Наблюдательницы

Если бы хоть Тану, хоть Каролину спросили, что чувствовали они в последнюю перед боем ночь, они ответили бы: необыкновенное успокоение. Вечером их, да и остальных студентов сморило, словно они целый день гуляли по весенним лугам. Каролина кое-как продрала глаза, заслышав голос Флитвика, прибежавшего в комнаты Когтеврана, а Тану соседки по комнате расталкивали минут пять. Правда, она очень быстро опомнилась, побежала пересчитывать младшекурсников и строить их парами, а попутно успела схватить сумку – не школьный ранец, а другую, где хранила лекарственные зелья и лист с «защитительной речью». А Кэрол прихватила тетрадь стихов. В Большом зале Тана и Каролина, усевшиеся каждая за столом своего факультета, встретили друг друга глазами. Они обе аплодировали Эрни Макмиллану, предложившему ученикам остаться и принять участие в битве. Пуффендуйская староста покраснела и тревожно сощурилась, когда в ответ на вопрос Астории Гринграсс Макгонагалл выплюнула: «Сделал ноги», и три стола захохотали. Обе радостно улыбнулись подсевшей к когтевранцам Полумне, оказавшейся живой и здоровой, с любопытством оборачивались на шедшего между рядами Гарри Поттера. Когда Зал пронзил холодный голос Волдеморта, Тана прижала к себе брата и Энни Эпплтри, а Каролина вскинула подбородок и натянуто улыбнулась. На крик Пэнси Каролина вскочила вместе со всеми, а Тана не поднималась, лишь сжала палочку, продолжая тревожно наблюдать за происходящим. Когда выходили слизеринцы, Астория, переступая порог, обернулась и кивнула – лишь наши подружки поняли, кому. Что до Нотта, он, уходя, сворачивал шею, озираясь в отчаянии, и все пытался выскользнуть, но толпа сокурсников тянула его дальше. Каролина покинула Зал с теми из когревранцев, кто решил эвакуироваться, но по пути сумела отделиться от товарищей, встав в нишу. Сколько раз подружки прятались здесь – скорей всего, и теперь… Минут пять она ждала, и ждала не зря: когда мимо шли пуффендуйцы, и Смит, рвущийся вперед, отвлек товарищей, в ту же нишу шмыгнула Тана. - Вот сюрприз, - когтевранка цепко схватила подругу за руки. – Тэнни, ты, как мне казалось, несовершеннолетняя, не так ли? - Кэрол, я должна остаться, - девочка не пыталась вырваться, просто смотрела Каролине в глаза. – Будут раненые. Понадобится медицинская помощь. - Думаешь, найдется время, чтобы оказать им эту помощь? – Каролина горько усмехнулась. – Тэнни-Тэнни. Ты не солдат. Ты не успеешь никому помочь, тебя убьют. - Может быть, и нет. - Да послушай ты, глупая! – Кэрол встряхнула её. – От твоей смерти не будет никакого толку. А живая, ты спасешь не одну жизнь. Я, конечно, прослежу, чтобы Снейпа, если поймают, не убили и по возможности не пытали. Но защищать его, как ты, я не буду – слышишь? Тана, видимо, начал колебаться. - Иди, Тэнни. Ты успеешь. А когда будет нужно, тебя позовут. - Кэрол, а ты… - глаза пуффендуйки округлились. – Ты же ушла со своими. Ты же первая должна эвакуироваться. Ты больна! - Я-то? Да я здорова, как молодой гиппогриф. Еще на каникулах поправилась. Мне уже давно гораздо лучше. - Без тебя я не уйду, - Тана чуть не плакала. - Ну пойдем. Пойдем вместе. Они успели добраться до заветного портрета, пробежали по проходу в «Кабанью голову». Там к Тане бросился Бобби, отчаявшийся было её найти, девочка отвлеклась, выпустила руку подруги, а когда обернулась, Каролины рядом не было, и проход уже закрылся. Лишь лежала на полу тетрадь, подписанная: «Стихи». Минутой позже в трактир прибыла Мерион Грин и трангрессировала с детьми домой. С ними отправились Юджини Уайтхилл, Майкрофт Саммерби и некоторые другие. Все они, подобно Гринам, решились