из машины. Увидев мою растерянность и нерешительность, он усмехнулся. — Ну же, Скалли, давай, ты же сама этого хотела. Не станет же он калечить тебя, — закончил он, протягивая мне руку. Вцепившись в неё, как утопающий за соломинку, я вышла и встала рядом. — Хочешь, я первый к ним зайду? — Нет, не надо, будь что будет. Хуже уже все равно не станет. — Пытаясь успокоиться, я все-таки направилась в сторону дома. Медленно приближаясь к нему, я чувствовала, как сердце стучит в ушах, а затем падает вниз, когда дверь открывается, и из-за неё выскакивает Уильям. Резко остановившись, он уставился на меня. — Мам? Что ты тут делаешь? — Ты назвал меня мамой. — От умиления я чуть не потеряла равновесие и не грохнулась к его ногам. Я обняла его, прижав к себе и не давая слезам вырваться на волю. — С днем рождения, Уильям, — поздравила я его, смотря в его глаза, взгляд которых был уже более осмысленным, чем тогда. — Спасибо, — улыбнулся он и предложил зайти в дом, потянув меня за руку, но я все так же не могла двинуться с места. — Пойдём, отца нет дома, у него сегодня сдача отчета — будет только к обеду, — словно поняв причину моего страха, сказал он. Попытавшись расслабиться, я все-таки вошла в дом и прошлась по прихожей, а затем по гостиной, убедившись в том, что это чисто мужское логово и женщиной тут даже не пахнет. Вздохнув с облегчением, я села на диван и притянула сына к себе, чтобы он сел рядом. Я словно не могла налюбоваться им и, чтобы нарушить молчание, спросила: — Как ты? Чем занимаешься? — Отец устроил меня на всякие секции, чтобы у меня не оставалось свободного времени на глупости. — Он у тебя молодец, знает, чем занять подростка. — Да, знает. Но только он мне не настоящий отец, ведь так? — спросил он, не отрывая от меня своего пронзительного взгляда, прямо как у его… — Нет, Уильям, он является твоим биологическим отцом. Просто это очень запутанная история и рассказывать её придётся долго и, возможно, ты даже чего-то не поймёшь, — ответила я на его вопросы быстро и без запинки. — Но ты мне как-нибудь расскажешь об этом и что вообще происходило со мной все то время, пока я не попал в этот дом и к твоему другу, ну, то есть к отцу. — Да, конечно, я расскажу тебе. Тем более, твоему папе тоже придётся об этом поведать, — дополнила я тихим голосом. — Как он? — Не знаю, он очень скрытый и больше общается со своим другом Джоном. Он иногда приходит сюда со своей женой. Когда они пытаются рассказать о тебе, то он приходит в ярость и начинает на них орать, а когда успокаивается, они просто молчат, каждый думая о своем. Бывает, что отец приходит пьяный, задерживаясь в баре после своих расследований. Я в такие моменты стараюсь запереться в своей комнате, но он и не вспоминает обо мне. Со мной он почти не общается, может, ещё и поэтому заставляет меня заниматься везде, где только можно, чтобы я меньше мозолил ему глаза, — с грустью проговорил подросток. — Нет, он любит тебя. Он привязался к тебе, ещё когда ты был маленький. Он держал тебя на руках, защищая ото всех. Он хотел уберечь тебя и сейчас делает то же самое, просто злится на меня и, может, зная, что ты — частица меня, пытается отстраниться, но ты тут ни при чем. Даже не думай об этом, он заботится о тебе. Я убеждена, что он не хочет причинить тебе вреда — уж поверь, я знаю его лучше чем… ты, к своему сожалению. Он не позволит себе этого, а другим так тем более. — Я и не думаю, просто говорю то, что вижу… — Он не смог договорить, так как дверь открылась, и в прихожую зашел он. Уильям сразу встал, беря свой рюкзак, и уставился на отца, который надвигался на нас, словно цунами. Кажется, мы оба одновременно проглотили застрявший в горле ком. Малдер на ходу снял с себя пиджак, швырнув его в сторону, закатал рукава рубашки, ослабил узел галстука и встал напротив нас, засунув руки в карманы брюк. Выглядел