София.

И теперь она чаще стала спать... Она теперь до безумия лёгкая. Мама описала это, как "Старческая лёгкость". Она равнодушна фактически ко всему. Она всё чаще спит. Потому что в ней нет больше тех эмоций, которые играли на струнах души в её молодости. Иногда она всё таки просыпается и идёт к окну, чтобы насладиться тёплым солнышком. Она прищуривает глаза, попутно вдыхая в себя уличную свежесть. Но она опять ложится отдыхать. Я помню её совсем маленькой. Маленькая, милая непоседа, которая не могла усидеть на месте именно потому, что она была молодой. Правда, со мной она была недотрогой. Она позволяла мне к ней прикоснуться только тогда, когда она этого хотела. В те моменты я так радовалась, ведь она становилась такой ласковой. Когда она нашкодила и её ругали, я доставала её из самых дальних уголков квартиры и утешала, говоря, что всё будет хорошо. Перед сном, очень редко, она приходила ко мне на кровать и слюнявила мне футболку, требуя от меня внимание. Я взрослела вместе с ней. Она становилась всё элегантнее, и всё серьёзнее, а я же оставалась непоседой. Она уделяла мне всё меньше внимания, за что я очень сильно обижалась на неё. Позже, мы как-то перестали обращать внимание друг на друга, словно мы есть, а словно нас и нет. Мы взрослели дальше. Со временем, она вновь стала приходить ко мне. Я радовалась, как дитя, когда она засыпала рядом. Она становилась всё ласковее. Она любила утешать меня, если я плакала. А затем первая операция. Я пришла домой и застала её спящую. Она пыталась проснуться, но меня забавляло, когда она резко проваливалась в сон, падая головой на одеяло. Первую операцию она перенесла хорошо. Спустя несколько месяцев, ещё одна операция... По ночам ей становилось больно, и она плакала. Я пыталась её успокаивать, но это было тяжело. В доме появился ещё один житель, и её это не порадовало. Она огрызалась на него, била, когда он подходил слишком близко, и очень громко ворчала на него. Очередной раз крича на него, она начала кашлять. Теперь она кричала не так громко. Ещё одна операция, всё из-за той же болезни. И опять после неё она страдала. Затем ещё одна. Требовалась ещё одна, но врач сказал, что это всё, её максимум, и больше она не выдержит. Последствия болезни не заставили себя долго ждать. На её животе огромная шишка, которая рвёт ей кожу. Теперь она чаще стала спать... Но каждый раз, когда я подхожу к ней, она, как когда-то в молодости, мявкает и подставляет мне своё пузо, чтобы я её погладила. Как по молодости, она приходит ко мне и слюнявит мне майку, ожидая, что я начну её гладить, попутно мурча, как трактор. Она залазает ко мне на стул, если я есть в комнате, и она смотрит на меня, если я собираюсь уходить. Она вылизывает мне голову после того, как я её помою, и ещё она очень любит прислоняться своим лбом к моему. В эти моменты она особенно ласковая. Она просто подходит ко мне, становится лапами на мою ногу и тянется к моему лицу, начиная мурчать. И я наклоняюсь к ней на встречу. Она прижимается своим лбом к моему. Я начинаю ласково её называть, и она мяукает мне в ответ, прижимаясь всё сильнее. В очередное утро, я зашла к родителям в комнату, чтобы погладить котят, которые родились от второй кошки. - Мы с папой тут подумали, - начала мама, - она прожила хорошую жизнь. Сейчас она просто мучается, и мы решили, что скоро её придётся усыплять. На тот момент я ничего не ответила, а просто отвернулась, продолжая гладить котёнка. - Будешь присутствовать? - осторожно спросила мама. - Нет, спасибо. - Я помотала головой, стараясь не поворачиваться к родителям лицом. По щекам текли слёзы. Я вышла из комнаты и направилась к себе. Она сидела на полу, но сразу переместилась на диван, когда я легла на него. Как обычно, она плюхнулась на спину, показывая мне своё пузико. Я усмехнулась, а затем сквозь слёзы начала чесать её животик. - Ты 14 лет мусолила мне майку, кто теперь это будет делать, м? - Я смеялась и плакала, а она всё мурчала и мурчала. Я понимаю, что ей трудно жить с болезнью. Ей неудобно, ей больно, и мне тяжело смотреть на её страдания. Но ещё тяжелее мне представить, что она скоро исчезнет. София. Софи. Сонька. Сонечка. Ты провела со мной долгих 14 лет. Ты была со мной всё моё детство. Ты была со мной всю свою жизнь. Ты утешала меня, когда я страдала, и ты была ласкова со мной тогда, когда мне это было так нужно. Ты была моим другом, и я надеюсь, что в ином мире, ты обретёшь покой, который заслужила.