ожидать, когда защитники Хогвартса пошлют им сигнал о том, что требуется их участие. Алекс у себя в каморке слышал голос Таны, но когда выскочил и прибежал в комнату с портретом, девочка успела уйти. Потом ушел и Аберфорт, парня он с собой не взял. И Алекс всю ночь метался по трактиру, морщась от грохота и отблесков – страшного зарева битвы, понимая, что ничем не может помочь в сражении, и стыдясь собственного бессилия. Перед рассветом, когда в Хогсмид с громкими криками прибежал толстый усатый старик в пижаме, Алекс, не раздумывая, схватил тесак, выскочил на улицу и в толпе лавочников отправился к Хогвартсу. Серебристый медвежонок – Патронус Помоны Стебль – известил семейство Грин и их гостей об окончании битвы за Хогвартс. Мерион к тому времени собрала необходимые медикаменты и перевязочный материал. Они трансгрессировали в Хогсмид, где на улицах царило нервное оживление – никто поверить не мог, что война закончилась – и добрались до Хогвартса. Прозрачное майское солнце озаряло руины, возвышавшиеся безобразными скалами, и покрытый белой пылью двор. Радуясь победе, никто не замечал разрушений, не чувствовал боли ран. Но раны не затянутся сами, если их просто не замечать. С каждой минутой на душе Таны становилось черней: среди выживших не было ни Каролины, ни Снейпа. Может быть, Кэрол в другой части замка, и они еще не встречались – но директор? Из разговоров девочка поняла, что сопровождавшие Волдеморта Пожиратели перебиты. «Возможно, он не был с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Возможно, он бежал насовсем, спрятался». Спросить она боялась. Когда Тана поила восстанавливающим зельем кентавра Флоренца, перед ней возник Толстый монах. - Дочь моя, пойдем скорей. И мужайся. Кентавр важно кивнул, девочка поспешила вслед за призраком в коридор. Они остановились у лестницы. - Никто не мог бы помочь, - печально бормотал Толстый монах. – Никто… - О чем вы, святой отец? - Взгляни! Через пролет показался утиравший слезы Флитвик, за ним Терри Бут и Майкл Корнер несли на руках тело девушки. Мантия её казалась темней, словно просушенной не до конца, в черных волосах зеленели ниточки тины. Запрокинутое лицо, точно росой обрызганное, хранило презрительно-спокойное выражение. - Кэрол!!! Тана бросилась к ним, ломая пальцы, схватила тонкую руку подруги… И тут же выпустила: обмякшая, ледяная рука повисла плетью. - Кэрол, Кэрол! Рыдая, шатаясь, девушка побрела за печальной процессией. Каролину не разбудит самый громкий плач. А Флитвик рассказывал – не то полу замка, не то запыленному воздуху – что девушка сражалась с Пожирателем на последних ступеньках лестницы, ведущей к озеру, преступник обезоружил её, и тогда она вцепилась ему в горло. Оба, не удержав равновесия, упали в воду и камнем пошли ко дну. Никто действительно ничего не успел сделать. А сегодня водяной народ выдал их тела. …В комнате, куда перенесли тела погибших, Тана долго плакала и причитала, прижимая к груди черноволосую головку Каролины. Флитвик смущенно топтался рядом, Толстый монах печально серебрился в углу. Мальчики ушли почти сразу, воровато вытирая глаза. - У нее тетя осталась, - всхлипывала Тана. – Вроде бы в доме её родителей сейчас живет. - Надо известить, - Флитвик низко склонил голову. Наконец и он ушел. Девочка все гладила подругу по волосам. «Как же так, как это возможно. У тебя все было впереди, Кэрол, ну почему?» Каролина лукаво улыбалась уголками губ; казалось, она вот-вот откроет глаза – но Тана знала, что этого никогда не произойдет. Шум заставил Тану обернуться: в «мервецкую» вошли. Два старшекурсника с Гриффиндора внесли тело в черной, в огромных красно-бурых