он измученным, но по-прежнему оставался привлекательным, даже несмотря на то, что года наложили на него свой отпечаток. Смотря на нас двоих, он переводил взгляд с Уильяма на меня и обратно. Он не был удивлён моему появлению, просто зная, что рано или поздно я объявлюсь. — Тебе на учёбу, случайно, не пора? — обратился он к подростку. — Да, пора. Пока, мам, рад видеть тебя, спасибо за поздравления. Надеюсь, еще увидимся. — Он обнял меня, поцеловал и поспешил уйти. Но все-таки остановился и обернулся, обращаясь к отцу: — Пап, не обижай маму, ладно? — Да не трону я твою мать, иди учись уже, — рявкнул он на Уилла, не сводя с меня взгляда, который то и дело дело блуждал по изгибам моего тела. «Соскучился, » — решила я наблюдая за ним. — Па-ап ты обещаешь? — спросил ещё раз Уильям, уже выходя за дверь, и тогда Малдер все-таки обернулся к нему, всем видом стараясь показать дружелюбие и даже улыбнуться, но получилось у него неважно. — Да. Я не трону её, можешь идти спокойно учиться, — ответил он на вопрос, стараясь сохранить голос спокойным и ровным, чтобы парень ушёл уже и перестал маячить у него перед глазами, не позволяя расправиться со мной так, как я того заслуживаю. Он же не будет делать этого при нём. Ведь так? — Уильям, постой! — окликнула я его и, быстро подойдя к нему, обняла его ещё раз, раздумывая над тем, что мне, пожалуй, стоит уйти с ним. Малдер наблюдал за нами и за этой душещипательной сценой на расстоянии, но потом не удержался и очутился рядом с нами. — Отпусти его, Скалли, пускай мальчик идет. Если ты нашла возможность приехать сюда и увидеться с ним, то найдёшь и ещё одну, ведь так? — Он буквально вытолкнул сына за дверь. — Чтобы вовремя был дома, — скомандовал он ему и захлопнул дверь, запирая ее на замок и тем самым отрезая мне путь к спасению.***
Парень спустился вниз, раздумывая над тем, чтобы вернуться и помешать отцу совершить необдуманный поступок. Посмотрев на дверь, он вздохнул, поправил рюкзак и заметил, как к нему приближается улыбающаяся светловолосая девушка. — Привет, Уильям, с днем рождения тебя! — кинулась ему на шею Сара и прижалась к его губам. — Спасибо, — быстро ответил он, обнимая её в ответ. — Ты чего такой? Что-то случилось? Поругался с отцом? — стала гадать девушка, отстраняясь от него. — Нет, я ни с кем не ругался… — А почему ты такой загруженный? Да что с тобой? — стала волноваться за него подруга ещё больше. — Там… — Ну что там, Уильям? Отец привел женщину, и она голая шляется по дому и грозится сдать тебя в детский дом из-за того, что ты её не слушаешься? — решила пошутить блондинка, чтобы хоть как-то развеселить друга, но он продолжал хмуриться. — Нет. — А что тогда? — загадочно улыбнулась девушка и повисла на его шее, касаясь его щеки. — Мама приехала поздравить меня и теперь находится в западне там с ним. — О боги, ну это же хорошо. С чего ты взял, что она в опасности? Они сейчас поговорят, помирятся, и у тебя будет полноценная семья, — снова стала беззаботно улыбаться Сара, беря его руку и увлекая за собой. — Пойдем, а то мы опоздаем, и тем более мне нужно ещё подарить тебе один подарок, — подмигнула она ему. — Навряд ли они помирятся, Сара. Отец совсем не настроен на это, поэтому я не могу просто так уйти. Мне страшно, понимаешь, потерять её снова, не успев толком узнать, — ответил подросток полушёпотом, словно боялся, что кто-нибудь их услышит или выйдут его родители и поймут, что он все ещё ошивается возле дома. — Хорошо, что ты предлагаешь? Хочешь, давай внаглую завалимся в дом, сядем напротив и будем их контролировать. При нас-то они не будут ругаться, — сделала вывод девушка и решительно направилась вверх по ступеням, намереваясь постучать. — Нет! Стой, не делай этого! — Ринулся за ней парень, хватая ее за руку и заставляя обернуться. — Да, при нас они ругаться не будут — отец вышвырнет