loft 707

— Я надеюсь, ты возьмешь на себя ответственность за содеянное? — Чего?       Сычен отрывает взгляд от книги и смотрит на Сюйси как на полнейшего идиота после этих слов, и только потом замечает, что тот протягивает ему какую-то мазь от гематом. Догадаться зачем не трудно. — Сам ебись со своими проблемами. — Мои проблемы из-за тебя. — Твои проблемы из-за того, что ты урод, Сюйси. Чем ты вообще думал? — Я думал, что ты проверишь, увидишь и заметишь, что ты даришь своей матери! Я лишь поменял пакеты! Настоящий подарок был у тебя! Тебе трудно было в него заглянуть? — Ты серьезно? Я, значит, и виноват в произошедшем? — Нет, виноват я, но… Но я не думал, что пранк выйдет из-под контроля, ясно? Мне правда жаль.       Сычен цокает, закатывает глаза. Вздыхает. И приподнимается из лежачего положения, в котором был устроен, откладывая книгу на диван и забирая мазь из чужих рук. — Снимай футболку.       Что Сюйси послушно и делает.       В лофте 707 сейчас происходит именно то, что обычно тут и происходит — режим рок-н-ролла. Без секса и наркотиков, правда, но с алкоголем. Сычен был единственный, кто не принимал участия в стабильно умеренном пьянстве — он предпочел лежать и читать книгу. Бухать при любой возможности не было его уделом.       На кухне активно что-то обсуждалось, в основном вся эта идея по поводу группы, и кто что думает об этом Чону, который приходил. На самом деле все всё решили сразу, из минусов только Юта что-то вставил про то, что челка у него пидорская, и выглядит он так, словно ведет группу «верните мне мой 2007», но только Юта тут, вообще-то, никто, они всего лишь бухают и почти живут в его хате, так что и скажи он что-либо более-менее объективное, всем на его мнение было бы насрать.       Сюйси приходит к Сычену заметно поддатым, но пьяным бы Сычен его не назвал. Он снимает футболку и забирается на разложенный диван к Сычену, усаживаясь к нему спиной. Блондин смотрит на гематомы, пока выдавливает мазь себе на пальцы, и хочет извиниться. Хочет, но никогда в жизни этого не сделает. Ну, потому что Сычен такой человек, а Сюйси заслужил.       Сюйси то ли выдыхает, то ли шипит, то ли все сразу, но дает понять, что ему больно, когда Сычен дотрагивается и начинает мазать ему спину.       «Заслужил ли?»       Сычен кусает себе губы, глядя на ссадины на чужой спине, совсем неуверенный в ответе на этот вопрос. Он нанес лишь несколько ударов, но только вот он действительно бил со всей силы, и следы эти — огромные багровые полосы, которые явно сильно болят и сойдут не скоро.       «Прости»,  — лишь шевелит губами, но не произносит вслух.       Он говорит лишь «все», когда заканчивает. Сюйси также молчит. Сычен убирает мазь на столик и забирается обратно на диван в то же положение лежа, тянется за книжкой и продолжает читать, словно его и не прерывали.       Сюйси наблюдает за ним некоторое время, а затем придвигается ближе, нагло убирая чужую руку с книги, чтобы пролезть к парню. Сычен ничего не говорит. Он позволяет Сюйси лечь рядом, так, что чужие ноги пытаются переплестись с его ногами, лицо младшего утыкается ему в шею, а руки приобнимают талию. Он кладет обратно руку на книгу, чтобы левой рукой держать, а правой перелистывать страницы.       Он читает, дочитывает страницу, перелистывает, читает. — Я все еще люблю тебя, — шепчет Сюйси старшему в шею, опаляя ее своим горячим дыханием.       А Сычен молчит.       Читает, дочитывает страницу, перелистывает, читает.       Правда, совсем не понимает, что он читает. Совсем не видит иероглифы, совсем не вникает в текст, даже не пытается.       Но он никогда не даст знать Сюйси, что не может быть сосредоточен, когда тот так близко.       Потому что Сычен такой человек. А Сюйси не заслужил.