пятнах, мантии, спешно положили и ушли, опасливо косясь. На негнущихся ногах девочка встала и пошла к туда, где лежал новый погибший. Это был Снейп. «О небо, небо… Не успела. Ничего не успела. Что же с ним сделали? Кто? Чудовищная жестокость!» Горло у мертвого было разорвано, мантия директора пропиталась кровью насквозь, даже на рукавах были страшные ржавые пятна. Пальцы сжаты в судороге муки, но бескровное лицо грустное и умиротворенное, какого никогда Тана не видывала у него при жизни. И глаза-то ему никто не закрыл. Девочка провела ладонью по лицу усопшего, опуская ему веки, стирая со лба смертный пот. Пригладила покойному волосы. Очистила мантию от крови, прикрыла платком изуродованное горло. Сложила руки погибшего на груди. «Спите. Спите спокойно». И в эту минуту кто-то коснулся её плеча. Тана обернулась: рядом стоял Алекс. У девочки не оставалось сил, чтобы вскрикнуть. Она потянулась к другу, припала к его груди, смяла пальцами ткань его рубашки и зажмурилась. Алекс прижимал её к себе, стараясь не оглядываться на труп рядом с ними. Толстый монах, высоко взлетев, простер руки, покрывая и усопшего, и прильнувших друг к другу детей. Защитительная речь Таны все же пригодилась: вместе с содержимым хогвартского Думосброса, показаниями матери и брата девочки, призраков замка, сквиба Александра Принца и некоторых других лист отправили в Визенгамот. Северус Снейп был посмертно оправдан. Многие - от самого победителя до Аберфорта Дамблдора - открыто выразили сожаление, что обвиняли его в предательстве. Были, впрочем, и те, кто посчитал: всего, что сделал этот человек, хватит лишь для искупления его прошлых грехов, да и то - едва ли. Когда в свет вышла книга Риты Скитер «Северус Снейп: сволочь или святой?», помощник трактирщика в «Кабаньей голове», сквиб Александр Принц опубликовал в «Ежедневном пророке» статью, где вступался, как он выразился, за честь покойного родственника. Юноша описал, как Снейп спас его от Пожирателей смерти и самого Темного лорда, и прибавил к этому рассказы своей невесты Таны Грин о жизни в Хогвартсе в год второй магической войны. Рита Скитер осмеяла статью, но одному из её коллег очень понравился слог юноши. Он отыскал Алекса, обучил его сам и взял к себе в отдел внештатным корреспондентом. Тана Грин, окончив Хогвартс, осталась преподавать маггловедение. Почти каждый отпуск они с Алексом две-три недели проводят среди магглов: она собирает материал для занятий, он – для статей. Портрет профессора Снейпа, говорят, долго морщился, узнав, какую профессию выбрала мисс Грин. Покривился он, и узнав о её браке с Алексом – впрочем, поздравил как следует. Но гораздо более искренним тоном покойный профессор поздравил молодую чету, когда услышал, что их годовалый сын приманивает бутылочки с молочной смесью. Эмма Суоллоу умерла спустя три месяца после гибели дочери. Рассудок так и не вернулся к несчастной, и страшной вести она не узнала. Миранда Скетчерд после похорон племянницы, а потом и сестры очень сблизилась с Таной и Мерион. К десятилетию битвы за Хогвартс они совместными усилиями опубликовали сборник стихов Каролины, проиллюстрированный рисунками её матери. Средства на публикацию выделили некий благотворитель, пожелавший остаться неизвестным. Каждый год второго мая, когда в Хогвартсе поминают погибших, Алекс и Тана Принцы вместе с сыном и несколькими студентами плетут два венка и зажигают две свечи. Один венок и свечу пускают плыть по озеру. Тана знает: на другом берегу стоит, укутавшись в мантию с капюшоном, человек и пытается разглядеть огонек. Другие оставляют в Визжащей хижине. Свечи горят весь день, а память живет вечно.