нас на улицу, как котят, и потом уже продолжит ссориться с ней. — Сжав сильнее её руку и спустившись вниз, Уильям встал напротив неё. — Ну, тогда я не знаю, что тебе предложить. Может, залезть в окно твоей комнаты… — Сара еще не договорила, а в голове у мальчишки уже стал созревать план. Он улыбнулся. — Нет, Уильям, я пошутила! Ты куда собрался, остановись! Иди сюда, ну, Уилл! Мы опоздаем! Я сейчас пойду к твоим родителям. — Но подростку было уже все равно: он знал, что где-то в гараже должна быть лестница, и отправился на её поиски. Сара побежала за ним в гараж. — Уилл, да оставь их, пускай разбираются сами. Они взрослые и сами решат свои проблемы. Мы же решаем свои, — пыталась убедить Сара своего парня, но тот словно её не слышал, переворачивая гараж отца наизнанку. — Если ты не перестанешь, я точно постучусь! — начала Сара паниковать ещё больше, когда он все-таки нашёл эту злополучную лестницу и вытащил на улицу. Подросток уже начал карабкаться по ней и, посмотрев вниз на подругу, спросил её: — Ты со мной? — Сара злилась на авантюриста, раздумывая над тем, в кого он такой уродился. — Конечно, я с тобой, — крикнула она и полезла за ним. Они уже добрались до окна комнаты Уилла, как внизу их окликнул мужской голос. — Думаю, что через дверь проще зайти будет. Уильям напрягся и посмотрел вниз. Это был Джон, папин друг. Сара также уставилась на мужчину, улыбаясь ему и всем своим видом демонстрируя, что это вовсе не ее идея. — Давайте спускайтесь, пока не сломали себе ничего, — приказал он, и они стали двигаться вниз. Доггетт помог им обоим, отнес лестницу обратно в гараж и, отдав им рюкзаки, отправил на учёбу. — Ладно тебе, не расстраивайся, не думай о них. Сегодня твой день, думай о нем и о нас. У них все будет хорошо, а вот если этот дяденька расскажет то, что мы хотели сделать, то нам с тобой влетит, так что пойдем уже на занятия, а потом погуляем, — подмигнула она, беря друга снова за руку, и потянула его за собой. Он послушно поплелся за ней, оглядываясь на свой дом и отходящего от него Джона Доггетта, который терпеливо ждал его мать.***
— Спасибо, что не бросаешь его и помогаешь, — поблагодарила я, дотрагиваясь до его лица, и, проведя ладонью по его двухдневной щетине, потянулась к губам. — Как же давно мне хотелось сделать, — прошептала я, почти касаясь его манящих губ, о которых мне приходилось лишь мечтать. — Скалли, зачем ты пришла? — У нашего сына день рождения, если ты не помнишь. — Помню. Зачем ещё? — Увидеть тебя, поговорить с тобой… — шептала я, уже практически целуя его, как вдруг он отстранился, не дав закончить начатое. Малдер снял галстук, расстегнул пуговицы на рубашке. — Малдер, не обвиняй меня ни в чем, прошу тебя. Я хочу, чтобы ты был жив, и хотела того же и для твоего сына. — Так, стоп! Мы оба прекрасно знаем, что Уильям нам не сын и даже ты ему не мать. Его здесь нет, можешь называть вещи своими именами. Я не собираюсь бросать его, за это можешь не волноваться. — Нет, нет, Малдер, он твой, ты его отец. Эксперимент Курильщика не удался. Он не знал о том, что ты пришёл тогда ко мне, мы выясняли отношения, а потом переспали. Он считал, что мы стали любовниками позже. Курильщик думал, что получилось у него, а не у нас. Это сложная история, в ней принимала участие ещё и твоя Диана, ездившая и искавшая женщин, которые потом были похищены и оплодотворены твоим отцом. — Тогда, получается, мы с тобой отдали нашего собственного сына чужим людям на пятнадцать лет? Отлично! — Скрестив руки на груди, он стал расхаживать по гостиной. — Мы защитили его, он все равно был в опасности, пока Карл не нашёл его и не убедился в том, что мальчик не результат эксперимента. Но сейчас он с тобой, и это главное. — Он — да, а вот ты по-прежнему со своим извращенцем. И тебя это устраивает? — Малдер, ты злишься, я знаю, но, пожалуйста, не делай мне еще больнее. — Ты меня об этом просишь? Скалли, ты хоть подумала, какую боль ты мне причинила, когда якобы спасла и осталась с этим стариком, который принуждает тебя делать то, что ему хочется. И это я тебя еще не спрашиваю, насколько далеко ты позволяешь ему заходить. Мне не нужна жизнь без тебя.Но ты решила по-своему, ты не спросила, чего хочу я, не послушала тогда меня и приняла своё решение. И теперь ты здесь, спустя почти год, и просишь не делать тебе больнее? — возмутился Малдер, а потом, подойдя ближе ко мне, схватил меня за локоть и притянул к себе. — Я не знаю, сколько это будет ещё продолжаться. Почувствовав, как его рука крепче сжимает мне локоть, я в очередной раз сглотнула ком в горле, не находя слов, зато он нашёл, что сказать. — Он заранее все подстроил. Курильщик знал, что я приеду и прикончу его, он боится меня и боялся Уильяма не меньше. Он дал тебе сделать выбор, и ты выбрала его, а не нас, -рычал он мне в лицо, до боли стискивая мою руку. — Находясь там, с ним, я по крайней мере уверена, что вы в безопасности и вам больше никто не угрожает. — Тогда зачем ты здесь? Что ты хочешь услышать от меня сейчас? Слова благодарности? Или то, что я продолжу терпеливо ждать, когда мне скажут «ФАС»? Отвечай мне? — Он встряхнул меня и отпустил. Я потерла место, на котором наверняка останется синяк от его железного захвата. Спрятав руки в карманы, он стал ходить вокруг меня, всем своим видом излучая опасность. «Ну вот и пришёл мой конец». — Я не могла больше находиться в разлуке с вами, мне необходимо было увидеть тебя и сына. — Сына-то понятно, но я-то тебе зачем? О чем нам разговаривать? Ты делаешь то, что считаешь правильным, игнорируя мои просьбы, и так было всегда. Скалли, ты хоть это понимаешь? — Значит, ты не хочешь больше меня видеть? Я больше не нужна тебе? Столько лет мы были вместе, столько пережили потерь. Мы вдвоем приняли решение отдать нашего мальчика. Узнав, на кого я работаю, ты все равно простил и принял меня. Я была честна с тобой все эти годы, что мы прожили с тобой как семейная пара. И ты сейчас возьмёшь и просто перечеркнешь все это? Вот так просто? — стала говорить я, убеждая его в том, что он не прав, что обвиняет меня незаслуженно. — Нет, я не перечеркну проведенное с тобой время, оно не может просто так исчезнуть. Я прожил с тобой значительную часть своей жизни, Скалли, но сейчас ты живёшь со стариком, который, заметь, является моим отцом. — Малдер нервно рассмеялся, стоя позади меня. Я не решалась обернуться и встретить его взгляд, который, как я отлично знала, был просто убийственным. — Я с ним для того, чтобы вы были в безопасности. — Ну, хорошо, твое желание исполнено: мы — здесь, ты — там, все отлично, так ведь?! — произнеся это, он стремительно подошёл ко мне вплотную, и я ощутила его горячее дыхание, которое обжигало мне затылок. Я словно онемела, ожидая его дальнейших действий, однако он не спешил, продолжая томить меня и настораживать ещё больше. — Чем вы занимаетесь? — задал он вопрос, наклонив голову так, что его губы щекотали моё ухо и шею. — И помни, я не люблю, когда мне врут. Я почувствую твою ложь. — Да, я помню, — произнеся эти слова, я на миг закрыла глаза, думая о том, как мне ответить честно. — Он иногда раздевает меня и ласкает моё тело, ему это нравится, — запинаясь, ответила я, ожидая реакции Малдера, который трогал мои волосы, пропуская пряди между пальцев. — Покажи, как он это делает! — потребовал он, и я облизнула пересохшие губы. — И ты туда же, — попыталась как можно тише произнести я, но острый слух моего «мужа» не упустил эту реплику из виду. — Что? — Ничего. Тебе показалось, — поспешила ответить я, поворачиваясь к нему лицом и видя его взгляд, его руки, которые по-прежнему перебирали пряди моих волос, ставшие ещё длиннее за это время. Все тем же заученным до автоматизма движением я стала расстегивать пуговицы на своем жакете, наблюдая за ним, и он, в свою очередь, следил за моими действиями. Полы распахнулись и открыли его взору мой черный кружевной бюстгальтер. Я уже хотела скинуть жакет с плеч и позволить ему упасть на пол, как вдруг Малдер перестал теребить мои волосы. — Я сам. — И, стянув его, бросил к моим ногам. — Ты доволен? Ты этого хотел? — спрашивала я, уже зная ответы на свои вопросы. — По-моему, этого хотела ты, раз пришла сюда, ведь ты же знала, чем заканчиваются подобные наши встречи. Ты сейчас делаешь то же самое, что и перед ним? — Да. — Как он касается тебя? «Угораздило же меня познакомиться с этим семейством», — подумала я, беря его за руку, и стала водить его ладонью по своим плечам, рукам, изгибам тела, плоскому животу. — Грудь он не трогает, она помнит лишь твои руки… — И все? — удивился он, накрывая ладонью правую грудь и сжимая её. Я подавила стон, готовый вырваться из моего горла.- Он целует тебя? «Проклятье». — Нет, в губы не целует и в интимные места — тоже, если тебя это так сильно волнует. Фокс усмехнулся и, обхватив мои бедра, прижал их к своему паху. Чувствуя его возбуждение, я стала расстегивать пуговицы на его рубашке, оголяя безупречное тело. Рельеф его мышц стал четче, они словно стали больше. Я провела ладонью по его торсу и вытащила полы рубашки из брюк, намереваясь сорвать её с него, но он остановил меня. — Не так быстро. Или ты торопишься куда-то? — спросил он и резко развернул к себе спиной, так что теперь его напряженный член упирался мне в задницу, которая была все ещё обтянута узкой юбкой. — Ты бесподобна… — шепнул он мне на ухо, лаская затем его языком. — Я вынуждена с тобой согласиться, — улыбнулась я, поняв, что он смягчился. Но мне лишь показалось, так как он быстрым движением расстегнул молнию на моей юбке и так же поспешно сдернул её вниз, оставив меня лишь в нижнем белье. Проведя рукой по моим ногам, он скользнул ладонью на внутреннюю сторону бедер, накрывая мою промежность и запуская пальцы все глубже. Большим пальцем он ласкал мой возбужденный клитор, слегка надавливая на него — я буквально теряла равновесие от его прикосновений, и лишь его руки держали меня. — Поцелуй меня… — прошу я его, запрокидывая голову ему на плечо и открывая свободный доступ к губам и шее. Продолжая терзать меня внутри своими пальцами, он наконец исполнил мою просьбу и накрыл мой рот своим, языком проникая внутрь и нащупывая чувствительные места. Поцелуй становился все более интенсивным, отчего из моего горла вырвался стон. — Ты нужен мне… — шепчу ему я, едва отрываясь от его губ и продолжая стонать от его ласк, чувствуя, что его член стал тверже и сильнее уперся в меня. — А ты нужна ему, — сказал он и отодвинулся от от меня на шаг, лишая своих объятий. Я развернулась к нему лицом. — А тебе? — томным голосом спросила я, принимая правила игры. — Хм. А кого это волнует? Судя по результатам, вам обоим плевать на то, что нужно мне, — усмехнулся он, снимая рубашку и швыряя её в сторону. Я подошла ближе, вновь проводя руками по его мышцам и, спустившись к ремню на его брюках, стала расстегивать его, затем ширинку, и, наконец, они упали к его ногам. Переступив через брюки, он пнул их в сторону. Я быстро запустила руку под резинку его боксеров, плотно обхватывая его член ладонью. — Ты делаешь то же самое с ним? — спросил он, еле сдерживая стон и стараясь сохранять контроль над собой. — Нет, — четко ответила я и сильнее сжала его член. Малдер все-таки застонал. — Не сдерживай себя. Не нужно этого делать. Ты так давно не был внутри меня. Сделай так, как ты этого хочешь, освободи своих демонов, разбуди их, терзай меня, как ты делал это раньше. Покажи, что я твоя… — Его дыхание участилось, пока моя ладонь ласкала его член. Мои губы припухли от поцелуев, влагалище источало влагу, внизу живота разлилось тепло и началось легкое покалывание от желания. Тело умоляло проникнуть внутрь него и напомнить, кому она на самом деле принадлежит. Мне хотелось раствориться в нем. Мне нужно было это прямо сейчас. Потянувшись к его губам, я завладела ими, и Малдер стал отвечать на мой поцелуй, делая его грубым и неистовым. Затем он схватил меня за горло и сдавил его пальцами, прервав поцелуй и вынимая мою руку из его трусов. Он смотрел мне в глаза, как будто пытался прочесть в них что-то, узнать правду, которую я якобы скрывала от него до сих пор. — Твоему мужчине не понравится, что другой посягает на его женщину. — Переживёт как-нибудь… — прохрипела я, зля его, но хватку он все-таки расслабил, хотя руку так и не убрал, продолжая держать меня за горло. Свободной рукой он дернул за мои трусы и порвав их, оставив в руке лишь кусок кружева. Я уже почти теряла сознание. Каждый раз Малдер открывался для меня с новой стороны, но я сама просила его об этом и теперь осталось лишь подчиняться ему. — Я надеюсь, сейчас ты счастлив? — задала я ему провокационный вопрос. Он лишь притянул меня к себе и впился в мои губы, лишая меня возможности дышать. — Не совсем… — рыкнул он и толкнул меня в сторону дивана, на который я упала, не удержавшись на каблуках. Содрав с меня лифчик и накрыв мое тело своим, он поднял мои руки, фиксируя их своей, и принялся целовать в шею, после чего спустился к груди и, беря в рот сосок, начал безжалостно ласкать его языком. Наигравшись с ним, он переключился на мой живот, целуя меня в пупок. — Раздвинь шире ноги… — потребовал он и шлепнул меня по ягодице. От остроты новых ощущений я прогнулась и, подчинившись, развела ноги. — Так? — полюбопытствовала я, пытаясь посмотреть ему в глаза и понять, что сейчас им движет: любовь, ненависть, злоба или отчаяние, но это был бы не Фокс Малдер, если бы с ним было все настолько просто. Я наконец поймала его взгляд, но он снова притянул меня к себе, целуя все так же жестко. Закинув ноги ему на бедра и приготовившись к столь желанным и почти забытым ощущениям, я словно замерла под ним. — Ну, давай же, не тяни, войди уже… Сделай это жестче… — Ему нравилось то, что я извивалась под ним, умоляя не медлить. Он усмехнулся и, резко встав, скинув мои ноги со своих бедер, после чего взял меня за плечи и одним движением перевернул на живот. Заломав мне руки, он заставил меня выгнуть спину подобно кошке и выпятить задницу для лучшего входа — мгновение, и я уже чувствовала толчки внутри меня. Потянув меня за волосы, он беспощадно трахал меня, каждым движением пытаясь дать мне понять, что я поступаю неправильно. Я отпустила руки, на которые опиралась для устойчивости, но он сильнее потянул меня за волосы, запрокидывая мою голову назад, после чего наклонился и принялся целовать, каждым толчком и поцелуем оставляя на мне свой след. — Я предупреждал, что ты пожалеешь, что спасла меня, — шепнул он мне на ухо и затем проник туда языком. — Я никогда не буду жалеть об этом… — попыталась произнести я как можно четче и ясней, но крик удовольствия и долгожданная разрядка не заставили себя долго ждать. Он закрыл мне рот ладонью, но я продолжала кричать в неё, пока он не сжал ещё сильнее. — Тише… Не так громко… — скомандовал он и через секунду сам кончил, оставив своё семя внутри меня. Тяжело дыша, он развернул меня лицом к себе, и я обняла его, прижавшись к его потному сильному телу и поцеловав в шею. — Не хочу, чтобы это заканчивалось, — попыталась я сказать как можно ровнее, но дыхание не хотелось приходить в норму. — Так сделай, как я хочу, и потом будет так, как хочешь ты, — ответил он, сжимая мои ягодицы ладонями. Я вновь почувствовала его член, который набирал свою силу и мощь. Не церемонясь, он раздвинул мне ноги, снова вошёл в меня и возобновил свои безжалостные движения, насаживая меня на свой член полностью. На этот раз он кончил быстрее и также излился в меня. — Я люблю тебя, — признался Малдер. — Если бы ты знал, как я тебя люблю, то сказал бы, что это безумие, — ответила я ему и поцеловала в губы, пытаясь запомнить их вкус. — Прости, но мне пора. Уже поздно, мне нужно вернуться, иначе я рискую потерять тебя и сына снова. — А то, что ты теряешь себя, тебя не волнует? — Я потеряла себя уже давно, Малдер, когда пришла в твой подвальный кабинет, — ответила я, не в силах оторваться от него. Но помог мне это сделать стук в дверь, на который мы оба обернулись. — Странно, Уильям вроде ещё не должен вернуться, — сказал Малдер, вставая на ноги и одеваясь, после чего помог встать мне. Собрав одежду, я стала так же быстро натягивать на себя юбку. — Стоп, это оставь мне. — Заметив, что я собралась надевать бюстгальтер, он выхватил его у меня из руки, протягивая мне жакет. — Малдер, я не могу ходить без белья. — Подымись в нашу спальню, там остались твои вещи и чистое белье, а я пока разберусь с гостями. — Я наблюдала за тем, как он быстро натянул брюки и, взяв то, что раньше было кружевным нижним бельем, сунул в карман, попутно натягивая рубашку. Вытаскивая пистолет, он направился открывать непрошеному гостю. Отперев дверь, он вытянул руку с оружием и тут же отпустил. — Твою мать, Доггетт, я чуть не пристрелил тебя. Заходи. — И тебе привет, Малдер, — пройдя в дом, поприветствовал его Джон и, заметив меня, уже хотел сказать как я его перебила : — Одну минуту, Джон, — и прошла мимо Фокса, который по-прежнему сжимал пистолет в руке, и поднялась вверх по лестнице, поправляя жакет, чтобы его бывший напарник ничего не заметил. — Как ты, все хорошо? — нарушил тишину бывший агент, проводя меня взглядом и обратился к своему другу, замечая его растрепанный вид. — Да, все просто замечательно. Ты знал, что Курильщик лапает мою «жену»? — спросил Малдер Джона, пряча пистолет за пояс брюк. — Да, знал, и с Моникой он проделывал то же самое, неоднократно называя её «Дана», — произнес Доггетт, наблюдая за реакцией Фокса, который лишь сжимал кулаки. — Вот, оказывается, насколько Скалли может глубоко запасть в мозг и сердце мужчины. — Да, может. Только вот ей в голову запал ты, — произнес Джон, смотря на Малдера, который потер щетину ладонью. — Ну так пускай выкинет меня оттуда. Может, так она станет счастливее и будет целиком и полностью принадлежать ему. — У него нет штуки, которая стирает память навсегда, — ответил, усмехнувшись, Доггетт. Малдер так же натянуто ухмыльнулся, и Джон не понял, то ли от радости, то ли от разочарования. Одев хлопковое белье и топ под жакет, я поспешила выйти из нашей спальни, в которой давно не была, надеюсь, что Фокс спит здесь один. Заглянув в комнату сына, я убедилась в том, что он ни в чем не нуждается, у него есть все, что нужно подростку. Я поспешила спуститься вниз, чтобы поехать уже за покупками и избежать лишних вопросов. — Постой. — Остановил он меня и, взяв телефон, протянул мне. — Возьми на случай, если вдруг решишь попросить меня о помощи. — Спасибо тебе за… — …понимание? Ну уж нет, я до сих пор не понимаю тебя, Скалли. Я взяла телефон и спрятала его в кармане. — Это если старик заставит тебя забыть о моем существовании, и мы больше не увидимся. — Положив руку мне на шею и запустив пальцы в волосы, он притянул меня к себе и поцеловал. Я не успела ничего ответить на издевку под натиском его губ. — Даже не мечтай об этом, тебе от меня так просто не избавиться, — произнесла я, отстраняясь от него и выравнивая дыхание. — Ты понял меня. — Да, понял. — Смотрел он на меня, довольный собой, и улыбался, словно чеширский кот, сложив руки на груди. — Прости, я должна идти. — Иди, конечно. Я вышла из дома, Джон следовал за мной по пятам. Поравнявшись со мной, он спросил: — Ты готова? — Нет, не готова, — честно ответила я, садясь в чёрный «Hummer ». «